Влияние советского периода на формирование Российской экономической культуры

Введение

 

Экономическую культуру - это комплекс элементов и явлений культуры, стереотипов экономического сознания, мотивов поведения, экономических институтов, обеспечивающих воспроизводство экономической жизни. Экономическая культура характеризует состояние хозяйственной деятельности общества на определенной ступени его развития и включается в себя как материальный продукт, материальные услуги, весь мир вещей, предметов, производственных процессов, так и экономические знания, экономическое мышление, хозяйственный опыт людей. Экономическая культура отражает меру гуманизации общественного воспроизводства, способствует ее дальнейшему обогащению.

Основными элементами экономической культуры считают потребности, ценности, нормы, предпочтения, интересы, престиж, мотивацию.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Предыстория

 

Революция 1917 года в России стала переломным моментом для начала нового этапа развития раздаточной экономики. Социалистический эксперимент оказался возможен в стране с давними традициями коммунальности, уравнительного распределения, доминирования политических задач над экономическими, внеэкономического принуждения со стороны государства, которому слабо развитое гражданское общество передает бремя ответственности за себя.

Подобно тому, как столетиями ранее  крестьянство законодательно прикреплялось  к земле, отныне все трудоспособное население было прикреплено к  государственным предприятиям и  организациям, вне которых оно  просто не могло иметь законных средств  к существованию. Новым в экономических  отношениях стал запрет частной собственности  на средства производства, всеобщее обязательное участие в производственной и  управленческой деятельности на объектах единой государственной собственности. В условиях командной экономики  на вершине экономической иерархии оказались не собственники, но распорядители ресурсов. Подобный принцип распределения в сочетании с немонетарным характером советской экономики привел к тому, что социальное неравенство в советском обществе носило нетрудоактивный, а статусный характер. Ценностная рациональность в советской экономике выражалась, в частности, в подмене экономических стимулов трудовой деятельности политическими и моральными, основанными на патриотизме и сознательности трудящихся.

 

 

 

 

 

 

Влияние советского периода  на формирование Российской экономической культуры

 

Переломным моментом производственных отношений в СССР стал патернализм государства (убеждение в том, что государство должно заботиться о своих гражданах, обеспечивать удовлетворение их потребностей) по отношению к своим гражданам, определяемый как система устойчивых самовоспроизводящихся отношений между работником и государством, когда в обмен на заданную работнику трудовую активность ему предоставляется возможность удовлетворения лимитированных жизнеобеспечивающих потребностей. Патернализм предполагает “благотворительный деспотизм” - вмешательство государства в любые сферы жизни человека, причем делается это без согласия опекаемого. За покровительствующей стороной признается право применять санкции или поощрения с целью регулирования поведения зависимой стороны в различных сферах жизнедеятельности. Предпосылками патерналистского менталитета является отсутствие ситуации выбора и ограниченность потребностей граждан.

Государственные предприятия и  организации предоставляли гражданам  различные социальные блага, многие из которых (жилье, места в дошкольных учреждениях, дефицитные товары, санаторно-курортное  лечение) попросту были недоступны вне  предприятия. Взамен работодатели (и  государство в их лице) получали зависимую, а значит, дешевую и  лояльную рабочую силу. Такая “феодальная” организация производственных отношений  позволяла сочетать низкую технико-экономическая  эффективность советских предприятий  с их высокой социально-экономической  живучестью.

Патерналистско-патриархальные отношения между народом и государством отражались и в газетном языке, начиная с 20-30-х годов: “родное советское правительство”, “отеческая забота партии”, “всесоюзный староста”, “наш вождь и учитель”.

Таким образом, на уровне массового  сознания формировались и воспроизводились установки на социальное иждивенчество, на жизнь за счет других, патерналистское восприятие государственной власти. Человек был редуцирован для обеспечения государственных нужд, но при этом власть рассматривалась им как инстанция заботы, хранитель и гарант социального порядка, источник любого возможного блага. Рабочая сила государственно-зависимого работника в СССР перестала являться его личной собственностью. Командно-административная система приобрела вид работодателя-благодетеля, с которым было не просто непосильно, но и безнравственно говорить на языке взаимных обязательств. Отношения с государством выстраивались по оси “забота — благодарность”. В строго контролируемом распорядке жизни вырабатывались эффекты “диффузии ответственности” и “пролонгированного инфантилизма”: патернализм государства ослабляет необходимость в собственных усилиях, и люди отказываются принимать ответственные решения, требуют от властей заботы, социальной защиты и других гарантий. “Проблема безбилетника” благополучно перекочевала из крестьянской общины в советскую распределительную экономику. В свое время А. Жид писал, что стахановское движение (массовое движение новаторов социалистического производства в СССР) было необходимо в стране, где люди не приучены к труду. В противном случае, предоставленные самим себе, из десяти работников восемь будут бездельничать.

