Социальные и политические размежевания

Существующие концепции экспрессивного голосования, объясняющие характер голосования индивида его стремлением к получению психологического комфорта, предполагают, что, выражая поддержку партии в ходе выборов, индивид тем самым удовлетворяет собственную потребность в солидаризации с той социальной группой, с которой он (она) себя идентифицирует.

Основа  данного направления — теория социальных размежеваний С. Липсета и С. Роккана. Согласно этой теории, сложившиеся партийные системы Западной Европы — результат существующих в данных обществах социальных конфликтов, возникших вследствие размежеваний между центром и периферией, государством и церковью, городом и селом, собственниками и наемными работниками (Lipset, Rokkan 1967). Сами конфликты явились продуктом происходивших в странах Западной Европы модернизационных процессов и сопутствующим их революциям: так, первые два конфликта возникли в результате национальных революций в этих странах, а другие два — индустриальных революций. Получая институциональное закрепление в рамках партийно-политической системы государства, данные социальные размежевания стали основой для межпартийных размежеваний и ключевым фактором структурирования партийных систем Западной Европы.

Безусловно, не все размежевания могут быть институционализированы, а лишь только те, которые способны преодолеть т.н. пороги трансляции размежеваний с социального уровня на уровень партийно-политической системы. Однажды институционализированные размежевания задают структуру политических альтернатив, в рамках которой строятся индивидуальные политические предпочтения избирателей. С. Липсет и С. Роккан предположили, что со стабилизацией структуры размежеваний произошло постепенное «замерзание» партийно-политических систем европейских стран (Lipset, Rokkan 1967:50). Данный вывод был сделан исходя из того, что партийные системы 1960-х гг., за немногими исключениями, отражали структуры размежеваний 1920-х гг., что объяснялось эволюцией массовых партий и высокой степенью электоральной мобильности, оставлявшими мало возможностей для развития новых партий (Lipset, Rokkan 1967:50–51).

Гипотеза замерзания партийно-политических систем предлагает теоретическое, а также историческое объяснение стабильности электорального поведения в Европе в 1950-е и 1960-е годы. Она вызвала огромную волну исследований партийных систем и выборов на протяжении последующих 30 лет. Данная гипотеза подтвердилась результатами исследований агрегированных данных, проведенными Р. Роузом и Д. Урвиным (Rose, Urwin 1970). Однако во многих исследованиях отмечается снижение объяснительного потенциала концепции размежеваний Липсета-Роккана, начиная с 1960-х гг. С одной стороны, исследователями отмечается эффект «размораживания» партийно-политических систем (см. к примеру, Wolinetz 1979), с другой, тенденции к снижению выраженности классических размежеваний (Knutsen 2004, 2006). Среди значимых причин ослабления «классических» размежеваний рассматривались: изменения в социальной структуре (Abrams et al 1960, Goldthorpe et al 1968), появление постиндустриальных ценностей (Inglehart, 1997), когнитивная мобилизация, связанная с ростом уровня образования (Franklin 1985, Rose&McAllister 1986, Dalton 1996). Тем не менее, исследования последнего времени, использующие новые концептуальные и методологические схемы, опровергают тезис о снижении значимости классических размежеваний (См. к примеру, Heath et al 1991; Goldthorpe 1996; Evans 1999).

Для анализа социальных размежеваний в транзитных обществах, т.е. обществах переходного периода, включая Россию, обратимся к двум подходам, которые, пользуясь терминами политического маркетинга, назовем электоральным спросом и электоральным предложением. Если электоральный спрос отражает структуру социальных размежеваний в рамках отдельно взятого общества, то электоральное предложение выражается в структуре политических альтернатив данной партийно-политической системы.

