Специфика прикладного исследования в социальной психологии

СПЕЦИФИКА ПРИКЛАДНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ В СОЦИАЛЬНОЙ ПСИХОЛОГИИ.

Бурное развитие социально-психологических  исследований в нашей стране в  значительной мере было стимулировано  именно потребностями практики. Это  наложило свой отпечаток на становление  самой научной дисциплины. Если нормальный ход развития науки заключается  в том, что развитие фундаментальных  исследований обгоняет развитие прикладных исследований, когда первые задают проблематику, а вторые — проверяют  на практике истины, полученные в фундаментальных  исследованиях, то в социальной психологии имеет место определенный “обгон”  фундаментальных исследований со стороны  прикладных работ. Нерешенность, спорность, дискуссионность многих проблем  социально-психологического знания не позволяют практике ждать того момента, когда все эти вопросы получат  окончательные решения. Практические запросы становятся не только настоятельными, но и требующими достаточно быстрых  решений. Такая ситуация порождает  как положительные, так и отрицательные  моменты для развития социальной психологии.

Положительные моменты заключаются  в том, что различные области  народного хозяйства и культуры финансируют социально-психологические  исследования и тем самым создают  благоприятные возможности для  развития науки (особенно в условиях, когда государство не в состоянии  финансировать науку на сколько-нибудь удовлетворительном уровне); отрицательные  моменты порождены тем, что социальная психология зачастую еще не готова ответить на некоторые вопросы, поставленные практикой, но в условиях острой общественной потребности она дает эти ответы, что иногда означает относительно низкое качество прикладных исследований. Происходит это не потому, что социальные психологи  не хотят добросовестно работать, а потому, что уровень развития науки не всегда позволяет дать всесторонний и глубокий ответ на практический вопрос. В этой ситуации мыслимы две стратегии поведения исследователя перед заказчиком: можно прямо очертить круг собственных возможностей и отвести вопросы, на которые дать ответ нельзя на данном уровне развития науки; можно согласиться со всеми предложенными проблемами, принять их как заказ, зная, что ответ заведомо не будет базироваться на должном уровне знаний. Первую позицию занять труднее: многие полагают, что такого рода признания неспособности социальной психологии решить определенные вопросы компрометируют науку. На первый взгляд вторая позиция выглядит не только как более привлекательная, но и как более “смелая”. Однако полученный в исследовании результат при условии выбора второй стратегии может нанести социальной психологии неизмеримо больший урон, чем первой, так же, впрочем, как и заказчику.

Конечно, престиж социальной психологии в обществе во многом зависит  от того, насколько плодотворны ее практические приложения, но вряд ли можно  всерьез думать, что престиж этот может долгое время сохраняться  на таких практических рекомендациях, которые не обоснованы всерьез предшествующими  им, “чисто” научными разработками. Развитие прикладной социальной психологии в качестве своего важнейшего условия  имеет развитие фундаментальных  исследований, касающихся основных проблем  данной науки. “Теоретический и эмпирический анализ должен предшествовать любой социально-психологической рекомендации по решению какой-либо проблемы” (Айзер, 1984. С. 254).

На современном этапе  гораздо более корректной позицией является позиция точного указания на то, что “может” и чего “не  может” сегодня социальная психология. В тех областях, где прикладные социально-психологические исследования возможны, социальный психолог должен подойти к ним с максимальной ответственностью. Названные специфические  черты прикладных исследований в  полной мере представлены и в социальной психологии. Многие из них общи как  для социально-психологических, так  и для социологических исследований [11]. Но в социальной психологии они обрастают еще целым комплексом специфических трудностей.

Следует помнить, что всякое социально-психологическое исследование, проведенное “в поле”, есть вмешательство  исследователя в жизнь реальной группы, где складываются определенные взаимоотношения, живут и действуют  реальные люди с реальным миром своих  собственных мыслей, чувств, отношений. Приход социального психолога в  эту реальную ситуацию человеческой жизнедеятельности не должен разрушить  этот естественный процесс. Руководящим  принципом работы здесь должен быть тот же принцип, которого обязан придерживаться врач в соответствии с требованием  Гиппократа: “Не навреди!”. Именно здесь социального психолога  и поджидает ряд затруднений.

Они связаны с особенностями  применяемых в социальной психологии методик. Как мы установили, они базируются на том, что источник получения информации — человек. Вся стратегия прикладного  исследования построена на постоянном взаимодействии исследователя с  людьми, включенными в реальный процесс  жизнедеятельности. Но человек в  реальной социальной ситуации — это  не испытуемый в лаборатории. Там, когда  он приходит на эксперимент, он настроен соответствующим образом, в каком-то смысле отключен от своих житейских  проблем. Давая ответы на различные  вопросы, выполняя задания экспериментатора, он “настроен на волну” эксперимента.

