Поза, жест и мимика оратора

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ  АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ                  БЕЛГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕT (НИУ «БелГУ»)

ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ                                    

  КАФЕДРА ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОГО  ИСКУССТВА

Поза, жест и мимика оратора.

Реферат

Студентки заочного отделения 5 курса группы 060856

Дунаевой Юлии Николаевны

   Речевое мастерство, ораторское искусство – совокупность операций по подготовке и произнесению публичной речи, проведению беседы, дискуссии. Не только умение подготовить речь, но и умение свободно держаться перед публикой, безукоризненно владеть голосом, жестом и мимикой и безошибочно реагировать на поведение аудитории – таковы объективные требования к стремящемуся произвести желаемое воздействие на слушателей. Паузу выполняют разнообразные функции, помогая сосредоточить внимание слушателя и подчеркнуть главную мысль, существенную деталь, необходимый логический переход и вывод. Хотя пауза есть некоторый перерыв в звучании, с ней не обрывается основная мысль в разговоре. Логические паузы помогают выяснить мысль суждения, то психологическая пауза дает жизнь этой мысли, выражая ее подтекст. Если без логической паузы речь безграмотна, то без психологической она безжизненна. «Пусть речь твоя будет сдержана, а молчание красноречиво».

Внося порядок в речь, без чего невозможны ни нормальная беседа, ни плодотворный спор, ни успешное публичное выступление, эти паузы  приучают владеть собой и, не торопясь, переходить от одного суждения к другому, давая возможность освоить и  прочувствовать предыдущую мысль и  перейти к новой мысли или  событию, не смешивая их друг с другом. Логические паузы организуются логическими ударениями, которые каждое речевое звено как бы превращают в единое смысловое сочетание. Слово, несущее на себе логическое ударение, определяет не только смысл речевого звена, но и его образно – эмоциональное содержание. Оно уточняет и дополняет уже известные факты и освещает особым светом новые события и образы. К.С. Станиславский подчеркивал, что оно является «душой фразы», что в нем скрыта внутренняя сущность подтекста и что с ним нельзя обращаться механически.

Чтобы верно пользоваться логическими ударениями, необходимо их распределять по степени смысловой  и эстетической значимости. Поставленные подряд с одинаковой силой, без учета  их перспективной значимости, логические ударения делают речь рваной и однообразной. Они должны располагаться по линии нарастания познавательной и эстетической значимостью. Отражая внутреннее состояние говорящего, интонации верно характеризует его эмоциональный мир: представления о большом оживлении, воодушевлении, стремительный од мысли требуют быстрой и решительной смены интонаций; глубокие эмоции, грусть, жалость, нежные человеческие чувства, представления о величественном требуют менее отрывистой и более плавной смены интонаций; подозрение, угроза, беспокойство выражаются пониженным голосом; певучая речь у духовных лиц – длинные периоды интонирования на средней высоте, - свидетельствуют о сдержанных эмоциональных высказываниях и допустимы при чтении стихов и художественной прозы.

Интонации характеризуют  человека в целом: жесткие и резкие интонации голоса выражают низкую душевную культуру и неразвитость чувств, огрубленное  восприятие других людей; спокойные  интонации голоса, сдержанные жесты  предполагают внутренне сильного, волевого человека, что вызывает уважительное отношение к нему.

Интонация рождается в  результате эмоционального отношения  человека к предмету разговора, усиливая точность слова выражением тончайших  нюансов наших мыслей и чувств, душевного состояния, увеличивая смысловую  емкость и психологический диапазон речи. Эта функция интонации реализуется  через логические и психологические  паузы, которые организуют речь, сообщая  ей ясность и четкость, резче выделяя  образно-эмоциональное содержание высказывания. Смысл слова – это  лишь часть информации, в нем содержащейся, другая же часть ее заключена в  эмоциональной окраске: ведь иногда содержание вежливых и безобидных слов смывается насмешливой, обидной  интонацией, позволяющей нередко  судить о том, что говорится, более  верно, чем сами слова. Одни и те же слова могут сложиться в молитву  и пошлую песенку, в исповедь и  клевету, в душевное откровение и  оскорбление. Все зависит от интонации, от пауз «Слово, идущее от сердца, всегда проникает в сердце» Низами. ораторское искусство пауза мимика жестикуляция интонация

Умелое использование  интонации обусловлено благозвучностью  речи, которая исключает монотонность, тягучесть, вялость, неудачные звукосочетания, барабанную громкость, резкую отрывистость, утомляющий медленный темп, искаженное произношение. Благозвучная речь –  это звучание открытое, насыщенное, ясное с чистыми вибрациями, правильное и четкое произношение звуков речи, естественные интонации и логические ударения, гармоническое сочетание рационального и эмоционального, образного и выразительного.

