Содержание
Введение
В качестве пролога хотелось
бы просто объяснить, почему именно эта
тема близка автору.
В XX в. Россия пережила такое
явление, как социализм. Не будем вдаваться
в подробности о том, хорошо это или плохо,
но отметим лишь, что в это время был государственный
атеизм, верующие осуждались, служители
церкви подвергались гонениям.
В 1991 г. все изменилось: страна
исчезла, исчез социализм, а вера? Она вернулась?
Стали ли люди верить в Бога, как их предки
(нет, не родители – уж в них-то коммунизм
сидит прочно, а именно предки — люди,
жившие до 1917г.)?
По этим вопросам и будут приведены
рассуждения с целью прийти к единому
ответу.
Стоит также отметить, что автор
– православный верующий, поэтому не стоит
удивляться, если вы заметите некоторое
тяготение общей темы «Религия и молодежь»
к теме «Христианство и молодежь».
1. Понятие
«молодежь»
Какую же группу людей можно
отнести к молодежи? Существуют разные
точки зрения на возрастные границы молодежного
возраста. Например Пифагор предлагал
относить к молодежи людей в возрасте
от 20 до 40 лет, русский демограф А. Рославский
– от 15 до 30 лет, а американский демограф
Боус – возрастную группу от 9 до 17 лет.
Широко распространены представления,
что молодежь – это те, кому от 16 до 24 лет.
Столь большое расхождение во мнениях
определяется не только разницей подхода
каждого исследователя, но и тем, что в
разных исторических социально-экономических
условиях возрастные границы молодежи
объективноразные.
В качестве исходного примем
следующее определение молодежи. Молодежь
– это поколение людей, проходящих стадию
социализации, усваивающих, общеобразовательные
и профессиональные функции и подготавливаемых
обществом к усвоению и выполнению социальных
ролей взрослого человека.
Молодость, как и детство, отрочество,
зрелость – это и возраст, и ступень развития
личности, и определенный социальный статус.
В соотнесении с другими социально-демографическими
группами молодежь – так или иначе может
рассматриваться как целостность, общность.
Но это не означает, что она лишена внутренней
дифференциации. Выделим три типа такой
дифференциации:
- стратификационная, когда в
каждой общности, группе, классе мы можем
говорить о ее молодежном слое, среде
(молодые селяне, молодые инженеры, молодые
предприниматели, молодые рабочие и т.п.),
или в рамках молодого поколения выделять
соответствующие группы;
- возрастная, когда целостный
процесс социализации и индивидуализации
молодежи разграничивается на определенные
временные этапы и соответствующие им
возрастные группы внутри молодежи;
- субкультурная, когда критерием
дифференциации выступают различия и
особенности тех или иных групп молодежи
по образу и стилю жизни, характеру ценностных
ориентаций и установок.
Но дифференциация молодежи
не должна абсолютизироваться, иначе это
может негативно сказаться на ее видении
как целостного социального феномена.
Вот почему одна из серьезнейших проблем
социологии молодежи – выявление интегрирующих
ее факторов, признаков ее целостности.
В их ряду прежде всего можно отметить
общность социально-психологических качеств
молодежи (бескорыстие и отзывчивость,
особая эмоциональная восприимчивость,
стремление к идеалу, стремление к максимальному
провлению сил и т.д.).
2. Религиозный
состав населения России начала XXI
в.
В течение последнего десятилетия
ХХ в. структура религиозного пространства
России существенно изменилась. К началу
1990-х гг. она была представлена всего 15
– 20религиозными направлениями. Поскольку
исторически носителями определенных
религий были коренные этносы или группы
этносов, ареалы их традиционного, исторически
сложившегося расселения являлись одновременно
и ареалами распространения исповедуемых
ими религий. Для современного общества
характерна тенденция к росту религиозного
разнообразия, что связано с изменением
национальной структуры населения регионов,
внешней и внутренней открытостью страны.
Сейчас практически во всех регионах России
проживают люди, как минимум,50 – 60 национальностей
– последователи 20 – 30 религиозных направлений.
Полирелигиозность распространяется
на те регионы, которые были прежде монорелигиозными,
что неизбежно влечет столкновение интересов
различных религиозных организаций.
В этой связи анализ интегрирующих
или дезинтегрирующих тенденций в современном
российском обществе с учетом роли христианских
религиозных институтов выдвигает в качестве
ведущей аналитической категории – межрелигиозную
конфликтогенность. При этом общероссийские
конфликтогенные тенденции пока не имеют
религиозной базы, т.к. в их основе лежат
острые социальные проблемы, в то время
как ни одна из конфессий пока не смогла
выразить идею защиты социальной справедливости
на языке религиозной доктрины и облечь
ее в доступную для масс форму. Следует
учитывать также фиксируемый посредством
социологических опросов фактор внерелигиозной
ориентации устойчивой группы населения
постсоветской России (до50% населения).