В процессе же своей трудовой, учебной или спортивной деятельности, где застал его социальный психолог, проводящий исследование “в поле”, такой  “испытуемый” перестает быть испытуемым в традиционном смысле этого слова: он прежде всего член своего коллектива, исполнитель особых функций, и исследование ценно тем, что фиксирует именно эту его деятельность. Значит, отвечая на вопросы интервью, заполняя социометрическую карточку и т.д., он не выключен полностью из системы окружающих его отношений. Это дает большой выигрыш полевому социально-психологическому исследованию, помогает избежать стерильности ситуации, возникающей в лаборатории, но это же и заставляет улавливать такие переменные, которые чрезвычайно трудно учесть. Предположим, что исследователь приходит в цех и хочет изучить вопрос о характере отношений в коллективе по “вертикали” — между рабочими и мастером. Он может обратиться к рабочему, который только что получил замечание от мастера, выговор, кажущийся ему несправедливым. Чисто эмоциональная оценка ситуации в момент проведения исследования может дать такой сдвиг в данных, который исказит всю картину взаимоотношений. Дело социального психолога, проводящего исследование “в поле”, — уметь найти коэффициенты подобных искажений, что сделать далеко не всегда удается.

Другой вопрос касается самого времени проведения прикладного  исследования. Все социально-психологические  методики громоздки, их применение требует  значительного времени. Если исследование проводить в рабочее время, оно  может нарушить производственный ритм. Если проводить его после рабочей  смены — это значит задержать  людей на довольно значительное время. Оставить “добровольцев” (чаще всего  к этому приходится прибегать) —  допустить известное смещение выборки, к тому же по некоторым методикам  бывает необходим сплошной опрос. Нет единого алгоритма для решения этих проблем: в каждом конкретном случае приходится принимать решение о пути, на котором понесешь наименьшие потери. Но важно знать об этих трудностях, иметь их в виду, быть озабоченным ими. Такое знание служит порукой тому, что будут действительно реализованы все возможности для снятия негативных эффектов и найдено оптимальное решение.

Особое значение приобретает  и соблюдение ряда этических норм. Социальный психолог, проводящий прикладное исследование, выполняет заказ администрации, руководства и т.д. Выявление ряда характеристик групп, их климата  сплошь и рядом влечет за собой  — эксплицитно или имплицитно — определенные критические замечания, часто в адрес тех людей, от деятельности которых зависят недостатки и которые в то же время являются заказчиками исследования. Социальный психолог должен быть осмотрителен, чтобы своим вмешательством не осложнить отношений в реальном коллективе. Очень важно абсолютно точно обозначить свою роль. Иногда в реальных группах, где впервые проводится социально-психологическое исследование, исследователя принимают за члена какой-нибудь комиссии, за контролера и т.д. Вместо ответов на задаваемые вопросы следуют различные просьбы, а порой и жалобы. Это присвоение чужой роли иногда необходимо по методике, но чаще такой необходимости нет. В таком случае прямой долг исследователя — максимально точно объяснить цель своего прихода, цель исследования, свои собственные функции и задачи. Понятно, что при изложении этих вопросов он должен соблюдать все те правила, которые требуются задачей исследования.

Свойственная всякому  прикладному исследованию трудность  в отношении языка резко возрастает в социальной психологии. Как для  психологии вообще, так и для социальной психологии особенно сложно пользоваться теми понятиями, которые имеют большое  распространение в обыденной  речи. Такие психологические термины, как “личность”, “деятельность”, “ценность”, широко используются в  обыденной жизни. Любая методика, включающая эти термины, без операционального их определения может дать нежелательный эффект, если испытуемые будут понимать предложенные термины в том смысле, к которому они привыкли в повседневных ситуациях. Значит, первая проблема, которая встает перед социальным психологом, с точки зрения требований к языку исследования, заключается в своеобразной адаптации этого языка по отношению к испытуемому. Это правило необходимо соблюдать еще и по другой причине: отдельные термины могут быть не понятны или восприниматься слишком ситуативно (например, в вопросе интервью: “Часто ли Вы ходите в кино?”, предлагаемые интервалы будут весьма различны для молодого холостого мужчины и для пожилой, не очень здоровой женщины). Важны не только термины, но и контекст, в котором они применяются людьми на основе их собственной жизненной позиции.

Другая сторона проблемы языка прикладного исследования связана с применением некоторых  специальных социально-психологических  терминов, которые в силу ряда обстоятельств  оказываются как бы скомпрометированными их употреблением за пределами науки. Это такие понятия, как: “конформист”, “авторитарный лидер”, “формальная  группа” и т.д. Есть достаточно большой  и огорчительный материал относительно того, какие проблемы возникают порой  у исследователей при использовании  этих терминов. Слово “конформист”, имеющее негативный оттенок в  повседневной жизни и в политической сфере, рассматривается как обидное, если адресуется испытуемому в его  диалоге с исследователем. В одном  большом заводском коллективе после  оглашения результатов исследования по стилю руководства возникло настоящее  негодование тех руководителей, чей стиль был определен как  “авторитарный”. Социальный психолог не может не считаться с нормами  повседневного употребления терминов, при которых такие ситуации становятся возможными.

Конечно, трудности языка  прикладного социально-психологического исследования не являются главными. Более  значимы проблемы, связанные с  возможным искажением социально-психологической  информации, возникшим в условиях реальной жизни, и с вопросами  этики. Поэтому проведение прикладного  исследования требует от социального  психолога высоких нравственных качеств и чувства социальной ответственности. Элементарная вежливость, общительность — все эти само собой разумеющиеся качества также необходимы при любой работе с людьми, но в данном случае речь идет о том, что все должно быть подчинено главному — умению понять свое исследование в контексте реальной жизни, реальных требований общества, реального права каждого человека на то, что вмешательство науки не принесет ему дополнительных осложнений, а тем более вреда.