Политический портрет Н. К. Михайловского

Глава 6. Народничество

              Социальная функция народничества  не оставалась неизменной на  всех периодах его существования.  Так, на первом его этапе  революционная сторона этого  учения играла неизмеримо большую  роль, чем на дальнейших. В эту пору народничество с наибольшей силой отражало собою революционный протест против крепостнического строя и многочисленных его пережитков со стороны мелкого товаропроизводителя, закабаленного реформами и освобожденного от земли. Одновременно попытка сохранить старый общинный строй и сделать отсталую крестьянскую общину исходным пунктом для осуществления социализма, минуя пути капитализации, является реакционной стороной народничества. По мере развития промышленного капитализма особенно ярко обрисовался реакционный утопизм народников, их вера в то, что Россию минет развитие капитализма, что община явится панацеей всех зол, терзающих крестьянина. К началу 80-х гг. «старый русский крестьянский социализм все более и более вырождался в пошлый мещанский либерализм».

              В своей статье «Народники  о Михайловском» Ленин с исключительной  яркостью вскрыл эту политическую  двуликость одного из виднейших  идеологов русского народничества,  прошедшего вместе со всем  течением его сложную историю.  С одной стороны, Ленин признал  в качестве «великой исторической  заслуги» Михайловского то, что  он «горячо сочувствовал угнетенному  положению крестьян, энергично боролся  против всех и всяких проявлений  крепостнического гнета...». Но  Ленин тотчас же подчеркивал,  что в этой борьбе с феодализмом  и его пережитками Михайловского  «разделял все слабости буржуазно-демократического  движения», что ему присущи  были «колебания к либерализму», в сильнейшей мере повлиявшие  на дальнейшую эволюцию неонародников — эсеров и трудовиков. Эта противоречивость Михайловского в известной степени отражала историческую эволюцию: до возникновения русских марксистских работ он писал очень живо, бодро и свежо. Ибо в ту пору он еще не «отказался от наследства». Процесс политического размежевания, столь углубившийся в конце 80-х и в начале 90-х гг., привел Михайловский, не понимавшего классового характера современного государства, «от политического радикализма» к «политическому оппортунизму». «Из политической программы, рассчитанной на то, чтобы поднять крестьянство на социалистическую революцию против основ современного общества, — выросла программа, рассчитанная на то, чтобы заштопать, “улучшить” положение крестьянства при сохранении основ современного общества» (Ленин, Сочинение., т. I, стр. 165). Следует добавить, что Ленин квалифицировал Михайловского как одного из вождей левого крыла народничества, проводя этим демаркационную линию между Михайловским и такими деятелями реакционного славянофильствующего народничества, как например Каблиц - Юзов и многими другими.

Глава 7. Михайловский как литературный критик

           В качестве литературного критика  Михайловский особенно себя проявил  в 80—90-х гг. Понятно, что Михайловский  выступал против теорий «чистого  искусства» и ратовал за искусство  утилитарное. Произведения литературы  он расценивал в зависимости  от того, насколько они служили  его субъективному идеалу, насколько  они будили в интеллигенции  из социальных верхов «совесть»  и в интеллигенции из социальных  низов «честь», насколько они  обосновывали необходимость для  России миновать капиталистический  этап развития и доказывали  преимущества натурального крестьянского  хозяйства. Исходя из этой точки  зрения, он отрицательно относился  к натурализму в искусстве.  В натурализме Золя Михайловский  видел проявление враждебной  ему тенденции детерминистического  отображения социальной действительности  вместо оценки ее с точки  зрения моральных идеалов. Враждебно  отнесся Михайловский и к декадентству  и символизму. Зерно правды последнего  Михайловский усматривал в антитезе  «протоколизму» Золя, в протесте  против перенесения в литературу  объективно - позитивистического подхода к действительности (статья «Экспериментальный роман»). При объяснении символизма Михайловский покидал даже точку зрения поверхностного социологизма, с которой он, глава «русской» социологической школы, подходил иногда к объяснению литературных фактов. Возникновение символизма он объяснял невежеством, бездарностью, безвкусием, тщеславием, самомнением, желанием играть первую скрипку в оркестре и т. д. (статья «Декаденты, символисты и маги»).

