Русский национальный характер глазами иностранцев

2.3.2. Русский национальный  характер глазами иностранцев

Не поймет и не заметит 
Гордый взор иноплеменный, 
Что сквозит и тайно светит 
В наготе твоей смиренной

Ф.И.Тютчев

О русском национальном характере  оставили много заметок иностранные  путешественники, купцы, писатели и  просто наблюдатели. Многие из них дышат  любовью как, например, записки англичанина  С.Грэхема, писавшего «Я люблю Россию. Она для меня в некотором смысле есть нечто большее, чем моя родная страна. Иногда мне кажется, что я счастливый принц, нашедший Спящую Красавицу». Другие – исполнены ненависти как, например, книга немца Виктора Гена «De moribus Ruthenorum», в которой он пишет, что русские – народ без совести, чести, самодеятельности; лирика Пушкина – подражание, без души и чувства; русские не способны охватывать целое, и в практической жизни, и в художественном творчестве; их литература бездарна. Есть любовь и ненависть, нет одного – равнодушия. Это свидетельствует о том, что феномен русского национального характера во всей его сложности и противоречивости всегда притягивал к себе внимание тех, кто с ним соприкасался. Изучали его и профессиональные ученые: культурные антропологи и психологи. Вкратце остановимся на некоторых результатах их исследований.

Русский национальный характер занял свое место в фокусе исследований зарубежных антропологов сразу после  Второй мировой войны. Британский антрополог Д.Горер выдвинул свою "пеленочную" гипотезу, М.Мид ее развила и популяризировала, а Э.Эриксон адаптировал ее в своей статье "Легенда о юности М.Горького". Что же это за гипотеза?

Д.Горер считал, что русским свойственна традиция туго пеленать младенцев с ранних месяцев их жизни. Это, по его мнению, приводит к тому, что они растут сильными и сдержанными, в противном случае они легко могли бы себя поранить. На короткое время их освобождают от пеленок, моют и активно с ними играют. Д.Горер образно связал эту альтернативу между длительным периодом неподвижности и коротким периодом мускульной активности и интенсивного социального взаимодействия с определенными аспектами русского национального характера и внешней политики России. Многие русские, по его мнению, испытывают сильные душевные порывы и короткие всплески социальной активности в промежутках долгих периодов депрессии и "самокопания". Эта же тенденция, по его мнению, характеризует и политическую жизнь общества: длительные периоды покорности сильным внешним авторитетам перемежаются яркими периодами интенсивной революционной деятельности.

В то же время Д.Горер не утверждал, что именно практика тугого пеленания привела русских к автократическим политическим институтам и легла в основу маниакально-депрессивной базовой личностной структуры взрослых русских. Скорее, он хотел отметить формальное сходство культурных моделей поведения в разных сферах жизни: так, тугое пеленание - один из способов общения родителей с детьми, в котором осуществляется передача смысла - необходимость сильного внешнего авторитета.

Конечно, было много исследований русского национального характера, выходящих за рамки так называемого "пеленочного" комплекса. Результаты клинических интервью и психологического тестирования привели к созданию "модальной личности" великоросса. По мнению американских антропологов, это "теплая, человечная, очень зависимая, стремящаяся к социальному присоединению, эмоционально нестабильная, сильная, но недисциплинированная личность, нуждающаяся  в подчинении властному авторитету". Поскольку правящая в ту пору Коммунистическая партия насаждала абсолютно другой идеальный тип личности, этот внутренний конфликт привел к драме русского национального характера, в которой  малочисленная национальная элита  пыталась заставить большинство  народа усвоить образ, совершенно противоположный  традиционному русскому характеру.

Вот как выглядит это противопоставление в "Русской драме национального  характера" К.Клакхона:

(Об эволюции русского  характера после 1917 года писал  и Солженицын: «Селективным противоотбором, избирательным уничтожением всего яркого, отметного, что выше уровнем, - большевики планомерно меняли русский характер, издергали его, искрутили». Среди вновь приобретенных черт писатель отмечает такие: скрытность, недоверчивость, круговое равнодушие к людским гибелям рядом, неизбежность лгать и притворяться, если хочешь существовать, неблагодарность, жестокость, всепробивность до крайнего нахальства. Как сказал Борис Лавренев «Большевики перекипятили русскую кровь на огне».)

А не так давно в России была опубликована книга Д. Ланкур-Лаферьера «Рабская душа России», в которой автор пишет: «Я готов аргументировать утверждение, что традиционное смирение и саморазрушение, конституирующее рабский менталитет русских, является формой мазохизма. Сказать, что русская душа – рабская, - значит сказать, что русские имеют склонность к нанесению вреда самим себе, к разрушению и унижению себя, принесению бессмысленных жертв, то есть к такому поведению, которое на Западе характеризуется как мазохизм в клиническом смысле этого слова». Молодой американский исследователь утверждает, что русская культура – это культура нравственного мазохизма, в центре которого находится личность, которая действует – сознательно или бессознательно – против своих собственных интересов.

