Анализ новеллы Проспера Мериме "Кармен"

  КАРМЕН (фр. Carmen) — героиня новеллы П.Мериме «Кармен» (1845), молодая испанская цыганка. Образ К. формируется в сознании читателя в результате непростой процедуры «наложения» трех изображений героини. Существенно, что все трое повествователей — мужчины, каждый из которых по-своему участвует в «портретировании» К. Рассказчику-путешественнику, озабоченному этнографическими изысканиями, К. «является» на набережной Гвадалквивира. Юная цыганка поражает любознательного и добропорядочного филистера своей «странной, дикой красотой» и экстравагантностью поведения. К. для путешественника — вполне чуждое ему порождение чужого мира, психологический курьез, этнографическая достопримечательность. «Приспешница дьявола» вызывает у ученого француза интерес, смешанный с отчуждением и страхом. Экспозиция образа героини — это ее портрет на набережной, «в свете сумрачном, струящемся от звезд» на фоне темно-синей реки. К. словно включается в систему природных феноменов, которым она сродни. В дальнейшем рассказчик сравнивает цыганку то с волком, то с молодой кордовской кобылицей, то с хамелеоном. Второй повествователь, разбойник и контрабандист Хосе Наварро, пишет портрет героини «красками любви». Смутившая душу Хосе, заставившая его изменить солдатской присяге, вырвавшая героя из естественной для него среды, К. рисуется ему колдуньей, самим дьяволом, а то просто «хорошенькой девчонкой». Но непреодолимо влекущая, преступная и загадочная цыганка по существу чужда своему любовнику так же, как недолго ее наблюдавшему путешественнику. Непредсказуемость героини, видимая алогичность ее поведения, наконец, ее ворожба видятся Хосе враждебными проявлениями цыганского образа жизни. Третий (и самый важный) повествователь — это автор. Его голос возникает из сложной контрапунктации голосов рассказчика-этнографа и Дона Хосе, а также из прихотливых композиционных эффектов. Тем не менее, его голос сливается с голосами двух наблюдаемых повествователей, отношения с которыми у автора складываются «конфликтные». «Ученый» интерес путешественника и неразумная, слепая страсть солдата «откомментированы» всем художественным строем новеллы в романтическом ключе. Мериме создает для героини своего рода «сцену на сцене», где персонаж подвергается некоему образному удвоению (а в нашем случае даже «утроению»: автор — рассказчик — Хосе). Такой прием делает образ «стереоскопичным» и в то же время служит его дистанцированию от читателя. «Случай», «житейская история», героиней которых оказалась К., несмотря на яркость, рельефность ее характеристик, предстают в «легендарном» освещении, снимающем все субъективное, единичное. Так история любви беглого солдата и цыганки приобретает поистине античный масштаб, ничего не теряя в психологической конкретности. Данный в «тройной перспективе» образ К. тем не менее воспринимается как осязаемый, живой. К.— не самая добродетельная литературная героиня. Она жестокосердна, лукава, неверна. «Она лгала, она всегда лгала»,— жалуется Хосе. Однако ложь К. и ее непредсказуемые выходки, мрачная затаенность, имеют для автора (а следовательно, для читателя) совсем не тот смысл, который придают «отрицательным» проявлениям героини ее знакомцы. Символика образа К. связана множеством нитей с фольклорно-мифологическим комплексом, причем не только испанским. В облике цыганки «значащим» оказывается почти все: сочетание цветов в костюме, белая акация, подаренная затем Хосе. Внимательный этнограф и чуткий художник, Мериме определенно знал, что красное (красная юбка в момент первой встречи героини с Хосе) и белое (сорочка, чулки) в сочетании наделяется мистическим значением, связывающим кровь и смертную муку с очищением, женское начало — с животворящей страстью. «Колдунья» и «дьяволица», К. до сих пор рисуется воображению поэтов и художников с цветком акации, непременным своим атрибутом. Это обстоятельство также не случайно. Символика акации в эзотерическом предании древних египтян (вспомним, что Мериме приводит легендарную версию о египетском происхождении цыган) и в христианском искусстве выражает одухотво- ренность и бессмертие. Алхимический закон «Хирам», символизируемый акацией, гласит: «Каждый должен знать, как умереть, чтобы жить в вечности». Многочисленны структурные «этажи» образа К. Его праоснова, несомненно, связана с образом колдуньи в испанском фольклоре, прежде всего, с демоническими фигурами Ла-мии и Лилит, магически прекрасными, но губительными для мужчин