Философия Фомы Аквинского

Точно так же обстоит дело с философией и теологией. Благодаря своим методам, философия может доказывать истинность некоторых положений христианской веры: факт существования Бога, бессмертие души, единство Бога. Но существуют в религии истины, которые превосходят человеческие способности: невозможно рационально доказать существование Троицы, воплощение Иисуса Христа, искупление Христом человеческих грехов, грехопадение – это познается только верой. Это не означает противоразумности догматов, а означает их сверхразумность. Они не противоречат разуму, а превосходят его. Помня же о том, что философия есть служанка богословия. А не наоборот, мы выбираем истины веры.

Таким образом, наука Фомой Аквинским не отвергается. Наука приобретает подчиненную роль, причем эта роль такова, что теология всегда может контролировать истины, которые открываются наукой. Если эти истины противоречат христианским положениям, то церковь должна бы поправить науку и указать ей на более истинную точку зрения. Различие богословских и философских истин находит продолжение в различиях методов, но, заметим, опять-таки не до полного взаимного отрицания. Взаимоотношения и здесь строятся по принципу: мы конечно разные и не совпадаем почти ни в чем, но мы всегда можем договориться, потому что с разных сторон, но мы идем по одной и той же дороге. Итак, о различиях в методе. Богословие исходит из того, что изначально УЖЕ владеет истиной, и исходя из этой истины, обосновывает и доказывает явления мира, исходя из этой истины. Он как бы спускается с горы в долину.

У философа путь противоположный. Он из долины чувственных представлений взбирается на вершину истины, он доказывает истину, исходя из чувственных представлений. Фишка состоит в том, что на вершину истины ведет только одна дорога, остальные ведут в пропасть. Философия есть не что иное как естественная теология, поэтому философу лучше всего держаться дороги, ведущей на вершину и избегать ложных путей, чему должен способствовать правильный философский метод. Фома этот метод сам и демонстрирует. Практически все проблемы, которые им излагаются, начинаются с того, что Фома обращается к т.н. "источниковой базе", то есть рассматривает все известные ему точки зрения, в том числе и нелицеприятные для католической теологии. В этом плане у него существует строгая схема: начинается как бы тезис: “Говорят, что...”, и далее излагается точка зрения, резко не совпадающая с позицией самого Фомы. Потом Фома Аквинский излагает существующее возражение: “Однако, существует мнение, что...”, и далее излагается известное возражение. После этого Фома Аквинский суммируя данные возражения, добавляя к ним свои, излагает собственный взгляд по данному предмету, и после этого этот собственный (истинный) взгляд излагает в форме строгого силлогизма так, что данный взгляд приобретает в глазах читателя положение абсолютно доказанной истины.

Приведу пример такого силлогизма. Надо сказать, отличающегося изяществом и элегантностью. Но в более современном изложении.

Некоторые полагают, что душа телесна (является телом). Душа принадлежит живым существам, а живые существа составлены из материи и формы. Телесность души будет означать, что материя и форма вещи одинаково телесны, но этого никак не может быть, потому что не могут находиться два материальных тела в одном месте – это противоречит и логике, и здравому смыслу. Остается предположить, что форма нетелесна, форма есть душа, следовательно, душа нематериальна – и наше предположение будет подтверждаться как логикой, так и здравым смыслом. Этот силлогизм Фома Аквинский приводит в начале главы 65 книги 2 "Суммы против язычников".

Метод Фомы Аквинского надолго устоится в западном схоластическом мире, и эта строгость к мышлению перейдет через схоластику и в философию нового времени. Отголоски этой философии мы увидим и в философии Декарта, и философии Спинозы, у которых ясность и точность логического вывода будут считаться основными критериями истины философии. Он и сегодня выгодно отличается от не только бессистемных. Но и порой бессвязных "потоков сознаний" современной философии, в которой нередко за оригинальностью изложения скрывается неряшливость мысли.

