Источники личного происхождения: Н.В. Гоголь

Содержание:

 

1. Личность автора	стр.2
2. Дневники как источники	стр.5
3. Археографический анализ	стр.19
Список источников	стр.12

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1. Личность автора

        Гоголь Николай Васильевич (1809—1852) - один из величайших писателей русской литературы, влияние, которого определяет ее новейший характер и достигает до настоящей минуты. Он родился 19 марта 1809 года в местечке Сорочинцах (на границе Полтавского и Миргородского уездов) и происходил из старинного малороссийского рода (см. ниже). Отец Николая Васильевича, умер, когда сыну было 15 лет; но полагают, что сценическая деятельность отца, который был человек веселого характера и замечательный рассказчик, не осталась без влияния на вкусы будущего писателя, у которого рано проявилась склонность к театру. Н. В. Гоголь — Г. И. Высоцкому:19 марта 1827 г. (Гоголь в это время в 8-м классе): «…Масленую мы провели прекрасно. — Четыре дни сряду был у нас театр; играли превосходно все. — Все бывшие из посетителей, людей бывалых, говорили, что ни на одном провинциальном театре не удалось видеть такого прекрасного спектакля. Декорации (4 перемены) сделаны были мастерски и даже великолепно. Прекрасный ландшафт на занавесе довершал прелесть. Освещение залы было блистательное. Музыка также отличилась; наших было 10 человек, но они приятно заменили большой оркестр, и были устроены в самом выгодном, в громком месте. Разыграли четыре увертюры Россини, 2 Моцарта, одну Вебера, одну сочинения Севрюгина и друг. Пиесы, представленные нами, были следующие: «Недоросль», сочинение Фонвизина, «Неудачный примиритель», комедия Я. Княжнина, «Береговое право» Коцебу, и вдобавок еще одну французскую, соч. Флориана, и еще не насытились: к Светлому празднику заготовляем еще несколько пиес.»  Из воспоминаний В.Пашкова (школьного товарища Гоголя выпуска 1830 г.): « …На небольшой сцене второго лицейского музея лицеисты любили иногда играть по праздникам комические и драматические пьесы. Гоголь и Прокопович — задушевные между собою приятели — особенно заботились об этом и устраивали спектакли.»

Жизнь в деревне до школы и после, в каникулы, шла в полнейшей обстановке малорусского быта, панского и крестьянского. В этих впечатлениях был корень позднейших малорусских повестей Гоголя, его исторических и этнографических интересов. Впоследствии из Петербурга Николай Васильевич постоянно обращался к матери, когда ему требовались новые бытовые подробности для его малороссийских повестей. 

      Почти во всех своих произведениях Гоголь упоминает христианство, чертей, Бога, церковь. Яркими примерами могут служить произведений «Вий» и «Вечера на хуторе близ Диканьки». Задатки религиозности приписывают воспитанию матери Гоголя, впоследствии религиозность овладела всем существом Гоголя (все мы читали знаменитого «Вий», где семинарист Хома Брут приходит в церковь читать заупокойные молитвы над гробом загубленной им панночки-ведьмы). Гогль просил мать присылать ему все, что касается крестьянства. Н. В. Гоголь — матери (Санкт-Петербург, 22 мая 1829 г.): «…Я думаю, вы не забудете моей просьбы извещать меня постоянно об обычаях малороссиян. Я всё с нетерпением ожидаю вашего письма. Время свое я так расположил, что и самое отдохновение, если не теперь, то вскорости принесет мне существенную пользу. Между прочим, я прошу вас, почтеннейшая маминька, узнать теперь о некоторых играх из карточных: у Панхвиля как играть и в чем состоит он? равным образом, что за игра Пашок, семь листов? из хороводных: в хрещика, в журавля. Если знаете другие какие, то не премините. У нас есть поверья в некоторых наших хуторах, разные повести, рассказываемые простолюдинами, в которых участвуют духи и нечистые. Сделайте милость, удружите мне которою-нибудь из них.» («Письма», I, стр. 122–123) 
      Н.В. Гоголь — матери (Санкт-Петербург, 2 февр. 1830 г.): «…Еще осмеливаюсь побеспокоить одною просьбою: ради бога, если будете иметь случай, собирайте все попадающиеся вам древние монеты и редкости, какие отыщутся в наших местах, стародавние, старопечатные книги, другие какие-нибудь вещи, антики, а особливо стрелы, которые во множестве находимы были в Псле. Я помню, их целыми горстями доставали. Сделайте милость пришлите их. Я хочу прислужиться этим одному вельможе, страстному любителю отечественных древностей, от которого зависит улучшение моей участи. Нет ли в наших местах каких записок, веденных предками какой-нибудь старинной фамилии, рукописей стародавних про времена гетманщины и прочего подобного? Простите меня великодушно, маминька, что я вас забрасываю просьбами и причиняю великое беспокойство. Чтобы не было вам тягости, вы разделите свои поручения людям, на которых можете положиться в этом случае.» («Письма», I, стр. 146.)

