Социальная проблематика в романе Ч. Диккенсона "Оливер Твист"

Отсюда в романе появляется целая армия благородных, добрых, но бесцветных и до приторности чувствительных персонажей, которые становятся друзьями Оливера и в конце концов каким-то чудом оказываются его родственниками.[7] Затянувшаяся болезнь Роз Мэйли тоже никак не относится к делу. И даже в лихой, блистательной, немытой компании мелких воришек и свирепых грабителей главная героиня, проститутка Нэнси остается лишь бледной тенью Однако образы Феджина, Сайкса, Ловкого Плута, Ноэ Клейпола гораздо более убедительны, чем положительные герои романа.

 Все они великолепны каждый сам по себе, но они великолепны и все вместе, как шайка — первая и, может быть, лучшая из тысячи шаек, изображенных потом в литературе; ибо хотя всем им присущи неунывающая веселость и какая-то бодрость отчаяния, мы неизменно чувствуем, что все они, взрослые и мальчишки, зверски грубы, вероломны и каждый живет по закону «заботится лишь о себе». Но не только эти яркие образы и даже не шайка в целом определяют необычайно сильное впечатление от романа. Секрет в том, что эти индивидуальности мастерски приведены в соответствие с той обстановкой, в которой они действуют: шайка все время в движении — то бегом, то ползком, с писком и визгом она кочует по Лондону, перебирается из одного заброшенного, кишащего крысами дома в другой, подобная такой же крысиной стае.

Равнодушная людская толпа, в сущности, попросту не замечает мира преступников и паразитов, пока не раздается крик: убийство! Вот тогда начинается яростная охота на крыс, все жаждут крови, готовы линчевать Сайкса и Фейджина; почтенные труженики, равнодушные обыватели обращаются в свирепую, мстительную толпу. Картина эта в романе стилизована, краски действительности наложены здесь на мифическую основу, но есть во всем этом какая-то сюрреалистическая кошмарная достоверность.

Обе части романа неотделимы одна от другой — их объединяет не сюжет, но образ сироты Оливера, который очутился среди воров, но говорит и ведет себя с неизменным благородством. Оливер — пустое место. Но иначе и быть не может. Всю свою жизнь Диккенс доказывал, что преступление есть плод ужасающей Нищеты и Невежества викторианского общества. И он упорно стремился пробудить в людях чувство сострадания, чтобы меньше стало нищеты и невежества; но, за редким исключением, он не старался вызвать в читателе сострадание к преступникам, как таковым, то есть к тем самым людям, которые, по его собственным словам, являются порождением этих двух зол. Он заботился о справедливости и верил, что «на свете все же есть черствые, бессердечные натуры, которые окончательно и безнадежно испорчены» (его предисловие к «Оливеру Твисту»). Диккенс понимал, с каких ранних лет развращается душа, наделенная преступными наклонностями.

Между деградацией, ведущей к преступлению и врожденной порочностью большинства преступников лежит непреодолимая пропасть. Вот почему даже лучше, что предназначенный послужить мостиком через эту пропасть образ Оливера оказался бесплотным — просто символом человеческой души под воздействием внешних сил. В первой части автор пробуждает в нас ненависть к безжалостной системе, обращающей нищету и невежество себе на пользу; во второй пробуждает страх перед шайкой преступников, которые сражаются с этой системой доступным им оружием — оружием зла, насилия и жестокости.

Но хотел ли того Диккенс или нет, а благородные и добрые люди из второй части — друзья Оливера — принадлежат к тому самому безликому обществу, которое обращает себе на пользу нищету и невежество бедняков из первой части. Может быть, потому-то они так бесцветны и пусты, все эти прелестные Роз Мэйли и добродушные старые весельчаки Браунлоу. Добрый старый мистер Браунлоу, выручающий Оливера, — всего лишь еще одна маска джентльмена в белом жилете из опекунского совета в первой части, не сумевшего понять, что Оливер тоже человек. А потому — и это неизбежно, хотя Диккенс всем своим талантом оратора и рассказчика заставляет нас после того, как раскрылось убийство, присоединиться к погоне за Сайксом и Фейджином, мы на протяжении почти всей второй половины романа душой на стороне шайки, сколь ни отталкивает нас жестокость, вероломство и безнравственность этих людей. Ибо только они здесь живые, только они, подобно автору, умеют смеяться, пусть даже дьявольским смехом. И мы поневоле начинаем подозревать, что, как ни боится их Диккенс, как ни сурово их осуждает, втайне он заодно со злодеями второй части (Фейджином, Плутом и компанией) в их войне со злодеями первой части (господами, которые управляют обществом в целях собственного благополучия).

