Ф.С. Фицджеральд и его произведение «Ночь нежна»

«Ночь нежна» — произведение сложное, многоплановое, многослойное. В нем множество действующих лиц. Некоторые из них живут в романе от начала и до конца. Другие возникают эпизодически и затем уходят из повествования надолго или навсегда. Книга насыщена сюжетными ответвлениями, авторскими отступлениями, монтажными перебивками, хронологическими сдвигами.[5]

Это, пожалуй, самая горькая и мрачная из книг писателя. Ощущение «трагичности жизни», появившееся у Фицджеральда еще в юности, окрасило собой весь замысел романа, придав рассказу о духовной деградации героя настроение неотвратимо сгущающейся безысходности, которое так сильно отличается от эмоционально приподнятой интонации «Великого Гэтсби».[6]

В этом произведении у  автора освещена тема морального падения личности. Случайно познакомившись с Диком Дайвером на залитом ярким солнцем пляже Ривьеры, восемнадцатилетняя Розмэри с первого взгляда влюбляется в него. Дик кажется ей самым прекрасным, благородным и умным человеком на свете. И действительно, трудно не поддаться обаянию и беззаботности его веселья, не почувствовать твердость и силу, самообладание и выдержку, которые так пленили воображение Розмэри. Но автор сразу же предостерегает пас от ее ошибки: «В своей наивности она горячо откликалась на расточительные шалости Дайверов, не догадываясь, что все это далеко не так просто и не так невинно, как кажется, что все это тщательно отобрано на ярмарке жизни с упором не на количество, а па качество; и, так же как и все прочее - простота в обращении, доброжелательность и детская безмятежность, предпочтение, отдаваемое простейшим человеческим добродетелям,- составляет часть кабальной сделки с богами и добыто в борьбе, какую она и вообразить себе не могла. Дайверы в эту пору стояли на самой вершине внешней эволюции целого класса - оттого рядом с ними большинство людей казалось неуклюжими, топорными существами, но уже были налицо качественные изменения, которых не замечала и не могла заметить Розмэри».[4]

Как видим, внешность  обманчива. Дик вступил «в кабальную сделку с богами» и обречен на жестокую борьбу, о которой и не подозревает восторженная Розмэри.

Тем не менее, в романе доктор Дайвер — бесспорно привлекательный характер. Фицджеральд делает все, чтобы вызвать к нему читательскую симпатию. Он наделяет Дайвера умом, обаянием, талантом, мужественной внешностью и душевным богатством. По натуре своей Дайвер — мыслитель, ученый, творец. Им владеет благородное стремление служить науке и людям. Он, можно сказать, выдающийся специалист в области психиатрии и, несмотря на относительно молодой возраст, уже успел завоевать авторитет в научном мире. Достаток его скромен, но это его не смущает, поскольку и потребности его скромны. Ум его занят проблемами, не имеющими отношения к деньгам.

«Ночь нежна» - по-своему тоже роман «воспитания», только как  бы вывернутый наизнанку, рассказ о несбывшихся «больших ожиданиях», принесенных в жертву идолу Маммоны. Поначалу все, казалось бы, предвещает юному доктору Дайверу блестящее будущее. Щедро одаренный от природы, Дик получил великолепное образование в лучших университетах Америки и Европы; он даже но попал на поле сражения только потому, что «представлял собой слишком большую ценность, слишком солидное капиталовложение, чтобы пускать его на пушечное мясо». Мечтая стать настоящим ученым, Дик намерен упорно трудиться.

Но этим честолюбивым мечтам не суждено сбыться. Случай сталкивает Дайвера с юной Николь Уоррен, находящейся на излечении в одной из швейцарских психиатрических лечебниц. Он женится на ней. Женится по любви, презрев медицинскую этику, воспрещающую врачу жениться на психически больной пациентке. Им владеют благородные чувства и благородные побуждения. Он надеется вылечить Николь (и это ему удается). Ему кажется, что брак с наследницей миллионов не помешает ему сохранить независимость и продолжать профессиональную деятельность. Но это только кажется. Уоррены, позволив ему жениться на Николь, имели в виду собственные цели. Они, так сказать, «купили» Дайвера, не делая, впрочем, из этого никакого секрета.