         Из всех направлений литературы  Михайловский естественно наиболее  симпатизировал народнической беллетристике  (статьи «Глебе Успенском» и  др.).

          Пренебрежение народников-беллетристов  «формой» своих произведений  Михайловский объяснял не историческими  и классовыми, а моральными причинами  — склонностью их к жертвенности, к аскетизму. Вскрыть реальное  содержание творчества Глеба  Успенского, доказывавшего своими  произведениями наперекор своим  народническим убеждениям наличие  в России капитализма, Михайловский  не мог. Он ценил Глеба Успенского  именно за его иллюзии, за  его поиски гармонической человеческой личности, душевного равновесия, образец которого — пусть несовершенный — дан в мужике и его хозяйствовании. Гармонию эту Михайловский в других местах определяет, как уже было указано, психологически — «как единство разума, чувства и воли», называя это единство религиозным. Формулы Михайловского надолго укоренились в народнической и либеральной критике, выдвигавшей под влиянием Михайловского на первый план вопросы социально-этического порядка. Все это отличает критику Михайловского от боевой антидворянской разночинной критики 60-х гг. По отношению к либеральному дворянству и его культуре она является скорее примиренческой. Такова направленная позиция Михайловского по вопросу о «лишних людях» (статья о Тургеневе) и их эпигонах (статья о Гаршине). Умонастроения «кающегося дворянства» близки Михайловскому в творчестве Л. Н. Толстого.

             Если в 70-х гг. Михайловский  подчеркивал положительное значение  толстовской критики буржуазной  культуры, то в 80-х и 90-х он  борется с толстовством, с учением  о «непротивлении злу» как  явлением общественной реакции.  Особое значение в плане борьбы с последней имеет статья о Достоевском «Жестокий талант». Эта работа страдает с нашей точки зрения гипертрофированным психологизмом, но, борясь с реакционной идеологией Достоевского, с ее культом страдания и покорности, статья Михайловского развенчивает Достоевского как учителя жизни. В том же плане надо расценивать и выступления Михайловского против русских последователей натурализма Золя, объективизм которых Михайловский бичует как общественный индифферентизм. Если в первый период деятельности Михайловский (до закрытия «Отечественных записок» — 1884) его критика выражала интересы крестьянской демократии, хотя и осложненные настроениями «кающегося дворянина», то в дальнейшем эта прогрессивная относительно либерализма роль Михайловского значительно снижается в связи с эволюцией народничества к либерализму. Блокируясь с буржуазными идеологами против нарождающегося марксизма, Михайловский и как критик теряет свой боевой революционный тон: когда реакция сменилась новым подъемом, Михайловский оказался в рядах тех, кто боролся с наиболее революционным движением русской общественной мысли.