       Одна из личных черт Николая Васильевича. заключалась в том, что с самых ранних лет, с первых проблесков молодого сознания его волновали возвышенные стремления, желание послужить обществу чем-то высоким и благотворным; с ранних лет ему было ненавистно ограниченное самодовольство, лишенное внутреннего содержания, и эта черта сказалась потом, в тридцатых годах, сознательным желанием обличать общественные язвы и испорченность, и она же развилась в высокое представление о значении искусства, стоящего над толпой как высшее просветление идеала...

        Юношеские опыты Николая Васильевича. складывались в стиле романтической риторики — не во вкусе Пушкина, которым Гоголь уже тогда восхищался, а скорее во вкусе Бестужева-Марлинского. К концу пребывания в гимназии он мечтает о широкой общественной деятельности, которая, однако, видится ему вовсе не на литературном поприще.    

      Из воспоминаний Николая Юрьевича Артынова (Школьный товарищ Гоголя): «В гимназии Гоголь был тем только и замечателен, что имел слишком остроконечную бороду, да еще, пожалуй, тем, что постоянно бывало ходит на Магерки. Магерки — это предместье Нежина. Гоголь имел там много знакомых между крестьянами. Когда у кого из них бывала свадьба или другое что, или когда просто выгадывался погодливый праздничный день, то Гоголь уж непременно был там. Учился же Гоголь совсем не замечательно. От профессора русской словесности Никольского получал постоянно тройку.В сочинениях его по словесности бывала пропасть грамматических ошибок. Особенно плох был Гоголь по языкам. Классы языков составляли тогда у нас три особые, независимые от других классов отделения, которые студенты всех курсов проходили по мере успехов. Гоголь окончил курс гимназии, но по языкам не дошел до 3-го отделения. Его отметки по французскому языку были от 3 до 4, по немецкому — от 2 до 3. Вообще Гоголь был самая обыкновенная посредственность, и никому из нас и в голову не приходило, чтобы он мог впоследствии прославиться на поприще русской литературы. Впрочем, нужно сказать правду, Гоголь любил чтение книг и особенно любил самые книги…» 

 

 

 

 

2. Дневники как  источники

         После небольших трудов,  его первым крупным литературным делом, положившим начало его славе, были «Вечера на хуторе близ Диканьки». Повести, изданные пасечником Рудым Паньком, вышедшие в Петербурге в 1831 и 1832 гг., двумя частями (в первой были помещены «Сорочинская ярмарка», «Вечер накануне Ивана Купала», «Майская ночь, или утопленница», «Пропавшая грамота»; во второй - «Ночь перед Рождеством», «Страшная месть, старинная быль», «Иван Федорович Шпонька и его тетушка», «Заколдованное место»). Следующими сборниками были сначала «Арабески», потом «Миргород», оба вышедшие в 1835 г. и составленные отчасти из статей, печатанных в 1830—1834 гг., отчасти из новых произведений, явившихся здесь впервые. Литературная слава Гоголя установилась теперь окончательно.

