Античная философия

 При разработке такой методологии Галилей выступил убежденным, страстным пропагандистом опыта как пути, который только и  может привести к истине. Стремление к  опытному  исследованию  природы было свойственно, правда, и другим  передовым  мыслителям  эпохи Возрождения, но заслуга Галилея состоит в том, что он разработал  принципы  научного  исследования  природы,  о  которых    мечтал Леонардо.  Если  подавляющее  большинство    мыслителей    эпохи Возрождения, подчеркивавших значение опыта в  познании  природы, имели в виду опыт, как простое наблюдение ее явлений,  пассивное восприятие их, то  Галилей  всей  своей  деятельностью  ученого, открывшего ряд фундаментальных законов природы, показал решающую роль  эксперимента,  т.  е.  планомерно  поставленного    опыта,  посредством  которого  исследователь  как  бы  задает    природе интересующие его вопросы и получает ответы на них.

 Исследуя  природу,  ученый,  по  мнению    Галилея,    должен пользоваться двойным  методом:  резолютивным  (аналитическим)  и композитивным (синтетическим). Под композитивным методом Галилей подразумевает  дедукцию.  Но  он  понимает  ее  не  как простую силлогистику, вполне приемлемую и для схоластики,  а как путь математического исчисления фактов, интересующих ученого.  Многие мыслители этой эпохи, возрождая античные традиции  пифагореизма, мечтали о таком исчислении, но только Галилей  поставил  его  на научную почву. Ученый показал громадное значение количественного анализа,  точного  определения  количественных  отношений    при изучении явлений природы.  Тем  самым  он  нашел  научную  точку соприкосновения  опытно-индуктивного  и абстрактно-дедуктивного способов  исследования  природы,  дающую  возможность    связать абстрактное научное мышление с конкретным восприятием явлений и процессов природы.

Однако разработанная  Галилеем научная методология   носила  в

основном односторонне аналитический  характер.  Это  особенность его  методологии гармонировала с  начавшимся в эту эпоху расцветом  мануфактурного  производства,   с    определяющим    для    него расчленением  производственного   процесса    наряд    операций.

Возникновение этой методологии было связано со спецификой самого научного познания, начинающегося с  выяснения  наиболее  простой формы движения материи  -  с  перемещения  тел  в  пространстве,  изучаемого  механикой.  Отмеченная  особенность, разработанная  Галилеем  методологии,  определила  и  отличительные  черты   его философских воззрений, которые в  целом  можно  охарактеризовать как  черты  механистического  материализма.   Материю    Галилей представлял как вполне реальную,  телесную  субстанцию,  имеющую корпускулярную структуру. Мыслитель  возрождал  здесь  воззрения античных атомистов. Но в отличие от них Галилей  тесно  увязывал атомистическое истолкование природы с математикой  и  механикой, Книгу природы,  говорил  Галилей,  невозможно  понять,  если  не овладеть  ее  математическим  языком,  знаки    которого    суть треугольники, круги и другие математические фигуры.

Поскольку  механистическое  понимание  природы    не    может объяснить ее бесконечное  качественное многообразие,  Галилей,  в известной мере опираясь на Демокрита, первым из философов нового времени развивает  положение  о  субъективности  цвета,  запаха, звука и  т.  д.  В  произведении  «Пробирщик»  (1623)  мыслитель указывает, что  частицам  материи  присущи  определенная  форма, величина,  они  занимают  определенное  место  в   пространстве, движутся или покоятся, но не обладают ни цветом, ни  вкусом,  ни запахом, которые, таким образом, не существенны для материи. Все чувственные качества возникают лишь в воспринимающем субъекте.

