Исторические сочинения Тацита

Появление исторических трудов Тацита относится ко времени царствования Траяна, когда справедливость и мягкость правителя обеспечила свободу слова. Он начал с двух очерков, появившихся в 98 году. Первый − жизнеописание Агриколы («De vita et moribus Julii Agricolae», 46 глав), написанное с целью воздать хвалу его гражданским доблестям и военным подвигам. Сочинение это изобилует материалом для знакомства с эпохой вообще. Автор сообщает важные сведения о населении Британских островов и о нравах римского общества во время Домициана.

Построение рассказа напоминает манеру Саллюстия. Язык не чужд искусственности, смягчаемой теплотою тона и богатством живописи. Фигура героя и фон, на котором она рисуется, написаны мастерски. По мысли Тацита, хорошие люди могут жить и действовать и при худых государях; силою духа в подвигах для процветания государства и стойким воздержанием от участия в злодеяниях тиранов они приобретают славу для себя и показывают другим добрый пример. Здесь чувствуется уже любимая философско-историческая идея Тацита.

В том же году Тацит издал  свою небольшую, но знаменитую «Германию» − «De origine, situ, moribus ac populis Germanorum» (46 глав). В ней рассматривается сначала быт (экономический, семейный, социальный, политический, и религиозный) германцев, затем описываются особенности учреждений отдельных племен. Ученые много спорили о «Германии». Одни утверждали, что это только политический памфлет, написанный с целью удержать Траяна от гибельного похода вглубь Германии рассказом о силе её племен. Другие считают её сатирою на римские нравы или утопией политического сентименталиста, видевшего золотой век в первобытном неведении. Правильным можно назвать лишь тот взгляд, который считает сочинение Тацита серьёзным этнографическим этюдом о жизни народов, начинавших играть видную роль в римской истории. Составленная на основании если не личных наблюдений, то сведений из первых рук и изучения всего раньше написанного о предмете, «Германия» является важным дополнением к главным историческим сочинениям Тацита. Для науки о германских древностях большое счастье, что во главе её источников стоит замечательное произведение, дающее возможность изучать историю Германии с I века от Р. Х.; в нём сообщаются незаменимые данные, хотя и затемнённые некоторою манерностью и аллегоричностью изложения, вызвавшей бесконечные контроверзы.

Разногласия в оценке «Германии» Тацита вытекают из того, что моралистический элемент в ней ещё более силён, чем в «Агриколе»: римлянин, встревоженный бедствиями родины, невольно строит печальные антитезы между слабостью соотечественников и силою угрожающего им неприятеля. Но изображение у Тацита нравов полудиких соседей − далеко не идиллическое; глубокою историческою прозорливостью звучат слова, в которых автор выражает пожелание, чтобы не прекращались междоусобия германских варваров, ибо раздоры внешних врагов отдаляют наступление грозного рока, который готовят государству его внутренние неустройства.

Главным трудом Тацита была задуманная им общая история его  времени. Первоначально он предполагал дать рассказ о жестоком царствовании Домициана и в виде успокаивающего контраста − о более счастливом царствовании Траяна; но он почувствовал потребность раздвинуть рамки и перспективу, и разросшийся план охватил всю эпоху принципата от смерти Августа; история Траяна должна была составить конечное звено обширной историографической схемы, примыкающей к обозрению времени Августа, уже данному предшествующими историками.

Выполнены автором лишь две части программы. Прежде всего, он написал (между 104 и 109 г.) обозрение (в 14 книгах) событий от воцарения Гальбы до смерти Домициана; это так называемые «Истории» (Historiae). До нас дошли лишь первые 4 книги и часть пятой, охватывающие смутное время Гальбы, Отона и Вителлия до вступления во власть Веспасиана (69 и 70 гг.).