Изысканность и прозрачность логики Аквината проявляется в следующей теме его философии, которая более всего известна, и даже самый рассамый двоечник про доказательства бытия бога Фомой Аквинским что-нибудь да вспомнит. Итак, вторая тема философии Фомы – доказательства бытия Бога. Их пять. Все доказательства носят космологический характер, т.е. доказательства от мира к Богу. Эти доказательства возможны, поскольку, как говорит Фома Аквинский, все в мире связано причинно-следственной связью. Поэтому если мы видим только лишь следствия, но не видим ее причины, но знаем, что ничто не бывает без причины, то, видя следствие, мы можем заключить о существовании его причины и, познав следствие, можем познать некоторым образом причину. Во времена Фомы наиболее популярным доказательством было онтологическое доказательство бытия Бога, восходящее к Ансельму Кентерберийскому (XI век), но в той или иной форме имеющееся уже у отцов церкви. Суть этого доказательства состоит в следующем: в нашем сознании есть идея Бога, если есть такая идея, то Бог существует. Как нам может показаться, такое доказательство ничего не доказывает, мало ли какие идеи мы можем придумать, в том числе и о несуществующем. Но надо вспомнить платоновскую парадигму мышления: мы вообще ничего не можем придумать, в нашем сознании есть те идеи, которые душа восприняла в мире идей, а в этом мире пустых и бессодержательных идей не бывает. Платоновские идеи суть не что иное как образцы, эталоны реальных объектов, они и сами реальны. Идеи Бога вполне достаточно, чтобы утверждать его существование как идеи. Кажется, очень хорошее доказательство, но Фому оно не устраивает ( сказывается переход от платоновского типа мышления к аристотелевскому). Возражения он высказывает следующие. И заметьте, его возражения как бы примиряют крайности, но примиряют таким образом, что противоположная точка зрения как бы стушевывается сама собой. Схема такого рассуждения очень проста и вполне может использоваться в спорных ситуациях сегодня: "вы, конечно, правы, но…. далее следует "но", которое либо ограничивает правоту оппонента, либо вообще ставит под сомнение его точку зрения". Так вот, Фома Аквинский говорит, что было правомочно заключать от понятия к бытию Бога, если бы бытие понятия и бытие Бога не отличались. Но он отличаются. Во-первых, бытие Бога превосходит наше бытие со всеми его понятиями, во-вторых, Бог обладает бесконечным количеством атрибутов, и чтобы разум имел возможность прийти к бытию Бога, он тоже должен быть бесконечным, а человеческий разум увы, не таков. Поэтому онтологическое доказательство бытия Бога достоверно только для самого Бога, но для человека.

Было в рассуждениях Фомы и "двойное дно" или скрытый смысл. Тринадцатый век был богат на различные еретические учения, отрицавшие необходимость посредничества церкви для спасения человека. И онтологическое доказательство, по мнению Фомы, могло оттолкнуть человека от церкви, показать ему, что в душе каждого человека изначально есть идея Бога, потому никакой посредник не нужен, человек познает Бога через свою собственную душу. Итак, онтологическое доказательство было отвергнуто, и взамен его Фома предложил пять своих доказательств, в которых используются аристотелевские идеи и аристотелевская терминология. Чтобы было более понятно, переведем эти доказательства с языка Аристотеля и с языка 13 века на современный язык (прием парафраза).

Учения Фомы Аквинского:

О человеке и его душе

Индивидуальность человека — личностное единство души и тела.

Душа — животворящая сила человеческого организма; она нематериальна и самосуща; она — субстанция, обретающая свою полноту лишь в единстве с телом, благодаря ей телесность обретает значимость — становясь человеком. В единстве души и тела рождаются мысли, чувства и целеполагания.

Фома Аквинский считал, что сила разумения души (то есть степень познания ею Бога) определяет красоту человеческого тела.

Душа человека бессмертна.

Конечная цель жизни человека — достижение блаженства, обретаемого в созерцании Бога в загробном мире.

По своему положению человек — промежуточное существо между тварями (животными) и ангелами. В ряду телесных созданий — он высшее существо, его отличает разумная душа и свободная воля. В силу последней человек ответствен за свои поступки. А корень его свободы — разум.

Человек отличается от животного мира наличием способности познания и, на основании этого, способностью совершать свободный осознанный выбор: именно интеллект и свободная (от какой-либо внешней необходимости) воля являются основаниями совершения подлинно человеческих действий (в отличие от действий, свойственных как человеку, так и животному), принадлежащих к сфере этического. Во взаимоотношении двух высших способностей человека — интеллекта и воли, преимущество принадлежит интеллекту (положение, вызвавшее полемику томистов и скотистов), поскольку воля с необходимостью следует интеллекту, представляющего для неё то или иное сущее, как благое; однако при совершении действия в конкретных обстоятельствах и при помощи определенных средств на первый план выходит волевое усилие (О зле, 6). Наряду с собственными усилиями человека для совершения благих действий требуется также божественная благодать, не устраняющяя своеобразие человеческой природы, а совершенствующая её. Также божественное управление миром и предвидение всех (в том числе индивидуальных и случайных) событий не исключает свободы выбора: Бог, как наивысшая причина, допускает самостоятельные действия вторичных причин, в том числе и влекущие за собой негативные нравственные последствия, поскольку Бог в состоянии обращать ко благу зло, сотворенное самостоятельными агентами.

                                                     Заключение.

Фома Аквинский  был героем множества житий святых, наполненных причудливыми анекдотами и безоговорочным принятием метафизических россказней, что, впрочем, едва ли улучшило его философскую репутацию. Нам в наследство досталась неясная фигура на фоне пропахших ладаном тяжелых туч теологии. На протяжении тысячелетия, со времен Августина Блаженного, в Европе едва ли можно обнаружить столь блистательный философский ум. Аквинат, безусловно, фигура мирового масштаба.