 Воззрение Галилея на материю как на состоящую в своей  основе из бескачественных частиц вещества принципиально  отличается  от воззрений  натурфилософов,  приписывавших  материи,  природе  не только  объективные  качества,   но    и    одушевленность.    В механистическом взгляде Галилея на мир  природа  умерщвляется,  и материя перестает, выражаясь словами Маркса, улыбаться  человеку своим поэтически-чувственным блеском

  Механистический характер  воззрений   Галилея,    а    также идеологическая  незрелость  класса   буржуазии,    мировоззрение которого он выражал, не позволили ему полностью освободиться  от теологического представления о боге. Он не смог  это  сделать  в силу метафизичности его воззрений на  мир,  согласно  которым  в природе, состоящей в своей основе из одних и тех  же  элементов, ничто  не  уничтожается  и  ничего  нового    не    нарождается.

 Антиисторизм  присущ  и  Галилееву    пониманию    человеческого  познания.  Так,  Галилей  высказывал    мысль    о    внеопытном происхождении всеобщих и необходимых математических  истин.  Это метафизическая точка зрения  открывала  возможность  апелляции  к богу как последнему источнику наиболее  достоверных  истин.  Еще яснее эта идеалистическая тенденция проявляется у Галилея в  его понимании происхождения Солнечной  системы.  Хотя  он  вслед  за Бруно исходил из бесконечности Вселенной, однако  это  убеждение сочеталось у него с представлением о неизменности круговых орбит планет и скоростей их движения.  Стремясь  объяснить  устройство Вселенной, Галилей утверждал, что бог, когда-то  создавший  мир, поместил Солнце в центр мира, а  планетам  сообщил  движение  по направления к Солнцу, изменив в  определенной  точке  их  прямой путь на круговой. На этом деятельность бога заканчивается. С тех пор  природа  обладает    своими    собственными    объективными закономерностями, изучение которых - дело только науки.

  Таким  образом,  в  новое  время  Галилей  одним  из   первых сформулировал деистический  взгляд  на  природу.  Этого  взгляда придерживалось затем большинство передовых мыслителей  17  -  18 вв. Научно-философская деятельность Галилея кладет начало новому этапу развития философской мысли в Европе -  механистическому  и метафизическому материализму 17 - 18 вв.

B.) Политическая философия эпохи возрождения.