                Выдвигая на первое место личность, Михайловский превращал ее в  творца истории, в ее главного двигателя. Критик считал, что историю делают не массы, а отдельные выдающиеся личности, «герои». В статье «Герои и толпа» (1882) он развивал и обосновывал это свое ошибочное положение. Специфика литературно-критической деятельности Николая Константиновича заключалась, однако, в том, что ложные догмы субъективно-народнической социологии соединялись у него с боевым демо­кратизмом, с борьбой против реакции, с защитой передового и ценного в современной литературе. В 70-х гг. Николай Константинович обратил пристальное внимание на Л. Толстого, подчеркнув, прежде всего прогрессивные черты его взглядов и творчества. В большой статье «Десница и шуйца Льва Толстого» (1875), поводом для написания которой послужили педагогические статьи писателя, он отметил непосредственный демократизм Толстого, который сказывается в его идеализации крестьянской патриархальности. Будучи сам демократом утопического толка, критик с одинаковым сочувствием принял обе стороны учения Толстого, как оно выразилось в его педагогических статьях,— и утопическую патриархальность, и живой демократизм. В этом соединении он не видел противоречивого совмещения сильных и слабых сторон Толстого-мыслителя. Напротив, он видел в этом только силу Толстого, его «десницу». Вопиющую слабость Толстого, его «шуйцу», он усматривал в толстовском фатализме, в теории предопределенности исторических событий волей провидения, в недоверии к человеческому разуму. Борьба против «шуйцы» Толстого усиливается у него в 80-х гг. в связи с толстовской проповедью «непротивления». «Великий писатель земли русской совсем левша стал!»,— восклицает критик в «Дневнике читателя» (1886, т. VI, с. 396). «Я не понимаю этого,— продолжает он далее.— Это какое-то колоссальное недоразумение, возможное только в такие мрачные, тусклые времена, какие переживаем мы. Пусть ломятся к вам в дом, пусть бы от отцов и детей ваших,— так надо, убийцы спасают ваших близких и кровных от ваших грехов, по горе вам, если вы сами пальцем коснетесь убийц! Увы, гр. Толстой является в этом случае даже не учителем, он с улицы поднял свое поучение, ибо вся улица поступает именно так, как желательно гр. Толстому» (VI, 398). Теория «шуйцы и десницы» имела в свое время важное значение в том смысле, что указывала на противоречивый характер творчества Толстого. Правильно определить эти противоречия, найти единство в них и дать им реально- историческое объяснение он не сумел. Эта задача оказалась под силу только марксистской критике. В литературной борьбе 70—80-х гг. большую роль сыграли его критические отзывы о Достоевском, и прежде всего его отзыв о «Бесах» в «Литературных и журнальных заметках 1873 года». Николай Константинович осудил романиста за выбор нечаевского дела для художественного суда над современной революционной молодежью: нечаевское дело не типично для нынешнего движения, считал Михайловский, это «во всех отношениях монстр» (I, 851). Кроме того, указывал Михайловский, не те мистические вопросы, которые волнуют «бесноватых» героев Достоевского, составляют подлинную злобу дня современной России. «Бесы» капиталистического хищничества — вот истинные враги России — такова мысль Михайловского, подсказавшая, по-видимому, Достоевскому некоторые мо­тивы в следующем романе, «Подростке» (А. С. Долинин, Последние романы Достоевского, М.— Л., 1963, с. 9—14). После смерти Достоевского, подводя итоги всей его литературной деятельности, Николай Константинович подверг суровому пересмотру взгляд на Достоевского как на писателя-гуманиста, защитника «униженных и оскорбленных». В знаменитой статье «Жестокий талант» (1882) Достоевский под пером критика приобретает черты злого гения, который сценами беспрерывных мучений подавляет сознание и волю общества, приучает его к пассивному и покорному восприятию жестокостей и насилий. Сурово оценивая «жестокий талант» Достоевского, он заботился о воспитании в обществе чувства деятельного протеста. В этом была его несомненная заслуга. При всем том творчество Достоевского во всей его сложности и своеобразии осталось им нераскрытым. Не был поставлен вопрос об идейных противоречиях Достоевского, о социальной природе его творчества, и все главные черты творчества Достоевского, как их понимал Николай Константинович, возведены были к особенностям личной психологии писателя. В связи с творчеством Г. Успенского и Салтыкова-Щедрина Михайловский поднял самые острые вопросы современной демократической литературы.  В статьях 1898 «О Максиме Горьком и его героях» и «Еще о Максиме Горьком и его героях» он высоко оценил художественную правду произведений Горького, но разбор его рассказов он подчинил задаче защиты народничества от идейного наступления молодого русского марксизма.

                   В статье «Народники о Н.  К. Михайловском» (1914), написанной  к десятилетию смерти писателя, В. И. Ленин, подводя итог  его деятельности, отметил не  только его слабости и заблуждения,  но также и его заслуги перед  освободительным движением: «Великой исторической заслугой Михайловского в буржуазно-демократическом движении в пользу освобождения России было то, что он горячо сочувствовал угнетенному положению крестьян, энергично боролся против всех и всяких проявлений крепостнического гнета, отстаивал в легальной, открытой печати — хотя бы намеками сочувствие и уважение к «подполью», где действовали самые последовательные и решительные демократы разночинцы, и даже сам помогал прямо этому подполью» (Соч., т. 24, с. 333-334).