Самым зрелым произведением  Тацита, истинным венцом его историографической деятельности должен быть назван последний его труд − «Анналы» (Annales). Он появился между 110 и 117 гг. и содержит историю римской империи во времена Тиберия, Калигулы, Клавдия и Нерона («ab excessu divi Augusti»). Все индивидуальные черты автора особенно ярко обнаруживаются в этом замечательнейшем его труде. Неосновательно также мнение, что Тацит заимствовал своё изложение из какого-нибудь одного источника, как Плутарх в своих биографиях, подвергая его лишь литературной переработке. «Анналы» опираются на основательное изучение многочисленных письменных памятников и устных рассказов; сведения черпались автором отчасти даже из документов официального характера (сенатских протоколов, ежедневной римской газеты)

Глава 2. Исторические сочинения  Тацита

2.1 Особенности исторических сочинений Тацита

Внутренние и внешние  особенности исторических сочинений  Тацита выясняются из знакомства с  характером его и точкой зрения на дело историка. Тацит хочет изображать прошлое беспристрастно; он стремится хорошо знать, что происходило, и справедливо судить о том, что сообщает, так как одна правда может учить добру. Он собирает, возможно, больше сведений, но будучи все-таки больше «учителем», чем «ученым», не видит необходимости изучать источники в безусловной полноте, а довольствуется материалом, наиболее подходящим для его моралистической цели. Он желает не только рассказывать факты, но и объяснять их причины. Критика его слаба: он легко принимает то свидетельство, которое психологически кажется ему вероятным; воображение у него подчиняет себе иногда разум.

Он не умеет объективно отделить данные источника от собственного суждения. Добросовестность и искренность  его безукоризненны, но под влиянием страсти он нередко преувеличивает темные (Тиберий) или светлые (Германик), стороны личностей, становится субъективным и тенденциозным при оценке событий. Впрочем, указанные недостатки проявляются у Тацита в частностях, общая же картина, рисуемая им, обыкновенно верна в своей основе; он обладал чувством исторической правды. У него нельзя найти широкого изображения культурной жизни всего римского мира; социально-экономические процессы, соединявшие тогда в один громадный организм отдельные части империи и обновлявшие в ней прогресс, ему непонятны или неизвестны. Но Тацит − превосходный историк нравов, политической и духовной культуры старого римского общества и вместе с тем великий психолог личностей, а также, отчасти, коллективных движений групп и масс. У него много данных для истории учреждений; он оригинально знакомит с жизнью инородцев Востока и Запада. Из сочинений его можно почерпнуть полезные сведения даже по социальной истории, если вчитываться в них при свете других памятников римской старины. В общем, труды Тацита − не только замечательные литературные произведения, но и первостепенный исторический источник. Стиль Тацита ставит его в ряду первых светил всемирной литературы. Трудно оставаться равнодушным к обаянию его речи. Это не спокойное сияние изложения Ливия; это − бурная смена то ярких, то темных красок, отражающих в чудных сочетаниях волнения эпохи. Это истинно драматический язык, оригинальное зеркало событий и отношения к ним автора, возмущенный голос благородного человека, оскорбленного разладом действительности с идеалом, гражданина, пораженного упадком великого народа. Автор неослабно участвует сердцем в своем повествовании, и это участие воплощается в бесконечном разнообразии оттенков выразительного, властного слова, то величественного и строгого, то пылкого и негодующего, то умиленного, смотря по характеру изображаемого предмета.

Упрекали Тацита в риторизме, искажающем истину в угоду эффекта. В самой природе таланта Тацита крылось могучее творческое начало; кроме того, он думал, что красота содействует правде, и потому не удерживал своей фантазии от украшения рассказа жемчужинами сильного и гибкого слога, отличающегося как смелостью рисунка, так и своеобразною колоритностью цветов. Риторическое образование дало Тациту богатый запас стилистических приемов, но он не следовал школьным шаблонам и выработал неподражаемый, ему одному свойственный язык. Всегда строго выбирая слова и речения, Тацит тщательно избегает низкого, пошлого и мелкого, постоянно держится на высоте великого, славного, поднимающего душу и непобедимо очаровывает роскошью поэтических образов. Сжатость его изложения, содержательность фразы, густота мысли с первого взгляда иногда ощущаются как искусственная запутанность, неумеренное нагромождение материала и рассуждения. Легко, однако, осилить эту первую трудность − и тогда перед читателем обнаруживаются превосходные качества произведения, великолепного как твердый и вместе с тем тонкий металл или мрамор, чудный по природе и замечательно обработанный. Книга римского историка становится источником плодотворного научного труда и чистого духовного наслаждения: в древнем писателе, истинном сыне своего времени, чувствуется близкий и нам человек, мощный гений которого силою страдания за родину научился понимать вечные идеи.