Введение

 
            Со  времен  существования  организованного  общества  многие   пытались 
давать  те  или  иные  определения  обществу,  власти,  виду  управления   и 
подчинения и основным процессам, протекающим  в  жизни  государства.  Многие 
века человечество изменялось: менялась  жизнь,  общество,  представления  об 
этике и морали, доступности и ограниченности свободы и  действий,  о  власти 
немногих и большинства, о  том,  кто  должен  править,  а  кто  подчиняться. 
Эволюция политической мысли принимала  различные  формы  и  виды.  Строились 
новые  теории  и  исчезали  старые,  не   отвечающие   существующим   нормам 
политического  права;  защищались  или  отрицались  мнения   и   утверждения 
мыслителей и претворялись в жизнь, либо навсегда оставались в  безвестности, 
идеи политических деятелей. Механизмы политической власти  за  долгое  время 
существования цивилизаций прошли многоуровневую систему проб  и  ошибок,  на 
практике показав все свои плохие и хорошие  стороны,  полезные  и  абсолютно 
ненужные качества. 
           У  истоков  общества  стояли  выработанные  скорее   природой,   а   не 
планомерной  человеческой  мыслью,  правила  подчинения   физической   силе, 
организации  вертикали  власти  с  позиции  примитивного,  но   действенного 
вождизма. Социальная дифференциация, расслоение общества,  выделение  знати, 
как основы  единоличной  власти  или  управленческого  аппарата  –  всё  это 
способствовало  постепенному  и  закономерному  формированию,  укреплению  и 
перерастанию  в   традицию   (впрочем,   не   всегда   себя   оправдывавшую) 
монархической власти. Лидер, вождь, деспот, тиран, царь или король,  обладая 
практически безграничными  возможностями  в  своем  государстве,  мог  вести 
любую политику и вершить дела по личному усмотрению, не  опираясь  при  этом 
ни  на  многочисленных  советников,  которых  всегда   хватало   при   дворе 
обличенных властью; ни на  народ,  пребывавший  в  постоянном  страхе  перед 
наказанием,  неминуемым  за  неподчинение.  По  повелению   Его   Величества 
начинались и заканчивались войны, строились и разрушались города,  рождались 
и умирали  люди.  Из  века  в  век  наука  управлять  передавалась  потомкам 
великих, храня традиции и добавляя что-то новое. 
           Но что же такое наука управлять государством? Многие  задумывались  над 
этим.  В  древней  Греции,   где   полис   стал   основой   общества,   осью 
государственности,  Аристотель  и  Платон  –  проповедники   демократической 
мысли, считали демократию лучшей из форм правления, предоставляющую  свободу 
людям самим устраивать  жизнь.  Руссо  развил  эту  теорию,  расширив  рамки 
определения  представительной  демократии,  снова   отдавая   исполнительную 
власть в руки монарха либо ограниченному кругу лиц. Правление народом,  как 
основы существования государства, признавали все политики и  государственные 
деятели прошлого и в некоторой, гораздо  более  мягкой  степени,  настоящего 
времени.  Неуправляемая  толпа  –  самый  главный  враг  государства.   Даже 
анархистское общество не способно появиться  и   просуществовать  достаточно 
долго без  оформления  лидера  и  некой  власти,  которой  рано  или  поздно 
придется подчиниться. Но как же направить власть в нужное русло, ведь  иначе 
все труды будут напрасны, а власть потеряет устойчивость. Одним  из  первых, 
рассмотревших этот вопрос с научной  точки  зрения,  применив  свой  опыт  и 
практические знания  всей  истории  существования  государств,  был  Никколо 
Макиавелли. 
            Его  труды  по-разному  оценивались современниками  и исследователями 
нашего времени, но за пять веков они отнюдь не потеряли интереса  к  себе  и 
не утратили актуальности. Управлять  ли  государством  с  позиции  силы  или 
использовать более либеральные подходы, как вести себя во внешней политике, 
общаясь с соседними государствами, как устраивать армию и казначейство,  как 
процветать и добиваться могущества во всех сферах  деятельности  –  все  эти 
аспекты  чрезвычайно  подробно  рассматривал  и  указывал  в  своих  работах 
Макиавелли.  В  современном мире  эти вопросы,  безусловно,   уже   хорошо 
проработаны  и  имеют  вид  вполне  определенный   с   позиций   устоявшихся 
политических норм. Однако  для  того  чтобы  понять,  что  есть  государство 
теперь и каким оно было, какие  эволюционные  ступени  госаппарата  оставили 
четкие  следы  в  устройстве  современных  государств,  нужно  знать   труды 
Макиавелли. 
 
