Антропонимика романа Л.Н. Толстого «Война и мир»

 Принцип социально-исторического  правдоподобия определил выбор  именований и для вымышленных  персонажей. Их именования должны  были органически соответствовать именованиям исторических лиц, то есть  должны были отражать  прежде всего особенности реальной антропонимии начала XIX века. Для реальной антропонимии XVIII-XIX вв. Основой была социальная значимость. Следовательно, антропонимы вымышленных персонажей (авторские фамилии и имена) должны быть прежде всего социально маркированными.

 Исследователи творчества Л.Н.Толстого приходят к выводу о том, что писатель в работе над фамилиями вымышленных персонажей пользовался такими тремя основными путями:

• использование реальных фамилий, существовавших в конкретную эпоху;
• использование видоизмененных реальных фамилий;
• создание абсолютно новых фамилий по моделям реальных.

Для  очень многих внесюжетных и эпизодических персонажей Толстой использовал известные дворянские фамилии, например - Разумовские, Мещерские, Грузинские, Лопухины, Архаровы и др. Это, естественно, должно было создать (и создавало) у читателей соответствующее представление об этих персонажах: они являются людьми, принадлежавшими к светскому обществу. Использовал Л.Н.Толстой и реальные фамилии «простых» людей: Тушин, Федотов, Селиванов, Комаров... На страницах «Войны и мира» под этими фамилиями живут солдаты и унтер-офицеры, купцы и дворники, офицеры из разночинцев,  другие персонажи.

Л.Н.Толстой широко использовал и второй способ, зашифровывая реальные фамилии, видоизменяя их. Причиной этого обычно называют нежелание писателя показать  связь персонажа с каким-нибудь конкретным прототипом, у которого Л.Н.Толстой брал лишь некоторые черты (эту мысль, высказанную самим Толстым, мы уже цитировали выше). Другой причиной использования такого приема считают требование исторического правдоподобия. И вот после незначительной «пластической» операции на страницах романа «Война и мир» появились такие видоизмененные реальные фамилии, как Болконский, Друбецкой, Билибин, Курагин и другие. В одном случае писатель произвел замену согласных звуков (Волконский - Волхонский - Болконский, Трубецкой - Друбецкой, Дорохов - Долохов), во втором заменил сочетания звуков в середине фамилии, сохранив начальный и конечный слоги (Вильегорский - Вилларский). Использовал Л.Н.Толстой и замену суффикса реальной фамилии при одновременном выпадении отдельных звуков. Многие специалисты сходятся на том, что именно так Толстой создал фамилию Ростов. Вот что пишет Г.А.Силаева: «В одной из рукописей романа поверх зачеркнутой фамилии Простой  написано Ростов. Видимо, фамилия Ростов возникла из Простой путем отпадения первого звука (буквы) и замены суффикса фамилии на более типичный -ов. Фамилия Ростов казалась  самому писателю «нефальшивой», вероятно, потому, что напоминала известную русскую княжескую фамилию Ростовские (см. родословные книги: Лобановы - Ростовские, Касаткины - Ростовские и под.)». Здесь, пожалуй, следует вспомнить и о том интересном предположении, которое высказал в конце 50-х годов профессор М.С.Альтман.  Этот ученый отметил, что «переход от «Толстого - Толстова» к Ростову» был для автора, быть может, еще облегчен тем, что в русских поговорках, которые Толстой знал превосходно, он этот переклик мог найти готовым: «по ягоду, по клюкву, по хорошу, крупну: я из города Мурома, я барина бурого; я из города Ростова, я барина Толстова!».