Чтобы овладеть мастерством  благозвучной речи, необходимо выполнение следующих требований: умение слышать  звучание своей речи, что позволяет  регулировать громкость голоса с  учетом различных условий выступления, а также и темп речи; умение слышать  собственную внутреннюю речь, представлять ее звучание еще до произнесения вслух; накопление в слуховой памяти звуковых образов речи при прослушивании  выступлении мастеров художественного  слова и искусных ораторов; выработка привычки хорошо говорить в повседневной жизни, в быту – эта привычка во многом предопределяет успех трибуне; голос – это озвученное дыхание. Поэтому постановка голоса начинается с дыхания. Овладение техникой речи необходимое условие ясного, грамотного, логически и эмоционально выразительного звучания публичного выступления. Главным показателем чувств говорящего является выражение лица. В особой степени в разговоре участвуют глаза.

В «Частной риторике» профессора русской и латинской словесности  Н. Кошанского (Санкт-Петербург, 1840) есть такие слова: «Нигде столько не отражаются чувства души, как в чертах лица и взорах, благороднейшей части нашего тела. Никакая наука не дает огня очам и живого румянца ланитам, если холодная душа дремлет в ораторе... Телодвижения оратора всегда бывают в тайном согласии с чувством души, с стремлением воли, с выражением голоса».

Для каждого, участвующего в  беседе, с одной стороны, важно  уметь «расшифровывать», «понимать» мимику собеседника. С другой стороны, необходимо знать, в какой степени  он сам владеет мимикой, насколько  она выразительна.

Так, поднятые брови, широко раскрытые глаза, опущенные вниз кончики губ, приоткрытый рот  свидетельствуют об удивлении; опущенные  вниз брови, изогнутые на лбу морщины, прищуренные глаза, сомкнутые губы, сжатые зубы выражают гнев.

Тот, кто выступает с  непроницаемым лицом игрока в  покер или окидывает окружающих затуманенным взором, едва ли завоюет  сердца слушателей, хотя бы он желал  им поведать еще так много умного. Еще меньшего успеха достигнет оратор, который примет вид, будто без  зонтика попал под сильный  град.

Глаза тоже говорят. Оратор не должен равнодушно глядеть поверх людей или пристально смотреть в  потолок. Любой слушатель должен почувствовать, что его увидели. Иногда бросают взгляд даже на отдельного слушателя, если заметно его особое участие. Этот контакт глаз желательно укрепить. Беглого взгляда недостаточно. Нужно не забыть ни одну группу слушателей, их медленно обводят взглядом и потом  взгляд то и дело направляют в задние ряды.

Иногда у оратора плохая привычка резко переводить взгляд с  одной стороны зала на другую, как  будто он наблюдает теннисный  матч.

Мимика может быть серьезной  или веселой, но она всегда должна быть дружественной и никогда  не нарушать меру. Никому не хочется  видеть маску застывшего смеха, подобную той, что мы видим на рекламе зубной пасты. Естественно, дружелюбно, любезно  — таков девиз. Один немецкий министров  кратко выразился о товарище по партии и премьер-министре, который постоянно  смеялся: ему нельзя участвовать  в похоронах — он и там рассмеется.

В целом поведение во время  произнесения речи повышает ее выразительность  и налаживает контакт со слушателями.

Основной тон связан с  соответствующей ситуацией, но сдержан  как в физическом, так и в  духовном отношении. Слушатель хочет  не только понять смысл слов, но и  почувствовать человеческое общение. Если мы охотно слушаем выдающихся ораторов, даже когда они, возможно, не говорят ничего нового, то причина  в том, что они обладают личным обаянием благодаря дару речи и особенно увлекающей силе их глаз и выразительности  жестов.

Хайнц Кюн не случайно указывал на то, что поведение оставляет более глубокое впечатление, чем слова: «Иначе как объяснить, что спонтанный жест в Варшаве, когда Вилли Брандт встал на колени перед памятником на месте разрушенного гетто, еще живет в памяти польского народа, тогда как слова давно смолкли?». О многом может сказать и жестикуляция собеседника. Мы даже не представляем, сколько разнообразных жестов использует человек при общении, как часто он ими сопровождает свою речь. И вот что удивительно. Языку учат с детства, а жесты усваиваются естественным путем, и хотя никто предварительно не объясняет, не расшифровывает их значение, говорящие правильно понимают и используют их. Вероятно, объясняется это тем, что жест используется чаще всего не сам по себе, а сопровождает слово, служит для него своеобразным подспорьем, а иногда уточняет его.

