Социальная мобильность в современной России

5. Социальная мобильность в современной  России

Процесс перехода от экономики, в основе которой  лежал административно-бюрократический  способ управления общественным производством  и распределением, к экономике, базирующейся на рыночных отношениях, и от монопольной  власти партгосноменклатуры к представительной демократии происходит чрезвычайно болезненно и медленно. Стратегические и тактические просчеты в радикальном преобразовании общественных отношений отягощаются особенностями созданного в СССР экономического потенциала с его структурной асимметричностью, монополизмом, технологической отсталостью и т. д.

  Все это нашло отражение в  социальной стратификации российского  общества переходного периода.  Чтобы дать ее анализ, понять  особенности, необходимо рассмотреть  социальную структуру советского  периода. В советской научной  литературе в соответствии с  требованиями официальной идеологии  утверждался взгляд с позиций  трехчленной структуры: два дружественных  класса (рабочий и колхозное крестьянство), а также социальная прослойка  - народная интеллигенция. Причем  в данном слое как бы на  равных оказывались и представители  партийной и государственной  элиты, и сельская учительница,  и библиотечный работник.

  При таком подходе вуалировалась  существовавшая дифференциация  общества, создавалась иллюзия движения  общества к социальному равенству.

С распадом СССР и в ходе перестройки, старая социальная система была в  значительной степени разрушена, а  иллюзии равенства – развеяны.

Исследования  Богдановой Л. и Щукиной А., показали, что в сфере социального воспроизводства ситуация с социальной мобильностью в России не очень хорошая, так как преобладает вынужденная мобильность. Оба вида оценок, субъективная (по оценке изменения социального статуса) и объективная (по числу перемен места работы), свидетельствуют о невысоком уровне мобильности населения. Анализ причин перемены места работы и мотивов выбора нового рабочего места позволяют сделать вывод о преимущественно вынужденном характере мобильности: при выборе нового места работы главным мотивом является обеспечение материального достатка, причем для всех категорий респондентов; достижительная мотивация мобильности значительно уступает мотивам материального характера. Следовательно, мобильность ориентирована преимущественно на поддержку, сохранение социального статуса, а не на его повышение.

Вывод о преобладании вынужденной мобильности  подтверждается также структурой мотивации  вторичной занятости, распространение  которой является еще одной характерной  чертой переходного состояния экономики  и общества. По результатам опроса 38% мужчин и 14% женщин имели дополнительное место работы, структура мотивации  вторичной занятости характеризует  последнюю как преимущественно  вынужденную, поскольку основным мотивом  является удовлетворение текущих расходов.

Сложная ситуация на рынке труда, особенно в 90-е годы, обусловила расширение трудовых миграций. Масштабы и направления  таких миграций зависят от профессионально-образовательных  параметров населения и предложения  рабочих мест, их структуры и качества. Интенсивность трудовых миграций определяется степенью соответствия спроса и предложения  на рынке труда, при этом наиболее активны в поисках работы за пределами  мест проживания более молодые и  более образованные категории населения. Масштабные и длительные структурные  несоответствия обусловливают превращение  регулярных трудовых миграций в миграционный отток.

Итоговая  субъективная оценка результатов социальной мобильности с учетом двух составляющих социального статуса - имущественной  и общественной - показала значительные различия между этими оценками - изменения имущественного статуса  выше, чем общественного. Различия в  оценках изменения социального  статуса по возрастным группам закономерны: в возрастной группе 30-39 лет самая  высокая доля ответов о его повышении, в старшей возрастной группе 50-59 лет - о понижении социального статуса. Следует также отметить более высокую долю позитивных оценок изменений имущественного и общественного статуса респондентами с высшим образованием.

В целом структура ответов об изменении  социального статуса, в сочетании  с ответами на другие вопросы анкеты, свидетельствует о достаточной  степени адаптированности населения к изменению социально-экономических условий, но варианты адаптации преобладают вынужденные, пассивные. Как наиболее адаптированные можно выделить следующие группы респондентов: по возрасту - младшую (30-39 лет), по образованию - с высшим профессиональным образованием. Лица этих двух категорий более мобильны, у них более выражена достижительная мотивация.

Поскольку вертикальная мобильность присутствует в той или иной степени в  любом обществе и поскольку между  слоями должны существовать некие «отверстия», «лестницы», «лифты» или «пути», по которым позволительно индивидам перемещаться вверх или вниз из одного слоя в другой, то правомерно было бы рассмотреть вопрос о том, каковы же в действительности эти каналы социальной циркуляции в России. Функции социальной циркуляции выполняют различные институты. Из их числа, которые существуют как в различных, так и в одном и том же обществе, но в разные периоды его развития, всегда есть несколько каналов, наиболее характерных для этого общества. Важнейшими из этих социальных институтов являются: армия, церковь, школа, политические, экономические и профессиональные организации…

Рассмотрим  же, как функционируют сегодня  эти различные «лестницы» в нашей  стране, на примере армии, церкви и  высшей школы.

Армия. По мнению П. Сорокина, она функционирует в этом качестве не в мирное, а в военное время. Крупные потери среди командного состава приводят к заполнению вакансий из более низких чинов. Во время войны солдаты продвигаются благодаря таланту и храбрости. Повысившись в звании, они используют полученную власть как канал для дальнейшего продвижения и накопления богатств. У них появляется возможность грабить, мародерствовать, захватывать трофеи, брать контрибуции, уводить рабов, окружать себя помпезными церемониями, титулами, передавать свою власть по наследству.