Многие читатели «Войны и мира» хорошо помнят эпизод, в котором фигурирует  пленный французский  барабанщик Винцент Босс. Это имя интересно не только тем, что Толстой показывает, как по созвучию оно превратилось в устах партизан в Весеннего  или Весеню, т.е., писатель дает яркий пример образования прозвища на основе народной этимологии. Имя и фамилия этого персонажа также возникли путем видоизменения реальных: во время боев партизана Дениса Давыдова такой пленный действительно был взят, и звали его Викентий Бод. Этот любопытный факт из истории Отечественной войны 1812 года Л.Н.Толстой заимствовал из книги «Дневник партизанских действий»; автором которой был Денис Давыдов; в романе «Война и мир» фигурирует Василий Денисов - принцип видоизмененного сходства Лев Толстой здесь реализует через перестановку компонентов именования; Денис Васильевич Давыдов - Василий Денисов.

Третий путь возникновения фамилий вымышленных персонажей в романе - это создание их самим автором по моделям реальных: Перонская, Чатров, Телянин, Макарин, Десаль, Седморецкий и др. Однако, вероятно, нужна оговорка: в нашем распоряжении пока нет полного, исчерпывающего «Словаря русских фамилий» (хотя эта работа ведется и достаточно успешно). Поэтому трудно с определенностью судить, действительно ли фамилии эти полностью  отсутствуют в ономастике.

3. Социальная дифференциация имен в романе.

 Антропонимия «Войны и мира» не только тесно связана  с реальной системой именований того времени, но и точно  отражает ту социальную дифференциацию, которая противопоставляла класс дворян классу крестьян, слуг. Это особенно проявляется при сравнении личных имен дворян и крестьян. Казалось, что здесь одна  и та же основа, так как  всех именовали по одним и тем же религиозным требованиям, используя одни и те же «святцы», т. е. списки христианских имен. Однако личные имена дворян противопоставляются личным именам крестьян, подчеркивая неравенство и антагонизм между власть имущими и подвластными. Ср. мужские дворянские имена: Александр, Анатоль, Андрей, Борис, Василий, Дмитрий (Митенька), Илья, Ипполит, Кирилл, Михаил, Николай, Павел, Петр (Пьер), Сергей и др. и имена слуг, солдат и крепостных крестьян: Антон, Васька, Гаврила, Гришка, Демьян, Данило, Захар, Митька, Иван, Ипатка, Илюшка, Кирюша, Лаврушка, Михайло, Максимка, Никита, Платон, Семен, Тарас, Терентий, Тит, Тихон, Тишка, Уварка, Федор, Феоктист, Филипп, Фока. Точно так же противопоставляются и имена женские. Женщины дворянского сословия наречены именами Анна, Вера, Елена (Элен), Елизавета, Екатерина, Жюли, Ирина, Мария, Наташа, Ольга, Соня, Софи, а у крестьянок и служанок обычные имена Анисья, Аринка, Дуняшка, Катя, Мавруша,  Малаша, Матреша, Маша, Федосьюшка.

Такая социальная дифференциация наблюдается и при употреблении личных имен в речи героев. В личных именах слуг, подчиненных обычно употребляется суффикс -к-: Уварка, Тишка, Гришка, Васька, Аринка. Возможно, что этот суффикс не всегда выражал только оттенок пренебрежения, уничижения, а мог содержать  в себе некоторую  фамильярность, но все же имена с этим суффиксом  подчеркивали зависимое положение  именуемого, приближая личные имена к прозвищам, кличкам. Имена с суффиксом -к-  были неуместны в дворянской среде, а если и допускались случаи  такого употребления, то  они вызывали недоумение, удивление. Когда Николай Ростов характеризует приехавшего к ним в гости Василия Денисова, то говорит о нем дружески-фамильярно: «Нет, Васька славный», на что Наташа Ростова удивленно реагирует: «Ты его  Васькой зовешь?... Странно…» В дворянской среде чаще  при обращении употребляли  уменьшительные имена без дополнительных суффиксов оценки: Боря, Лиза, Маша, Наташа, Петя, Соня, что не характерно для речи крестьян и слуг.

