Философские учения Макиавелли

Однако воздействие бога - судьбы - необходимости не фатально. В этом плане учение Макиавелли откровенно враждебно противостоит неумолимому  детерминизму стоиков и аверроистов. История (а стало быть, и политика, ибо для Макиавелли история есть политический опыт прошлых веков, а политика - ныне, сейчас творимая история) не есть безличный «ход вещей» или «ход времен», в ней «судьба» и «необходимость» означают ту объективную среду, ту совокупность условий, в которой вынужден действовать человек. А потому успех человеческого деяния зависит не только от судьбы-необходимости, но и от того, в какой мере человек - деятель, политик - сумеет ее понять, к ней приспособиться и в то же время ей противостоять.

3. Роль религии  в политике

Роль церкви и в истории  Италии, и в истории Европы Макиавелли оценивал очень негативно. Макиавелли хорошо видел, чувствовал и сознавал силу религии, её социальную функцию, её консерватизм и власть над умами  и сердцами верующих и поэтому  призывал всемерно использовать эту  силу для общего блага, в особенности  для объединения и укрепления государства. Исходя из этого, Макиавелли настоятельно рекомендовал главам республик  или царств сохранить основы, поддерживающей их религии. Если они будут поощрять и умножать всё, что возникает  на благо религии, хотя бы они сами и считали всё это обманом  и ложью, то им будет легко сохранить  своё государство религиозным, а  значит - добрым и единым. 

Возможно, если бы Александру VI, Юлию II или любому из их предшественников удалась попытка объединить Италию под властью римской курии  и создать единое и независимое  итальянское государство, Макиавелли по-другому отнесся бы к политике Ватикана, но даже это кажется сомнительным. Конечно, как политический деятель  Макиавелли умел принимать и ценить, прежде всего, успех и вполне по-иезуитски  оправдывать практически любые  средства, ведущие к достижению поставленной цели. Но все же он был патриотом  своей страны, как Флоренции, так  и всей Италии, - недаром основное несчастье своей родины он видел  в том, что церковь не обладала достаточной силой, чтобы объединить страну, но была достаточно сильной, чтобы  помешать ее объединению не под своим  главенством. В "Государе" Макиавелли приводит множество примеров ошибочной  политики пап, и ошибки эти объяснял тем, что Ватикан свои интересы всегда ставил выше общенациональных интересов  Италии.  

Однако Макиавелли признавал  именно практическую пользу религии. Это его слегка пренебрежительное отношение к Римской католической церкви вполне объяснимо. Как христианин de jure он обязан был знать основные догматы христианской веры, как образованный человек своего времени он должен был читать труды отцов церкви, но то, что он видел вокруг себя, ничуть не напоминало мир евангельских заповедей. Распутные и продажные священники, обагрённые кровью руки наместников святого Петра, кардиналы, дерущиеся за власть подобно стае диких псов, - вот то, что было вполне обычным для того времени. Те же, кто пытался бороться с создавшимся положением вещей, чаще всего расставались со свободой, а то и с самой жизнью. В качестве примера можно привести современника и земляка Макиавелли – Савонаролу. Но и этот борец за чистоту Церкви вряд ли являлся человеком, способным привлечь симпатии такой личности как Никколо Макиавелли к христианской религии: узколобый фанатизм, непомерная гордыня, плохо сочетающаяся с проповедуемым им христианским смирением, - человек, наделённый такими качествами, не слишком подходил на роль идеального пастыря.

Пожалуй, единственным государственным  деятелем, выступавшим на стороне  римской курии и заслужившим  одобрение и почти восхищение Макиавелли, был Цезарь Борджа, хотя нельзя сказать, что Борджа не преследовал личных интересов, а сражался только за идею мирового господства Римской Католической церкви. И именно в этой личной заинтересованности, в огромной энергии и воле, в государственном уме Чезаре Борджа видел Макиавелли залог процветания страны, управляемой таким человеком. Но обстоятельства, да и сама судьба были против Борджа, хотя он был очень близок к осуществлению своих планов. И, кажется, именно эта неудача как бы окончательно определяет отношение Никколо Макиавелли к церкви и ее политике. Впрочем, это неприятие было вполне взаимным: уже в 1559 году католическая церковь внесла труды Макиавелли в «Индекс запрещенных книг», хотя политическими принципами,  изложенными в них продолжала пользоваться.