Когда мы наблюдаем дружескую  беседу двух южан, то ужасаемся, как  дают они волю жестам - говорят «руками  и ногами». В наших холодных краях  эти анатомические отклонения находятся  в большей степени под контролем. Но даже и у нас ораторы размахивают  руками и наносят удары кулаками, ведут воздушный бой с невидимым  врагом или хватаются за волосы, подобно вагнеровским героям. «Кажется, что некоторые ораторы занимаются боксом», — считает Спэрджен. Мы не подражаем оратору, который, как на аукционе, угощает безвинную кафедру такими ударами, что стоящий на ней стакан с водой испуганно подпрыгивает.

Хрущев, произнося речь в  Организации Объединенных Наций  в Нью-Йорке, даже снял ботинок и  дубасил им по кафедре с целью энергичного подчеркивания своих мыслей, дав повод Вернеру Финку для замечания, что нельзя от неизбранного свободно властителя ожидать, чтобы он проявил себя избранным. С помощью ботинка Хрущев даже приблизительно не достиг того эффекта, который произвел столь же склонный к динамичным поступкам Мартин Лютер, расколов однажды во время проповеди в Айзенахе кулаком трехдюймовую доску, по сообщению Спэрджена.

Этих дурных привычек легко  избежать, если держать свой темперамент  в узде. Куда же деть руки? Лучше свободно положить их на кафедру, не удерживая  все время в одном и том  же положении. Некоторые ораторы  потирают руки, как будто радуются тому, что одурачили делового партнера.

А теперь позитивное о жестикуляции: она может и должна сопутствовать ходу мыслей. Жесты должны быть скупыми, только тогда они действенны. Шаблонных фигур жестикуляции не существует. Имеются, пожалуй, жесты приглашающие, отвергающие, повелительные, вопросительные.

Оживленной жестикуляцией  чаще пользуются, чтобы подчеркнуть  свои слова. С помощью пальцев  можно пояснить нюансы.

Жестикуляцию постоянно  применял во время произнесения своих  речей министр экономики Шиллер. Он постоянно будто взмахивал  воображаемой мухобойкой. Карло Шмид сообщает о главе оппозиции Курте  Шумахере: «Он остался тем же фехтовальщиком, каким он мне показался при  первой встрече тридцать лет назад, да, даже показалось, что его жестикуляция стала еще интенсивнее, еще выразительнее, полной жизни, еще более подчеркивающей сказанное словами. Как могли  говорить эти руки! Быстрые, как рапира, свободно бросаемые справа налево, будто они раздирают некую  завесу; пальцы, тесно сложенные  вместе, будто дело заключается в  проведении хитроумной операции; или, наоборот, пальцы широко растопырены  веером, как бы разрывающие сеть, — эти руки, всегда движущиеся, как  пламя, которое пожирало этот могучий  дух».

С жестами оратору нужно  быть осмотрительным и стараться, чтобы  они не бросались в глаза; он не актер. Нервные и резкие движения вызывают ощущение неловкости.

Обратите как-нибудь внимание вот на что: у многих ораторов карманы  брюк — как магнит для левой  руки. Кажется, что уверенность в  себе внезапно усиливается, как только рука окажется в кармане. Для публики  это не лучшее зрелище. Также некрасиво  засовывать пальцы в проймы жилета, как будто идет болтовня с соседом  через ограду сада. Август Бебель осуждал  эту дурную привычку у такого выдающегося  оратора, как Лассаль. Если уж есть потребность спрятать свои руки, то в качестве убежища для них используйте карманы пиджака, как это практиковал на высшем уровне американский президент Кеннеди.

Писатель Петер Хэртлинг отозвался о Гельмуте Шмидте: «...он склонен, используя динамичные, сильные жесты из арсенала выразительного языка телодвижений, удивить своих слушателей. Он никогда не подавляет. Он хочет покорить их» (см. «Писатель подвергает испытанию тексты политиков», 1967). На возможное несоответствие между словом и жестом обратил внимание английский исследователь поведения Десмонд Моррис: «Если политик пальцем прокалывает воздух в то время, когда он говорит о мирном сосуществовании, то нам следует верить движению его руки, а не тому, что он говорит».

Президент бундестага Герстенмайер в свое время (ноябрь 1962 г.) опубликовал ответ на жалобу относительно жеста министра Штрауса, который, делая заявление перед бундестагом, засунул руки в карманы: «...нет правового положения, которое бы разрешало или запрещало федеральному министру или другому оратору перед бундестагом засовывать свои руки в карманы пиджака или брюк. Здесь вопрос такта... и воспитания... которые нельзя регулировать нормативно...» Можно быстро отвыкнуть от плохих привычек. Многие часто пожимают плечами, качают ногой, кивают головой, снимают и надевают очки или поглаживают воображаемую бороду. Нужно только сказать себе об этом, а потом контролировать себя.