Социальные размежевания в России: основные гипотезы

Большинство отечественных эмпирических исследований влияния социальных размежеваний на электоральное поведение в России основано на анализе агрегированных данных электоральной статистики. Основу настоящей работы составили данные на индивидуальном уровне, собранные в ходе четырнадцати общенациональных социологических опросов, проведенных с 1993 по 2003 гг. Данные были любезно предоставлены Единым архивом социологических данных “Sofist” [1].

В работе использованы следующие термины:

Размежевания. Существуют различные определения понятия «размежевания» (См. к примеру, обзор Bartolini, Mair 1990:212–249). Наиболее полное определение, охватывающее социальные и организационные интерпретации конфликтов, дается у А. Рёмелле: «размежевания (cleavages) — это долговременные структурные конфликты, являющиеся причиной противоположных позиций, представляемых соревнующимися политическими организациями» (Рёмелле 2004). Операционализация данного определения при анализе социологических опросов позволяет представить «размежевание» как степень различия в голосовании между различными социальными группами. К примеру, образовательное размежевание можно представить как разницу в голосовании между группами респондентов с высшим и без высшего образования.

Партии. В данной работе партии как таковые рассматриваться не будут. В целях унификации данных и получения стабильной картины российской партийной системы, партии, участвовавшие в думских выборах 1993–2003 годов, объединены в четыре партийно-идеологические семьи: «коммунисты», «националисты», «либералы» и «проправительственные» (классификацию партий см. в Приложении 1.). Отмечу, что данный подход согласуется с рядом исследований, отмечающих устойчивость ориентаций российских избирателей внутри отдельных идеологических «семей» по сравнению с выраженной электоральной мобильностью внутри них. (Клямкин 1995; Малютин 1998; Шевченко 1998). По сути, именно партийные «семьи» отражают партийно-идеологические размежевания среди населения.

В качестве гипотез о влиянии важнейших размежеваний я выделяю следующие:

Размежевание «посткоммунисты — демократы». Размежевание между посткоммунистами и демократами, т.е. противниками и сторонниками демократизации (Мелешкина 2004) лежит в плоскости политической конкуренции. Как отмечает Л. Седов, коммунисты сохраняют за собой роль структурно-образующего фактора электорального пространства, т.е. по отношению к ним происходит позиционирование всех остальных политических «игроков» (Седов 2003). В электоральном контексте данное размежевание может рассматриваться как конфликт между избирателями, выигравшими от либеральных реформ, и поддерживающими рыночные программы, и проигравшими избирателями, неудовлетворенными политикой реформ , и поэтому занимающие антидемократические и антирыночные позиции (более подробно см. Донова 2004). Соответственно, моя гипотеза заключается в том, что на протяжении всех электоральных циклов в России сохраняется выраженное размежевание между сторонниками коммунистической партии и всеми остальными (H1).

Размежевание по социально-профессиональному статусу. Влияние социально-профессионального статуса на политические ориентации россиян отмечалось в исследованиях С. Вайтфилда и Дж. Эванса, Р. Роуза и др. (Whitefield and Evans 1999, Rose et al 1997). Несмотря на то, что социалистическое прошлое в значительной степени «сгладило» данное размежевание, в настоящее время социально-политические изменения в России актуализируют его. В частности, отмечается постепенное формирование устойчивой взаимосвязи между системой социальных статусов и партийными предпочтениями по мере консолидации российской социально-политической системы. Поэтому я предполагаю, что размежевание по социально-профессиональному статусу характеризуется умеренной выраженностью и динамичностью в отношении всех партийных семей (H2).

Размежевание «город — село». Наиболее значимым социально-демографическим фактором на протяжении всего электорального периода оставался поселенческий: так, частота поддержки левых партий убывала с ростом размера поселения (Мелешкина 2000). При этом «урбанизированный продемократический» электорат концентрировался севернее 55-й параллели, а «сельский прокоммунистический» — южнее (Колосов и др. 1996, Шевченко 2000). Подобная географическая вариация на уровне регионов оказывалась проявлением более фундаментальной и всеобъемлющей вертикальной, иерархической вариации по основанию «город — село» (Петров 1996) и практически оставалась главным источником «раскола» между демократами и коммунистами (Гельман 2000). В этой связи я полагаю, что размежевание «город — село» характеризуется значительной выраженностью, совмещая в себе размежевания по линии «центр — периферия» и «демократы — коммунисты» (H3).