соблазнительницами. Особенно существенна в К. тема Лилит, апокрифической первой жены Адама, находившейся с первым человеком в неизбывном конфликте по поводу равенства на земле. Демоническая природа К. может быть истолкована по-разному. Артистичная героиня, постоянно меняющая облики («сущий хамелеон»), не прочь «примерить» и личину дьявола, вызывая этим суеверный ужас Хосе. Однако, по-видимому, демоническое начало героини — эмблема изначально-природного, конфликтующего с поработившей Природу христианской цивилизацией. Мстительная, разрушительная деятельность «приспешницы дьявола» (многократно трактованная отечественной филологией как социальный протест) осуществляется от имени безымянных, но сущностных сил, олицетворением которых оказываются цыгане. Ложь К. в данном семантическом комплексе — выражение ее нежелания включаться в систему правил, предлагаемых ей отрегулированной государственной машиной, представителем которой, между прочим, поначалу выступает Хосе-солдат. Конфликт влюбленных, имеющий у Мериме сложную смысловую структуру, связан с трагическим обнаружением немыслимое™ гармонии между социумом и природой, а на более высоком уровне — с вечным антагонизмом мужского и женского начал. Тема любви неразлучна в новелле «Кармен» с темой смерти. Образ героини воспринимается в контексте взаимозависимости понятий женственности, любви и смерти, столь характерном для испанской культуры и столь существенном для европейской философской традиции. Хосе хоронит К. в лесу («К. несколько раз говорила мне о своем желании быть похороненной в лесу»). В мифологиях символика леса связана с выражением женского начала (как, впрочем, ночь и вода — образы, сопровождающие героиню на протяжении всего рассказа о ней). Но лес — это модель мира, неподвластного людскому закону, неподконтрольного государству. Таким образом, все темы К. «обставлены» архетипическими мотивами, свидетельствующими о глубокой укорененности образа в мировой гуманитарной традиции. Одним из следствий этого обстоятельства явилась очень быстрая адаптация образа К. в социокультурном пространстве, превращение героини Мериме в т.н. «вечный образ», сопоставимый в этом качестве с Фаустом и Дон Жуаном. Уже в 1861 году Теофиль Готье печатает стихотворение «Кармен», в котором цыганка предстает выражением безграничной женской власти над миром мужчин, сколь инфернальной, столь и естественной. В 1874 году Ж.Бизе пишет оперу «Кармен» на либретто А.Мельяка и Л.Галеви, признанную впоследствии одной из вершин оперного искусства. По-видимому, именно опера Бизе является первым этапом на пути превращения К. в транскультурный образ. Сильная, гордая, страстная К. Бизе (меццо-сопрано) — свободная интерпретация литературного первоисточника, достаточно далекая от героини Мери-ме, чье свободолюбие в страсти все-таки не является ее исчерпывающей характеристикой. Коллизия К. и Хосе приобрела в музыке Бизе теплоту и лиризм, утратив принципиальную для писателя сущностную неразрешимость. Либреттисты оперы изъяли из биографии К. ряд обстоятельств, снижающих образ (например, участие в убийстве). Заслуживает упоминания любопытная литературная реминисценция в образе оперной К.: в либретто использована песня «Старый муж, грозный муж» из поэмы А.С.Пушкина «Цыганы» (1824), переведенная П.Мериме в числе других произведений поэта. В К. Бизе как бы произошла встреча героини Мериме с пушкинской Земфирой. Самые знаменитые исполнительницы партии К. — М.П. Максакова (1923) и И.К. Архипова(1956). К. новеллы и оперы оставила след в поэзии: цикл А.Блока «Кармен» (1914), «Кармен» М.Цветаевой (1917). На сегодняшний день существует более десяти киновоплощений образа К. Наиболее известные: «Кармен» Кристиана Жака (1943) и «Кармен» К.Сауры (1983). Последний фильм создан на основе балета-фламенко А.Гадеса. Парадокс художественной судьбы К. заключается в том, что оперная героиня в значительной степени заслонила образ Мериме. Между тем в сценической истории оперы существует устойчивая тенденция «возвращения» образа к литературному первоисточнику: спектакль В.И.Немировича-Данченко (под названием «Карменсита и солдат», 1924), постановка В.Фельзенштейна (1973), фильм П.Брука («Трагедия Кармен», 1984). Этой же тенденции отчасти следует балет «Кармен-сюита» с М.М.Плисецкой в главной роли (музыкальная транскрипция Р.К.Щедрина, хореография А.Алонсо, 1967). Образ К., как всякий культурный символ, используется на самых разных уровнях: высокого искусства, поп-арта и даже бытового поведения (мода на «имидж Кармен»).