           1. Биография Никколо Макиавелли

Для того чтобы лучше  понять истоки идей Макиавелли необходимо взглянуть 
на его богатую  биографию,  ведь  только  благодаря  большому  политическому 
опыту он смог ознакомить весь мир со своими трудами. 
          Никколо Макиавелли  (1469  – 1527  принадлежал к обедневшей  семье, 
происходившей из среды  городского  нобилитета  и  игравшей  в  свое  время 
определенную роль в политической жизни Флорентийской республики.  Отец  его 
был юристом, доходы семьи  были  самыми  скромными  и  не  позволили  юному 
Никколо  получить  университетское  образование.  Но   выросший   в   кругу 
флорентийской гуманистической интеллигенции,  он  достаточно  хорошо  изучи 
латынь, чтобы свободно читать древних авторов. С юных лет  преимущественный 
интерес к политике, к современной политической жизни определил и  круг  его 
чтения -  это  прежде  всего  творения  историков  классической  древности, 
воспринимаемые не с позиций ученого-эрудита, а  в  качестве  материала  для 
политического анализа, учебника политики.  Для  формирования  мировоззрения 
Макиавелли характерно, что ему  остались  чуждыми  отвлеченные размышления 
флорентийских   неоплатоников,   равно   как   и    схоластическая    наука 
университетов. Зато весьма показательно,  что  в  молодости  он  не  только 
внимательно прочитал, но и собственноручно  тщательно  переписал  для  себя 
выдающийся памятник античного философского материализма - поэму Лукреция «О 
природе вещей».Уже к середине XIII века, когда Флоренцию  разрывали  распри 
между гвельфами и гибеллинами, они встали на сторону народа  и  с  тех  пор 
всегда  считались  «добрыми  полонами».  Никто  из  предков  Никколо  ничем 
особенным себя не прославил. Богатства  они  тоже  не  нажили.  «Я  родился 
бедным – скажет потом Макиавелли  –  и  познал  тяготы  нужды  прежде,  чем 
радость жизни»(1).  Однако  родители  смогли  дать  своему  сыну  блестящее 
классическое образование,  пусть  даже  финансовое  положение  семьи  и  не 
позволило пройти  университетский  курс.  Один  из  историков  заявил,  что 
Макиавелли надо было благодарить судьбу,  уберегшую  его  от  университетов 
того  времени.  Именно в этих  «очагах знания» как нигде сильны  были 
средневековые традиции, и вряд ли сухая схоластика очень обогатила  бы  ум. 
Хотя, наверное, даже университет не убил бы в  Никколо  Макиавелли  живости 
ума и души. 
           Никколо повезло и еще в одном - в его семье было принято нередкое в  то 
время свободное отношение к  религии  и  Церкви.  Даже  мать  его  не  была 
набожной. Наверное, именно это помогло Макиавелли впоследствии  реально,  а 
то и критически оценивать роль церкви в жизни Италии. 
    В 1498 году, когда ему было  29  лет,  он  был избран  на  должность 
секретаря  второй  канцелярии  Сеньории.  Эта  должность  дала   возможность 
приобрести тот «большой опыт дел нашего времени», без  которого  он  никогда 
не стал бы Макиавелли. Он оказался в самом центре современной   политической 
жизни, и это ему очень нравилось. Флоренция, во главе которой  с  1502  года 
стоял пожизненный гонфалоньер Пьеро  Содерини,  быстро  оценила  острый  ум, 
наблюдательность  и  неутомимость  будущего  автора  «Рассуждений  о  первой 
декаде Тита Ливия». 
           В течение 13 лет Макиавелли посылали с самыми ответственными и вместе с 
тем наиболее деликатными  миссиями.  Он  был  не  послом  республики,  а  её 
политическим  агентом.  Лучшего  агента  не  было,  кажется,  ни  у   одного 
правительства. Впрочем, иногда Макиавелли философствовал  и  пытался  давать 
советы. Тогда его вежливо одергивали: «Ваш вывод чрезмерно  смел  –  упрекал 
Макиавелли его приятель и сослуживец Биаджо Буанаккорси, - излагайте  точнее 
факты,  а  принимать  решение  предоставьте   другим»(1).   Пьеро   Содерини 
бесконечно доверял Макиавелли, но он считал его слишком  большим  фантазером 
и мечтателем. 
           В 1502 году Макиавелли побывал в  Ареццо,  вскоре  после  того,  как  в 
Вальдикьяне было подавлено  антифлорентийское   восстание,  поднятое  людьми 
Чезаре Борджа. В том же году он получил возможность  лично  познакомиться  с 
этим тогда уже  легендарным  человеком.  Наблюдения  над  действиями  Чезаре 
Борджа, а также мысли, вывезенные Макиавелли из Ареццо, легли в основу  двух 
