Д. Белл и концепция постиндустриального общества

Несмотря на все перспективы, которые открывает перед нами генная инженерия, практически любой результат генетического исследования имеет свою обратную сторону.

Создаются новые образцы флоры и фауны, отличающиеся высокими адаптационными возможностями. Отрицательной стороной этого является то, что растительные и животные организмы такого порядка, в случае выходя их из под контроля, способны уничтожить многих других представителей живого и растительного мира, обитающих на данной территории и нарушить природный баланс. Примером этому может послужить широко разрекламированная в середине 1990 годов генетически созданная трава для газонов  «Canada Green», которая в кратчайшие сроки способна изжить всех других представителей растительного мира и которую в последствии очень сложно уничтожить.

Не вполне исследовано и влияние на человека продуктов из генетически модифицированных животных и растений. Исследования показали, что ряд животных и растений, созданных генетическим путем, обнаруживает большую склонность к болезням, нежели те «оригиналы», из которых эти образцы были созданы. После этих исследований, американское  «Управление по контролю за продуктами и лекарствами» ввело обязательным написание предупреждения на упаковке о том, что данный продукт генетически модифицирован или содержит генетически модифицированные компоненты.

Наряду с реальными угрозами, которые могут нести человеку опыты в области генетики, существует еще и ряд морально-нравственных проблем, связанных с исследованием в данной области.

Как известно, генное моделирование является очень капиталоемкой областью. Понятно что ни хватит бюджета ни одной страны, чтобы покрыть растраты на лечение всем нуждающимся. Лишь немногие смогут позволить себе воспользоваться плодами новейшей медицины. Это ребром поставит старый марксистский вопрос о богатых, как имеющих право вести долгую жизнь в свое удовольствие и бедных, которые являются изгоями общества. Это может привести к разделению общества на две антагонистические группы, что может опять вылиться в кровопролитные конфликты. Кроме того, уже сейчас, родители могут пройти обследование на генетическую совместимость друг с другом, что покажет, какими болезнями будет болеть их ребенок не только в детстве, но даже в преклонном возрасте. Естественно, такое обследование представляет собой большие затраты для средней семьи и лишь немногие позволяют себе удовольствие узнать «судьбу» своего будущего ребенка. Но, несмотря на эту относительно недавно появившуюся возможность, уже был ряд прецедентов, когда дети подавали в суд на своих родителей за то, что они зачали их, не узнав предварительно о тех последствиях которые произойдут при скрещивании структур их ДНК. Встает неразрешимый морально-этический вопрос: поступили ли родители правильно, дав ребенку возможность прожить счастливую жизнь до сорокалетнего или пятидесятилетнего возраста, или это было проявление крайней жестокости дать человеку приобрести любовь к жизни, прервав ее  впоследствии неминуемой смертью от неизлечимой болезни. 

Немало споров вызывает и проблема клонирования. Уже одна мысль о том, что человек может создавать другого человека, вторгаясь в сферу, которая некогда принадлежала богу, вызывает у противников клонирования мысли об Апокалипсисе. Но религиозный подтекст не является единственной составляющей данной проблемы. Если клон, созданный для донорских целей, будет представлять собой идентичную копию человека, с которого он сделан, за исключением лишь его интеллектуальной неразвитости, то он будет обладать не меньшим статусом homo sapiens, нежели его «оригинал». Тогда, согласно «Конвенции о правах человека», ни о каком донорстве не может быть и речи.

С развитием генетики вновь поднимается, казалось окончательно похороненный вместе с третьим рейхом вопрос о евгенике, как о создании расы совершенных людей. Ведь всякие эксперименты, связанные с физическими и умственными улучшениями последующих поколений искусственным путем, извне, могут создать ситуацию, подобную той, с которой человечество столкнулось в 1930 годах XX века и привести к очередным кровавым конфликтам. Кроме того, если бы все захотели, чтобы их дети были Эйнштейнами или М. Монро, уже через пол века пропало бы то, что называется «индивидуальностью» человека и воцарилось бы массовое общество нового порядка.

