Концепция художественного творчества Н. М. Языкова

После декабря 1825 года вольнолюбивый пафос стихотворений Языкова заметно ослабевает. Его стихотворения и переписка 1826 года свидетельствует еще о верности прежним настроениям, о негодовании, которое пробуждают в нем репрессии правительства, жестокость и лицемерие…

В стихотворениях 1827 года того же пушкинского «цикла» Языков говорит уже главным образом  о «сельской», «милой и безгрешной»  свободе, о вражде и презрении  Пушкина уже не столько к самодержавию, сколько к «ласкам» и «изменам»  людским. Теперь его восхищение пылкими беседами о свободе в «былых и будущих веках» сменяется умилением патриархальной стороной, оживающей в «пленительном рассказе» Арины Родионовны про «стародавних бар» «почтенные проказы».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Художественный  стиль поэзии Языкова

Стилю Языкова соответствовал и его стих, звучность и энергия которого были отмечены Белинским. Особенной стремительностью обладают песенные хореи Языкова («Пловец»). Мастерски пользовался он и звуковой формой стиха («Волги вал белоголовый...»).

Однако все идейно-художественные достижения Языкова относятся к ранней поре его творчества. Да и тогда они были ограничены отсутствием у автора глубокого понимания происходивших в России процессов. Ему казалось, что «столетья грозно протекут», прежде чем страна пробудится [«Элегия» («Еще молчит гроза народа...»), 1824]. В исторических балладах Языков романтически идеализировал ливонское рыцарство («Ала», 1824). Реакция после разгрома восстания 14 декабря 1825 г., явившаяся для прогрессивно мыслящей дворянской интеллигенции серьезной проверкой, толкнула Языкова, как и многих других, в стан реакционеров.Знакомство и сближение Языкова с Пушкиным (летом 1826 г., когда Языков гостил в Тригорском), вызвавшее появление цикла языковских стихов, запечатлевших дружбу поэтов, способствовало на некоторое время сохранению дерптским студентом его вольномыслия. Но с конца 20-х годов, поселившись в Москве, Языков завязывает другие связи, более соответствовавшие его новым религиозно-националистическим настроениям; с братьями Киреевскими, А. С. Хомяковым - будущими славянофилами. Позднее, за границей, Языков подружился с Гоголем, переживавшим в то время идейный и творческий кризис. Изменив прогрессивному лагерю, Языков становится воинствующим защитником славянофильства и пишет злобные памфлеты против А. И. Герцена, Т. Н. Грановского, П. Я. Чаадаева. Белинский сурово осудил тенденциозно составленные сборники стихотворений Языкова, с горечью констатируя идейное и художественное падение автора, на которого можно было когда-то возлагать большие надежды.Другой представитель революционно-демократической критики - Н. А. Добролюбов дал итоговую оценку деятельности Языкова. Признавая заслугу поэта в том, что он «лучшую часть своей деятельности посвящал изображению чистой любви к родине и стремлений чистых и благородных», критик верно подметил, что «Языков не мог удержаться сознательно на этой высоте, на которую его поставило непосредственное чувство; у него недоставало для этого зрелых убеждений».

  Добролюбов проницательно видит печальную закономерность судьбы Языкова: «Так, впрочем, погиб не один он: участь его разделяют, в большей или меньшей степени, все поэты пушкинского кружка. У всех их были какие-то неясные идеалы, всем им виднелась «там, за далью непогоды» какая-то блаженная страна. Но у них недоставало сил неуклонно стремиться к ней. Они были слабы и робки... «А туда выносят волны только сильного душой!».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Гражданский пафос  в поэзии поэта

После декабря 1825 года вольнолюбивый  пафос стихотворений Языкова  заметно ослабевает. Его стихотворения и переписка 1826 года свидетельствует еще о верности прежним настроениям, о негодовании, которое пробуждают в нем репрессии правительства, жестокость и лицемерие...

В стихотворениях 1827 года того же пушкинского «цикла» Языков говорит уже главным образомо «сельской», «милой и безгрешной» свободе, о вражде и презрении Пушкина уже не столько к самодержавию, сколько к «ласкам» и «изменам» людским. Теперь его восхищение пылкими беседами о свободе в «былых и будущих веках» сменяется умилением патриархальной стороной, оживающей в «пленительном рассказе» Арины Родионовны про «стародавних бар» «почтенные проказы».Очень показателен для новых настроений Языкова цикл студенческих песен 1829 года. Нет уже здесь ни политических намеков, ни смелых шуток. Свобода теперь понимается как свобода студента-гуляки, которому «разгульные красотки» и вино полностью заменяют «Волхов, Тибр и Иппокрену» ( то есть вольность и вдохновение). Большое место начинают занимать у Языкова (снова, как и в начале 1820-х годов) интимные дружеские послания и любовные элегии. Преобладающее содержание этих, очень похожих друг на друга посланий, - затянувшееся прощание с Дерптом, воспоминание о веселой и вольно протекшей юности, жалобы на оскудевшее вдохновение.По форме - это все напутствия друзьям, выходящим на самостоятельную жизненную дорогу. Поскольку из творчества Языкова постепенно уходит большое общественное содержание, интимная тема становится в нем особенно заметной. Это сознает и сам Языков. «Все переменилось, - жалуется он в 1830-ом году своему дерптскому товарищу, - жизнь и поэзия моя!»:

Гляжу печальными глазами

На вялый ход мне  новых дней

И славлю смертными стихами

Красавиц родины моей!