Помимо того, что одним из последствий  политики государственного патернализма стала экономическая неэффективность  и иждивенческие установки работников, еще одной серьезной издержкой  ее стало ограничение социальных прав и свободы граждан. Государство  аккумулировало большую часть национального  дохода, основные жизненные блага  поступали в форме наделения, государственного благодеяния. Образно  выражаясь, оно выступало в роли Великого Инквизитора, раздавая людям  “хлебы, их же руками добытые”. Ценность социальной защищенности, возведенная  в абсолют, служила оправданием диктата государственной власти и тоталитарного контроля над личностью.

Отделенный от спроса и предложения  псевдоэкономический институт перераспределительно-уравнительного вознаграждения за труд в СССР, выражавшийся в политике ограничения доходов, существовании “потолка зарплаты”, запрете на любые виды предпринимательской деятельности, запрещении частной собственности, ограничивал экономическую активность людей и превращался в “раздачу премий посредственности”. Действительно, в уравнивании всегда больше заинтересован тот, кто не способен успешно конкурировать в борьбе за ограниченные ресурсы общества. Неквалифицированному работнику важно, чтобы средства существования доставались ему независимо от конечных результатов его деятельности, в порядке благотворительного возмещения затраченных физических сил. Выбор в пользу “социальной справедливости” по определению ущемлял права сильного (не случайно в первое же десятилетие существования Советской власти были истреблены самодеятельные, предпринимательские слои населения). Тяжесть труда (а не его общественная полезность) выступала как составляющая “эквивалентности” обмена. В обществе, где “мерилом работы считают усталость”, невозможно было обеспечить эффективное распределение ресурсов: фактически за счет общественных фондов потребления поощрялся непроизводительный, низкоквалифицированный труд.

Таким образом, система государственного патернализма и неэкономических  методов стимулирования соответствовала, прежде всего, интересам маломобильного, конформного работника с заниженными потребностями. Это была стабильная самовоспроизводящаяся система, значительное место в которой занимало следование традициям и ценностно-ориентированное действие. Как и все традиционалистские системы, она была фригидна для инноваций, барьерами для которых были как формальные правила, устанавливаемые государством, так и повседневные практики, являющиеся “ответами” на созданную систему. На поведенческом уровне советская экономическая культура воплотилась в массовых зависимых установках, минимизации экономических усилий, ограничении потребностей до уровня “как у всех”. Она способствовала воспроизводству крепостнической психологии, пассивности, установок не на саморазвитие, а на приспособление и ориентацию на государство при решении проблем жизнеобеспечения.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Вывод

 

Рассмотрение исторических аспектов формирования российской экономической  ментальности позволяет увидеть  комплекс достаточно сложных проблем. Они заключаются в принципиальных различиях российских и западных социально-экономических институтов. Сложность выбора пути реформирования российской экономики заключается  в том, что, в то время как российская экономическая культура больше тяготеет к восточному типу, более привлекательными и престижными для России традиционно  остаются западные модели. В ближайшие  годы российские экономические реформы  неизбежно будут наталкиваться  на “налог прошлого” в массовом сознании. Он заключается в резком противоборстве старого и нового, противоречии между радикальным  отторжением старого и стремлением  к максимальному его удержанию  как чего-то стабильного, стойкого и  привычного. Но при этом на уровне отдельно взятых фирм уже сегодня можно  наблюдать ростки “новой” экономической  культуры, базирующейся на либеральных  ценностях. Возможность сгладить противоречия между экономической культурой  восточного типа и стремлением приблизиться к Западу на макроуровне появится при максимальной открытости российского общества, интенсивных экономических и культурных контактах с индустриально развитыми странами Запада. Такое просветительство позволит привить нормы и ценности западной экономической культуры не только элите, но и массовым слоям населения.

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы:

 

• Е.С.Балабанова «Особенности Российской экономической ментальности», М.: Мир России, 2001   http://www.hse.ru/journals/wrldross/vol01_3/balabanov.htm
• Соколова Г.Н. «Экономическая социология», М.: ВШ, 1998
• Толково-энциклопедический словарь, СПб.: Норинт, 2006