      Основная тема поэмы “Мертвые души” — тема настоящего и будущего России. Беспощадно ругая порядок, который существовал в стране, Гоголь был уверен В том, что Россия будет процветающей страной, что настанут времена, когда Россия станет идеалом для других стран. Эта убежденность возникала из ощущения огромной творческой энергии, которая таилась в недрах народа. Образ родины в поэме выступает в качестве олицетворения всего великого, на что способен русский народ. Возвышающийся над всеми картинами и образами, нарисованными в поэме, образ России овеян горячей любовью автора, посвятившего свой творческий труд родной стране. 
        В своей поэме Гоголь обличает тех, кто мешал развитию творческих сил нации, народа, беспощадно развенчивает “хозяев жизни” — дворян. Люди, подобные Манилову, Собакевичу, Плюшкину, Чичикову, не могут быть создателями духовных ценностей. Гоголь назвал их “мертвыми душами”, потому что они тормозят движение России вперед, они своим паразитическим существованием омертвляют все, что есть лучшего в России, в том числе душат и давят русский народ. 
       Гоголь ясно ощущал, какие необъятные живые силы кроются в недрах страны, в недрах русского народа. Ничтожным людям писатель противопоставляет образ великой Руси, обладающей богатырской мощью. Здесь раскрывается главная идея произведения, которая заключается. В отрицании социального порабощения, общественного застоя во имя прогресса. 
         Воплощением могучего взлета жизненной энергии, устремленности в будущее является изумительный образ России, подобно птице-тройке мчащейся в необъятную даль. “Не так ли и ты, Русь, что бойкая и необгонимая тройка, несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади... летит мимо все, что ни есть на земле, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства”. Лирические высказывания автора насыщены высокой патетикой. “...Какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! Русь!” Одну за другой Гоголь набрасывает картины русской природы, возникающие перед взором путешественника, мчащегося по осенней дороге. Не случайно застою поместных хозяев писатель противопоставляет стремительное движение России вперед. В этом выражается его вера в будущее страны и народа. Лирические размышления писателя о живом характере трудолюбивой русской нации принадлежат к числу наиболее проникновенных страниц, согретых неугасимым пламенем патриотизма. Гоголь прекрасно понимал, что изобретательный ум и творческие дарования русского народа только тогда обратятся в могучую силу, когда они будут свободны. 
        Горячо веря в великое будущее России, Гоголь, однако, неясно представлял себе путь, по которому она должна была прийти к могуществу, славе и процветанию. “Русь, куда же несешься ты, дай ответ? Не дает ответа”. Писатель не знал реальных способов, с помощью которых можно было бы преодолеть противоречия между состоянием подавленности страны и ее расцветом. В своем обличении социального зла Гоголь объективно отражал протест широких слоев народа против крепостнического строя. Именно на этой почве вырастала его бичующая сатира, разоблачающая владетелей крепостных душ, чиновных правителей. Работа над вторым томом поэмы совпала с глубоким духовным кризисом писателя. В этот период жизни стали неотвратимо проявляться тенденции буржуазного развития. Гоголь ненавидел царство мертвых душ, но капитализм пугал его. Гоголь, как человек глубоко верующий, выступал против всякой революции. Такова была его жизненная установка. Если смех Салтыкова-Щедрина направлен непосредственно на подрыв общественных устоев, то смех Гоголя в основе своей созидателен и гуманистичен.

        Обладая гениальным даром, Н. В. Гоголь создал выдающееся произведение. Лирические страницы поэмы, посвященные народу, — лучшие в произведении. Гоголь бесконечно любит свою страну и ее народ. Порицая все дурное в общественном и государственном строе России, автор прославляет ее народ, силы которого не находят себе выхода в крепостной России. Писателю присущ оптимизм, и он глубоко верит в светлое будущее.

Изучение исторического значения Гоголя не завершено и до сих пор. Настоящий период русской литературы еще не вышел из-под его влияния, и его деятельность представляет разнообразные стороны, которые выясняются с ходом самой истории.

Более внимательное изучение биографии Гоголя, особливо его переписки, раскрывавшей его внутреннюю жизнь, показало, что как, по-видимому, ни противоположны мотивы его повестей, «Ревизора» и «Мертвых душ», с одной стороны, и «Выбранных мест» — с другой, в самой личности писателя не было того перелома, какой в ней предполагался, не было брошено одно направление и принято другое, противоположное; напротив, это была одна цельная внутренняя жизнь, где уже в раннюю пору были задатки позднейших явлений, где не прекращалась основная черта этой жизни — служение искусству;

О свойствах своего таланта сам он говорил: «У меня только то и выходило хорошо, что взято было мной из действительности, из данных, мне известных»..... «Воображение мое до сих пор не подарило меня ни одним замечательным характером и не создало ни одной такой вещи, которую где-нибудь не подметил мой взгляд в натуре». Нельзя было проще и сильнее указать ту глубокую основу реализма, которая лежала в его таланте; но великое свойство его дарования заключалось и в том, что эти черты действительности он возводил «в перл создания».

