Религия

Отдельно меряется уровень  религиозности, где на одном полюсе находятся люди воцерковленные, регулярно  посещающие религиозные службы и  соблюдающие догматические основы вероучения, на другом – не посещающие религиозных служб вообще, а также атеисты. Как показывают опросы общественного мнения, это понятия существенно различаются – к примеру, среди тех, кто сегодня не посещает религиозные службы, 42 % называют себя исповедующими религию и 48 % говорят, что верят в Бога. В целом, последние полученные масштабные данные среди всего населения старше 18 лет, по отношению к вере имеют следующие значения (табл.1) .

Несмотря на значительный вес считающих себя православными  следует понимать, что это самоопределение лежит скорее в области исторической и этнокультурной, нежели религиозной. В сознании большинства людей православие не связано с догматическим вероучением, которое предполагает в человеке активное церковное поведение.

Типичный подход к  изучению религий – это трактовка всех религий (или всех, за исключением одной), как комплексов ложных убеждений или иллюзорных практик. Нет сомнения, что значительная часть истории религии – история заблуждений и иллюзий. Во все века люди надеялись, что, правильно выполняя религиозные обряды или соблюдая религиозные требования, они обретут какое-либо конкретное благо: здоровье и долгую жизнь; детей, которые продолжат их род; материальный достаток; удачу на охоте; дождь; увеличение урожая или прирост поголовья скота; победу в войне; спасение души и райское существование после смерти или, напротив, избавление от вечной жизни путем высвобождения личности из цикла реинкарнаций. Мы не верим в то, что обряды вызывания дождя у диких племен действительно приносят дождь. Не верим также, что во время древних мистерий посвящаемые действительно обретали в инициации бессмертие, недоступное остальным.

Когда мы рассматриваем  религии других народов или хотя бы тех, кого называют примитивными народами, как системы ошибочных и иллюзорных верований, мы сталкиваемся с вопросами о том, как эти верования возникли, как они были сформулированы и приняты. Именно этим вопросам антропологи уделяют наибольшее внимание. Мы считаем, что это не тот путь - хотя он и может показаться наиболее прямым, - который вероятнее всего приведет к истинному пониманию природы религии.

Есть и другой подход к изучению религий. Мы можем принять, хотя бы как одну из возможных, гипотезу, согласно которой религия - это важная или даже неотъемлемая часть сложного механизма (такая же, как мораль и право), часть сложной системы, позволяющей человеческим существам жить вместе и иметь упорядоченные общественные отношения. Тогда мы имеем дело не с происхождением, а с социальной функцией религии, т.е. вкладом, который религия вносит в создание и поддержание социального порядка.

Многие скажут, что  только истинная религия (т.е. та, которой  придерживаются они) обеспечивает основание  для упорядоченной общественной жизни. Но рассматриваемая нами гипотеза состоит как раз в том, что социальная функция религии не зависит от ее истинности или ложности. Религии, которые мы считаем ложными или даже абсурдными и неприемлемыми, как, например, религии диких племен, могут составлять важную и эффективную часть социального механизма, и без этих "ложных" религий социальная эволюция и развитие современной цивилизации были бы невозможны .

Суть гипотезы, таким  образом, в следующем: то, что мы расцениваем  как ложные религии (так как исполнение религиозных обрядов в действительности не производит эффектов, которых ждут или на которые надеются люди, совершающие обряды или просто участвующие в них), имеет другие последствия, и хотя бы некоторые из них могут являться социально значимыми.

Как приступить к работе по проверке этой гипотезы? Бесполезно рассуждать о религии вообще, т.е. абстрактно, а также об обществе вообще, абстрактно. В равной степени неверно и анализировать только какую-нибудь одну религию, особенно если это религия, на которой мы воспитаны и к которой, вероятно, будем относиться том или ином смысле предвзято. Единственный метод - эмпирический метод социальной антропологии, а это означает, что мы должны изучить в свете нашей гипотезы достаточное количество непохожих друг на друга отдельных религий или религиозных культов в контексте тех конкретных обществ, в которых эти религии и культы обнаружены.