литературно-политических  очерков:  «Описание  того,  как  избавился  герцог 
Валентино (в то время Борджа чаще звали  герцогом  Валентино)  от  Вителлоцо 
Вителли, Оливеротто да Фермо, сеньора Паоло и Герцога Гравина Орсини»  и  «О 
том, как следует поступить с восставшими  жителями  Вальдикьяны».  По  жанру 
их, пожалуй, лучше отнести к эссе. В них Макиавелли не только не  стесняется 
делать   смелые   философские   выводы,   впервые    формулируя    понимание 
политического искусства как гуманистического  подражания  древним,  но  и  в 
какой-то  мере  искажает  факты,  стремясь  типизировать  и  по-ренесансному 
идеализировать описываемые исторические события и  характеры  –  придать  им 
максимальную эстетичную  выразительность.  «Опыт  о  Вальдикьяне»  предвещал 
историческую концепцию «Рассуждений о первой декаде Тита Ливия».  В  нем,  а 
ещё  больше  в  «Описаний»,  содержалось  «зерно»  того  мифологизированного 
образа Чезаре Борджа, который возникает затем в «Государе». 
           Во всех своих произведениях  1502-1512  годах  Макиавелли  старался  не 
покидать  позиций  традиционной  флорентийской   демократии.   Однако   ради 
укрепления мощи республики он уже тогда считал оправданными  самые   крайние 
меры. В сочинении «О том,  как  следует  поступить  с  восставшими  жителями 
Вальдикьяны» давалось достаточно жесткая формула  действий  по  отношению  к 
тем  союзникам  Флоренции,  которые,  отделившись  от   нее,   вздумали   бы 
отстаивать собственную свободу и независимость. «Либо  –  либо»  -  это  уже 
стиль  мышления  зрелого  Макиавелли.  Впоследствии  он  не  раз  говорил  о 
губительности «средних путей» и политических компромиссов. 
           Считая, что политики Флорентийской республики должны учиться смелости и 
решительности у людей вроде Чезаре  Борджа,  Макиавелли  ещё  надеялся,  что 
Флоренция  сможет  обойтись  без  диктатуры,  как   он   выражался   «нового 
государя», то есть не просто тирана, а истинно народного вождя и  лидера.  В 
1504 году ему ещё очень хотелось верить в возможность  превратить  Флоренцию 
в сильное государство,  не  производя  насильственных  преобразований  в  её 
политическом строе. Путь к этому  Макиавелли  усматривал  в  замене  наемных 
отрядов регулярной «национальной гвардией»,  вербуемой  из  сводных  граждан 
свободной  республики.  Но  эти  предположения  рухнули,   когда   созданная 
Макиавелли в 1512 году, для  защиты  от  экспансии  папы  Юлия  II,  милиция 
разбежалась  при   первом   натиске   противника.   Трусость   флорентийских 
ополченцев под Прато доказала Макиавелли  не  ложность  его  военных  теорий 
(они будут в последствии развиваться и в его «Рассуждениях»,  и в диалогах 
«О военном искусстве»), а насущную необходимость серьёзных преобразований  в 
политической  и  социальной  структуре  Италии  и  прежде  всего,   конечно, 
Флоренции. 
           Впоследствии размышляя, что погубило  в  1512  году  республику,  Макиавелли 
всегда приходил  к  выводу,  что  главным  злом  была  не  военная  слабость 
Флоренции, а нежелание мягкого  и  гуманного  Пьеро  Содерини  прибегнуть  к 
«экстраординарной власти и разорвать  законы  гражданского  равенства»  ради 
подавления  внутреннего  врага  –  верхушки  «жирного  народа»,   жаждавшего 
реставрации кардинала Медичи,  поддерживаемого  Папой.  Вот  тогда-то  мысли 
Макиавелли снова вернулись к образу Чезаре  Борджа.  В  надежде,  что  новый 
правитель Флоренции будет более решителен, Макиавелли, отстраненный  от  дел 
политических, пишет произведение-послание Лоренцо  Медичи  –  «Государь»,  в 
котором излагает, каким должен быть  правитель,  дабы  не  повторить  судьбы 
Пьеро Содерини и достичь процветания своего государства.  На  первый  взгляд 
«Государь» является своеобразным руководством  по  управлению  государством. 
Причём как в любом  хорошем  руководстве  автор  приводит  примеры  наиболее 
часто  совершаемых  ошибок  и  их   возможных   последствий,   рассматривает 
оптимальные пути достижения желаемой цели,  и  этот  труд  интересен  уже  с 
точки зрения удачного сочетания богатого личного опыта с  глубоким  анализом 
соответствующих теме античных  источников.  Для  своего  времени  безусловно 
необычен и нов подход к политике  как  к  ещё  одной  отрасли  человеческого 
знания. 
 