Однако, общеизвестно, что в США и Европе армия и в мирное время служит проводником восходящей социальной мобильности, поскольку позволяет  после службы получить бесплатное высшее образование в престижных ВУЗах. В России – наоборот, армия, это  один из каналов нисходящей мобильности, поскольку рекрутирует только представителей низших социальных страт, и отрывает молодых мужчин на два года от возможности  получения престижной профессии.

Церковь как канал социальной циркуляции переместила большое число людей с низов до вершин общества. Геббон, архиепископ Реймса, был в прошлом рабом. Папа Григорий VII - сыном плотника. П. Сорокин изучил биографии 144 римских католических пап и установил, что 28 из них вышли из низов, а 27 - из средних слоев. Институт целибата (безбрачия), введенный в XI веке папой Григорием VII, обязывал католическое духовенство не иметь детей. Благодаря этому после смерти должностных лиц освободившиеся позиции заполнялись новыми людьми. Церковь была каналом не только восходящего, но и нисходящего движения. Тысячи еретиков, язычников, врагов церкви были отданы под суд, разорены и уничтожены. Среди них было немало королей, герцогов, князей, лордов, аристократов и дворян высоких рангов.

Сегодня церковь в России снова способствует восходящей мобильности множеству  людей с низким социальным статусом. Однако не надо забывать, что пока церковь  отделена от государства, социальная мобильность священников весьма ограничена, более того, возрастание количества священнослужителей в светском по характеру государстве чревато новыми социальными потрясениями и дополнительными рисками для священнослужителей. Пример Петра I, который превратил тысячи священников и их детей в крепостных крестьян, вовсе не исторический курьёз, а объективное стремление снизить непроизводственные затраты в условиях светского государства.

Школа. Институты воспитания и образования, какую бы конкретную форму они ни приобретали, во все века служили мощным каналом социальной циркуляции. США и СССР относятся к обществам, где школы доступны всем его членам. В таком обществе «социальный лифт» движется с самого низа, проходит по всем этажам и достигает самого верха.

Однако, мы уже давно живём не в СССР, а в России, и здесь ситуация несколько иная. Тем не менее, образование  продолжает играть присущую ему роль, хотя формы повышения социальной мобильности, и категории населения, которые втягиваются в эту  «щель», существенно изменились. Как  показала О. Бочарова, распространение заочного и второго образования сегодня можно считать, во-первых, реакцией на быстрые изменения рынка труда и требования с его стороны, во-вторых, каналом вертикальной мобильности для представителей групп, чьи возможности получить дневное (читай, полноценное) образование ограничены.

Еще одно проявление этого процесса —  регионализация. Основной рост спроса на образовательные услуги наблюдается в провинции. Участие столичных регионов в предоставлении образовательных услуг сокращается, соответственно, увеличивается доля провинции. Это выражается, например, в появлении в массовом количестве филиалов столичных вузов, в том числе в небольших городах. Родители видят в этом часто единственную возможность для детей получить высшее образование, причем за сравнительно небольшие деньги, к тому же сохраняется возможность опеки и контроля над детьми — «вдали от искушений большого города». При этом качество образования в этих филиалах необязательно хорошее. Поэтому филиалы рассматриваются или как реальный способ «получить корочку» (в таком случае качество образования не играет никакой роли), или как ступенька для поступления в «настоящий вуз». Часто филиалы столичных вузов и провинциальные вузы связаны с так называемыми профильными классами, которые на самом деле являются вариантом подготовительных курсов.

Регионализация, рост числа филиалов и связанных  с ними профильных классов, отвечающие на спрос общества на образование, в  то же время усиливают процесс  дифференциации системы высшего  образования, разделение вузов на престижные, элитные и все остальные, что  частично совпадает с региональным делением и вообще с процессами, идущими в обществе в целом. Можно согласиться с О. Бочаровой, что эти процессы для общества скорее негативны, т.к. способствуют распространению и воспроизводству партикуляристских образцов в ущерб универсальным.

Яркий пример нарушений в правильном функционировании системы образования, является трансформация  мотиваций, с которыми люди приходят в ВУЗ. Для огромного числа мужской части абитуриентов наличие отсрочки от армии является обязательным, а иногда и единственным критерием выбора вуза и стимулом для получения высшего образования. Этот фактор вносит изменение в понимание функций высшего образования. Есть универсальные для всего мира смыслы и роли, придаваемые высшему образованию, — это автономный социальный институт со своими собственными ценностями передачи знания и демократичными порядками, первая ступень профессиональной социализации, канал вертикальной мобильности. В России высшие учебные заведения помимо этого выполняют также роль механизмов социальной защиты, которая для немалой части объектов их услуг является самой значимой.

С другой стороны, социологи обращают внимание на то, что в современных условиях место в высших слоях общества сильно зависит от качества образования и уровня знаний человека. Т.е. в обществе постоянно усиливается связь между образованием и профессиональным успехом. Образование и профессиональный успех становятся основой для социальной мобильности. Пока эта связь не будет ослаблена, возможности роста останутся довольно ограниченными, и пока роль образования как фильтра при входе в профессиональную иерархию будет сохраняться, это будет способствовать сохранению социального неравенства.