Любой религии, современной  или древней, сопутствуют, как мы всегда убеждаемся, с одной стороны, определенные верования, а с другой – определенные институты, ритуальные практики и правила поведения. В наше время мы имеем обыкновение рассматривать религии с точки зрения верований, а не с точки зрения практики; ведь вплоть до сравнительно недавнего времени в Европе сколько-нибудь серьезно изучались только различные христианские церкви, а во всех ответвлениях христианства признано, что ритуал важен лишь во взаимосвязи с его интерпретацией.

Таким образом, изучение религии означало преимущественно  изучение христианских верований. А  наставление в религии начиналось обычно с вероисповедания, религиозные же обязанности подавались посвящаемому как следствия догматических откровений, которые он должен принять. И это кажется нам настолько в порядке вещей, что, приступая к изучению какой-либо древней и экзотической религии, мы – как нечто само собой разумеющееся - ставим перед собой задачу найти религиозное кредо, чтобы в нем обрести ключ к ритуалу и практике. Но древние религии по большей части не имели кредо; они состояли преимущественно из институтов и практик.

Несомненно, люди, не станут изо дня в день следовать каким-то практическим нормам, не приписывая им определенного значения; но, как  правило, мы находим, что если практики были строго детерминированы, то значения, им приписываемые, были чрезвычайно  неопределенны. Один и тот же обряд разные люди объясняли по-разному, и при этом даже не возникало вопроса ортодоксии или гетеродоксии. Например, в Древней Греции некоторые действия производились в храме, и люди в полном согласии считали, что было бы неправильно их не производить. Но если бы вы спросили, зачем нужны эти действия, то, вероятно, получили бы от разных людей несколько противоречащих друг другу объяснений, и никто не придавал бы крайней религиозной важности тому, какое из объяснений вы предпочтете принять в качестве правильного. В самом деле, те объяснения, которые можно было бы предложить, не такого свойства, чтобы возбуждать сколько-нибудь сильные чувства; в большинстве случаев это были бы просто различные истории о том, в каких обстоятельствах интересующий обряд был впервые установлен по прямому указанию божества или в подражание его действиям. Короче говоря, обряд был связан не с догмой, а с мифом

"...С самого начала  осознать, что ритуалы и практические  действия представляют, строго говоря, самую суть древних религий, – дело первостепенной важности. Религия в первобытные времена не была системой верований с практическим приложением; она была совокупностью устоявшихся традиционных практик, которым каждый член общества следовал не рассуждая. Люди, конечно, не были бы людьми, если бы они соглашались совершать какие-то действия, не представляя, для чего они это делают. Но в древних религиях не было так, что сначала формулировался смысл действий в виде доктрины, а потом уже отражался в практиках; было, скорее, наоборот: практика предшествовала доктринальным теориям.

Люди формируют общие  правила поведения раньше, чем  начинают выражать общие принципы вербально; политические институты древнее, чем  политические теории, и точно так  же религиозные институты древнее, чем религиозные теории. Эта аналогия выбрана не произвольно, ведь, в сущности, в древних обществах параллелизм между религиозными и политическими институтами был полным. В любой сфере жизни придавалось огромное значение форме и прецеденту, но объяснение тому, почему прецеденту следовали, стояло просто в легенде о том, как этот прецедент был впервые создан, что прецедент, будучи однажды создан, приобретал авторитетность, не требует никаких доказательств. Общественные правила базировались на прецедентах, и продолжение существования общества было достаточным обоснованием того, что прецеденту, однажды созданному, надлежит следовать и далее" .

Относительная устойчивость обрядов и изменчивость доктрин  могут быть проиллюстрированы примерами  из христианских религий. Два основных христианских обряда – это крещение и причащение (евхаристия), и мы знаем, что второе священное таинство по-разному интерпретируется в православной, римско-католической и англиканской церквах. То, что в новое время стали делать упор на точное формулирование верования, связанною с обрядом, а не на обряд как таковой, демонстрируется ожесточенной борьбой (сопровождавшейся убийствами) между христианами из-за различий в доктринах.

3. Роль православия в жизни российского общества.

Традиционной для России религиозной конфессией является Православие, которое в последнее время возрождается и оказывает все больше влияния на людей и общество в целом.