 
 
           2. Политический опыт прошлых веков

 
 В мире Макиавелли нет места если не для божественного присутствия  (бог 
отождествлен у него с  Фортуной  и  Необходимостью),  то  для  божественного 
вмешательства.  Подобно  тому  как  Леонардо  да  Винчи   рассматривал   вне 
божественного  вмешательства  мир  природы,   его   земляк   и   современник 
флорентийский секретарь фактически исключил бога из  сферы  своего  трезвого 
анализа общественной жизни, истории и  политики.  Как  у  Леонардо  объектом 
изучения является  подчиненный  естественной  закономерности  мир  природных 
явлений, так и для Макиавелли таким  объектом  становится  мир  человеческих 
отношений и поступков, прежде всего история и ход образования, возвышения  и 
гибели государств. 
           Подобный  анализ  становится  возможен  потому,  что  мир   людей   для 
Макиавелли  столь  же  неизменен,  как  и   мир   природы.   За   постоянной 
изменчивостью, за непрестанными изменениями государственного устройства,  за 
переходом владычества от одних держав к другим, за возвышением  и  крушением 
властителей  просматриваются,   согласно   философии   истории   Макиавелли, 
постоянство  и  неизменность  человеческой  природы,   а   стало   быть,   и 
постоянство и неизменность тех  закономерностей,  которые  движут  людьми  и 
государствами и которые именно  потому  и  могут   -   и  должны   -   стать 
предметом трезвого анализа. 
           В  политическом  учении  Никколо  Макиавелли  на  смену   средневековой 
христианской теологии истории, согласно  которой  человечество  движется  от 
сотворения Адама, грехопадения, к  искуплению  и  Страшному  суду,  приходит 
представление о диалектическом единстве всеобщей изменчивости и  постоянства 
законов, по  которым  живут  люди  и  государства:  «Размышляя  о  ходе  дел 
человеческих, я  прихожу  к  выводу,  что  мир  всегда остается  одинаковым, 
- утверждает автор «Рассуждений на первую декаду Тита Ливия», - что в мире 
этом  столько  же  дурного,  сколько  и  хорошего,   но  что  зло  и   добро 
перекочевывают из  страны  в  страну.   Это  подтверждают  имеющиеся  у  нас 
сведения  о древних царствах,  которые сменяли друг   друга   вследствие 
изменения нравов, а мир при этом оставался одним и тем же» (3). 
           Государства возвышаются, достигают вершин величия, гражданской доблести 
и могущества, затем разлагаются, приходят в упадок  и  гибнут  -  то  вечный 
круговорот,   не   подчиненный   никакой   свыше   предустановленной   цели, 
объясняемый изменением нравов (отчасти под  влиянием  дурного  или  хорошего 
правления), но не находящий еще материалистического  объяснения  в  условиях 
жизни людей. Круговорот этот рассматривается  в  сочинениях  Макиавелли  как 
результат  воздействия  судьбы  -  Фортуны,  отождествляемой   с   богом   и 
обозначаемой также именем  Необходимости.  Фортуна-Необходимость  -  это  не 
внешняя по отношению к истории  и  обществу  сила,  а  воплощение  природной 
закономерности,  неизбежного   хода   вещей,   определяемого   совокупностью 
причинно-следственных связей. 
           Однако воздействие бога - судьбы - необходимости не фатально. В  этом  плане 
учение   Макиавелли   откровенно    враждебно    противостоит    неумолимому 
детерминизму стоиков и аверроистов. История (а стало быть, и  политика,  ибо 
для Макиавелли история есть политический опыт прошлых веков,  а  политика  - 
ныне, сейчас творимая история)  не  есть  безличный  «ход  вещей»  или  «ход 
времен», в ней «судьба» и «необходимость» означают ту объективную среду,  ту 
совокупность условий, в  которой  вынужден  действовать  человек.  А  потому 
успех человеческого деяния зависит не только от судьбы-необходимости,  но  и 
от того, в какой мере человек - деятель, политик - сумеет ее понять,  к  ней 
приспособиться и в то же время ей противостоять.