  Восторг в его стихах это теперь по большей части упоение любви, само вино - образ любовного хмеля. В эти же годы появляются в стихотворениях Языкова библейские мотивы и

образы, предвещающие такие  его стихотворения 1840-х годов, как  «Сампсон» и «Землетрясенье». (Сампсон, он же Самсон - древнееврейский герой, отличавшийся огромной силой, секрет которой заключался в его волосах.)

 Раньше поэт Языкова  - это или баян, традиционный в  декабристской литературе певец-воин, поющий славу героям и пламенной  любви к свободе, или независимый,  свободный гений, для «торжественных  трудов» которого не может служить наградой «милость царственного взгляда» и «восхищение рабов».

Теперь же миссия поэта  представляется ему высоким, «избранническим» служением мудрости и добру. Поэт призван смягчать своим пением равно  и муки раба и жестокость «венчанного  произвола».Во второй период творчества Языков, развиваясь в направлении, предуказанном русской поэзии Пушкиным, отказывается от образа поэта- студента. И не только потому, что он покинул Дерпт и университет. Основная причина в том, что образ этот, утратив после декабря 1825 года наиболее значительные и привлекательные черты, а с ними прогрессивный общественный смысл, изжил себя. Первые попытки Языкова создать эпическое произведение относятся еще к 1820-м годам. Правда, в это время Языкову так и не удалось написать романтической поэмы, ни даже наметить в этой области что-либо существенно новое.Языков, претендовавший на одно из первых мест в литературе, очень ревниво относившийся не только к успехам поэтов пушкинского окружения, но и к славе самого Пушкина, живо ощущал необходимость выступить с поэмой. Первая его проба в этом роде датируется 1823-1824годами, временем, когда Языков узнает о "Братьях-разбойниках" и других поэмах Пушкина, а позже увидел печатное издание "Бахчисарайского фонтана". Причем надо сказать, что побуждение написать поэму было у Языкова тем сильней, что известные ему пушкинские поэмы ему совершенно не нравились. Прочтя в списках "Бахчисарайский фонтан", он утверждал, что "эта поэма едва ли не самая худшая из всех его (Пушкина) прежних», что стихи ее «вялы, невыразительны и даже не так гладки, как в прочих его стихотворениях».И хотя он изменил мнение, познакомившись с печатным изданием поэмы, однако и тогда высказывает сожаление, что «Пушкин мало или, лучше сказать, совсем не заботится о планах и характерах и приводит много положений, с его точки зрения ненужных и лишних». Одной из самых популярных тем в 1820-е годы была так называемая ливонская тема. Как показывают исследования, интерес к жизни прибалтийских стран, в частности к Ливонии, был характерен для многих поэтов декабристского круга.

«Отсутствующий в русской  старине мир рыцарского средневековья, - пишет С.Г. Исаков, - был найден в  Ливонии, составной части Российской империи.Феодальная пора Ливонии оказалась  тем долгожданным отечественным  рыцарским средневековьем, о котором мечтали романтики». Именно в таком плане Ливония привлекала Языкова. Быт и нравы орденской Ливонии, русско-ливонские войны (особенно эпоха Ивана Грозного и взятие Вендена), Петр в Ливонии и Паткуль - вот излюбленные мотивы произведений на ливонскую тему в 1820-е - 1830-е годы. И почти всем им отдал дань Языков. В 1824 году им было написано стихотворение «Ливония», которое представляло собой вступление к одной из задуманных им ливонских поэм (вероятнее всего, к «Меченосцу Арану»), затем начало поэмы «Ала» и приписка к ней. В 1825 году Языков оставляет «Алу» для написания новой поэмы - «Меченосец Аран».

Ливонские поэмы, как  и начатая во время летней поездки  в Симбирск поэма о волжских разбойниках, не были завершены. От них остались лищь лирические вступления, зачины, пейзажные фрагменты. Кроме сцены боя в «Меченосце Аране» Языкову не удалось создать ни одной сцены, ни одной (не пейзажной) картины. И хотя он ссылается на отсутствие специальных знаний, мешающее ему закончить поэмы, главной причиной их незавершенности все же является нечто другое. Во-первых, это объясняется явным преобладанием у Языкова лирического дара над эпическим. Он не владеет повествовательной интонацией. Во-вторых, пытаясь создать романтическую поэму. Языков отталкивается от Пушкина и идет по уже исхоженному и потому не плодотворному пути. Языков, не понявший и не принявший принципиальной новизны пушкинских поэм, пытается противовпоставить в пределах романтизма свой путь, что практически привело его, если судить по первой части «Арана» к следованию русской так называемой байронической традиции. В частности, упомянул Байрона Александр Сергеевич Грибоедов, прочтя первую песнь «Меченосца Арана», чем вызвал недовольство Языкова. И именно эти замечания заставили поэта задуматься об изменении плана поэмы... Но только в последующие 1830-1840-е годы Языкову удалось овладеть повествовательностью и создать ряд законченных эпических произведений. В этот же период намечается в творчестве Языкова и выход за пределы романтического стиля.

