Шпаргалка по "Литературе"

Роман представляет собой постмодернистскую  попытку восстановить, пересмотреть и подвергнуть сомнению ценность викторианского романа для современности, и в то же время это попытка взглянуть на свое собственное время с точки зрения викторианских истоков.

В повествовании имеется множество  авторских вторжений, как прямых, так и косвенных. В одном из эпизодов появляется даже образ самого автора в виде бородатого человека, сидящего напротив Чарльза в вагоне поезда.

В романе "Женщина французского лейтенанта" происходит совмещение постмодернистского текста с традиционной стилистикой, которая была в ходу в английской литературе за сто лет  до этого. Как это и характерно для современной постмодернистской эстетики, темой литературы становится сама литература, темой литературного текста - сам литературный текст в сопоставлении с рядом своих подтекстов. Книга Фаулза - интеллектуальный "роман в романе". Но несмотря на такую амбициозную сверхзадачу, роман читается легко, с увлечением, повествование достаточно размеренное, что позволяет поразмышлять над заложенными в тексте идеями. Читателя как бы выносит импульсом повествования на уровень заключений, которые предусмотрены автором.

Романное пространство у Фаулза строится на двух разных уровнях, становясь  доступным как для невзыскательного читателя, так и для тех, кто  заинтересован проблемами, которые  напрямую связаны с исследованиями природы "прозы". Произведения Фаулза демонстрируют, как творческое начало может одновременно нести в себе элементы, которые явно или косвенно не согласуются с процессом создания прозы.

Однако следующий роман Фаулза "Дэниел Мартин" (1977), в котором  дается портрет современного художника, по общему мнению критиков, стал книгой достаточно традиционной, обнаружив возможности Фаулза писать в реалистической манере. Произведение обращает на себя внимание плотностью социальной картины, которая сочетается с обеспокоенностью автора проблемами разрушения традиционного уклада жизни.

Роман "Мантисса" (1982) представляет собой игровую аллегорию. Автор  пускает в ход многообразные  художественные средства, используемые современной прозой. Муза как посредник  между автором и миром наделяется свойствами якобы всезнания о прозе создателя. Взаимоотношения автора и музы представляют собой пародию на взаимоотношения между мужчиной и женщиной.

В романе "Червь" (1985) Фаулз обращается к исторической тематике, повествуя  о секте шейкеров, действовавшей  в Англии в XVIII в. Но использование автором документальной и исторической фактуры становятся совершенно иным, и гораздо более конкретным. Исследования Фаулза показали широкие возможности проблемного подхода к исторической тематике.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Вопрос № 23. Отражение «Века джаза» в романах Ф.С Фиджеральда «Великий Гэтсби» и «Ночь нежна».

Фицджеральд (Fitzgerald) Фрэнсис Скотт (24.9.1896, Сент-Пол, штат Миннесота, – 21.12.1940, Голливуд), американский писатель. В 1913–17 учился в Принстонском университете. В романе «Великий Гэтсби» (1925, рус. пер. 1965), классическом произведении амер. литературы 20 в., Ф. сочетает присущее ему романтическое видение жизни с острой социальной критикой. Внешне вульгарный нувориш Гэтсби одновременно мечтатель-романтик, трагически одинокий среди окружающих его корыстных и аморальных людей, в числе которых и любимая им Дэзи. Трагедия Гэтсби в том, что его романтические иллюзии связаны с т. н. «американской мечтой», подчинённой идее материального преуспеяния. Роман «Ночь нежна» (1934, рус. пер. 1971) рассказывает о постепенной деградации талантливого врача-психиатра, прекраснодушного идеалиста Дика Дайвера. В отличие от более цельного Гэтсби, Дик становится на путь компромиссов – женится на дочери миллионера и впустую растрачивает силы, приняв моральные нормы и образ жизни её среды. Для Ф. трагедия Дика, как и трагедия Гэтсби, тоже связана с губительной властью ложных ценностей амер. цивилизации. Сатирические тенденции, характерные для «Великого Гэтсби», здесь выявляются ещё сильнее.

прозаик. Учился в Принстонском университете. В годы первой мировой войны лейтенант  тыловой части, расположенной в  Алабаме. Здесь произошла встреча  Фицджеральда с его будущей женой, Зельдой, сыгравшей драматическую  роль в судьбе писателя.

 

Фицджеральд принадлежал к числу  тех. кто, по выражению его сверстника, писателя Б. Шульберга, «был оглушен  взрывами, даже не побывав на фронте». Ощущение необратимого распада былых  связей и кризиса традиционных ценностей  было обострено у этой молодежи, поминутно чувствующей свою неприкаянность в растревоженном войной мире. Фицджеральд стал рупором ее настроений и расплывчатых идей. Устами героя своего первого романа — «По эту сторону рая» (This Side of Paradise, 1920) — он объявил, что пришло поколение, для которого «все боги умерли, все войны отгремели, всякая вера подорвана», а остались только «страх перед будущим и поклонение успеху». В ранних произведениях Фицджеральда (роман «Прекрасные, но обреченные», The Beautiful and Damned, 1922; сборники новелл «Эмансипированные и глубокомысленные», Flappers and Philosophers, 1920; «Сказки века джаза», Tales of the Jazz Age, 1922) дистанция между автором и героем минимальна. Это способствовало стремительному росту популярности вчерашнего дебютанта, признанного самым ярким выразителем духа послевоенного времени, но вместе с тем ослабляло художественный эффект его прозы, слишком подверженной искушениям эпатажа и словесного фрондерства.