Вот оно – главное определение  «патологии» русского характера, с  точки зрения западного менталитета  – действие в ущерб собственным  интересам. И еще – «бессмысленная жертвенность». В этом корневое несходство и корневое непонимание Западом  русской культуры и менталитета. При этом исследователь чувствует  непонятную красоту этого «нравственного мазохизма». «Лично я считаю так: пусть  русские остаются такими, какие они  есть…Сам я считаю, что мазохизм является неотъемлемой частью привлекательности и красоты русской культуры. Кем бы были Татьяна Ларина, Дмитрий Карамазов или Анна Каренина без их мазохизма? «Излечить» их от мазохизма – значило бы отнять у них значительную часть эстетической привлекательности.»

В начале 90-х годов ХХ века профессор психологии Иерусалимского университета С.Шварц предложил метод измерения базовых ценностей культуры, который позволяет сравнивать между собой целые страны и культурные ареалы. Шварц с коллегами выявил различные ценностные профили у Западноевропейского и Восточноевропейского культурных ареалов.

В исследовании было выявлено, что такие ценности как Консерватизм (поддержание социального порядка, уважение традиций, защита семьи, самодисциплина) и Иерархия (ценность власти, авторитета или подчинения) были более важны в Восточной, чем в Западной Европе. С другой стороны, такие ценности как Равноправие (равенство, социальная справедливость, свобода, ответственность, честность), Мастерство (амбициозность, успех, смелость, компетентность), Интеллектуальная Автономия (любознательность, открытость ума, творчество) и Аффективная Автономия (стремление к наслаждению, разнообразной и интересной жизни) были значительно менее выражены у представителей стран Восточной Европы, чем у западноевропейцев.

Авторы объяснили найденную  во всех восточноевропейских стран  общность ценностей сходством адаптации  людей к условиям жизни в коммунистической социальной системе (необходимость  конформизма, пристальное внимание к словам и поступкам, непредсказуемость правил и наказание за непослушание; доносительство, создающее атмосферу взаимного недоверия, подавление личной инициативы и свободы; отсутствие связи между результатами работы и вознаграждением за нее; патернализм, поощряющий пассивность и уклонение от личной моральной ответственности).

Считается, что для поддержания  демократии очень важны ценности Равноправия и Автономии, которые являются необходимым условием и моральной базой социальной ответственности. В связи с этим исследователи полагают, что ценностный профиль, выявленный у жителей стран Восточной Европы, плохо пригоден для развития демократии, поскольку ценности равноправия и автономии имеют сравнительно низкую значимость в этих странах. Ценностное основание для развития системы свободного предпринимательства также практически отсутствует: ценности Автономии и Мастерства не получили широкого принятия и одобрения, и в этом - корни нежелания брать личную ответственность, рисковать и напряженно работать в полную меру сил и талантов. Вместо этого, более предпочитаемыми являются ценности Консерватизма и Иерархии, являющиеся основой тенденции перекладывать заботу и ответственность в обеспечении своих потребностей на государство.

Несмотря на декларацию, что для анализа полученных культурных различий необходимо применять исторические, этнокультурные, религиозные, политические и другие факторы, исследование Шварца и Барди ограничилось подробной интерпретацией различий в ценностях у жителей Восточной и Западной Европы с привлечением лишь политических аспектов. Не было сделано даже попытки анализа с точки зрения истории и этнической культуры восточного славянства, да и роль православия никак не была проанализирована. Следует отметить также, что в данном исследовании не упоминается, что восточноевропейские страны намного опережали западноевропейские в такой характеристике как Универсализм (духовная жизнь, творчество, мудрость, зрелая любовь, единство с природой, любовь к прекрасному). Показательная «забывчивость» для западного менталитета. Этакие «непрактичные» ценности.