Привязанность Николая Васильевича к своей родине была очень сильна, особенно в первые годы его литературной деятельности и вплоть до завершения второй редакции «Тараса Бульбы» (Андрей, сын Тараса Бульбы, изменил родине — родной отец присуждает его за эту гнусность к смерти, но еврей Янкель не понимает самого ужаса измены: «Там ему лучше, туда и перешел», — спокойно говорит он, увидев Бульбу), но сатирическое отношение к русской жизни, без сомнения, объясняется не племенными его свойствами, а всем характером его внутреннего развития. Несомненно, однако, что в характере дарования Г. сказались и племенные черты. Таковы особенности его юмора, который до сих пор остается единственным в своем роде в нашей литературе.

Николай Васильевич (как и любой русский писатель) в своих произведениях пытается донести до читателя какие-либо идеи. К примеру, устами Пудьк как будто подтрунивает над вульгарным юдофобством: «как же, добродию, это не обидно? каково было снесть всякому христианину, что горелка находится у врагов христианства?"; правда, устами Янкеля он сам напоминает о некоторых истинах попранной справедливости: «потому что все, что ни есть доброго, все валится на жида, потому что... думают, уж и не человек, коли жид?".

Самое крупное и значительное произведение Николая Васильевича — «Мертвые души» — как раз и посвящается изображению основного пласта мелкопоместной среды, изображению различных типов мелких помещиков, не порвавших своих связей с мелкой усадьбой и мирно доживающих свой век в глухих провинциальных именьях. Гоголь чрезвычайно рельефно показывает разложение поместно-патриархальных устоев. Обширная галерея выведенных здесь поместных «существователей» ярко иллюстрирует всю их социальную никчемность. И чувствительный, мечтательный Манилов, и шумный, деятельный Ноздрев, и хладнокровный, рассудительный Собакевич, и, наконец, самый синтетический тип Гоголя — Чичиков — все они мазаны одним миром, все они или сущие бездельники, или же бестолковые, бесполезные хлопотуны. При этом они совершенно не отдают себе отчета в своей никчемности, а наоборот чаще всего убеждены, что они — «соль земли». Отсюда и вытекает весь комизм их положения, отсюда и вытекает «горький смех» Гоголя над своими героями, пронизавший все его творчество. Никчемность и самомнение героев  составляют скорее их беду, чем их вину: поведение их диктуется не столько их личными качествами, сколько их социальной природой. Свободный от всякой серьезной и ответственной работы, лишившись всякого творческого значения, поместный класс в своей массе обленился и одурел от праздности. Жизнь его, лишенная серьезных интересов и забот, обратилась в праздное прозябание. А между тем эта пустяковая жизнь выдвигалась на авансцену, царила, как светильник на горе. Лишь исключительные люди из помещичьей среды угадывали, что такая жизнь не светильник, а коптилка. А рядовой, массовый помещик, который и служил главным объектом гоголевского творчества, коптил небо и в то же время озирался ясным соколом.

 

 

 

3. Археографический анализ

 

В "Мертвых душах" автор сделал такой великий шаг, что всё, ранее им написанное, кажется слабым. Успехом считается со стороны автора то, что в "Мертвых душах" везде ощущается его субъективность. Глубокая, всеобъемлющая субъективность, которая в художнике обнаруживает человека с горячим сердцем.

Например, там, где он говорит о завидной доле писателя, «который из великого омута ежедневно вращающихся образов избрал одни немногие исключения, который не изменял ни разу возвышенного строя своей лиры, не ниспускался с вершины своей к бедным, ничтожным своим собратиям и, не касаясь земли, весь повергался в свои далеко отторгнутые от нее и возвеличенные образы»; или там, где говорит он о грустной судьбе «писателя, дерзнувшего вызвать наружу всё, что ежеминутно перед очами и чего не зрят равнодушные очи, всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь, всю глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров, которыми кишит наша земная, подчас горькая и скучная дорога, и крепкою силою неумолимого резца дерзнувшего выставить их выпукло и ярко на всенародные очи». Везде душа автора.