 

На протяжении 20-х гг. понятие  «век джаза» стало символом, характеризующим массовое увлечение карнавальным стилем жизни, которое стимулировалось безошибочным предчувствием скорого конца послевоенной эпохи бунтов против буржуазного утилитаризма и закабаления личности окаменевшими нормами прагматической морали. Неотступным сознанием мимолетности этого праздника раскрепощения, которое чаще всего не шло дальше сугубо внешних форм, хотя у лучших его героев неподдельна жажда осуществить духовный потенциал, заложенный в личности, полны новеллы Фицджеральда (особенно из сборника «Все эти печальные молодые люди», All The Sad Young Men, 1926).

 

Ко времени появления романа «Великий Гэтсби» (The Great Gatsby, 1925) писатель и эпоха, в которую взошла его  звезда, настолько отождествились в  массовом представлении, что и книгу, оказавшуюся высшим завоеванием Фицджеральда, читали как еще одну грустную «сказку века джаза», хотя ее проблематика намного сложнее. Вобрав в себя гамму распространенных тогда настроений, «Великий Гэтсби» резко выделился на фоне всего написанного Фицджеральдом прежде, главным образом за счет обретенного историзма мышления, что позволило автору связать кризис веры, который происходил в 20-е гг., с драматической эволюцией давнего национального мифа «американской мечты». Роман, построенный как история преступления по бытовым мотивам, перерастал в философское повествование, касающееся болезненной проблематики, сопряженной с деформациями американского нравственного идеала личности, утверждающей самое себя в борьбе за счастье и этой целью оправдывающей собственный индивидуализм. По позднейшему признанию Фицджеральда, художественным образцом для него были «Братья Карамазовы» Ф. М. Достоевского, прочитанные как роман-трагедия.

 

«Великий Гэтсби» — пример «двойного  видения», которое сам автор определял  как способность «одновременно удерживать в сознании две прямо противоположные идеи», вступающие одна с другой в конфликтные отношения, тем самым создавая драматическое движение сюжета и развитие характеров. Двойственность заглавного персонажа, в котором стойкая приверженность идеалу «нового Адама», доверяющего лишь голосу сердца, сочетается с оправданием аморализма в борьбе за житейский успех, придает трагический колорит образу этого бутлегера, воплотившего в себе исходное противоречие национального сознания. Повествование насыщено метафорами, своим контрастом подчеркивающими эту двойную перспективу происходящих в нем событий: карнавал в поместье Гэтсби соседствующая с его домом свалка отбросов, «зеленый огонек» счастья, па миг посветивший герою, мертвые глаза, смотрящие с гигантского рекламного щита, и т.п. Хрупкая поэзия «века джаза» и его обратная сторона — разгул стяжательских амбиций, порождающих аморализм, переданы писателем в их нерасторжимом единстве.

 

Это не помешало восприятию «Великого  Гэтсби» в США лишь как апологии недолговечной праздничности, отличавшей «век джаза», или в лучшем случае как программного литературного документа «потерянного поколения» с его достаточно поверхностными представлениями о жизни, с его травмированным сознанием, для которого реальность не более чем калейдоскоп бессвязных фрагментов, а соприкосновение с нею всегда чревато болью. На самом деле с «потерянным поколением» Фицджеральда связывала не только родственность, но и отстраненность. Она ясно дала себя почувствовать и на страницах «Великого Гэтсби», где карнавал закономерно увенчивается жизненным банкротством его участников, и в новелле «Опять Вавилон» (Babylon Revisited, 1930), ставшей реквиемом «веку джаза» с его иллюзиями обретенной свободы, с его шаткими этическими критериями и нежеланием осмыслить реальный ход жизни, который неотвратимо вел к труднейшим социальным испытаниям начала 30-х гг.

 

Отношение к писателю как к рупору идей и выразителю душевной настроенности  «потерянного поколения» предопределялось не столько установившимся в критике подходом к его книгам, сколько стилем жизни Фицджеральдов, особенно в Париже и на Ривьере, где они проводили с 1925 г. все лето. Для падкого на сенсацию обывателя Фицджеральд и Зельда являли воплощение «нового мирочувствоваиия», замешанного на гедонизме и непризнании каких-либо моральных запретов. Легенда о Фицджеральде как баловне судьбы, одарившей его шумной, с оттенком скандала славой, оказалась редкостно устойчивой, заслонив собой происходившую в те же годы драму саморазрушения, о которой будет рассказано в очерках «Крах» (The Crack-Up), полностью опубликованных уже после смерти писателя, в 1945 г. По формуле самого Фицджеральда, «мы не хотели просто существовать, мы хотели вечно изменяться», однако это изменение носило характер необратимых потерь, оборачиваясь трагедией, которую не до конца поняли даже такие мемуаристы, как Э. Хемингуэй и Э. Уилсон.