Православие является традиционной и культурообразующей (образующей культуру) религией на Русской земле с 988 года. Это означает, что с конца Х века Православие становится духовно-нравственным стержнем общества, формируя мировоззрение, характер русского народа, культурные традиции и образ жизни, этические нормы, эстетические идеалы. Христианская этика в течение веков регулирует человеческие отношения в семье, быту, на производстве, в общественных местах, определяя отношение россиян к государству, людям, предметному миру, природе. Законодательство и международные отношения также развиваются под сильным влиянием Православной Церкви. Христианская тематика питает образами, идеалами, идеями творческую сферу; искусство, литература, философия используют религиозные понятия и символы, периодически возвращаются к православным ценностям, изучают и переосмысливают их.

Православная Церковь  объединяет народ в будни и  в праздники, в годы испытаний, лишений, скорби и в годы великих созиданий  и духовного возрождения. У любого народа идеи государственного устроения  и общественные, гражданские, национальные идеалы неразрывно связываются с идеалами духовно-нравственными.

У людей, не знакомых с  основами православной культуры, возникает  много вопросов по поводу отношения  русских к другим народам и  к материальному миру. Почему патриотизм и верность Православию у русского народа так естественно сочетаются с терпимостью к другим вероисповеданиям и с некоторым равнодушием к материальным потерям? Почему Православие никого не принуждает к обращению в православную веру и вместе с тем так открыто? Почему православный русский народ не закрывает себя от общения с другими народами и национальностями, а гостеприимно принимает их в свою церковную, государственную и гражданскую общность, несмотря на то что это чаще всего совсем «невыгодно»? Видимо, Православная Церковь и русский народ несут в себе идеалы, несравнимо более высокие и значимые, нежели сиюминутная выгода, материальные ценности и земное бытиё. Но понять это можно, лишь в достаточной мере изучив историю христианства и основы Православия .

Великие христианские идеалы проносит русский народ через все испытания, стараясь проявлять милосердие и терпение к каждому человеку, поступаясь материальными благами ради блага высшего, всеобщего, всебратского во имя Христа.  Вместе с тем для русских людей защита Православия и Отечества всегда считались священным долгом христианина, потому что в этом случае защищались святыни.

Достойно нести и  воплощать эти высочайшие идеалы в человеческом мире, где реализуется  множество иных личных, национальных, политических и социально-культурных идей, очень непросто.

Наши предки до Х века были язычниками, но не христианами. Год 988 вошёл в историю русского народа как год крещения Руси. С этого  времени Православие стало официально государственной религией на Руси. Во главе государства мог стоять только православный монарх, венчанный на княжение или царствование по православной традиции. Официальные акты государства (рождение, брак, венчание на царство, смерть) регистрировались только Церковью, в связи с чем совершались соответствующие Таинства (Крещение, Венчание) и богослужения.

Все государственные  церемонии сопровождались молебнами (специальными богослужениями). Православная Церковь играла важнейшую роль в  государственных делах и в  жизни народ а.

В XVI – XVII веках в состав Российского государства вошли  многие иноверческие (исповедующие другие религии) и инославные (католики, протестанты) народы и государства. Русская Православная Церковь не проводила насильственного обращения народов в Православие, однако переход в Православие поддерживался и поощрялся. Крестившимся в Православной Церкви людям давали различные льготы, в частности снимали налоги.

Понятия «русский» и  «православный» на Руси до XX века были неразделимы и означали одно и  то же, а именно: принадлежащий к  русской православной культуре.

Православным, а значит принадлежащим к русской православной культуре, мог стать человек любой национальности, готовый принять через Святое Крещение и веру во Христа православное мировоззрение и образ жизни. И так случалось часто: представители других национальностей и вероисповеданий принимали Православие как веру, мировоззрение и, соответственно, христианское бытие и становились истинными сынами нового для них православного Отечества. Нередко эти люди оставляли яркий след в истории нашей культуры, стремясь верой и Правдой служить новой Родине во славу Божию, как говорили на Руси, что означало честное служение не ради личной корысти и собственных интересов, а ради прославления Господа. Таким образом, Гражданская общность в России формировалась не по национальному признаку, а по принадлежности к Православию и отношению к православному государству.