Мастерская исследователя

Мастерская исследователя.

В поисках утраченных иллюзий, любовного утешения или душевной гармонии человек ищет ответ и нуждается в определённости, дабы развеять своё смятение. Его мыслительный процесс, внутреннее тяготение в таком случае всегда направлены на источник помощи. А им, в свою очередь, может быть всё, что угодно в зависимости от качеств личности. И одним из самых верных в этом помощников от самого начала  времён и по сей день является книга. Каждая индивидуальна: имеет особый запах, цвет, переплёт, по-разному пишется и говорит о разном. Но на любой вопрос читателя, у автора есть ответ. И совершенно всё равно, будь это писатель или поэт 21 века или же 19. О последнем сейчас и пойдёт речь.

Золотой век русской классической литературы навсегда остался блистать в вехах истории. Не забыты гении, не забыты гениальные произведения. Спустя пару столетий, к ним не только всё ещё обращаются, но и исследуют глубину работ и личностей, их сотворивших. Одним из ярких представителей, точнее представительниц, данного действа является известный российский прозаик, поэт, драматург и литературовед – Валентина Николаевна Боровицкая.

Ею написано множество блистательных вещей: глубоких, проникновенных. За каждым произведением стоит кропотливейшая работа с отечественными и зарубежными историческими источниками, документами, письмами. В современном мире, который подчиняется одному закону: максимум техники – минимум чувств, она сохранила огромный потенциал дамы из 19-го столетия.

Валентина родилась в 1942 году в Вологодской области, на Кемском лесном заводе, в семье педагога. Окончила филологический факультет МГУ. Работала редактором в Государственной научно-технической библиотеке, была главным  редактором, затем директором издательства "Страстной бульвар". Является автором книг стихов: «Элегия», «Старинная тетрадь», Стихи о любви, "Страстной бульвар", "Печатные традиции". 
Выпустила книги прозы: «Старые камни», повести; «Эпилог», роман об И. С. Тургеневе; «Синяя тетрадь с бронзовой застежкой», роман в письмах; "Андреевский флаг"; пьесы "Родина", "Перекрёсток"и так далее. Имеет много публикаций в периодических изданиях. Является издателем и автором литературного текста четырехтомника Георгиевского кавалера, казачьего офицера-эмигранта Андрея Гордеева «История Казаков».

Также Валентина Николаевна является Членом Союза российских писателей. Причём принята туда она была в мае 1995 года по рекомендации Виктора Розова, написавшего в ней всего лишь одно предложение: «Не мы оказываем честь Валентине Боровицкой, принимая её в наш Союз, — это она оказывает нам честь, в него вступая». Этой фразы оказалось достаточно, чтобы рекомендуемая стала членом единогласно и без обсуждений.

«Писать книги – большее счастье, чем видеть их изданными» - говорит она. И своей же биографией полностью подтверждает своё высказывание. «Представляете, уже в 4 года я точно знала — я писатель. И уже тогда писала стихи. А в 12 лет мне подарили полное собрание сочинений Тургенева. И он меня сделал: я прочитала все туда и обратно, и еще раз, и все его письма...»

Наверняка, это и был  первый фактор к тому, чтобы в будущем, а именно в 1989 году, вышел её роман «Эпилог», посвященный Ивану Сергеевичу Тургеневу. Валентина Боровицкая издала книгу на собственные средства, не остановилась ни перед единой преградой. А фразы недоумевающих сограждан вроде: «Кому нужен этот ваш Тургенев?» не сбивали писательницу с толку. Как выяснилось позже, не зря. Был продан весь трехтысячный тираж…

«Эпилог» выдержал четыре издания. И сразу же проявился «фирменный знак» автора. Великие писатели у нее — вовсе не запыленные образы из школьных хрестоматий. Они живые люди со своими радостями, трагедиями, достоинствами и недостатками.

К культовой личности Ивана  Сергеевича мало кто остаётся равнодушным. Главное – выбрать правильный путь, по которому можно прийти к  истинности его гения. Ведь помимо известного со школьной скамьи романа «Отцы и  дети» с его национально-научной  направленностью, существует огромная вариативность тем его произведений. Например, по словам Валентины Николаевны: «Лучше, чем Толстой, никто и никогда не напишет, чем чревата измена жены мужу, и лучше Тургенева никто не скажет о любви». И не только! Помимо романов и повестей о судьбе дворянства, России, русских семей и всего вышеперечисленного в его творчестве есть и совсем другая сторона. Это можно легко прояснить, познакомившись, например, с поздними сочинениями писателя. Они, в большей мере, сконцентрированы на размытом цикле «Таинственных повестей» и «Стихотворениях в прозе». Первые поражают своими, казалось доселе не свойственными автору, мистическими мотивами и глубинными тайнами о жизни и смерти (многие исследователи назвали это фантастическим романтизмом). А в случае №2 нам не остаётся ничего больше, кроме как восхищаться краткостью, точностью и какой-то другой жизненной мудростью его стихотворений, оставляющих после себя совершенно особенное послевкусие.