С этого момента начинается постепенная деградация Дайвера. Из ученого, поклоняющегося благородным идеалам, из слуги человечества он постепенно превращается в личного врача, опекуна, няньку собственной жены, в неуемного организатора и творца красивой, изящной, со вкусом устроенной жизни, в мага и чародея, изобретательность которого превращает повседневное бытие в вечный праздник. Все это, разумеется, не просто. Дайвер любит Николь, и опека над ней ему не в тягость. Организованный им для Уорренов «карнавал жизни» не лишен приятности и для него самого. Но все это ничтожно мало в сравнении с тем, что он теряет. А теряет он талант, профессиональную одаренность, квалификацию, душевную энергию и щедрость, трезвость мышления, интерес к людям и вкус к жизни. Но самое, пожалуй, страшное — это угроза перерождения, нависшая над Дайвером в отравленной атмосфере уорреновского мира, начало распада личности, утратившей цель и смысл существования. Наступает момент, когда он больше не нужен Николь, не нужен Уорренам, не нужен науке и не нужен самому себе. У него хватает сил на то, чтобы «порвать с миллионами». Но только на это и ни на что больше.[5]

Трагедия Дика Дайвера - трагедия человека талантливого, но слабого. Дик не может противостоять тлетворному  воздействию общества, в которое  он попал, женившись на Николь. Всемогущие миллионеры из Чикаго «купили» его, и каким-то образом он допустил, что весь его арсенал оказался упрятанным в «уорреновских сейфах». В этом суть «кабальной сделки с богами», которая стоит герою всей его жизни. Посвятив себя заботам о Николь и незаметно принимая моральные нормы и образ жизни ее среды, Дик попусту растрачивает силы и талант. Путь к отступлению отрезан. Идя на один компромисс за другим, Дик постепенно теряет себя как ученый и в конечном счете как личность.[6]

Фицджеральд наделяет Николь большой женской прелестью и делает ее, на первых порах, чуждой или, во всяком случае, малоприкосновенной характерным чертам ее старшей сестры — расчетливости и агрессивной самоуверенности богачки. Обаяние Николь позволяет ей также стать подходящей партнершей для Ричарда Дайвера в затеянной им игре, в которой богатство и власть богатых людей как бы свободны от наиболее отталкивающих классовых атрибутов. Однако дальше автор показывает, что эти особенности Николь, отделяющие ее от прочих Уорренов, в огромной степени определялись болезнью, которая приглушала «родовые» черты ее личности и вынуждала ее, опираясь на мужа, заимствовать временно некоторые принадлежащие лично ему черты. Позднее все это меняется вместе с выздоровлением Николь и обретенной ею независимостью в поступках. Она обретает и жесткую волю к утверждению своих интересов, если надо — за счет других. Те характерные отношения, которые связывали ее десять лет с Диком и привели к восстановлению ее поколебленной личности (и к краху его личности).[6]

В романе нет стремительного развития сюжета и кульминации. Как заметил критик Генри Пайпер, книга напоминает собой полифоническое музыкальное произведение, где правильное впечатление целого создается только при точ                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                            ном сочетании всех побочных голосов. И действительно, в романе множество драматически вполне закопченных сцен, развивающих вторые и третьи голоса и как бы контрапунктом оттеняющих главную тему. Здесь не встретишь эпизодических, проходных персонажей. Каждый характер книги - яркая, запоминающаяся личность, которая демонстрирует тот или иной аспект морального падения общества «самых богатых», и о каждом из таких действующих лиц можно было бы писать отдельно. Все же вместе они образуют зловещее сборище нравственных калек, которых автор теперь даже не пытается прикрыть «дымкой таинственности», некогда так смутившей Хемингуэя.[5]

Едкая сатира - главный  способ изображения «самых богатых» в книге, и смех Фицджеральда, лишившись юношеской беззаботности, звучит теперь горько и зло. Возьмем хотя бы гротескно-безобразную семью Уорренов, людей, которые, выражаясь словами автора, расчетливо «покупают» врача для больной Николь, а после ее выздоровления за ненадобностью спокойно отбрасывают его в сторону, как выжатый лимон. Подобно грибку плесени, тяжкая нравственная болезнь подтачивает Уорренов изнутри. Отец Николь, чикагский миллионер Девре Уоррен,- кровосмеситель и главный виновник безумия своей дочери, а ее старшая сестра - Бэби Уоррен, - как утверждает писатель, навсегда обручилась со своими миллионами. Уоррены — «очень богатые люди». Их характеризует высокомерное чувство кастовой исключительности, потребительское отношение к жизни и к людям и душевная пустота. «Ночь нежна» в значительной степени представляет собой художественное исследование нравственности и психологии этого мира «очень богатых людей».

«Очень богатые люди»  — термин, введенный Фицджеральдом. Он шире, чем его прямое значение. Это не обязательно люди, у которых  много денег. И даже не всякий человек, у которого много денег, относится к «очень богатым людям».