2.2 Судьбы сочинений

Судьбы сочинений и  влияние Тацита подвергались из века в век сильным колебаниям. Уже современники признавали талант его; Плиний Младший предсказывал ему бессмертие. Но пророчество исполнилось не сразу. Испорченный вкус ближайших потомков предпочитал возвышенному и строгому историку легких биографов-анекдотистов. Только Аммиан Марцеллин (IV в.) подражал Тациту; Сидоний Аполлинарий (V в.) высказывал ему одобрение. Христианских писателей (Тертуллиана, Орозия) в нём отталкивало непонимание новой веры.

Таким образом, Тацит мало повлиял на духовное развитие древнего мира, хотя император, носивший его  имя, заботился о распространении  его сочинений. Стало быть, тогда  уже существовало их полное собрание, от которого исходят позднейшие тексты. С V века наступает эпоха забвения Тацита; уже Кассиодор едва знает его.

2.3 Рукописи

Из-за небольшой популярности в Средние века сочинения Тацита сохранились лишь благодаря единичным рукописям. I−VI книги «Анналов» сохранились в единственной рукописи, известной как «Медицейская I». Она была написана каролингским минускулом в середине IX века предположительно в Фульдском монастыре. Её писали очень аккуратно, хотя при этом перенесли ошибки из предшествующих манускриптов. Внимательное палеографическое изучение рукописи указывает на то, что исходным текстом послужила грубая копия без пробелов между словами. Текст рукописи также указывает на то, что Тацита звали именно Публием (Сидоний Аполлинарий называл его Гаем). В манускрипте никак не обозначен разрыв в два года описанных событий между главой 5.5 «Анналов» и уцелевшими отрывками книги VI, нет деления на главы и параграфы. Через какое-то время после завершения «Медицейская I» оказалась в монастыре Корвей. Она была доставлена в Рим по просьбе римского папы Льва X (правил с 1513 года), и уже в 1515 году было напечатано первое полное собрание сочинений Тацита. В Корвей манускрипт не вернулся, но вместо него в монастырь был отправлен напечатанный экземпляр. В настоящее время рукопись хранится в библиотеке Лауренциана во Флоренции.

В середине XI века в монастыре  Монтекассино была создана рукопись, известная как «Медицейская II». Она включает книги XI−XVI веков «Анналов» и книги I −V веков«Истории». Рукопись была написана беневентским письмом (особой разновидностью рукописного шрифта). В манускрипте была применена сплошная нумерация книг (книги «Истории» I−V были пронумерованы как XVII−XXI). «Медицейская II» была известна Боккаччо. Более того, возможно, он содействовал перевозке рукописи во Флоренцию. В переписке между гуманистами Поджо Браччолини и Никколо де Никколи содержится указание на то, что около 1427 года де Никколи каким-то сомнительным способом получил в своё распоряжение этот манускрипт. После смерти де Никколи в 1437 году рукопись попала в Лауренциану. Из-за того, что «Медицейская II» была написана сложным для прочтения беневентским шрифтом, с неё сделали около 40 рукописных копий манускрипта, и именно они служили основой для всех изданий вплоть до 1607 года.

Филологами также были найдены указания на то, что могла  существовать и третья рукопись «Анналов» и «Истории» Тацита, поскольку прочтение ряда спорных моментов в «Лейденской рукописи» свидетельствует о том, что при её написании мог использоваться отличный от «Медицейской II» источник. Однако впоследствии разночтения между рукописями стали рассматривать как результат работы филологов XV века.