Способна ли Кармен кого бы то ни было любить? Да! Единственное, что она по-настоящему любит, - это свобода! И в арии Кармен, где говорится, что любовь - дитя свободы, заложено глубокое заблуждение, которого в новелле Мериме нет. Любовь - это жертва, точнее самопожертвование. Природа Кармен стихийна и неуправляема, как ураган; текуча, как вода; гибельна для всех, кто с ней соприкасается, как огонь. Природная стихия чужда любви или ненависти. Не случайно Кармен - язычница, цыганка, она издевается над христианскими ценностями, главная из которых - любовь к ближнему. Этот антихристианский мотив образа Кармен звучит уже в момент первой встречи героини с автором: "В те времена (...) я был таким нехристем, что не отшатнулся в ужасе, увидев рядом с собой ведьму" (с.478), тем более когда-то он изучал тайные науки и вызывал духа тьмы. Не случайно и то, что Хосе Наварро, ожидая в тюрьме казни удушением, просит автора отслужить обедню по его заблудшей душе и по убиенной душе Кармен. Он начинает свой рассказ о Кармен со слов "я баск и древний христианин", а заканчивает словами о святом отшельнике, молившимся за него и за Кармен.  

 Действительно,  для Хосе встреча с Кармен роковым образом меняет всю его жизнь, ломает судьбу: в Альмансском кавалерийском полку он получил звание ефрейтора, ждал, когда его вот-вот произведут в вахмистры. Простодушной мечте Хосе дослужиться до полковника или генерал-капитана, подобно его соотечественникам Чапеленгарру и Лонге, не суждено сбыться, ибо в его жизнь уже вошла Кармен. Теперь жизнь Хосе станет опасной, рискованной, непредсказуемой, неизбежно ведущей его к виселице, в точности с предсказанием Кармен. Ее побег из-под стражи, которому Хосе поспособствовал, повлек за собой арест, тюрьму и разжалование. Новая встреча с Кармен бросает в его душе семена убийства. Хосе стоит в карауле у дома полковника, куда Кармен подъезжает на коляске полковника, разукрашенная, "как икона", разряженная "в пух и прах, вся в золоте и лентах. Платье с блестками, голубые туфельки тоже с блестками. Всюду цветы и шитье. В руке она держала бубен" (с.490-491). Хосе слышит звук бубна, кастаньет, смех и крики "браво", а "также голоса офицеров, говоривших ей всякие глупости, от которых у меня кровь кидалась в лицо. Мне кажется, что именно с этого дня я полюбил ее по-настоящему; потому что три или четыре раза я готов был войти в патио и всадить саблю в живот всем этим ветрогонам, которые с ней любезничали" (с.491).

В рассказе Хосе Мериме блестяще изображает гибельную страсть  мужчины, попавшего под стихийную  власть женщины: после ночи любви  с Кармен ему уже никогда не вырваться из-под власти собственного воображения, которое он будет день ото дня в себе распалять, бесконечно возвращаясь к воспоминаниям о коротких мгновениях наслаждения и счастья: "Как только мы остались одни, она принялась танцевать и хохотать, как сумасшедшая (...) кинулась мне на шею, говоря: "Я плачу свои долги, я плачу свои долги! Таков закон у калес" (цыган). (...) каких только шалостей и глупостей она не придумывала! (...) С этой женщиной нельзя было соскучиться..." (с.493-494). 

 Любовь Кармен, как ощущает ее и передает автору Хосе, имеет привкус смерти, а кроме того, горечь мучительства, острого страдания, ущемленного мужского самолюбия. Такая любовь не забывается, ведь память страдания сильнее памяти счастья. Говоря о Кармен, Хосе как будто рисует капризы всех хорошеньких женщин, избалованных мужским вниманием: "...нрав Кармен был вроде погоды в наших краях. У нас в горах гроза тем ближе, чем солнце ярче" (с.496). Кармен издевается над робостью и кротким нравом Хосе, торопившимся в казарму на перекличку: "- В казарму? - промолвила она презрительно. - Или ты негр, чтобы тебя водили на веревочке? Ты настоящая канарейка одеждой и нравом. И сердце у тебя цыплячье" (с.494). Испанские драгуны ходили в желтом и действительно напоминали канареек, но постоянное презрительное обращение Кармен к Хосе: "Канарейка", "Глупая канарейка" - имеет, помимо повествовательного, еще и более глубокий метафорический смысл. Если Кармен - кошка, то Хосе - канарейка, которую кошка рано или поздно съест. Пока он еще машет крылышками, полагая, будто свободен. Напрасно! Его свобода призрачна: смерть в виде жестокой и беспощадной кошки уже подстерегает его за ближайшим углом. Впрочем, канарейка, прежде чем погибнуть от когтей кошки, по воле Кармен сначала сама должна сыграть роль кошки-убийцы.

