Роль женщины прежде и теперь

Роль  женщины прежде и теперь 

«С женщинами  и прислугой тяжело общаться. Если приближаешь их к себе, они становятся непочтительными. Если держишься от них на расстоянии, они ворчат». ( Конфуций) 

 «Женщины держат половину неба», - гласит один из самых известных  лозунгов Мао Цзэдуна. То, что они  получают за равную работу только половину зарплаты, которая выплачивается  мужчинам, - это уже обратная сторона медали.

По опубликованному  в 1994 году исследованию правительства  Китайской Народной Республики, китайские женщины работают в среднем на два часа дольше, чем мужчины, их общий доход примерно на 40% меньше. Половина всех водителей автобусов и грузового транспорта являются женщинами, доля женщин в сборе мусора, уборке улиц и дроблении камней (!) отмечается как очень высокая. Женщины представляют две трети всех рабочих рук в сельском хозяйстве; все же там, где теперь легче справиться и больше зарплата, в торговле, например, их доля составляет одну треть. Увольнение в промышленных областях касается, напротив, прежде всего женщин (69%). В тех же исследованиях отмечается с сожалением возрождение старых феодальных обычаев: продажа девушек и проституция.

В течение сорока лет имеется конституционно гарантированное  народу равноправие мужчин и женщин, однако кажется, что, как и многие другие коммунистические новшества, оно все же не может достучаться до людских сердец. Слишком могущественна была тут, пожалуй, традиция, которую за одну ночь нужно было упразднить: в отличие от запада в истории Китая не происходило никакого широкого движения эмансипации. Не женщины добивались равенства полов, оно упало им в подол как подарок революции. Не было ничего, что подготовило бы их и мужчин к этому подарку.

Ничего? Почти ничего, кроме факта, что бремя пренебрежения, которому в течение столетий в чрезвычайной степени была подвержена женская часть китайского населения, также всегда создавало сопротивление особого рода. Китай всегда являлся страной не только подавленных, но и подавляющих женщин. Смесь покорности и железной воли к победе, которая может нам так нравиться в современном Китае и сегодня, вероятно, так же стара, как сам патриархат.

Роли  женщин в дореволюционном Китае

Были времена  в Китае, когда женщины обладали большой свободой, и в художественной литературе или живописи выступали  как определенно равноценные партнеры мужчин. Все же, это было уже давно. Примерно между VII и VIII веками роль женщины ограничивалась все больше и больше домашней сферой и функцией обслуживания. Этот промежуток времени имеется в виду, когда в дальнейшем речь идет о дореволюционном Китае.

Это была, прежде всего, конфуцианская традиция, которая  обосновывала доминирующее положение мужчины по отношению к женщине. «Женщины, - возможно, говорил Учитель, - являются теми существами, которые повинуются мужчинам». К этой роли их нужно было приучать заблаговременно. Старая песня гласит:

Если родится  мальчик, приготовят ему колыбель, наденут  ему башмачки и дадут ему уздечку  для игры. Если он шумит, это считается  хорошим знаком. Настанет день, когда  он выйдет в великолепных одеждах... Если принцу родится девочка, ее положат  на пол в свертке и дадут  ей глиняный ткацкий челнок для игры. Она не будет подавать никакого повода для гнева и не делать ничего плохого. Ей дадут пищу и воду, и тогда  она не опозорит своих родителей.

Пренебрежение к  женскому потомству основывалось, прежде всего, на том, что дочери после своего замужества больше не принадлежали к своей родной семье. Они были теперь невестками других семей, посещали своих собственных родителей теперь редко и не были для них помощницами в старости. Это было задачей сыновей вместе с их женами.

«Тот, кто растит дочь, - такова китайская пословица, - растит невестку для других людей». Это стоило денег, приносило заботы и было убыточным делом, если не вознаграждалось соответствующим выкупом за невесту. Никто не был, следовательно, особенно заинтересован в том, чтобы родилась девочка. Беда женщине, которая не рожала сыновей! Хань Суйинь, которая активно работала между мировыми войнами в Китае в качестве акушерки, рассказывает о крестьянке, которая родила по очереди девять дочек:

«Когда наступали  родовые схватки, (...) она рассказывала, что стало с ее дочками: первая жила еще, так же как и третья; но вторую муж после рождения задушил, так же как пятую и шестую; седьмая  пришла в мир в плохой год, в  котором нечего было есть, и кожа ее живота приклеилась к спине, и  этой седьмой муж топором размозжил  череп; при рождении восьмой девочки  он так взбесился, что бросил ее об стену; девятую она отдала в возрасте года соседу, и теперь она снова  носит ребенка в животе... дало бы небо, чтобы это, наконец, был сын. Когда наступали боли, фройлен Хсю спрашивала: «А что стало с четвертой?» Снова мы переживали убийство детей по очереди, но каждый раз женщина пропускала ребенка - четвертого. Когда боли стали более сильными (...) женщина залилась слезами и рассказала, наконец, как четвертый ребенок пришел в жизнь. Когда после рождения выяснилось, что это снова была девочка, мать в паническом ужасе собственноручно поместила ее в большой кувшин для умывания и задушила» .