Одинаковые суффиксы оценки встречаются в бытовом  употреблении личных имен как у дворян, так и у крестьян. Например, суффикс -ушк-: Верушка, Николушка, Сонюшка, Иванушка. Но такое формальное сходство меняется в зависимости от широкого контекста и от условий речевой ситуации. Совершенно прав Л. М. Щетинин, отмечая, что при характеристике подобных антропонимов нужно  учитывать все возможные ситуации, так как грубоватое Васька, с которым Николай Ростов обращается к сослуживцу и  другу Денисову, отмечено гораздо большей симпатией и привязанностью, чем сладенькое Митенька, как Ростов-старший называет своего плутоватого управляющего [ 9, с. 140]..

Социальная функция речевого этикета строго сословна, и это последовательно отражается в романе. По всей видимости, введение личных имен по иноязычным образцам в дворянской среде было не только данью  подражательства, но стремлением обособиться от сходных форм имен простого народа. Обращения типа Пьер, Андре, Катишь, Софи были широко употребительны в привилегированном обществе и практически невозможны в других сословиях.

В некоторых случаях личное имя героя выполняет не только функцию выделения именуемого, но и несет дополнительную стилистическую нагрузку, порой трудно уловимую с первого взгляда. Почему Каратаев назван необычным именем Платон?  М. С. Альтман считает, что «назвав Каратаева Платоном, Толстой, несомненно,  хотел этим именем, напоминающим знаменитого древнегреческого философа, дать определенную квалификацию своего героя, оценку его как подлинного мудреца, самобытного русского Платона. Несущественно, что этот Платон не имеет  «своих слов» и говорит только народными изречениями: «Это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг  значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати» («Война и мир», т. IV, ч. I, гл. XIII).И хотя сам Каратаев не мог бы последовательно и систематически изложить свое мировоззрение, оно у него, безусловно, имеется, стройное и цельное: «Жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла, как отдельная жизнь: она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал» («Война и мир», т. IV, ч. I, гл. XIII). И к этому своему мировоззрению, вернее, мироощущению, Платон умеет приобщить окружающих его людей.  Пьер Безухов, для которого «мир завалился и остались одни бессмысленные развалины», прислушиваясь и присматриваясь к Каратаеву,  «чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких-то новых и  незыблемых основах, двигался в его душе» («Война и мир», т. IV, ч. I, гл. XII). Уж одних этих характеристик Каратаева достаточно, чтобы понять, что имя мудреца дано ему автором не случайно. В этом окончательно  убеждает и то, что в одном из ранних предшественников Каратаева, можно сказать, в художественном варианте его, Толстой вскрывает связь своего героя с греческим Платоном» [1,52 ].

Красавицу Элен называют Еленой Прекрасной,  что напоминает героиню  поэмы Гомера (ср. размышления Пьера по поводу того, что ему неловко чувствовать себя этаким Парисом, обладателем Елены Прекрасной).   По мнению Э. Магазанника, «на фоне героики античного эпоса особенно жалко и нелепо выглядит мышиная возня светских «воителей», и здесь проявляется неповторимая толстовская ирония» [6, 27].

4. Варианты имен главных героев

Интересно проанализировать, как на протяжении всего романа именуются главные герои и  с чем это связано.

Всего имя Наташи Ростовой упоминается в романе 975 раз, из них 740 -  автором. Чаще всего на страницах романа мы встретимся с такой формой именования как Наташа. Так ее называет графиня Ростова 6 раз, граф Ростов -  8 раз, Николай Ростов -  24 раза, Соня  - 36 раз, Болконский – 19 раз. Интересно задуматься, почему же Толстой назвал свою героиню Наташей? Успенский отмечает, что имя Наталья  обозначает «родная», «домашняя». Героиня Толстого и в самом деле родная, близкая его душе. Это имя даже рифмуется со словом «наша», т. е. своя, родная. В эпилоге романа видно, что Наташа вся отдается семье, своему родному дому.