Хосе в припадке ревности убивает поручика своего полка, потом "с легкой руки" Кармен делается контрабандистом и убивает цыганского мужа Кармен Гарсию Кривого, хладнокровного убийцу их раненого товарища-контрабандиста: Гарсия всадил в лицо еще живого Ремендадо, которого Хосе хотел нести на спине, сбросив тюк с контрабандным товаром, 12 пуль ("...противней чудовище едва ли бывало среди цыган: черный кожей и еще чернее душой, это был худший из негодяев, которых я когда-либо в жизни встречал" (с.500). После убийства Ремендадо Хосе глядит на звезды, не может себе простить смерть товарища и, виня себя, зовет смерть. Гарсия Кривой при свете костра играет в карты с Данкайре, а Кармен, которую близость смерти точно пьянит и "заводит", щелкает кастаньетами поблизости от своего цыганского мужа Гарсии, делает вид, будто что-то шепчет на ухо Хосе, сама же целует его, "почти насильно, и так два или три раза. " Ты дьявол", - говорил я ей. "Да", - отвечала она" (с.501).  

 Хосе убивает  Гарсию в честном бою, между  тем как Кармен предлагает ему подстроить смерть надоевшего ей цыганского мужа руками храброго англичанина, ограбление которого она организует на Гибралтаре: "Я прошу его съездить со мною в Ронду, где у меня сестра в монастыре... (Здесь опять хохот.) (...) Вы на него нападаете (...) Надо, чтобы Кривой выскочил первым. Вы держитесь немного позади, рак (англичанин) бесстрашен и ловок; у него отличные пистолеты... Понимаешь?  

- Нет, - сказал я  ей, - я ненавижу Гарсию, но он  мой товарищ (...) мы сведем счеты  по обычаю моей страны (...) я  всегда останусь, как говорится,  честным наваррцем" (с.506).

Следующее убийство - убийство англичанина. Хосе считает  его своим любовным соперником, так  как Кармен соблазняла англичанина на глазах у Хосе. Во время нападения Хосе чуть не гибнет от пули англичанина, если бы не Кармен, толкнувшая англичанина под руку: это решило исход схватки в пользу Хосе. Физически уничтожив всех своих соперников, Хосе добивается своего: из минчорро (любовника) он делается ромом (мужем) Кармен. По-своему она любит Хосе: "Разве ты не видишь, что я тебя люблю, если я ни разу не просила у тебя денег?" (с.499) Кажется, что она отчасти подчинилась Хосе, - правда, скорее в силу веры в неизбежность судьбы, которая сводит их вместе и вместе приведет к гибели: "Я не раз видела в кофейной гуще, что мы кончим вместе" (с.508).  

 В то же  время их любовь обречена. Хосе  стремится присвоить Кармен, поработить ее душу. Ему втайне хотелось бы, чтобы его любили, как возлюбленная другого разбойника, Хосе-Марии, полная противоположность Кармен. Эта андалузка, "красивая девушка, тихая, скромная, милая в обращении", преданная подлецу Хосе-Марии, какой "вечно волочился за девицами, обходился с нею дурно (...) ударил ее ножом", а она "гордилась своим шрамом на руке и показывала его как лучшее украшение на свете" (с.501-502). Однако Кармен легко пожертвует любовью, которую, по существу, она в грош не ставит, за свободу. За свою свободу, за право жить, как она желает, она вступит в схватку с кем угодно и победит или погибнет. Она уже грозила Хосе: "Смотри, не выводи меня из терпения. Если ты мне надоешь, я сыщу какого-нибудь молодчика, который поступит с тобой так же, как ты поступил с Кривым" (с.509). 