  Иван Сергеевич разный и, конечно, исследовать его творчество тоже нужно именно в таком контексте. Еще при жизни Тургенева начала складываться литературоведческая трактовка его творчества. Уже тогда наметилось несколько аспектов исследования, например, выделение в наследии писателя различных по тематике и неравноценных по значимости групп – произведений «общественной» направленности (к ним относили «Записки охотника», романы и повести о «лишних людях») и лирико-философских произведений (новеллы, стихотворения в прозе). А представители эстетической критики (А.В. Дружинин) видели в Иване Тургеневе прежде всего «поэта». Чернышевский, Добролюбов и Писарев акцентировали общественную проблематику творчества писателя, высоко оценив его романы. Полярные оценки применялись подчас к одним и тем же произведениям (например, «Запискам охотника»). Представители разных направлений критики пытались свести его творчество к какой-либо одной «программе», не осознавая, что талант писателя гораздо шире любой схемы.

В процессе переосмысления и переоценки классического наследия наметились различные тенденции в восприятии жизни и творчества Ивана Сергеевича. И абсолютно индивидуальной творческой точкой зрения обладает на этот счёт вышеупомянутая Валентина Николаевна Боровицкая.

Для неё негласным эпиграфом к биографиям Тургенева стали слова Достоевского о том, что Бог и Дьявол борются постоянно и «поле боя — сердце человека». Уже здесь можно заметить трепетно-личностное отношение исследовательницы к автору и глубинный подход к изучению биографии писателя, его произведений. Всё это наряду с искренней заинтересованностью и где-то даже сочувствием дорогого стоит.

Книга «Эпилог», вышедшая в 1989 году по праву может считаться  одной из самых популярных книг Валентины  Николаевны (если конечно слово «популярный» уместно в данном контексте). И  это вовсе неудивительно. Ведь то, как рассказала об Иване Сергеевиче она, было абсолютной новинкой для всех читателей. Писательница представила  своего «героя» простым и живым  во всех отношениях человеком с его  радостями, горестями, переживаниями  и любовью…

К примеру, что мы знаем  об отношениях Тургенева и Полины Виардо? Из общепринятых информационных ресурсов: Виардо – певица, необыкновенно тонкая художественная натура; муж её был прекрасный человек и выдающийся критик искусства, которого Тургенев очень ценил и который переводил его сочинения на французский язык. В первое время дружбы с семьёй Виардо мать писателя целых три года за привязанность к «проклятой цыганке» не давала ему ни гроша и называла его «однолюбом». В воспоминаниях Фета и в некоторых письмах Тургенева видно, что она была права: прожив в тесном общении с семьёй Виардо 38 лет, он чувствовал себя глубоко одиноким. На этой почве выросло тургеневское изображение любви, характерное для его меланхоличной творческой манеры. Он — певец любви неудачной по преимуществу.

А что же написано в книге  «Эпилог»? По трактовке Валентины  Николаевны, Иван Сергеевич, всю жизнь «пролежавший у ног» меркантильной, да к тому же замужней француженки, разительно отличается от того, о котором мы знаем из учебников литературы советской школы. «Прочитав Тургенева от корки до корки, я стала искать корни того Тургенева, каким его, увы, не знают школьники. Мне захотелось понять, что заставило этого умного, тонкого, талантливого человека быть 40 лет в рабстве у крайне расчетливой женщины».

Об этих отношениях ею сказано  много. И ведь верно: нельзя понять автора, постичь хотя бы толику его души, не зная и не ведая, о том, что в  ней на самом деле происходило. Тем  более, что в помощь к этому большое количество автобиографических произведений писателя. А откровенность всегда притягивает массы и завораживает публику.

Исследовательница неоднократно называет Ивана Сергеевича «последним рыцарем на земле», что особенно подкупает читателей. Как раз  на основе вышесказанного она даёт объяснение всему, что с ним произошло: «Потому что он был слишком романтичным человеком, слишком слабым, чтобы самостоятельно определять свою жизнь». Также аспект твёрдой жёсткой женской линии здесь немало важен. А как иначе! Ведь после своей матери, женщины «непростой», ему, как водится, нужна была такая же спутница по жизни. И она полностью или частично воплотилась в образе Полины Виардо. «Тургенев, живущий в семье своей любовницы — замужней женщины — на вторых ролях, лишь современникам казался непостижимым. А вот с точки зрения современного понимания его дорога абсолютно пряма».

Сама певица в старости часто говорила: «Вы не знаете, как многим обязаны мне за то, что Тургенев так много писал!» И отчасти это сущая правда. Талант – не талант и гений – не гений без искренней достойной любви, радости поцелуя и терзаний души. С этим соглашается Боровицкая: «Слово имеет особое влияние на людей, и те, кто умеет с ним обращаться, мечены. Поэтому жизнь писателей не может быть обыкновенной, а их судьба — простой». Но в то же время она всё равно стоит на своём, не сдаёт позиций, считая, что Полина Виардо – личность абсолютно тривиальная, т.е. она – только тривиальная опора. «И лишь гений её воздыхателя украсил её. А когда Тургенев умер, она приписала себе роль музы».

