Психологические причины деловых конфликтов

Таким образом, наше представление о ситуациях взаимодействия содержит общее «коллективно разделяемое» знание, позволяющее людям приходить к согласию относительно характера ситуации. Применительно к конфликтам это означает, что представления людей о конфликтах (также как и о любых других ситуациях), наряду с индивидуальным, личным компонентом, содержат и общее, разделяемое с другими знание. Социальная ситуация за счет своих собственных характеристик может соответствовать общим, «разделяемым» представлениям о конфликтах и, следовательно, определяться как конфликтная большим числом людей, вызывая у них типичные реакции.

 

2.2. Индивидуальные факторы определения ситуации

«Субъективное» в определении ситуации как конфликтной связано с индивидуальной склонностью человека к преимущественной оценке ситуаций тех или иных терминах. Сама возможность существования в рамках одной и той же «объективной» ситуации различных «воспринимаемых» ситуаций, является подтверждением субъективного характера «определения ситуации».

Применительно к конфликтам это означает, что могут быть выделены такие человеческие особенности людей, которые приводят к тому, что люди склонны воспринимать те или иные ситуации своего взаимодействия с другими людьми как конфликтные.

Подобное явление применительно к анализу агрессии А.А. Реан связывает с социально-персептивным компонентом агрессивности, который, с его точки зрения, заключается «в готовности воспринимать и интерпретировать поведение другого как враждебное. В этом плане, очевидно, можно говорить о потенциально агрессивном восприятии и потенциально агрессивной интерпретации как об устойчивых для некоторых людей особенностях мировосприятия и мироощущения».

Если проводить аналогию между восприятием стресса и конфликтных ситуаций, то можно учесть, что одни люди менее подвержены дистрессу, чем другие. Из личностных особенностей, оказывающих влияние на устойчивость человека в экстремальных ситуациях и его меньшую подверженность дистрессу, отмечают интернальность как характеристику тех, кто уверен в себе, надеется только на себя, не нуждается во внешней поддержке, с отсутствие личностной тревожности и т.д. (В противовес экстерналам – неуверенным в себе,

нуждающимся в поощрениях, болезненно реагирующих на порицания, полагающихся на случай, на судьбу).

В исследованиях Л. Хоровица и его коллег респондентам предлагались успешные и неуспешные ситуации (например, «вы посетили вечер для первокурсников, но вам не удалось завести новых друзей») и перечень возможных причин, объясняющих их успешность или неуспешность. Полученные результаты показали, что одинокие люди считают себя менее способными к межличностному общению: если неодинокие люди склонны интерпретировать случающиеся неудачи временными обстоятельствами, то одинокие объясняли их собственной неспособностью к общению, считали, что прилагать усилия в подобных ситуациях бесполезно. Нетрудно  прогнозировать, что подобный стиль объяснения своих отношений с другими может приводить человека к избеганию ситуаций делового контакта. На основании этого авторы делают вывод, что «подобная самоизоляция лишает его возможности развития навыков общения, что опять же ведет к неудачам, к еще более негативным самооценкам и еще большему отчуждению». Этот пример иллюстрирует наличие у людей имплицитных концепций, лежащих в основе их интерпретаций социального взаимодействия с другими. Можно предположить, что у некоторых людей эти концепции основываются на представлениях, не позволяющих им доверять другим и развивать партнерские отношения с окружающими.

В работе У. Клара и его коллег проблема избирательного восприятия ситуации рассматривается с точки зрения наличия и доступности соответствующих когнитивных схем. Схемы могут присутствовать или отсутствовать в чьем-то индивидуальном репертуаре, а доступность определяется готовностью, с которой данная схема применяется. Авторы приводят известные данные, что люди, оценивающие себя как «соревнователей», чаще, чем «кооператоры» имеют тенденцию рассматривать незнакомые лабораторные игры как игры со строгим соперничеством (с нулевой суммой); они, соответственно, чаще будут демонстрировать соперничающее поведение. По мнению исследователей, эти данные могут быть объяснены с точки зрения доступности схемы: схема строгого соперничества (несовместимости целей) более доступна «соревнователям» и потому ее проявление в новой ситуации более вероятно.