 

 

 

 

 

 

Заключение

В наши дни Н. М. Языков стал как бы поэтом «для избранных», хотя стихи его по сути своей народные и для развития русского языка  необходим вклад, внесенный им в  сокровищницу нашего искусства. Стихи  его бесценны как школа русской речи, так же как стихи Пушкина, проза Гоголя - великих русских писателей, связанных дружбой с Языковым.

Бесценный вклад Языкова  в литературу пока что скрыт от многих читателей. Его книг почти  никогда не увидишь в магазине и найдешь только в редкой библиотеке. Сегодня, стремясь раскрыть некоторые черты творчества поэта, приходится прибегать к пространным цитатам из его произведении, поскольку не каждый читатель может снять с полки томик Языкова так же просто, как томик Пушкина или Лермонтова. Но как радостна бывает для юного читателя первая встреча.с Языковым, открытие прекрасного мира его поэзии...ты да я, Два сына Руси православной.

Два первенца полночных  муз,

Постановили своенравно

Наш поэтический союз.

Н. М. Языков. «А. С. Пушкину». 1826

И действительно, современники считали, что на небосклоне русской поэзии сияют, как Солнце и Луна, два светила: Пушкин и Языков. Стихи их произносились наизусть. Пушкина считали сложней и утонченней; Языкова, особенно в зрелые годы творческой жизни, - возвышенней и чище; говорили, что с пера его стекают не чернила, а перлы, а под пером играют радуга и Солнце (в прошлом зеке не страшились говорить о поэзии в высоком стиле).

В заключение приведу  некоторые письменные свидетельства  высокой этой оценки.

Клянусь Овидиевой тенью:

Языков, близок я тебе.

А. С. Пушкин. «К Языкову». 1824

«Стихотворную часть  украшает Языков. С самого появления  своего сей поэт удивляет нас огнем  и силою языка. Никто самовластнее его не владеет стихом и периодом. Кажется, нет предмета, коего поэтическую сторону не мог бы он постигнуть и выразить с живостью, ему свойственною». (П у ш к и н А. С. Невский альманах на 1830 год. - «Литературная газета», 1830, № 12.)

«Несмотря на неслыханный  успех Пушкина, г[осподин] Языков в  короткое время успел приобрести огромную известность. Все были поражены оригинальною формою и оригинальным содержанием поэзии г. Языкова, звучностью, яркостью, блеском и энергиею его стиха». (Белинский В. Г. Русская литература в 1844 году.)«Желание сердца моего сбывается. Говоря это, я намекаю на одно стихотворение твое, - ты, верно, сам догадаешься, что на „Землетрясенье". Да послужит оно тебе проспектом вперед! Какое величие, простота и какая прелесть внушенной самим Богом мысли! Жуковский, подобно мне, был поражен им и признал сто решительно лучшим русским стихотворением». (Гоголь Н. В. - Н. М. Языкову, 2 декабря 1844 г.)

«Юный, вдохновенный певец  отечественных доблестей, Языков, как  веселая надежда, пробуждает в сердце вашем прекрасные помыслы. Он исполнен поэтического огня и смелых картин. Слог его отсвечивается красотами первоклассных поэтов. Его дарование быстро идет блистательным путем своим. Он сжат, ровен и силён. Чистота души и ясность мыслей ослепительны в его стихах». (Плетнёв П. А. Письмо к графине С. И. С. 1 о русских поэтах. - «Северные цветы» на 1825 год.)

«Здесь нашел я стихи  Языкова. Ты изумишься, как он развернулся  и что из него будет. Если уж завидовать, так вот кому я должен бы завидовать. Аминь, аминь, глаголю вам. Он всех нас, стариков, за пояс заткнет». (А. С. Пушкин - П. А. Вяземскому, 9 ноября 1826 г.)

«Я надеюсь на Николая  Языкова, как на скалу» («Заметки о  Пушкине из тетради В. Ф. Щербакова». - В кн.: «А. С. Пушкин в воспоминаниях  современников». - М., 1985, т. 2, с. 47).

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы:

1. Гербель Н.В., «Русские поэты в биографиях и образцах, период третий (СПб., 1873 г.);

2. Полевой П., «История  русской литературы в очерках  и биографиях» (СПб., 1879 г., 2 изд.);

3. Семевский М. И., «Н. М. Языков; новые стихотворения и письма»  («Русский Архив», 1867 г., № 5 – 6, стр. 712 – 748);

4. Шенрок В. И., «Н.М. Языков, биографический очерк» («Вестник Европы», 1897 г., №№ 11 и 12);

5. «Иллюстрированная Неделя», 1875 г., №45;

6. «Никол. Мих. Языков»  («Нива», 1876 г., №5);

7. «СПб. Ведомости», 1866 г., № 332;

8. Для подготовки данной работы  были использованы материалы  с сайта http://slovo.ws/