Следует отметить и другие формы именования. Шесть раз в романе упоминается Наташа Ростова под именем Натали. Так ее называют Вера Ростова и Анатоль Курагин. «- Натали?!  - прошептал вопросительно его голос, и кто-то больно сжимал ее руки. – Натали?!»…… В такой форме имя звучит на французский манер. Автор подчеркивает фальшь, лицемерие, наигранность,  стремление выделиться, ведь любимые Толстым герои никогда не разговаривают на французском языке или офранцуженном русском.

Но из уст Василия Денисова эта же форма имени  звучит совсем по-другому. «– Натали, - сказал Денисов, быстрыми шагами подходя к ней, решайте мою судьбу. Она в ваших руках!» [8, 353].

Следует отметить и другие формы именования  главной героини: Наталья Ильинична, Наталья, Наташка, Наташа Ростова и просто Ростова. Эти варианты имени встречаются в романе  редко. Натальей Ильиничной девушку называет слуга и Пьер, что объясняется большим уважением и почтением.

Среди имен главных героев очень разнообразно употребление именований Андрея Болконского. В романе мы встречаемся с различными формами имени: князь Андрей, Болконский, Андрей, Андрюша, Andre, князь Болконский, Андрей Николаевич. Такое разнообразие форм позволяет нам проанализировать  отношение к персонажу других героев и самого автора. Л. Н. Толстой избирает для себя основную форму именования – это князь Андрей. Всего  5 раз так называют его другие персонажи: Соня и  Наташа, когда юная Ростова, охваченная любовью к нему, говорит: «Какой он чудесный, этот князь Андрей». Интересно, но автор больше ни в чьи уста не вкладывает это именование, даже  в уста Пьера, лучшего друга молодого князя, хотя сам автор довольно часто называет его по имени. С такой формой именования как Болконский дела обстоят несколько иначе. Так его называют и автор, и Билибин, Несвицкий, Кутузов, Соня, Наташа, Элен, граф Ростов, Николай Ростов, причем автор употребляет фамилию в основном в эпизодах, связанными с военными действиями.

Анализируя формы именования имени Элен, следует отметить, что само имя  Элен говорит нам о том, что персонаж принадлежит к высшему сословию. Но так её называет автор. Никто не обращается к графине Безуховой, не говорит о ней. Только князь Василий два раза называет ее Лелей. Ласкательными именами типа Леля, Ляля часто родители или близкие люди в семейном кругу называют своих детей, выражая в имени заботу и нежность. Также один только раз  называет Элен Еленой Васильевной старый генерал.

Следует отметить, что об Элен мы узнаем со слов автора.  Сам Толстой, желая как можно меньше называть  ее по имени, часто заменяет  именование словом «красавица». Очевидно, то связано с отношением писателя к героине. Редко употребляя имя, но часто вводя слова «красивая, обворожительная», Толстой нам подчеркивает пустоту её души. А в том, что к ней почти никак не обращаются и никак не называют другие персонажи, видится её высокомерие и отстраненность от людей, которых она считает ниже себя.

Почему же Толстой, называя ее Элен, вводит и такую форму имени, как Елена Васильевна? Называя Элен Еленой Васильевной Безуховой всего лишь один раз, автор подчеркивает только принадлежность к высшему обществу и в какой-то мере выражает иронию по отношению к героине. «Репутация  женщины прелестной и умной  так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и все-таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала [6, 185].

5. Формы и модели именования героев

       Антропонимический  мир «Войны и мира» густо  населен именами собственными, безусловно, «избранными», и в процессе тщательного изучения романа мы  извлекли 468 ономастических единиц.