Роль и влияние христианского
фактора в современной России в первую
очередь связаны с религиозной самоидентификацией
части населения и уров-нем религиозности
(т.е. с долей верующих в общем составе
населения страны). Однако трудности для
их изучения создает то, что религиозный
состав населения в ХХ в. специально изучался
только однажды – в ходе переписи населения
1937 г., когда свыше половины населения
СССР заявили о своей религиозности. Во
Всероссийской переписи населения 2002
г., несмотря на предложения ученых Российской
академии наук, вопросы о конфессиональной
принадлежности отсутствовали. В результате
сегодня официальные службы (Министерство
юстиции, Госкомстат) не располагают современными,
полными и достоверными данными о количестве
верующих как по стране в целом, таки по
отдельным регионам и религиозным направлениям.
При отсутствии статистических данных
по индивидуальной религиозной принадлежности
исходными материалами для определения
численности той или иной конфессии может
служить количество зарегистрированных
в российских органах юстиции религиозных
организаций соответствующего направления
и данные социологических опросов.
3. «Новые православные» в России:
тип или стереотип религиозности
Основываясь на данных социологических
опросов последних лет, несколько российских
ученых независимо друг от друга указали
на появление качественно нового феномена
религиозной жизни России –верующих «нового
типа», «новых православных». Попытаемся
ответить на вопрос: действительно ли
в России образовалась новая, отличная
от традиционной, православная религиозность
(с новой практикой, духовностью, новым
церковным устройством и учением) или
же укрепился новый образ религии, создаваемый
самими учеными? Иными словами, с чем мы
имеем дело, говоря о «новых верующих»:
с новым явлением в религиозной жизни
или с новым стереотипом верующих в академической
литературе? Рассмотрим смысл понятия
« новые верующие» сначала в рамках западной
социологии религии, а затем – в публикациях
российских ученых.
3.1. «Новый тип» верующих
в западной социологии религии
Пример сравнительного анализа
современной и традиционной форм религиозности
– теория приватизации религии Т. Лукмана.
Речь идет о смещении чувства трансцендентного
из области церковного учения в более
приземленные сферы жизни, такие как политика
и наука, а также о сведении его к представлениям
о независимости личности, правах человека,
индивидуальности и самодостаточности.
Соответственно, религиозность становится
менее ориентированной на церковь и более
направленной на земные проблемы общества
и человека. П. Бергер подчеркивает не
столько мирскую направленность, сколько
еретичность современного религиозного
мышления. Мир, по его мнению, сделал «гигантский
шаг от судьбы к выбору». Религия уже не
является фактором, присущим человеку
от рождения, но зависит от его личного
решения. Момент выбора при этом сопровождается
религиозным творчеством, в котором человек
самостоятельно создает свою собственную
религию из элементов известных ему верований
и учений.
В делении на «старое» и «новое»
может также присутствовать оценочный
момент, оттенок прогресса, переход от
«несовременного» к «современному», от
«плохого» к «хорошему». «Несовременное»
в таком случае ассоциируется с отжившим,
уходящим в прошлое. Это напоминает о кризисе,
в котором западное христианство оказалось
в эпоху Просвещения, о критике религии
со стороны светского общества, сейчас
уже не столь актуальной. Однако многие
российские ученые продолжают сегодня
обсуждать проблемы религии имен-но в
системе понятий идеологии Просвещения.
Они ожидают от религии своего рода прогресса
и критикуют церковь за его отсутствие.
Важным аспектом российской религиозности
является тот факт, что она сохранила свою
глубинную ортодоксальность, консерватизм,
бережное и очень строгое отношение к
традиционным ритуальным формам, церковному
учению, структуре церковной жизни, этическим
и эстетическим представлениям. Православная
церковь сохранила статус национальной
церкви и сумела оградить свою традицию
от влияния сект и ересей.
Чтобы говорить о массовом сдвиге
российской религиозности в направлении
еретичности и обмирщенности, необходимо
прежде всего вникнуть в особенности исторического
развития России, ее религиозного менталитета.
При таком подходе перед отечественными
специалистами встает более слож-ная,
чем перед их западными коллегами, задача
–не только изучить религиозную ситуацию
в свободном от атеизма и оценочности
ключе, но и критично осмыслить границы
применимости к российской действительности
социологических концепций, разработанных
в западной науке.