Научная революция, произошедшая в середине XX века, последовавшая за созданием компьютера, осуществила огромные сдвиги и в традиционной для Нового Времени медицине. Сейчас сложно себе представить передовой медицинский центр, который не был бы автоматизирован. Диагностика, профилактика, лечение и контроль – все это осуществляется с использованием достижений компьютерной индустрии. Всевозможные слуховые и речевые аппараты и даже аппараты, позволяющие управлять техникой усилием одной мысли. Еще несколько лет назад это казалось чистейшей фантастикой, более близкой голливудским фильмам, нежели нашей реальности. Тем не менее, это факт: «человек с тяжелым случаем паралича стал первым человеком, к мозгу которого присоединили электроды, что позволяет ему управлять бытовыми объектами силой одной мысли».[19]. Этот эксперимент далеко не последний в данной области. Еще год назад эксперимент показал, что люди способны управлять механическими манипуляторами и даже играть в компьютерные игры с помощью одних лишь мыслей. Бессмысленно приводить какие-либо примеры улучшения в медицине, произошедшие во второй половине XX века. Они слишком очевидны и известны каждому. Но и у этих, несомненно, прогрессивных моментов, есть свои обратные стороны. Улучшение качества медицинских услуг привело к увеличению продолжительности жизни, что в некоторых странах нарушило существовавший веками баланс населения. Привычная система «замены» стареющего населения новым вышла из строя, что привело к увеличению населения при одновременном уменьшении трудоспособного населения, что привело к продолжительному голоду в ряде стран. Такая тенденция наблюдается почти во всех странах, но наиболее остро она встала во второй половине XX века в Индии, где за десять лет, с 1961 по 1971, при одновременном росте населения, экономически активная часть населения уменьшилась почти на 10%, что повлекло за собой продолжительный голод[20].

Информационные технологии сделали возможным тот прорыв в области генетики, который мы сейчас наблюдаем. Но исследования в области генетики тоже, в свою очередь, оказывают влияние на информационные технологии.

Мы привыкли смотреть фильмы про киборгов-убийц, обладающих человеческим интеллектом и силой машины с определенной долей иронии, как на объект нездоровых фантазий голливудских режиссеров. Действительно, современное четвертое, с редкими элементами пятого, поколение компьютеров, в основе которых лежит микропроцессор с миллионами транзисторов не обладает и миллионной долей тех способностей, которыми обладает голливудский робот. Способность транзистора находится только в двух положениях, обеспечила становление двоичной системы исчисления как основы всякой программы, что не позволяет машине выйти за пределы предзаданных алгоритмических цепочек. Почти все кибернетики сходятся в том, что это тупиковая ветвь «эволюции» компьютера. По существу, современные нам компьютеры сами ничего не решают, они, подобно счетам столетней давности, лишь помогают нам просчитать информацию по заранее заданным программистами условиям.

Считается, что компьютер будущего будет основан на биотехнологиях, что позволит бестранзисторным способом обрабатывать информацию. «Микропроцессором» в таких компьютерах будет являться уже биологический мозг, созданный с помощью генетики и, способом препятствующим отторжению, соединенный с механическими устройствами записи, считывания и хранения информации. По аналогии с мозгом человека, он будет работать уже не в пределах лишь алгоритмических областей, а в области аналитического мышления. До создания подобного «устройства» нас отделяет, по самым оптимистическим прогнозам, не один десяток, а то и сотня лет. Но исследования в этой области ведутся еще с начала 1990 годов и уже имеется ряд, пока еще правда незначительных, результатов. Занимая пограничное положении между генетикой и электроникой, этот проект в полной мере дает нам понять, почему XXI век называют веком генетики.

Итак, развитие информационных технологий, революционный прорыв в области генетики и создание единого глобального пространства – вот те «три кита», на которых покоится постиндустриальное или информационное общество. С того момента, как появились первые намеки на становление нового общества, прошло чуть больше пятидесяти лет. Но за эти пятьдесят с небольшим лет произошло гораздо больше открытий, чем за всю предыдущую историю человечества. Человечество изобрело компьютер и телевизор, отправило человека в космос и расшифровало ДНК, создало CD плэйеры и через двадцать лет практически полностью заменило их MP3 плэйерами. Постиндустриальная волна принесла собой не меньшие изменения, чем в свое время индустриальная, сменившая собой аграрный строй.

§2. Основные антропологические, культурные и социальные последствия

постиндустриального общества.

Как мы уже видели в предыдущей главе, постиндустриальное общество принесло с собой огромные изменения в сфере техники, производства, медицины и глобализации. Но изменения не исчерпались этими четырьмя сферами, они пошли куда дальше, изменив культуру, социальные и моральные нормы и даже сознание человека.

Когда критики индустриализма середины  XX века критиковали существовавшую тогда систему, в первую очередь, они направляли свою критику на те элементы стандартизации, синхронизации и централизации, которые приводили к тотальной массификации общества и превращению индивидуального «Я» в безликое «Мы». Человек, лишенный этой индивидуальности становится частью однородной массы, целиком и полностью подчиняющийся требованием той элиты, которая над этой массой находится, и которая этой массой управляет. Досталось от этой критики всем: как существовавшим тогда коммунистическим, так и капиталистическим режимам.