Можно сказать, что для  Фицджеральда «очень богатые люди»  — это наследственная аристократия доллара. Непременно наследственная. Мир очень богатых — это мир кастовый, замкнутый. Он проникнут самоощущением элитарности и строго хранит непроницаемость своих границ. Даже старая европейская аристократия не обладала столь интенсивным чувством собственной исключительности, как нынешняя аристократия доллара, и не отделяла себя от «всех прочих» с такой свирепой решительностью. Проникнуть в их среду, стать «своим» — дело почти безнадежное.

Мир Уорренов — это, в  некотором роде, прообраз общества потребления на его первоначальной кастовой ступени. Он, конечно, соприкасается  с более широким миром, но чисто потребительски. Он покупает, использует, губит и выбрасывает все, что попадает в его орбиту. Войти в этот мир и даже соприкоснуться с ним для всякого, кто к нему не принадлежит, означает погибнуть, как гибнет Дик Дайвер.

Этот блестящий, сверкающий, веселящийся и праздный мир, обладающий обманчивой привлекательностью и утонченностью, кажущейся энергией и динамикой, на самом деле, как показывает Фицджеральд, нищ, убог и неизлечимо болен. У него нет ничего, кроме денег. Его характеризует полная бездуховность, интеллектуальное бессилие и моральное вырождение. Каждый из его обитателей по-своему урод. Душевное уродство здесь норма. Единственное исключение, да и то неполное, составляет психически больная Николь. Впрочем, выздоровление возвращает ее к уорреновскому стандарту.

Мир Уорренов ничего не может  сам. Даже веселиться. Подобно огромному вампиру, он хватает чужаков, вытягивает из них жизненные соки и выбрасывает вон. К этому, в сущности, сводится смысл истории Дика Дайвера.

Не менее отрицательно отношение автора и к Томми Барбану, богатому прожигателю жизни, к которому уходит Николь в конце книги. Многими чертами напоминающий Тома Бьюкенена, Барбан - наемный вояка, фашиствующий анархист, лишенный каких бы то ни было моральных принципов. Ему все равно, на чьей стороне воевать, лишь бы хорошо платили.[1, c.70]

В  романе Фицджеральда «Ночь нежна», как в капле воды отразилась общая идеологическая ломка, характерная для духовной жизни Америки в период между двумя мировыми войнами. До первой мировой войны сознание американской интеллигенции в массе своей было ориентировано на буржуазно-демократическую идеологию и просветительскую этику. Благородное прошлое страны воплощалось в монументальных фигурах Вашингтона, Джефферсона, Адамса, Хэнкока, а родоначальником американской нравственности, науки и искусства почитался Франклин. «Отцы-основатели» нового государства заложили основы общества, в котором, как им казалось,  человеку было гарантировано его естественное и неотчуждаемое право на свободу, равенство и стремление к счастью. Свобода и равенство в этой триаде играли, так сказать, подчиненную роль. Они должны были способствовать реализации стремления к счастью. Но именно здесь и обнаруживала себя буржуазная ограниченность благородного просветительского идеала. Очень быстро в американском сознании выкристаллизовалось понимание счастья как материального успеха. Само понятие счастья уравнялось с понятием богатства. Поначалу казалось, что богатства хватит на всех и что приобрести его вполне возможно трудом собственных рук. Нужно только не лениться. Вскоре, однако, обнаружилось, что все это совсем не так и что освященные буржуазной этикой методы приобретения богатства ведут к результатам, уничтожающим самые основы демократического общества. Свобода и равенство, призванные служить гарантами успеха человеческой деятельности на пути к достижению счастья, пали первыми жертвами неуемного стремления к обогащению. Они превратились в своего рода атрибуты, в производное от богатства. Если ты богат, то можешь претендовать на свободу и равенство с другими. А нет — так нет. Сложилась парадоксальная ситуация: общество, гордившееся своим демократизмом, уничтожало самые основы демократии с невиданным усердием.[6]

                                      Список литературы

1 Горбунов А.Н. Романы Френсиса Скотта Фицджеральда. - М.: 1974.

2 http://pomnipro.ru/memorypage/biography/2675

3 http://www.tonnel.ru/?l=gzl&uid=328

4 http://conf.msu.ru/archive/Lomonosov_2009/foreign/pavlova.pdf

5 http://fitzgerald.narod.ru/critics-rus/starcev-noch.html

6 http://fitzgerald.narod.ru/critics-rus/gorb4.html

7 http://ru.wikipedia.org/wiki/%CD%EE%F7%FC_%ED%E5%E6%ED%E0