В принципе проблема осталась до сегодняшнего дня той  же самой. Особенно с тех пор, как  правительство пытается усилить  осуществление политики одного ребенка, это снова приводит в деревне к подобным убийствам новорожденных. В результате ставшего в последние годы доступным метода определения пола еще не родившегося ребенка ультразвуком, аборты плода женского рода приняли такие размеры, что правительство вынуждено было в 1997 году рассмотреть вопрос о запрещении законом применения ультразвуковых приборов. Уже сегодня в Китае мужчин на пятьдесят миллионов больше, чем женщин, на следующее столетие прогнозируется двойное увеличение этого числа.

На Тайване хотя и не существует никакого государственного контроля рождаемости (таким образом, также никаких убийств девочек), все же и там по конфуцианской традиции рождение девочки не всегда рассматривается семьей в качестве подарка. Женщина, которой не удается в первый раз родить сына, пробует свою неудачу компенсировать следующим ребенком.

Заботы по воспитанию, которые сопровождали в старом Китае  подрастающую девушку, были совсем другого рода, чем те, которые оказывались сыновьям. Сыновья должны были в будущем кормить семью и иметь успех в обществе. Дочь подготавливалась по существу к двум ролям: будущей невестки и будущей матери. Обе роли были строго ограничены семейной сферой. «Мужчина действует вне дома, женщина действует внутри дома», - провозглашалось в Китае. Взаимное вмешательство при этом не предусматривалось.

Следовательно, молодой  девушке требовались лишь навыки в сфере ведения домашнего  хозяйства. Слишком большого количества академических знаний ей не было нужно, так как «чем меньше женщина знает, тем более добродетельной она является». Добродетель означала послушание: по отношению к родителям или свекрови, по отношению к супругу и даже к собственному сыну, когда тот повзрослеет. Все же и в другом смысле было излишне собственную дочь наделять большим количеством образования. Невестке чужих людей оно едва ли пригодится, она же должна будет все чистить, ткать, шить, готовить, работать по двору или обслуживать свекра и свекровь, то есть выполнять то, что ей достанется (и чего никто другой делать не хочет). Вступать в брак в первую очередь означает не наслаждаться счастливым супружеством, а служить семье мужа. Невеста должна была быть готова к этому.

Вероятно, с этим связан один из самых жестоких обрядов  посвящения, который когда-либо использовало общество по отношению к своим детям: очень медленно калечить стопы ног маленькой китайской девочки, начиная примерно с пятилетнего возраста. Процедура так называемого перевязывания ног длилась более двух лет и совершалась во имя, пожалуй, появившегося примерно на рубеже тысячелетий идеала красоты. Женская ножка, которая была в два раза меньше своего естественного размера, ценилась сначала только в высших слоях общества, но потом, однако, эта мода перешла и в низшие круги населения. Пальцы ноги загибались под пятку - часто они со временем загнивали - и бинты затягивали все туже и туже до тех пор, пока не достигался идеальный размер стопы, около 8-12 см. Адские муки, которые терпела при этом девочка, отмечали конец ее детства. С тех пор она уже не могла больше бегать или прыгать, чаще всего проходила и детская веселость. Добродетель послушания и сдержанности очень многие должны были усваивать в это время в полном одиночестве. Сколько женского садизма, проявившегося в старшем возрасте, нужно отнести на счет такого детского опыта, остается только догадываться.

Между двенадцатым  и четырнадцатым годами жизни  девушки вступали в брак. Хозяйство и работа по дому не были для невесты - во всяком случае, еще в прошлом веке - перспективой столь уж радостной. В первый день в ее «новой семье» она подвергалась «того же рода критическим замечаниям, как и вновь купленная лошадь, и не сложно представить себе, что она при этом чувствовала», - описывал бракосочетание американский миссионер74. Невеста и жених, как правило, даже не знали друг друга. Нужно также подвергнуть сомнению, что в замыслах родителей и посредников, которые устраивали брак, личное счастье молодой пары играло очень большую роль. Традиционный китайский брак заключался не на небесах. Он был, прежде всего, договором между двумя семьями и между родителями и сыном. Кроме того, последний должен был обеспечить дальнейшее существование рода, произведя на свет вместе с невесткой потомков мужского пола. То, что между молодоженами могла быть еще и любовь, безусловно, не предусматривалось.