С тоталитарным коммунистическим режимом было все очевидно: государство полностью регулировало все сферы человеческой жизни. Политика, культура, образование, досуг и даже нравственность формировались «директивами свыше» через средства массовой информации.

С капиталистическими режимами происходила во многом схожая ситуация, только роль тоталитарной верхушки там играли крупные корпорации, всяческими способами навязывавшие свои товары и услуги всем, кому не попадя. Ковбой Мальборо, сидящий на лошади с пачкой сигарет в руке и устремивший свой взгляд в сторону горизонта практически ни чем не отличался от Владимира Ильича, держащего в руке кепку и созерцающего безграничные пространства государства рабочих и крестьян. Крупные корпорации, владевшие огромными капиталами, подобно советской тоталитарной системе, держали в своих руках контроль над сердцами и умами граждан, заставляя последних делать то, что будет выгодно первым.

Но вот был изобретен компьютер, произошла информационная революция, передача информации стала куда менее энергоемким и затратоемким процессом, чем она была раньше. Образуются тысячи крупных и мелких теле и радио каналов, которые, благодаря оптоволоконным и спутниковым системам, становятся доступными практически в любой точке мира.

Появление Интернет, усиленное развитие которого началось в конце 1980 годов XX века, нанесло смертельный удар массовости, которую так опасалось мыслящая часть человечества XX века. В виртуальном мире, где нет абсолютно никакого единообразия, диктуемого со стороны, где каждый является хозяином и творцом, сознанием человека становится очень сложно манипулировать.

В условиях крушения средств массовых коммуникаций, когда появляются сотни, а то и тысячи различных информационных каналов, информация по которым идет из разных концов мира, человек перестает смотреть однобоко на те события, которые происходят вокруг него. У него вырабатывается критическое мышление, которое является основным врагом любого тиранического режима.    Как результат всех этих событий – падение тоталитарных режимов в Советском Союзе и Восточной Европе. Тоффлер напрямую связывает крушение Советского Союза с развитием информационных технологий: «…появление компьютера и новый средств коммуникаций в середине XX века подорвало контроль Москвы за умами, где она правила, или которые держала в плену».[21]

Каждый человек воспитывается и образовывается по-своему. По своему вкусу он подбирает себе телевизионные и радио каналы, выбирает газеты, журналы и книги, выбирает свой стиль, как одежды, так и поведения, выбирает веру исповедания, или категорически отказ от нее и многое другое. Современный уровень развития техники позволяет полностью удалиться от всего стандартного. Даже мода потеряла свою былую монолитность. Сейчас не существует единой моды, как это было еще несколько десятков лет назад. Быть модным нынче не значит ходить в одежде, только что завезенной в магазин. Быть модным значит быть отличным от других.

Когда в 1960 годах по странам Европы и Америки прокатились движение хиппи, требовавших полного отказа от традиционных норм в одежде, сексе, употреблении алкоголя и наркотиков, многие, особенно представители более старшего поколения, восприняли это как полный упадок культуры и нравственности в более молодом поколении и, подобно Фаине Раневской, апатично заявили -  «бог ты мой, я настолько стара, что еще помню приличных людей!» Лишь немногие смогли усмотреть в этих движениях пьяных молодых людей веяние нового времени, которое быстрыми темпами стало вытеснять традиционные нормы. Именно это движение хиппи и стало первой реакцией на процесс демассификации.

Конечно во многом эти изменения несут положительный характер. Человек создает свой стиль, приобретает свою уникальность, становится более свободен от навязанных извне требований и установок. Демассификация, дестандартизация, десинхронизация становятся в некотором смысле лозунгом новой цивилизации. Но наряду с положительными моментами таких изменений можно выделить и ряд отрицательных.

Все эти процессы, обратные массификации, приводят к увеличению раздробленности общества на отдельные социальные группы, формирующиеся по определенным этническим, религиозным, сексуальным и прочим признакам. Отсутствие единой основы, культурной и социальной парадигмы, на которой основывалось бы все общество, лишает эти раздробленные группы возможности понимать друг друга, что порождает разнообразные, зачастую даже кровопролитные конфликты. Не последнюю роль в разжигании этих конфликтов играет и Интернет. Как средство распространение информации, которое очень сложно и даже почти невозможно контролировать, Интернет являет собой место, где неформалы и маргиналы всех стан могут создавать свои электронные страницы, активно призывая к разжиганию войн на религиозной или национальной почве. Именно они начинают владеть умами и сердцами по преимуществу молодых людей, ищущих способ самореализоваться в мире. Но это уже не является тем тотальным контролем одной правящей верхушки над обществом, это уже контроль многих над многими, который, зачастую, может являть собой не менее, а то и более негативные последствия.