«Агрикола» и «Германия» также сохранились благодаря одной − единственной рукописи, хотя ещё в середине XV века, возможно, их было две. В 1425 году Поджо Браччолини в письме к Никколо де Никколи сообщил о находке монахом Херсфельдского монастыря неизвестной рукописи Тацита с «Германией» и «Агриколой». Поджо пытался убедить монаха отправить ему манускрипт, но тот отказался. После этого де Никколи отправил письмо двум кардиналам, которые собирались посетить ряд монастырей во Франции и Германии, с просьбой привезти рукопись. Неизвестно, откликнулись ли кардиналы на просьбу, но в 1455 году антиквар Пьер Кандидо Дечембрио видел малые сочинения Тацита в Риме. Дальнейшая судьба этого манускрипта неизвестна. В XV веке было сделано множество рукописных копий «Диалогов» и «Агриколы», на основании которых были напечатаны первые современные издания. Долгое время на основании существования двух разных традиций прочтения отдельных фраз в рукописных копиях XV века и первых печатных изданиях предполагалось, что существовало две исходных рукописи для малых произведений Тацита − «рукопись X» и «рукопись Y». Однако в 1902 году в частной библиотеке в Ези был обнаружен манускрипт, получивший обозначение «Codex Aesinas» (Рукопись Ези). Вместе с сочинениями Тацита в этой рукописи содержался также перевод «Дневника Троянской войны» Диктиса Критского с древнегреческого на латинский язык, выполненный в IV веке неким Септимием. Манускрипт примечателен тем, что часть «Агриколы» написана почерком XV века, а часть − каролингским минускулом IX века. Кроме того, на полях записано большое количество альтернативных прочтений, в том числе и таких подробных, которые не мог оставить простой переписчик. Предполагается, что переписчик либо имел под рукой два манускрипта с разными прочтениями, либо переписывал текст со всеми маргиналиями. В почерке же XV века обычно признают Стефано Гварнери, основателя библиотеки Ези. Благодаря находке в Ези гипотеза о существовании двух исходных рукописей для поздних копий Тацита подвергается сомнению. Однако неизвестно, является ли находка в Ези той самой рукописью, обнаруженной в Херсфельде около 1425 года и увиденной Дечембрио в 1455 году в Риме.

2.4 Первые печатные издания

Первое печатное издание  Тацита было выпущено около 1470 года (по уточнённой хронологии, в 1472−1473) Венделином фон Шпейером (да Спира) в Венеции. Фон Шпейер использовал рукопись «Медицейская II», в которой, в частности, отсутствовали книги I−VI «Анналов». В 1472, 1476 и 1481 годах издание фон Шпейера переиздавалось в Болонье и Венеции. Около 1475−1477 годов Франциском Путеоланом в Милане было выпущено второе издание, включавшее также «Агриколу». Путеолан исправил ряд неточностей в первом издании, но, по-видимому, не использовал другие рукописи, а лишь провёл филологическую работу. В 1497 года Филипп Пинций выпустил в Венеции новое издание, основанное на тексте Путеолана. Около 1473 года Кройснером в Нюрнберге было предпринято издание «Германии» на основе другой рукописи, отличной от тех вариантов, которые издавались в Италии.

Годом позже отдельное  издание «Германии» было выпущено в Риме, а в 1500 году «Германия» на основании третьей рукописи была выпущена Винтербургом в Вене в составе сборника. Первое полное издание сохранившихся трудов Тацита (включая первые шесть книг «Анналов» из рукописи «Медицейская I») было издано в 1515 году ватиканским библиотекарем Филиппо Бероальдо Младшим.

Заключение

Таким образом, общественная и политическая деятельность Тацита складывалась весьма успешно. Богатый жизненный опыт, запечатлевшийся в высоко настроенной душе Корнелия Тацита, яркие воспоминания старших современников о начале империи, прочно усвоенные его глубоким умом, внимательное изучение исторических памятников − всё это дало ему большой запас сведений о жизни римского общества в I веке н.э. Проникнутый политическими принципами старины, верный правилам древней нравственности, Тацит чувствовал невозможность осуществить их на общественном поприще в эпоху личного правления и развращенных нравов. Это побудило его служить благу Родины словом писателя, повествуя согражданам об их судьбах и поучая их добру изображением окружавшего зла: Корнелий Тацит стал историком-моралистом.

Литературное наследство Тацита велико: в нём есть так  называемые «малые» произведения и произведения «значительные», а также многочисленные ораторские речи, которые, к сожалению, не дошли до нас.

При императоре Траяне Корнелий Тацит получил традиционное для бывшего консула годичное наместничество в провинции Азия. Как член «Коллегии пятнадцати мужей» (жреческой коллегии квиндецимвиров), управлявшей культами иноземного происхождения, он занимал пожизненно жреческую должность (это было высшее признание заслуг перед римским народом и сенатом).