Старшая Эдда

"Старшая Эдда" – одна из форм древнего  эпоса. В песнях излагаются  судьбы богов и героев, их слова  и поступки. В жанровом отношении  песни представляют собой прорицания, изречения, мифологические действа  и чистые повествования. Некоторые  из них повторяют сюжеты друг  друга или отсылают к сюжетам,  которые разрабатываются в других  песнях. Поэтому изолированное чтение  одной из них, порой, затрудняет  понимание современного читателя. Автором (или авторами) используются  многочисленные кеннинги. Между тем, язык "Эдды" скорее прост, чем вычурен.

Некоторые исследователи  находят в песнях отголоски истории. Например, считается, что в сюжете поездки братьев Гуннара и Хёгни к Атли просматривается история столкновения бургундов и гуннов, а в конунге Ёрмунрекке видится остготский король Германарих (Эрманарих). Вместе с тем эти персонажи практически полностью утратили с историей какую бы то ни было связь.

Эддическая поэзия отражает более раннюю стадию культурного и общественного развития. Объясняется это тем, что в Исландии ив XIII веке не были изжиты доклассовые отношения и несмотря на принятие христианства еще в 1000 году исландцы усвоили его сравнительно поверхностно и сохранили живую связь с идеологией языческой поры. В «Старшей Эдде» можно найти следы христианского влияния, но в целом ее дух и содержание очень от него далеки. Это скорее дух воинственных викингов, и. вероятно, к эпохе викингов, периоду широкой военной и переселенческой экспансии скандинавов (IX–XI века), восходит немалая часть эддического поэтического наследия. Герои песен «Эдды» не озабочены спасением души, посмертная награда — это долгая память, оставляемая героем среди людей, и пребывание павших в бою витязей в чертоге Одина, где они пируют и заняты воинскими забавами.

Образ мира, выработанный мыслью народов Северной Европы, во многом зависел от образа их жизни. Скотоводы, охотники, рыбаки и мореходы, в меньшей мере земледельцы, они  жили в окружении суровой и  слабо освоенной ими природы, которую их богатая фантазия легко  населяла враждебными силами. Центр  их жизни — обособленный сельский двор. Соответственно и все мироздание моделировалось ими в виде системы  усадеб. Подобно тому как вокруг их усадеб простирались невозделанные  пустоши или скалы, так и весь мир мыслился ими состоящим из резко противопоставленных друг другу сфер.

Но наивысшее  благо — доброе имя героя. Все  преходяще, гласят афоризмы житейской  мудрости, и родня, и богатство, и  собственная жизнь, — навсегда остается одна только слава о подвигах героя.  Герой озабочен тем, чтобы его  подвиги не были забыты людьми. Ибо  судят его люди, а не какая-либо верховная инстанция. Героические  песни «Эдды», несмотря на то что они существовали в христианскую эпоху, не упоминают суда божьего, все свершается на земле, и к ней приковано внимание героя.

Женщины перед  нами — яркие, сильные натуры, способные  на самые крайние, решительные поступки, которые определяют все развитие событий. Роль женщины в героических  песнях «Эдды» не меньшая, чем мужчины.

Художественное  и культурно-историческое значение «Старшей Эдды» огромно. Она занимает одно из почетных мест в мировой  литературе. Образы эддических песен наряду с образами саг поддерживали исландцев на всем протяжении их нелегкой истории, в особенности в тот период, когда этот маленький народ, лишенный национальной независимости, был почти обречен на вымирание и в результате чужеземной эксплуатации, и от голода и эпидемий. Память о героическом и легендарном прошлом давала исландцам силы продержаться и не погибнуть.

Христианизация  произошла в Исландии со всем не так, как в других европейских  странах, и суть исландской христианизации не столько в том, что новый  культ был принят в Исландии добровольно  в результате компромисса на альтинге между язычниками и христианами  и по этому язычество не было искоренено, сколько в том, что в Исландии тогда и не было силы, которая  могла бы его искоренить, не было ни чего похожего на государственную власть и государственный аппарат, т. е. не было государства. Даже в эпоху Стурлунгов, т. е. на третий век после христианизации, ни церковь, которая теперь получила некоторое развитие как самостоятельная организация, ни крупные хёвдинги, которые тогда боролись между собою за власть, не образовали еще государства в собственном смысле слова. Поэтому у официального культа, т. е. христианства, не было особенно глубоких корней и в эту эпоху.