Диккенс, выбирая именно ребенка в качестве положительного героя для своих произведений, старался пробудить в своих взрослых читателях ушедшее детство, их детскую непосредственность восприятий и оценок. Он всегда утверждал, что в мире, где царят индустриализация и практицизм, надо всячески развивать воображение, поощряя детскую фантазию. В самом писателе удивительным образом уживались остроумный, деятельный, болезненно чувствующий несправедливость и реагирующий на нее писатель – и странный и восприимчивый ребенок с необычным мироощущением. Недаром именно детские годы писателя послужили источником многих образов в его творчестве [3].

Маленький Оливер появляется на свет, и суровая жизнь со всей беспощадностью предъявляет ему свои требования: "…он был отмечен и занумерован и разом занял свое место – ребенка на попечении прихода, сироты из работного дома, смиренного, до половины заморенного голодом горемыки, обреченного выносить толчки, пробивая дорогу в свете, горемыки, которого все презирали и никто не жалел [1], Детство Оливера проходит в среде таких же, как и он, несчастных сирот, "не обремененных ни излишком пищи, ни излишком одежды" [1], так как надзиратель Бамбл и миссис Мэн делают все возможное, чтобы извлечь наибольшую пользу для себя из тех скудных запасов пищи и одежды, которыми снабжают приходских сирот. Дети здесь умирают от голода и побоев, либо превращаются в жалкие, забитые, запуганные существа. Но Оливер трогателен не потому, что он – сломленная жертва, которая не смеет сказать слова, ничего не ждет и ни на что не надеется. Оливер трогателен потому, что он – оптимист. Его робкая просьба о дополнительной порции каши: "Будьте так добры, сэр, я хочу еще" [1] оттого и расценена как опасный бунт, что он смеет, зная, что есть неправда, все-таки верить в правду. Вся трагичность этой сцены в том, что Оливер ждет добра и верит в справедливость; этой своей детской верой Оливер обличает несправедливость не потому, что это плохо с экономической или социальной точки зрения, а просто потому, что это плохо. С этой же наивной верой в добро и надеждой на сочувствие он обращается к мистеру Бамблу: "Все меня ненавидят. О, сэр, пожалуйста, не сердитесь на меня!" [1] Мистер Бамбл удивлен, и иначе быть не может – ведь он давно утратил ту детскую непосредственность, которую мы видим в Оливере и которую Диккенс пытается разбудить в своих читателях [3].

Оливер же остается непосредственным и наивным – остается ребенком на протяжении всего повествования: попадая в ученики к гробовщику, оказавшись в воровской шайке, став жертвой злодея Сайкса и содержателя воровского притона Феджина, увидев самые мрачные стороны жизни, он сохраняет присущие ему чистоту и детскую наивность – среди шайки воров и в доме доброго джентльмена мистера Браунлоу он говорит и ведет себя с неизменным благородством – его характер формируется вне влияния окружающих обстоятельств. Это заставляет некоторых критиков говорить о том, что этот положительный образ по сути всего лишь пустое место [7]. Диккенс, по их мнению, вводит образ Оливера в роман как символ человеческой души под воздействием внешних сил; он нужен писателю для того, чтобы пробудить в читателе чувство сострадания (ведь перед ним – одинокий, маленький, всеми обижаемый ребенок) и ненависть к безжалостной системе, обращающей нищету, невежество и веру в добро себе на пользу, чтобы вызвать страх и отвращение перед шайкой воров, развенчать ложный ореол романтики вокруг изображения преступного мира.

Роз Мэйли и мистер Браунлоу – положительные герои, но первая слишком ангелоподобна и безупречна, а второй уж слишком добродушен и хорошо ко всем расположен, чтобы быть живыми и убедительными, хоть сколько-нибудь правдоподобными. Точно в сказке, эти добрые и милосердные люди неожиданно и случайно приходят на помощь Оливеру во все трудные моменты его жизни. Это мало похоже на правду, но в предисловии к "Оливеру Твисту "Диккенс подчеркивает, что одна из задач его книги – "показать суровую правду" [1]. Но нельзя забывать о том, что задачи художника Диккенс рассматривает и с точки морального воздействия на читателя – и в данном случае Диккенс-моралист противоречит Диккенсу-художнику. Он заботится о справедливости и пытается убедить своего читателя, что "без глубокой любви, доброты сердечной и благодарности к тому, чей закон – милосердие…без этого недостижимо счастье" [1], И пусть Роз Мэйли – всего лишь один из его бесплотных женских образов.