Образовательное, возрастное и социально-экономическое размежевания. Возраст — значимый фактор голосования за партийные семьи в России: так, к «левому» электорату преимущественно относятся пожилые россияне (Мелешкина 2000, Rose et al 1997, Rose 1995). Это объясняется различиями в политической социализации между старшим поколением, сформировавшимся в советское время, и молодежи, усвоившей политические ценности в новых условиях. Существенные различия имеются и в образовательном уровне респондентов: как правило, лица с высшим голосованием голосуют за правые партии, а без высшего — за левые (Rose et al. 2001:431). Основным размежеванием в России остается социально-экономическое. Так, рост доходов, как правило, коррелирует с более низким участием в голосовании и снижением голосования за левые партии (Гельман 2000, Rose et al. 2001:431). Таким образом, можно ожидать значимой выраженности размежеваний по образовательному (H4), возрастному (H5) и социально-экономическому (H6) признакам.

Для анализа значимым является не только влияние отдельных размежеваний само по себе, но также их взаимосвязь между собой и динамика.

Мои гипотезы в этой связи таковы:

Партийные семьи и социальный профиль  избирателей. Данная гипотеза основывается на тезисе, что «не столько «объективный» класс (классовые условия) создают партию, сколько партия создает «субъективный» класс (классовую сознательность)» (Sartori 1969:84). Проправительственные партии в пост-коммунистических странах, по сути, являются «всеядными» (“catch-all”), ориентированными на актуализацию политики «поверх размежеваний», позволяющей им таким образом «склеивать» свой разнородный электорат путем манипулирования общественным мнением и «размывания» социального профиля своего избирателя (Рёмелле 2004:43-44, Лоусон 2004:53–54). Напротив, идеологические партии — коммунисты, националисты и либералы — заинтересованы в акцентировании размежеваний, выделении особых электоральных ниш и конструировании социально-акцентуированного профиля своего избирателя (Rose et al 1997:816). Поэтому структура идеологического поля и структура электорального пространства определяются поляризацией политических акторов относительно действующей власти, их способностью транслировать размежевания в политическое измерение (Малютин 1998:41–50, Мелешкина 2000:24, Лоусон 2004:53–54). Этот вывод, в частности, подтверждается результатами межрегионального политического мониторинга: в условиях сложившегося партийно-политического пространства основным дифференцирующим фактором остается позиционирование респондента на оси «Власть vs. Оппозиция» (Фрагменты 2003).

В этой связи, можно предположить, что уровень голосования в соответствии с размежеваниями является различным для партийных семей: проправительственные партии испытывают незначительный уровень зависимости голосования от социальных размежеваний, а голосование за коммунистов, националистов и либералов, напротив, во многом определяется социальными размежеваниями (H7).

Каковы динамика и устойчивость воспроизводства размежеваний? По мере консолидации российской партийной системы можно ожидать устойчивый рост величины размежеваний (Whitefield and Evans 1999). Если имеет место эффект «замораживания» социальных размежеваний то он ведет к росту воспроизводства их величины в каждом последующем электоральном цикле (H8).

Характер  взаимозависимости между различными социальными размежеваниями описывается, в частности, у Л. Маккола. (McCall 2001). К примеру, уменьшение размежевания по социально-профессиональному статусу может побудить индивидов делать различия между партиями, основываясь на иных социальных критериях, в частности, в зависимости от образования, проживания в городе/селе, и др. Таким образом, каждый электоральный цикл характеризуется выраженной корреляционной зависимостью между различными социальными размежеваниями (H9).