Помимо «соревновательных» существуют и другие характеристики личности, приводящие человека к определению внешней ситуации как конфликтной. Обыденное представление о «конфликтной личности» связано с человеком, который чаще других оказывается участником конфликтных ситуаций, т.е. обладает повышенной склонностью к восприятию ситуаций  как конфликтных или конфликтному реагированию на те или иные внешние обстоятельства.

Примеры научного описания устойчивых личностных тенденций к тому или иному типу социального поведения можно найти в работах психологов, тяготеющих к поиску личностных типов. В частности тип человека с тенденцией «движения против людей», описанный Хорни, который «принимает и считает само собой разумеющейся враждебность вокруг себя и решает, сознательно или бессознательно, бороться», «противодействует всеми путями, которые ему доступны». Конфликтность может быть характеристикой «невротической личности», когда «человек невротически реагирует на такую жизненную ситуацию, которая у здорового человека вообще бы не вызвала никакого конфликта».

В других психоаналитических понятиях «конфликтность» личности может связываться с таким явлением, как негативизм (враждебность), который «заключается в демонстративном противодействии объекту, который бессознательно воспринимается субъектом как опасный или угрожающий. Негативизм проявляется в упрямстве, в пренебрежительном отношении (игнорировании, реакции «не вижу», «не слышу»), в подозрительности и неприятии помощи, в немативируемой злобности, в стремлении к спорам по любому вопросу, в навязчивом иронизировании, подтрунивании и насмешках». Эти модели, по мнению психоаналитиков, когнитивных, эмоциональных и поведенческих реакций передаются по наследству и усваиваются в процессе индивидуального развития.

Можно оспаривать психоаналитическое понимание возникновения устойчивых личностных тенденций или даже правомерность выделения самих личностных типов, но нельзя отрицать то, что у человека может сформироваться своеобразное «эмоционально тяготение» к периодической  драматизации отношений и усилению деловой напряженности. Это «влечение» к эмоциональному напряжению конфликтных ситуаций не редко оценивается окружающими как своего рода «потребность в конфликтах». Однако оно, как правило, не осознается самой личностью, его возникновение связано с глубинными проблемами личности и трудно поддается коррекции, часто требуя не только психотерапевтической, но и психиатрической оценки.

В качестве еще одной основы «конфликтности» личности психологи часто рассматривают неадекватность сформировавшихся у человека представлений о себе и других: завышенная самооценка, не соответствующая реальным возможностям личности, тенденция к ее подтверждению за счет низкой оценки других и т.д. приводят к возникновению межличностных затруднений. В этих случаях может возникнуть устойчивая ориентация  на преимущественное восприятие негативных свойств окружающих и как следствие – преобладание в отношении к ним отрицательных оценок. В одной из работ по психологии в качестве иллюстрации подобного свойства приводится высказывание русского историка В.О. Ключевского об Иване Грозном: «Он был восприимчивее к «дурным», чем к добрым впечатлениям, он принадлежал к числу тех недобрых людей, которые скорее, охотнее замечают в других слабости и недостатки, чем дарования или добрые качества».

Кроме того, помимо личностной предрасположенности к восприятию и определению ситуаций как конфликтных, несомненное влияние оказывают ситуативные факторы. Дж. Форгаст делает следующее замечание: настроение оказывает большое влияние на наше мышление в неординарных, нестандартных случаях. Так, при оценке типичных людей и простых ситуаций мы подвержены влиянию настроения в меньшей степени, тогда как, например, при объяснении сложных конфликтов его влияние на наше мышление будет возрастать.

