Социологические теории девиантного поведения и преступности

Социологические теории девиантного  поведения и преступности

Теории преступности и девиантного  поведения – общий термин для  различных объяснений нарушения  социальных норм в целом и нарушения  уголовного законодательства в частности.

Теории преступности и девиантного  поведения по-разному учитывают  личные, культурные и социальные факторы. Эти теории помогают понять причины  преступности, но не обязательно дают рекомендации по ее искоренению. Хотя существуют связи между теориями преступности и ПРИНЦИПАМИ ВЫНЕСЕНИЯ  ПРИГОВОРА, принято считать, что  в основе преступности лежат установки  и общественное устройство в целом, а не политика и практика уголовного судопроизводства.

С развитием медицинской науки  на протяжении XIX в. возрос интерес к  возможности существования «преступной  личности», которую можно выявить  по биологическим и психическим  аномалиям. Эта школа мысли получила известность как позитивистская криминология. Ее основные принципы состоят  в том, что преступление провоцируется  или определяется наследственными  и средовыми факторами; это можно  исследовать, чтобы прогнозировать и предотвращать преступления, вместо того чтобы заниматься наказанием преступников. Известные позитивистские теории преступности допускают наличие у преступника  физических особенностей, преобладание определенного телосложения, набора хромосом, низкого интеллекта и экстраверсии, что делает человека восприимчивым  к дурным примерам. Подобные теории в качестве главного принципа вынесения  приговора считают реабилитацию. Их противники оспаривают техническую  обоснованность социологическую обоснованность и политическую обоснованность подобных взглядов. Несмотря на все это, представление о знании преступного поведения и возможности устранить этот рефлекс в последнее десятилетие снова обрело популярность: служба работы с условно освобожденными широко применяет когнитивные и поведенческие подходы. Правонарушители анализируют свое преступное поведение, выявляют провоцирующие его факторы, расширяют свои социальные навыки, чтобы справляться с ситуацией социально приемлемыми способами.

Психодинамические теории преступности концентрируются на ранних эмоциональных  переживаниях правонарушителей. Преступная деятельность считается попыткой компенсировать материнскую депривацию в детском  возрасте и неспособность разрешить, как сделал бы это здоровый человек, внутренние эмоциональные конфликты, связанные с личностным ростом. Преступность видится как нарушенное демонстративное  поведение, адекватным откликом на которое  является психотерапевтическое вмешательство. В середине XX в. подобные теории были особенно популярны в отношении  малолетних правонарушителей, однако влияние этих теорий снизилось с  возвратом к принципу справедливого возмездия.

Теории социальной организации  зародились в США в 1920-х гг. и  были первой попыткой дать социологическое  обоснование преступности. Теории «социального пространства» занимались тем, что  изучали влияние городского планирования на установки и поведение городских  жителей. Предполагалось, что последствия  плохих условий проживания провоцируют  развитие неофициальной социально-экономической  иерархии и субкультур, способствующих совершению преступлений. С «социальным  пространством» были тесно связаны  теории, занимавшиеся «социальными возможностями». С ростом общественного благосостояния люди, находящиеся на дне общества, страдали от созерцания богатства и  изобилия и невозможности для  себя легального их достижения. В ответ  на эти переживания возникали делинквентные субкультуры и наклонность к правонарушениям.

Теории социальной реакции и  социального контроля уделяют меньше внимания причинам совершения преступлений, а исследуют усиление преступного  поведения в результате социальных реакций на преступника. Теория социальной реакции постулирует, что официальный  ответ на преступление (задержание, суровый приговор) стигматизирует преступника  и препятствуют его реинтеграции в общество как законопослушного гражданина. Следовательно, преступник вынужден общаться с себе подобными, реализуя негативные прогнозы относительно своего поведения. Таким образом, девиантность усиливается, возникает опасность паники в обществе с подачи средств массовой информации, которые подкрепляют стереотипные реакции и играют на страхах населения по поводу роста преступности. Теории социального контроля идут дальше: если бы не достижения социализации и не боязнь быть пойманными, большинство людей в тот или иной период жизни совершали бы преступления. Намерение совершать или не совершать преступление зависит от того, насколько, по-нашему, выгодно оставаться законопослушными; интенсивность этого ощущения может меняться с течением времени и в разных ситуациях. Ярлык и стигма преступника могут оказаться решающим фактором для продолжения преступных деяний.

Основное возражение противников  всех этих теорий состоит в том, что  они не учитывают распределение  власти и общественные конфликты. Теории конфликтов говорят о невозможности  отделить конкретных преступников от механизма защиты уголовным законодательством и судопроизводством интересов власть имущих в обществе. Подсудимые, как правило, являются рабочими и безработными, однако наиболее тяжелые преступления совершают обеспеченные и обладающие властью люди. Выраженные классовые и этнические конфликты пытаются решить с помощью уголовного судопроизводства, вместо того чтобы рассматривать их в контексте всего общества. Сходным образом феминистские теории преступности отмечают тот факт, что преступление и уголовное судопроизводство – почти исключительно мужская сфера деятельности, что требует анализа распределения тендерных ролей в обществе.

Теории преступности и отклоняющегося поведения дают различные объяснения данному феномену, причем объяснения эти далеко не всегда противоречат друг другу. Специалисты, работающие с  преступниками, часто применяют  эклектический подход, сочетающий элементы структурных, культурных и биографических предпосылок.