 Хосе, пройдя  по уготованной ему Кармен дороге, вымощенной трупами, тяжело раненный и самоотверженно исцеленный Кармен, ходившей за ним, как сиделка, днем и ночью две недели, предлагает возлюбленной уехать из Испании и зажить честно в Америке. Она поднимает Хосе на смех. Ее жизнь - риск на грани смерти. Близость смерти веселит ее душу и наполняет ее жизнь силой и отвагой. Зачем ей уезжать из Испании?

В новелле бык, со шкуры которого Лукас срывает бант и преподносит Кармен, тут же приколовшей его к волосам, - бык этот мстит за Хосе, поднимая на рога Лукаса вместе с его лошадью. Кармен признается Хосе, что она любила Лукаса только "минутку", как и самого Хосе. Лукас ей нужен тоже как труп: у него великолепная, расшитая золотом куртка и он заработал 1200 реалов на боях быков. Для того же Кармен нужен труп автора, ибо у него, как она говорит Хосе, волшебный перстень и набитый деньгами кошелек. За автора, спасшего ему жизнь, Хосе ударил Кармен. "Она побледнела и впервые заплакала" (с.511), так и не простив Хосе. Автор, вставший на пути этой любви, не пожелал быть трупом. Судьба дала осечку. 

 Но судьба  ведет Хосе к последней смерти. Он предупреждает Кармен: "мне надоело убивать твоих любовников, я убью тебя" (с.512). Любовь - отнюдь не дитя свободы. В случае с Кармен и Хосе смерть - дитя любви. Перед тем как умереть, Кармен гадает на расплавленном свинце: с печалью она видит, что ей предстоит смерть. Зная это, она не пытается уйти от судьбы и непреклонно идет навстречу собственной гибели. Последний поединок мужчины и женщины, когда сильный мужчина рыдает на коленях перед слабой женщиной, напоминает ей о минутах совместного счастья, пытаясь удержать ее любовь, а женщина говорит, что любить его не будет и что ненавидит себя за эту любовь, швыряя кольцо, подаренное ей Хосе, в кусты, - этот поединок полов гибелен для обоих. Хосе, дважды ударив Кармен в живот ножом Гарсии Кривого, не удержит любовь, а потеряет ее навеки.  

 Смерть в новелле  Мериме не увековечивает любовь, делая ее нетленной и бессмертной,  а, напротив, превращает ее в  очередной смердящий труп, в котором застревает нож убийцы. Впрочем, это последняя смерть. Хосе, закопав труп Кармен в лесу и положив в могилу крестик и найденное им в кустах кольцо, отдает себя в руки правосудия, для того чтобы пророчество Кармен оправдалось: поистине виселица становится последней вдовой Хосе и он венчается с нею, своим трупом заключая этот гибельный любовный поединок между мужчиной и женщиной. А Кармен с тех пор для читателей останется навсегда апологетом свободы и стихийной женской силы, природа которой так же неуловима, как ураган, бушующее пламя или морская волна во время шторма.

* дополнительно.

Исследователи «Кармен» обычно рассматривают композицию этого произведения как рамочную. Отзвуки трактовки видного литературоведа рубежа XIX–XX веков Г. Лансона, видевшего в археологических и этнографических замечаниях автора один из приемов литературного «кокетства», встречаются и в более поздних работах. Так, академик Ю. Б. Виппер говорил о «пародийной усмешке» в обрамлении «Кармен», он писал: «В заключительном этнографическом очерке есть как будто бы все, что можно сказать об истории, быте и нравах цыган. И в то же самое время в нем, по сути дела, нет ничего, что могло бы по-настоящему объяснить ту поэтическую загадку, которую представляет собой характер Кармен, и пролить свет на смысл захватывающей человеческой драмы, о которой рассказывает сама новелла». Такая трактовка превращает «Кармен» в романтическое произведение. 

Однако достаточно подойти к структуре новеллы  как к эллипсу — и трактовка  существенно изменится. Анализ этнографических  заметок и наблюдений рассказчика, не только обрамляющих сюжетное ядро, но пронизывающих всю ткань произведения и составляющих второй, скрытый центр  новеллы, позволит студентам сделать  вывод о том, что автора новеллы  интересует не только личность Кармен, но и цыганский народ, с жизнью которого она связана неразрывными узами. Образ Кармен призван подчеркнуть главные особенности цыган, разгадать загадку этого народа. Трагическое столкновение Кармен и Хосе — не только следствие индивидуальных свойств их характеров: столкнулись две народности и соответственно два взгляда на мир.