Николай Константинович скончался  в 1904 году и был похоронен в Санкт-Петербурге.

Заключение

Михайловский внес огромный вклад в развитие субъективного  метода, и, в целом, зарождающийся  в нашей стране социологии. В центре его социологических размышлений  находится человек – творчески  активная личность, которая способна осуществлять изменения в обществе. Его идея о необходимость всестороннего  развития личность и постоянного  совершенствования можно рассматривать  как определяющие принципы развития современного человека. Некоторые исследователи  полагают, что Михайловский создал особый вид критики, который трудно отнести к каком-либо типу. Его волновало все, что происходит в русском обществе, как в сфере научной мысли, так и в простом житейском плане. Михайловским было написано множество критических статей, относящихся не только к произведениям русских мыслителей, но также и к зарубежным. Можно сказать, что его концепция социального прогресса построена как раз на критическом осмыслении трудов Дарвина, Спенсера и Дюркгейма. В работе «Борьба за индивидуальность» он высказывает свои критические замечания относительно теории борьбы за существования. Он категорически не соглашается с последователями Дарвина, которые переносят законы, действующие в животном мире, на человеческое общество. Ч. Дарвин говорит о том, что в процессе эволюции слабые и не приспособленные особи погибают, тем самым происходит совершенствование популяций. Михайловский утверждал, что человеческое общество должно бороться за каждого индивида, личность. Он выделял наличие морали и нравственности как одни из главных отличительных черт человеческого мира от животного. И потому считал недопустимым совершенствование, тем более выживание, одного человека за счет другого. Во многом сохраняет свое теоретическое и практическое значение критика Михайловского работ Г. Спенсера, которая направлена на то, что органическая теория не выделяет различий между развитием общества и природы. По Михайловскому, в основе развития общества лежат не биологические, а социальные процессы, а именно: разделение труда, борьба нового уклада жизни со старым, передовые идеи и общественные идеалы. Отметим, что теория разделения труда занимает важное место в работах Михайловского. Но и здесь не обошлось без критики, она была направлена на теорию Дюркгейма, который, по мнению Михайловского, рассматривал разделение труда лишь в общем аспекте. В работе «Что такое прогресс?» он указывает на несколько ошибочных, по его мнению, суждений Спенсера. В теории Спенсера нет различий между индивидуальным и общественным прогрессом. Михайловский же разделял прогресс общества и прогресс личности и подчеркивал, что ни один из этих видов не должен осуществляться за счет другого. Он подчеркивал важность создания необходимых условий для того, чтобы каждая личность могла развиваться всесторонне. Исследователи и критики признают противоречивость работ Михайловского. Главная причина тому – трудность в систематизации его многочисленных трудов. Многие его идеи кажутся утопичными. Но в центре всех работ Михайловского находился человек, а главными категориями являлись понятия: взаимопомощь, общественная солидарность, альтруизм. Счастье отдельной личности он считал целью социального прогресса. На наш взгляд, это и составляет главную ценность его работ.

Список используемой литературы 

1. Казаков, А. П. Теория прогресса в русской социологии конца Х1Х века: П.Л. Лавров, Н.К. Михайловский, М.М. Ковалевский) // Л. : ЛГУ, 1969.  
2. В. К. Михайловский Н. К. // Литературная энциклопедия: В 11 т. - [М.], 1929-1939. 
3. Ленин, В. И.  Что такое "друзья народа" и как они воюют против социал-демократов // В.И. Ленин. - М., 1987.
4. Кареев Н. И. Памяти Н. К. Михайловского как социолога // Русское богатство. 1904. Вып. 3.
5. Красносельский А., Литературно - художественная критика Н. К. Михайловского// «Русское богатство», 1905