«Индивидуальная свобода» в определении ситуации индивидом проявляется не только в том, что он относит ее к той или иной категории, но и в том, какое конкретное значение он ей приписывает. Например, при описывании интерперсональных конфликтов отмечалось их возможное различие  зависимости от типа противоречия, лежащего в основе конфликта. Связан ли конфликт с ценностями людей, их интересами или правилами взаимодействия, - эти виды конфликта отличаются тем, какие именно аспекты деловых отношений или межличностного взаимодействия затронуты конфликтом. Однако тип конфликта может определяться не только типом взаимодействия его участников, но и значением, которым они наделяют возникающие противоречия. Например, такая повседневная конфликтная ситуация, как ссоры отца (матери) с дочерью из-за того, что она не убирает за собой и не содержит в порядке свои вещи, может иметь разный характер – нарушение норм и правил взаимодействия («ты не выполняешь свои обязанности по дому, о которых мы договаривались»), противоречия интересов («я вынужден(а) иногда встречаться со своими коллегами дома и я не хочу каждый раз заниматься уборкой или краснеть за беспорядок в нашем доме») или ценностных расхождений («если у человека в комнате беспорядок, он и в своих делах не может добиться порядка»).

Резюмируя соображения специалистов относительно роли ситуативных и личностных факторов в возникновении конфликтов, воспользуемся формулировками М. Дойча, основанными на главных идеях соединения ситуационного и личностного подходов. Индивиды в коллективе заметно отличаются друг от друга по степени проявления последовательности личностных черт в различных социальных ситуациях: те, кто больше ориентирован на использование ситуативной информации, обнаруживают меньшее постоянство. Некоторые ситуации обладают «сильными» характеристиками: в этих ситуациях, несмотря на личностные различия, проявляются незначительные индивидуальные вариации в поведении; ситуации со «слабыми» характеристиками допускают большее проявление индивидуальных различий.

Ситуации, возникающие в коллективе, также различаются с точки зрения их влияния на возникновение у человека соответствующих диспозиций. Возможно также, что существует тенденция к некоторой конгруэнтности между личностными диспозициями и ситуативными стратегиями, приводящая к тому, что люди с определенными типами диспозиций будут выбирать определенные типы социальных ситуаций, соответствующие их диспозициям.

 

 

Заключение

Конфликт относится к критическим жизненным ситуациям, которые представляют собой эмоционально переживаемые человеком жизненные обстоятельства, образующие в восприятии человека сложную психологическую проблему, требующую своего разрешения.  

Для современных подходов характерно признание объективно-субъективной природы конфликтов, которая предполагает не только наличие «объективных» условий возникновения конфликта, но и субъективной оценки ситуации, такого ее восприятия, которое создает для субъекта необходимость реагирования в виде выбора соответствующей стратегии конфликтного взаимодействия (или ухода от него). Восприятие ситуаций представляет собой процесс, в котором на основе категоризации и интерпретации индивид  создает «когнитивные соответствия» этих  ситуаций. При этом  «ситуационные модели» по результатам  исследований скорее являются «личностно-окрашенными» образами «человека в ситуации», чем самой этой  ситуации.

Принципиальное значение в возникновении конфликта имеет то, будет ли актуальная ситуация восприниматься как конфликтная и произойдет ли после определения ситуации как конфликтной переход к конфликтному взаимодействию. Решающим фактором в оценке ситуации как конфликтной является, по мнению специалистов, воспринимаемая противоречивость – несовместимость целей, действий, мотивов. «Естественное» категориальное значение «простых людей» опирается на признаки, созвучные научным представлениям. Определение ситуации опирается на саму «определяемую» ситуацию, а также на существующие у субъекта когнитивные репрезентации ситуаций разного типа.

Общая практическая позиция может быть выражена словами Мэя: «…Нашей задачей является превращение деструктивных конфликтов в конструктивные».

 

 

Список литературы

1. Здравомыслов А.Г. Социология  конфликта. – М.: Аспект-пресс. 2005.
2. Зеркин Д.П. «Основы конфликтологии» (курс лекций). Ростов-н/Д - 1998г.
3. Козлов А.С. «Процедурная помощь в разрешении конфликтов». Журнал «Прикладная психология», № 4. М., 1998г.
4. Мастенбрук У. Управление конфликтом и развитие организации. – М., 1997.
5. Мескон М. Х., Альберт М., Хедоури Ф. Основы менеджмента. - М.: Дело, 2002.
6. Тутушкина М.К. Практическая  психология  для  менеджеров. - М.: «Филинъ». 2007.