Неистово ревновавшая  свекровь могла настаивать на том, чтобы  молодая пара ночью широко открывала дверь в спальню, и, наблюдая нежные ласки, она жестоко оскорбляла жену своего сына, доводила ее до самоубийства или собственноручно замучивала ее до смерти. Если наблюдения миссионера Смита правильны, тогда даже такие крайние случаи в дореволюционном Китае не были особенной редкостью:

«Родители не могут  вообще ничего поделать, чтобы защитить свою дочь, кроме того, чтобы делать протесты семье, в которую она  ушла после замужества, и организовать дорогие похороны, если дочь была доведена до самоубийства. Если мужчина тяжело ранит свою жену или даже убьет, он избежит всех преследований по закону, если предъявит свои доказательства, что она не была «почтительной» к его родителям. Самоубийства молодых женщин были, мы должны это повторить, чрезвычайно частыми, и в некоторых местностях едва ли нашлось бы несколько деревень, в которых не произошло бы точно то же самое (...) Автор лично знает многие семьи, в которых случилось такое»'

Развод для китайской  женщины практически не рассматривался, разве только тогда, когда мужчина был замешан в убийстве члена ее семьи. Мужчина со своей стороны мог выгнать свою жену по семи основаниям. К ним относились болтливость, болезнь, неповиновение и т.п.; все же фактически разводы так осуждались государством (по меньшей мере, последние 800 лет), что они едва ли происходили. Для богатых мужчин и без разводов было намного проще взять новую жену в качестве наложницы в свой дом.

Сегодня в Китайской  Народной Республике разводы все  еще очень трудны. Различные комитеты проводят бесконечные посреднические переговоры, и даже после совершенного развода раздельное проживание супругов возможно не всегда, так как просто имеется недостаточно жилых помещений. На Тайване число разводов только у молодых людей сильно увеличилось - они стали очевидно менее чувствительными к давлению общества.

Молодая супруга  была не только служительницей своих  свекра и свекрови, но и своего мужа. То, насколько сильно супруг мог настаивать на этом требовании - прежде всего тогда, когда люди вступили в брак без внимания к возрасту, и он был намного моложе жены, - менялось от семьи к семье. Многие унижения, боль и разочарования, которые должны были женщины переносить в течение своей жизни, вероятно, одних скорее запугивали, других закаляли. Боевая и независимая Тайтай (Госпожа) является предметом бесчисленных китайских шуток, таких, например, как эта:

«Однажды собрались  подавленные мужья, чтобы обсудить, как им лучше держать своих  жен в узде. Кто-то захотел подшутить  и напугал мужчин объявлением, что  женщины узнали об их собрании и  уже идут сюда для того, чтобы  побить своих мужей. Герои-подкаблучники  бросились врассыпную. Только один не тронулся с места и остался сидеть. От страха он умер».

Как мало мужчина  мог ждать, что будет счастливым в браке со своей основной женой, так же мало и супруга могла  ожидать от своего брака исполнения желаний. Она искала (и находила их) в роли матери - матери сына, разумеется. Мужское потомство было единственным, что могло помочь завоевать уважение в доме родителей мужа и, кроме того, достаточно часто единственным ее человеческим утешением. Китайские матери всегда души не чаяли в своих сыновьях. От китайских сыновей в свою очередь ожидалась такая же сильная привязанность к матерям. На мужскую социализацию и мужское поведение, кроме матери, в патриархальном обществе большое влияние оказывали женщины. Европейская поговорка «За каждым мужчиной стоит женщина» до сегодняшнего дня большинством китайцев подтверждается и неправильно понимается. Женщина за мужчиной в Китае с давних пор является матерью.

Ничего удивительного  в том, что ужасная, ревнивая, ненавистная  свекровь занимала такое большое место в жизни китайской женщины. «Невестка будет медленно превращаться в свекровь» - описывает пословица длинный путь страданий от молодой женщины к главе домашнего хозяйства. Некоторые регионы Китая были известны своими жестокими свекровями так же, как другие своими ландшафтами. Весь долг послушания, всю грязную работу старшая женщина могла теперь переложить, наконец, на более молодую. Как свекровь она могла использовать столько террора и тирании, сколько бы ей заблагорассудилось, компенсируя обиду, копившуюся десятилетиями.