Очень много интересных, ранее неизученных фактов, стоят особняком в сочинениях о писателе. И, окинув вооружённым взглядом исследователя весь объём в совокупности, выявляется масса методов и подходов, влияющих на произведения Тургенева. И у Валентины Боровицкой, и других людей, увлекающихся жизнью и творчеством Ивана Сергеевича, одним из самых важных является аспект биографический, сложившийся с усилением импрессионистических тенденций под влиянием одной из сторон романтической теории об искусстве как самовыражении творческого духа.

Представители этого направления при изучении, например, «таинственных повестей» применяли способ исследования, при котором биография и личность писателя рассматривались как определяющий момент его творчества. Метод таких исследований часто был связан с отрицанием литературных направлений. Исследователи соотносят многие характерные черты творчества Тургенева с оригинальными свойствами личности самого писателя и его жизнью. И здесь в первую очередь замечают, что Тургенев смутился, пришел в ужас перед силой физической материальной природы, враждебной всему человеческому, в частности стремлением нашего «я» к безусловному… к вечному.

Говоря о присутствии  в тургеневском цикле элементов фантастики, следует помнить, что его создание совпало с тяжелой болезнью писателя (вынужденного принимать наркотические средства для снятия болей), и это не могло не сказаться на своеобразии картин и образов в "таинственных повестях" с их фантасмагорическими сновидениями, существами, призраками и прочего. Болезнь Ивана Сергеевича, единственным спасением от которой стали морфий и опиум, также повлияла на его отношение к жизни: каждый день представал перед ним бесцельным, серым, желание жить пропадало. Это в немалой степени обусловило мрачную, давящую атмосферу в поздних повестях писателя. Близость скорой, неизбежной смерти обращала Тургенева и к проблемам человеческого бытия в целом. Он вновь и вновь размышлял о волновавших его многие годы взаимоотношениях личности и космоса, пытаясь разрешить проблематичный для себя вопрос о жизни после смерти.

Иными словами, в "таинственных повестях" писатель, подводя итог прожитой жизни, предпринимает последнюю попытку ответить на тревожившие его на протяжении всего творчества вопросы.

Или, например, Валентина Николаевна Боровицкая часто подходит к своим литературным героям с точки зрения родословной. «Когда начинаешь раскручивать историю рода, то всегда понимаешь, что все мы родились на самом деле не в тот день, который значится в метрике, а тогда, когда появились на свет наши деды и бабки. Может быть, даже и раньше. По истории рода всегда можно проследить: если совершено преступление — следует возмездие, если подвиг — награда. В старинных родах, чьи истории сохранились, эти цепи так логично выстраиваются и закономерности так просматриваются, что дух захватывает. А истории великих русских писателей в этом смысле — выразительная картинка к вышесказанному».

Но всё-таки не так уж важно, каким образом или методом  воссоздан образ, важна – правдивость  и заинтересованность. В связи  с этим из интервью с исследовательницей: «Многие учителя преподают сегодня Тургенева только через мой «Эпилог», чему я очень рада. Когда я вхожу в аудиторию, чтобы рассказать о своей книге и своем Тургеневе, то вначале вижу пустые глаза или немой вопрос: «Опять из Москвы приперлась какая-то баба и будет морочить нам голову…» Но через пять минут чувствую, что публике уже интересно. А через 20 минут меня уже спрашивают: «Валентина Николаевна, все, что вы рассказываете, — это правда?» И после того как молодые люди узнают такого Тургенева, то сами — без школьной программы — начинают читать его произведения: «Отцы и дети», «Первая любовь», «Вешние воды». А потом ищут и другие книги. То же самое с Лермонтовым, Пушкиным. Из них ведь тоже сделали мертвые мумии».

Валентина Николаевна Боровицкая – женщина с большим сердцем, пишущая о людях тех времён, когда его «размеры» были ещё  важны, нужны и актуальны. Заполняя всё пространство вокруг себя винтажным ощущением давно минувшего столетия, она дарит читателям свои идеи, описания, характеры. И нам остаётся только внимать уже вышедшие работы и ждать написания будущих предметов для изучения.

В подтверждении вышесказанному был случай: однажды в издательство, печатающее её книги, позвонила женщина  с вопросом:

- Здесь ли издают Боровицкую?

Трубку взяла сама Валентина  Николаевна:

- Здесь.

- Правда жаль, что она  умерла?

- Почему вы так решили?

- Да ведь это ясно. Кто же так пишет в наше время? ...

После такого признания, можно  с гордостью сказать: всё не зря. И с трепетным энтузиазмом  продолжать творить дальше.