 

Постоянные финансовые трудности  заставляли Фицджеральда активно сотрудничать в популярных еженедельниках, куда он посылал рассказы преимущественно коммерческого толка (посмертно они собраны М. Брукколи в книге «Цена была высока», The Price Was High, 1979), не превосходящие уровень «хорошо сделанной» новеллы. Роман «Ночь нежна» (Tender is the Night, 1934), много раз переделанный и опубликованный в том варианте, который автор не считал окончательным, предполагая к нему вернуться снова, подвел итог размышлениям Фицджеральда о грудных судьбах беспокойного молодого поколения 20-х гг., которое утрачивает свой прирожденный идеализм, впрямую столкнувшись с миром «очень богатых людей», вызывавших у писателя «тайную незатухающую ненависть». Он рассказал тягостную историю одного из таких «природных идеалистов», не только вынуждаемого действительностью к компромиссам, но как бы предрасположенного к ним, поскольку герой не способен выработать стойкую духовную позицию. В нем слишком укоренено пристрастие к иллюзии, романтической сказке, красивой мечте, не имеющей ничего общего с реальным положением вещей, отличающим американский социум. Катастрофа героя в конечном счете предопределена его беззащитностью перед миром, где происходит стирание индивидуальности. Мягкий, обольстительный сумрак ночи, манящий персонажей Фицджеральда, насыщен парами нравственного разложения.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Вопрос № 24. Роман Э. Хемингуэя «Прощай оружие!» как произведение «потерянного поколения».

Эрнеста Хемингуэя (Hemingway, Ernest Miller) (1899–1961) можно назвать одним  из наиболее популярных и влиятельных  американских писателей 20 в., снискавший известность в первую очередь своими романами и рассказами. В нескольких ранних рассказах Хемингуэя из его первого значительного сборника "В наше время" (In Our Time, 1925) косвенно отразились воспоминания детства. Рассказы привлекли внимание критики стоическим тоном и объективной, сдержанной манерой письма. В следующем году увидел свет первый роман Хемингуэя "И восходит солнце" (The Sun Also Rises) – окрашенный разочарованием и великолепно скомпонованный портрет "потерянного поколения". Благодаря роману, повествующему о безнадежных и бесцельных скитаниях группы экспатриантов по послевоенной Европе, стал расхожим термин "потерянное поколение" (его автор – Гертруда Стайн). Столь же удачным и столь же пессимистичным был следующий роман "Прощай, оружие" (A Farewell to Arms, 1929), о лейтенанте–американце, дезертирующем из итальянской армии, и его возлюбленной–англичанке, которая умирает родами.

Имя выдающегося американского  писателя Эрнеста Хемингуэя стало  символом литературного успеха и  славы, отточенного мастерства, трудолюбия и глубокой, искренней любви к человеку. Основным содержанием его творчества 1920-х годов стали поиски истинных ценностей жизни, размышления над судьбой «потерянного поколения» — поколения фронтовиков Первой мировой войны: он рассказал о возвращении с войны (книга рассказов «В наше время», 1925), о сущности неприкаянной жизни бывших фронтовиков и их подруг, об одиночестве невест, не дождавшихся возлюбленных («Фиеста», 1926). Герой Хемингуэя заброшен, как об этом говорил сам писатель, в «другую страну» — помещен независимо от своей воли в условия, когда человек проходит проверку на прочность на подмостках некоего космического театра (глубины Африки, Первая мировая война, тайфун, арена боя быков, Латинский квартал в Париже, гражданская война в Испании), но сталкивается прежде всего в поединке с самим собой. Душевный надлом, одиночество — удел почти всех героев Э. Хемингуэя. Это ведущий мотив всего творчества писателя, и даже «мирные» его рассказы и повести несут печать войны. Вместе с тем Хемингуэй, принадлежа к «потерянному поколению», в отличие от Олдингтона («Смерть героя») и Ремарка («На Западном фронте без перемен») не только не смиряется со своим уделом — он спорит с самим понятием «потерянное поколение» как синонимом обреченности. Герои Хемингуэя — мужественные люди, которые противостоят судьбе, стоически преодолевают отчуждение, в каждом из. них — частичка личности автора, его несгибаемой воли к жизни. Одним из таких людей является Фредерик Генри — герой романа «Прощай, оружие!». Этот роман произвел на меня очень сильное впечатление, и именно о нем мне хотелось бы рассказать в своем сочинении. Роман «Прощай, оружие!» Хемингуэй завершил в 1929 году, вернувшись в Америку из Франции и поселившись во Флориде, в Ки-Уэсте. Произведение имело огромный успех как у критики, так и у читателей. Многие литературоведы считают этот роман, наряду с более поздним «По ком звонит колокол», самым лучшим произведением писателя, в котором его стиль — ясный, сжатый и очень емкий — достиг своего совершенства.