Для объяснения найденных  различий между Западной и Восточной  Европы можно предложить следующее: В.Шубарт, прибалтийский немец, в своей книге «Европа и душа Востока» противопоставил друг другу два типа человека: прометеевский, героический человек и иоанновский, мессианский человек (т.е. следующий идеалу, данному в Евангелии от Иоанна). Человек прометеевского типа видит в мире хаос, который он должен оформить своей организующей силой; он полон жажды власти; он удаляется все дальше и дальше от Бога и все глубже уходит в мир вещей. Таковы «романские и германские народы современности». Иоанновский, мессианский человек чувствует себя призванным создать на земле высший божественный порядок, чей образ он в себе роковым образом носит. Он хочет восстановить вокруг себя ту гармонию, которую он чувствует в себе. Мессианского человека одухотворяет не жажда власти, но настроение примирения и любви. Он видит в людях не врагов, а братьев; в мире же - не добычу, на которую нужно бросаться, а грубую материю, которую нужно осветить и освятить. Им движет чувство некоей космической одержимости, он исходит из понятия целого, которое ощущает в себе и которое хочет восстановить в раздробленном окружающем. В иоанновскую эпоху центр тяжести перейдет в руки тех, кто стремится «к сверхземному в качестве постоянной черты национального характера , а таковыми являются славяне, в особенности, русские. Огромное событие, которое сейчас подготовляется – есть восхождение славянства, как ведущей культурной силы».

В истории несколько раз  происходили довольно странные вещи – накануне и во время страшных бед, грозивших человечеству уничтожением, многие европейские страны, их уникальные, самобытные культуры и народы бывали спасены добровольной кровавой жертвой  России, руководствовавшейся евангельской заповедью: «нет больше той любви  когда кто душу положит за други своя». И мир, растроганный алогичностью этой жертвы, в этот момент был благодарен и полон осознания значимости (и непомерной цены) этой жертвы. Так например, маршал Фош в 1914г. (когда вступление русской армии – неподготовленное и оплаченное большой кровью – спасло Францию от разгрома) признавал: «Если Франция не стерта с карты Европы, она этим прежде всего обязана России». Потом это чаще всего забывалось.

Более того, за это подчас платили ненавистью и предательством. В обращении Русского Заграничного Церковного Собора к Генуэзской Конференции (осужденном патриархом Тихоном как политическое), собравшей руководителей стран Антанты были такие пронзительные слова, обращенные напрямую к христианской совести европейцев: «Народы Европы! Народы мира! Пожалейте наш добрый, открытый, благородный по сердцу народ русский, попавший в руки мировых злодеев!». Пожалели? Нет. Ни тогда, ни потом. Удивительно, но не об этом ли писал Пушкин почти два века назад:

И ненавидите вы нас…

За что ж? ответствуйте: за то ли, 
Что на развалинах пылающей Москвы 
Мы не признали наглой воли 
Того, под кем дрожали вы? (выд.мною- Н.Л.) 
 
За то ль, что в бездну повалили 
Мы тяготеющий над царствами кумир 
И нашей кровью искупили 
Европы вольность, честь и мир?

Это написано в 1831 году, в  воспоминание о битве с Наполеоном. Но это также актуально и для  ХХ века, для страшной, многожертвенной нашей победы над Гитлером. Повторилось опять то же – Россия спасла мир от уничтожения, заплатив непомерной ценой. И опять эта жертва обесценена и оболгана теми, кто возрос на ее крови.

Однако, ненависть и противостояние Запада и России происходит прежде всего в сфере политики и здесь справедливости ради следует отметить, что политики Советской России по отношению к своему народу были не менее, если не более жестоки. Что касается простых людей стран Европы, то меня очень тронул недавний рассказ знакомой англичанки о том, как они, будучи детьми, после явления Богоматери Фатимской, постоянно молились за Россию и русский народ тогда, когда русские, отлученные государством от Бога, даже не знали об этом удивительном явлении.

Конечно, самобытная русская  культура и ее духовный центр –  православие сложны для понимания  представителей иных национальных культур. Об этом опять-таки блестяще сказал Пушкин: «греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер».

Не удивительно, что Запад  нас не знает и не понимает, гораздо  важнее, чтобы мы сами знали и  понимали свою культуру и психологию.

Автор: Алла Валентиновна Пaвлoвская.

Примечание редактора. Недавно нам был передан изданный в 2003 году Московским госуниверситетом «Путеводитель по России для деловых  людей», написанный для иностранцев. Чтение избранных фрагментов этого  талантливого произведения позволит вам  взглянуть на себя со стороны глазами  представителей других культур.

Первое знакомство с русскими. Русский характер

Русский характер, как и любой другой, был преимущественно  сформирован временем и пространством. История и географическое положение  наложили на него свой неизгладимый отпечаток. История вообще объясняет и оправдывает  многое, к сожалению, мало кто ее знает. Века постоянной военной опасности  породили особый патриотизм русских  и их стремление к сильной централизованной власти; суровые климатические условия  вызвали необходимость жить и  работать сообща; бескрайние просторы — особый российский размах. При  всей условности подобного рода обобщений  в характере русских можно  выделить ряд закономерностей и  общих черт.