По принадлежности  мужчинам и женщинам антропонимы разделились следующим образом:

 мужских имен 395

      женских имен 73. (см. табл. 1)

Среди антропонимов   романа мы выделили несколько групп, отражающих модели именования героев: (см. табл. 2)

1. Триединое именование: Анна Игнатьевна Мальвинцева, Андрей Сергеевич Кайсаров, брат адъютанта, Апраксин Степан Степанович, Ахросимова Марья Дмитриевна, Василий Львович Пушкин, Петр Михайлович Волконский,  Михаил Никанорыч Илагин, Макар Алексеевич Баздеев, Петр Николаевич Шиншин, Анна Павловна Шерер, Кирилл Владимирович Безухов, Петр Иванович Багратион, Илья Андреевич Ростов, Анна Михайловна Друбецкая, Карагина Мария Львовна,  Марья Игнатьевна Перонская, Федор Петрович Уваров, Карл Богданович Шуберт, Аграфена Ивановна Белова, Долохова Мария Ивановна, Николай Андреевич Болконский, Михаил Иларионович Кутузов, Николай Андреевич Болконский (сын князя Андрея). Все эти люди принадлежат к высшему сословию или имеют высокий чин. Иногда к триединому именованию добавляется  еще и титул, чтобы подчеркнуть положение в обществе: князь Николай Андреевич Болконский, граф Илья Андреевич Ростов. Таких антропонимов  мы вычленили 30 единиц.
2. В группе «имена» брались именования, которые  в романе встречаются  только по именам. В основном сюда можно отнести имена слуг, кучеров, горничных: Прокофий, Поля, Лаврушка, Никита, Мутон, Ипатка, Игнат, Игнашка, Хведор, Ильюшка, Иванушка, Ефим, Захар, Герасим, Гришка, Влас, Гаврила, Ваня, Васька, Антон, Пелаеюшка, Феоктист, Тит и т. д. Мы не знаем их фамилий и отчеств, так как людей низшего сословия в XIX веке не принято называть  по фамилиям или имени-отчеству. К этой группе относится и имя отец Амфилохий. Это духовное лицо, и по законам церкви священнослужителей нужно называть только по имени. Таких антропонимов  мы вычленили 75 единиц.
3. К группе «фамилии» мы отнесли  именования, которые в романе встречаются только по фамилии. Таких антропонимов 103 единицы. Это и панна Боржовская, Иверская, панна Пшаздецкая, Сеславина, графиня Юсупова, Пряничников, Магницкий, Миронов, Телянин, Соколов, Киселев, Тимохин, Тушин, Стольянинов, Соколов, Сидоров, Понятовский, Потемкин, Кутайсов, Козловский, Бранницкий, Бондаренко, Баденский, Балашев, Влоцкий, Вяземский, Верещагин, Валуев, Гурьев, Дохтуров, Дементьев, Ермолов  и т. д. Этих героев мы встречаем в романе только под таким именованием, не зная их имени и отчества. В основном это солдаты, офицеры  или люди, встречающиеся на страницах романа редко. Эти люди не принадлежат к кругу очень уважаемых людей и поэтому нет смысла давать им дополнительные имена.
4. К группе «имя-отчество» мы отнесли  именования, которые встречаются в романе только по имени-отчеству. Это Мария Федоровна, императрица, Амалья Евгеньевна, Андрей Севастьяныч, Макар Алексеевич, Иосиф Алексеевич, Иван Васильевич, Кирила Матвеич, Марья Карловна, Матрена Тимофеевна, Марья Антоновна, Настасья Ивановна, Прасковья Саввишна, Софья Даниловна, Александр Павлович, Василий Игнатьич и т. д. Таких именований  в романе 44 единицы.
5. К группе «смешанные  употребления имен» мы отнесли  именования, которые встречаются в романе в разных вариантах. Например: граф Безухов, Кирилл Владимирович Безухов, Кирилл Владимирович; Анатоль, Анатоль Курагин, Курагин, Анатолий Курагин; Вера Ростова, Вера, графиня Вера и т. д. Таких именования в романе 205 единиц.
6. В группе «отчества» именований всего пять: Васильич, Савельич, Евстафьевич, Богданыч, Кондратьевна. В данном случае используется вместо имени, подчеркивая уважительное отношение к людям. Интересно, но у пушки тоже есть своебразное имя: Матвеевна. Однако  при подсчете антропонимов это отчество мы не учитывали, т.к. оно дано не человеку, а предмету.