Чтобы оценить работы Аквината, необходимо проводить различие между его теологией и его философией. Первая безупречна со всех точек зрения и сомнений не предполагает (любой сомневающийся подлежит немедленному отлучению и имеет незавидную перспективу загробной жизни – так себе, что-то вроде стран третьего мира, мало приспособленных для жизни), с другой стороны, философия – это нечто открытое для вопрошания. Другой философия просто не бывает.

Даже во времена Фомы Аквинского разница между философией и теологией подразумевалась. Обе доказывали свои положения в одной манере, при помощи дедукции, рассуждения, логики и т.д. Но в теологии знание основывалось на истине веры. Принципы теологии опирались на веру в Бога. Философия, с другой стороны, не требовала такой веры. Она начинала с "самоочевидных" оснований. То есть полагалась на способность понимания окружающего мира и использование разума.

В реальной жизни теология и философия, конечно же, были порой неразделимы, особенно в Средневековье, когда религия доминировала. Такое состояние дел кажется слишком старомодным в сегодняшний век атеизма, но, на самом деле, наше мышление находится в похожем состоянии. Современная философия только на бумаге может провести границу между философией и теологией. Для того чтобы философствовать, мы должны с чего-то начать – с основных допущений, которые нельзя доказать при помощи разума. Например, вера в то, что все в мире взаимосвязано и имеет некоторую постоянную основу, без чего не могло бы существовать законов науки. И чем это отличается от веры в Бога? Говорят: очевидно, что мир именно таков, даже если мы не можем этого доказать. А между тем современная квантовая механика, имеющая дело с субатомными частицами, не признает ни постоянства, ни причинности. И тем не менее это наука. Возможно , что со временем мы придем к общей теории (теории, объясняющей все), которая снимет эту очевидную несостыковку. Но дело не в этом. А в том, что в настоящее время вера в постоянство мира не более оправдана, чем вера в Бога. Фактически она считается "истинной при любых условиях". А значит, неопровержимой.

Что позволяет нам сделать еще одно сравнение. Конец XX века коренным образом отличается от эпохи Средневековья. Разум человека технологического общества имеет мало общего со средневековым. Некоторые философы и ученые даже сомневаются, являются ли два человека этих эпох соизмеримыми. Они говорят о том, что у этих людей нет общих человеческих свойств; для человека Средневековья понятие "человек" предполагало наличие "души", неизменных "условий человеческой жизни", а также "сознания", ускользающего от научных определений, веры в уникальность человеческого существа и т.д. В мире дарвиновской эволюции, ДНК, клонирования и подобных чудес, влияющих на наше самоопределение, для таких понятий нет места.

В таком случае, чем нам может быть интересен Фома Аквинский? Простых людей, живущих "по старинке", вряд ли стоит убеждать в том, что Гамлет, Фауст и даже Данте не устарели. Тем же, кто считает, что мы находимся на пороге беспрецедентной эры развития человека (или фундаментального эволюционного скачка), потребуется больше аргументов. Но найти таковые несложно. Аквината от XX века отделяют шесть столетий. Прогресс все это время был неспешным, продвижение вперед шло шаг за шагом. К концу же XX века конь помчался галопом. Если мы считаем, что взгляды на мир (или устройство сознания) времен Аквината стали несостоятельными, то насколько же быстро отправятся на свалку наши сегодняшние взгляды? Если прогресс – это последовательность кадров, то должен ли каждый р считаться неповторимым и навсегда уходящим? "Серьезные" современные мыслители могут относиться к Фоме Аквинскому так же, как мы относимся к раннему Чаплину. Как скоро определенный образ мышления начинает расцениваться как фарс? Или, может быть, такие клише, как банановые корки и показная сентиментальность Чаплина, еще могут нам что-то сказать?

Мы считаем свой век величайшим в истории человечества (подобные иллюзии свойственны многим из предыдущих эпох). Наш век кажется нам невероятно содержательным, но динамизм вовсе не обязательно характеризует великие эпохи. Среди самых долговечных и стабильных цивилизаций, при которых существовал избыток материальных и интеллектуальных ресурсов, можно назвать Китай и средневековую Европу. Эти периоды не отличались стремительностью изменений, напротив, была достигнута стабильность, которая в значительной мере благоприятствовала развитию мысли и интеллектуальному совершенствованию. "Божественная комедия" Данте была, возможно, самым блестящим поэтическим произведением из созданных человеком, взгляды, запечатленные в ней, стали неотъемлемой частью мировоззрения Средневековья. Изящные готические соборы, построенные в западной Европе, явились, бесспорно, первыми коллективными монументальными шедеврами человечества. Они воплощают в себе талант их строителей; со времен древней Греции человечество не видело ничего подобного. Также Средневековье оставило после себя коллективные монументы философской мысли. Мощным интеллектуальным пластом была статичная, накопившая многие богатства философия схоластики. А наиболее выдающейся фигурой схоластической философии по праву считается Фома Аквинский.