Творческая биография Гумилева

4. Анализ творчества Гумилева

Поэзия Гумилева в разные периоды его творческой жизни сильно отличается. Иногда он категорически отрицает символистов, а иногда настолько сближается с их творчеством, что трудно догадаться что все эти замечательные стихотворения принадлежат одному поэту. Здесь вспоминаются слова проницательного А.Блока: “Писатель - растение многолетнее... душа писателя расширяется периодами, а творение его - только внешние результаты подземного роста души. Поэтому путь развития может представляться прямым только в перспективе, следуя же за писателем по всем этапам пути, не ощущаешь этой прямизны и неуклонности, вследствие остановок и искривлений”.

Эти слова Блока, поэта, высоко ценимого Гумилевым, и в то же время основного его оппонента в критических статьях, наиболее подходят к описанию творческого пути Гумилева. Так, ранний Гумилев тяготел к поэзии старших символистов Бальмонта и Брюсова, увлекался романтикой Киплинга, и в то же время обращался к зарубежным классикам: У.Шекспиру, Ф.Рабле, Ф.Вийону, Т.Готье и даже к эпически-монументальным произведениям Некрасова. Позже он отошел от романтической декоративности экзотической лирики и пышной яркости образов к более четкой и строгой форме стихосложения, что и стало основой акмеистического движения. Он был строг и неумолим к молодым поэтам, первый объявил стихосложение наукой и ремеслом, которому нужно так же учиться, как учатся музыке и живописи. Талант, чистое вдохновение должны были, по его пониманию, обладать совершенным аппаратом стихосложения, и он упорно и сурово учил молодых мастерству. Стихотворения акмеистического периода, составившие сборник “Седьмое небо”, подтверждают такой трезвый, аналитический, научный подход Гумилева к явлениям поэзии. Основные положения новой теории изложены им в статье “Наследие символизма и акмеизм”. “Новому направлению” было дано два названия: акмеизм и адамизм (с греческого - “мужественно-твердый и ясный взгляд на жизнь”). Главным их достижением Гумилев считал признание “самоценности каждого явления”, вытеснение культа “неведомого” “детски мудрым, до боли сладким ощущением собственного незнания”. Также к этому периоду относится написание Гумилевым серьезной критической работы “Письма о русской поэзии”, опубликованной позже в 1923 году.

Эта книга исключительно поэтической критики занимает особое место в истории русской критической мысли. Статьи и рецензии, вошедшие в нее, писал большой поэт и страстный теоретик стиха, человек безупречного поэтического слуха и точного вкуса. Обладая безусловным даром предвидения, Гумилев-критик намечает в своих работах пути развития отечественной поэзии, и мы сегодня можем убедиться, как точен и прозорлив был он в своих оценках. Свое понимание поэзии он выразил в самом начале своей программной статьи “Анатомия стихотворения”, открывающей сборник “Письма о русской поэзии”. “Среди многочисленных формул, определяющих существо поэзии, выделяются две,- писал Н. Гумилев,- предложенные поэтами же, задумывающимися над тайнами своего ремесла. Они гласят: “Поэзия есть лучшие слова в лучшем порядке” и “Поэзия есть то, что сотворено и, следовательно, не нуждается в переделке”. Обе эти формулы основаны на особенно ярком ощущении законов, по которым слова влияют на наше сознание. Поэтом является тот, кто “учитывает все законы, управляющие комплексом взятых им слов”. Именно это положение и лежит в основе той громадной работы, которую после революции проводил Гумилев с молодыми поэтами, настойчиво обучая их технике стиха, тайнам того ремесла, без которого, по его мнению, настоящая поэзия невозможна. Гумилев хотел написать теорию поэзии, этой книге не суждено было родиться, и отношение его к “святому ремеслу” поэзии сконцентрировано в нескольких статьях и рецензиях, составивших “Письма о русской поэзии”.

Но с годами поэзия Гумилева несколько меняется, хотя основа остается прочной. В сборниках военной эпохи в ней вдруг возникают отдаленные отзвуки блоковской, опоясанной реками, Руси и даже “Пепла” Андрея Белого. Эта тенденция продолжается и в послереволюционном творчестве. Поразительно, но в стихотворениях “Огненного столпа” Гумилев как бы протянул руку отвергаемому и теоретически обличаемому символизму. Поэт словно погружается в мистическую стихию, в его стихах вымысел причудливо переплетается с реальностью, поэтический образ становится многомерным, неоднозначным. Это уже новый романтизм, лирико-философское содержание которого значительно отличается от романтизма знаменитых “Капитанов”, акмеистической “прекрасной ясности” и конкретности.

Заключение.

Николай Гумилев был далеко незаурядной личностью с удивительной и вместе с тем трагичной судьбой. Не подлежит сомнению его талант как поэта и литературного критика. Его жизнь была полна суровых испытаний, с которыми он с доблестью справился: несколько попыток самоубийства в юности, несчастная любовь, чуть ли не состоявшаяся дуэль, участие в мировой войне. Но она оборвалась в возрасте 35 лет, и кто знает, какие бы гениальные произведения Гумилев бы еще мог создать. Прекрасный художник, он оставил интересное и значительное наследие, оказал несомненное влияние на развитие российской поэзии. Его ученикам и последователям, наряду с высоким романтизмом, свойственна предельная точность поэтической формы, так ценимая самим Гумилевым, одним из лучших русских поэтов начала XX века.