Пусть мистер Браунлоу – всего лишь старый добродушный джентльмен, гораздо менее яркий, чем тот же Ноэ Клейпол – эти положительные герои заставляют читателя, как и маленького Оливера Твиста, поверить по-детски в существование милосердия, добра и справедливости по отношению к угнетенным и обездоленным.

Преступный мир должен быть отвратительным – эту мысль Диккенс доказывает через неприятие Оливером требований шайки Феджина; то, что ему поручают, мальчик выполняет механически, взывая о помощи к богу, умоляя его "лучше ниспослать сейчас же смерть… избавить его от таких деяний" [1]. Книгу о преступлениях, которую дает ему Феджин, Оливер в ужасе отшвыривает – этот естественный ужас ребенка перед гнусной, уродливой, убогой жизнью преступной шайки Диккенс признает единственно верным отношением. Пусть и Оливер, по мнению критиков, безвольный герой, марионетка – но этой марионеткой движут лучшие побуждения и убеждения автора. 

 Завершая роман пусть и  неправдоподобно, но благополучно  для Оливера и его друзей  – Диккенс горячо требует правды  и справедливости, как требовал  каши мальчик из приюта.

Заключение

Для Диккенса важно дать читателю представление о том, что душа ребёнка не склонна к преступлению. Дети – олицетворение душевной чистоты и незаконных страданий. Этому посвящена немалая часть романа. Диккенса, как и многих писателей того времени, волновал вопрос: что является главным в формировании характера человека, его личности — общественная среда, происхождение (родители и предки) или его задатки и способности? Что же делает человека таким, каков он есть: порядочный и благородный или же подлый, бесчестный и преступный? И всегда ли преступный означает подлый, жестокий, бездушный?

Чтобы ответить на эти вопросы, Диккенс показывает в романе различные социальные слои: нищие, жулики (Феджин, Сайкс, Ловкий Плут, Ноэ Клейпол, Монкс), мелкие чиновники (мистер Бамбл, судья),  буржуазия (мистер Бранлоу, миссис Мэйли и Роз). Представители каждой группы типические черты этой социальной прослойки того времени.

 Отдельно стоит в романе образ Нэнси — девушки, попавшей в раннем возрасте в криминальный мир, но сохранившей доброе, отзывчивое сердце, способность сострадать, ведь не зря же она пытается защитить маленького Оливера от порочного пути.

 «Приключения Оливера Твиста»  предвещают социальные романы  зрелого Диккенса тем, что уже  в этой книге дан срез всего английского общества от аристократических лондонских особняков до захолустного приюта и показаны связывающие их нити. Мишенью критики автора становятся работные дома и детский труд, равнодушие правительства к вовлечению детей в преступные занятия.

Между тем, и в «Оливере Твисте» есть изобилие романтических условностей (подглядывания, подслушивания, ангельская внешность невинного Оливера, уродливая внешность злодеев) и поразительных совпадений (после провала ограбления Оливер попадает в дом своего родственника), обеспечивающих книге традиционный для классического английского романа хэппи-энд. Это сближает книгу с готическими и плутовскими романами предыдущей эпохи.

Таким образом, мы видим, что социальный роман Ч. Диккенса "Приключения Оливера Твиста" представляет собой живой отклик на наиболее злободневные и животрепещущие проблемы современности. А по популярности и признательности читателей этот роман по праву можно считать народным.

Список используемой литературы

1. Диккенс Ч. "Приключения Оливера Твиста". М., 1970.

2. Захаров В. "Диккенс как представитель  критического реализма", М., 2009.

3. Катарский И. "Диккенс в России", М., 2006.

4. Михальская Н. "Чарльз Диккенс", М., 1987.

5. Декс П. "7 видов романа", М., 1962..

6. Соловова О. "Справочник школьника. литература", СПб., 2004.

7. Уилсон Э. "Мир Диккенса", М., 2008.