3.2. Новый тип в сравнении
со старым стереотипом
Понятие «новый тип» в применении
к современным верующим часто встречается
в публикациях российских ученых. Мысль
о появлении верующих нового типа противопоставляется
старому советскому стереотипу верующих.
Во многих академических работах приводятся
данные о демографическом составе верующих,
о том, как они оценивают те или иные политические
партии и экономические реформы. Отмечается,
в частности, что религиозность помолодела,
что среди верующих стало больше образованных.
Но на основании изменения социального
состава верующих нельзя говорить об изменении
типа верующих. В последние десятилетия
в России действительно произошли огромные
перемены, которые коснулись и верующих.
Но эти изменения не затрагивают вероучительных
и обрядовых характеристик и потому не
дают основания утверждать о появлении
нового религиозного типа. Вернее говорить
не о новом типе верующих как социальной
реальности, а о некоторых новых типологических
чертах общественно-политического образа
современного верующего.
Во многих социологических
работах осмысливается прежде всего изменение
официального отношения к верующим. Если
раньше социальная значимость религиозной
веры занижалась, то теперь она оценивается
весьма высоко. Если раньше верующий считался
маргинальной личностью, то сегодня вера
рассматривается как признак личной культуры
человека. И социологи фиксируют именно
это изменение. Но говорить в связи с этим
о формировании нового религиозного типа
как социокультурной реальности неоправдано.
Называя большинство верующих «новыми»
и акцентируя массовый характер религиозной
новизны, российские ученые лишь способствуют
изменению в общественном мнении стереотипа
верующих.
3.3. Новые верующие
и старые церкви
Современные верующие отличаются
от традиционных тем, что они не прилагают
усилий для регулярного посещения церкви,
плохо знают молитвы и церковное учение.
Их вера поверхностна, несерьезна и номинальна.
Даже если со временем некоторые из номинальных
верующих перейдут в группу традиционных,
это не повлечет изменений в религиозной
ситуации, определяемой специалистами
как «триумф неопределенности»
Обращает на себя внимание следующее
наблюдение: оказывается, некоторые верующие
в церковь вообще не ходят, а вот некоторые
неверующие, напротив, ходят. Исследователи
утверждают, что в смысле твердости убеждений
большой разницы между «верующими», «неверующими»,
и «колеблющимися» нет. Все они одинаково
безразличны к «абсолютным вопросам бытия».
Но тогда любой россиянин может быть назван
«новым верующим». Триумф неопределенности
характеризует не мировоззрение россиян,
а скорее понятия, используемые в данном
исследовании.
Подобно другим, эти авторы
выделяют среди всех верующих настолько
малую группу «традиционно верующих»,
что называют ее «исчезающей» не только
в процентном отношении, но ив буквальном,
физическом. Доказав незначительность
этой группы, можно заключить, что все
остальные верующие являются нетрадиционными,
т.е. новыми.
На самом деле ни церковное
устройство, ни обряды, ни церковное учение
со времен наших дедов и прадедов не изменилось.
Более того, если в конце 1970-х гг. в Москве
было 39 церквей, то сегодня их около 400.
и церкви не пустуют. Сюда приходит молодежь,
здесь много молодых священников. Наряду
с духовными академиями и семинариями
новые учебные заведения, Свято-Тихоновский
и Иоанно-Богословский институты готовят
не только будущих священников и богословов,
но и катехизаторов, иконописцев, регентов,
православных экономистов, психологов,
юристов (не только церковного, но и общего
права) и даже журналистов. Церковь расширяет
и обновляет свою инфраструктуру. Группа
глубоко воцерковленных людей растет,
становится более многочисленной. Так,
по данным опросов Фонда «Общественное
мнение» за 1992 и 2000 годы, верующие стали
чаще ходить в церковь, и среди них на одну
треть увеличилось число тех, кто молится
не своими, а церковными молитвами. В исследованиях
Фурмана Каариайнена группа традиционных
верующих оказалась «исчезающе малой»
потому, что авторы смешивают традиционную
религиозность с воцерковленностью, а
это допустимо только в малой религиозной
группе, секте, но не в православии.
Ученые не учитывают типичную
для народного православия способность
сочетаться с «местными» религиозными
традициями, позволившую россиянам сохранить
веру даже во время суровых гонений на
церковь. В годы государственного атеизма
традиционная религиозность не исчезла,
а приняла более неофициальные, размытые
формы. Сегодня происходит обратный про-цесс
– восстановление церковной, централизованной
религиозности на месте нецерковных, местных,
обмирщенных выражений духовности и святости.
Кроме того, индивидуальная религиозная
жизнь тех, кто исповедует православие,
меньше зависит от общих, институциональных
критериев, чем в традиционных западных
формах христианства.