Философско-методологические проблемы социально-гуманитарных

В. Дильтей (герменевтика + философия жизни): объяснение –  способ познания в естественных науках, понимание – в гуманитарных. Объяснение – подведение отдельного факта под общий закон (нет интереса к индивидуальным характеристикам объекта). Понимание – внимание к индивидуальному. Применение объясняющих процедур к истории – натурализация истории; неокантианцы (Риккерт, Виндельбанд) – для гуманитарных наук важнее индивидуальное. П. Рикёр: сближение объяснения и понимания (герменевтика + структурализм + феноменология).  

В герменевтике подходы: Ф. Шлейермахер (принцип конгениальности (сопоставимость автора и интерпретатора), диалог с автором), и Ф. Г. Гадамер: субъект гуманитарных наук имеет дело с интерпретацией текста, но человек всегда является носителем определенной традиции, нет индивидуального мышления в чистом виде, вопрос в том, насколько человек это осознает. Осознание – задача герменевтики (и субъекта). Предрассудок в широком смысле слова – предустановки сознания, не осознаваемые человеком, две категории (как у Хайдеггера): случайные (с которыми боролись просветители), от них можно избавиться с помощью рефлексии (посмотреть на очевидное и задуматься, почему это очевидно), и неустранимые (показатель включенности в определенную историческую эпоху,  менталитет), у каждого человека есть ограниченный горизонт понимания. Перед человеком стоит задача рефлексии и расширения горизонта понимания (внутри него). Люди, писавшие тексты, тоже были включены в историческое развитие → их можно понять, но не адекватно, а по-своему, можно сближаться. Процедура понимания – субъект подходит к тексту с проектом, с ожиданием смысла, коррекция первоначальных ожиданий, герменевтический круг (от предпонимания к пониманию), получившийся смысл опять можно корректировать, и т. д. → разные интерпретации. На результат исследования влияют жизненный опыт и другие факторы, которых нет в естественных науках (+ уровень образования).

8. Жизнь как предмет изучения социально-гуманитарных наук.

  – это категория, применяемая многими науками. Она может трактоваться в естественнонаучном (это форма движения материи), психологическом (это одухотворенность бытия), историко-культурном (это проявление жизни в разных эпохах), биографическом (жизнь отдельного человека) и философском (жизнь как благо) смыслах. Категория «жизнь» является важнейшей и в социально-гуманитарных науках. Жизнь в социокультурном и гуманитарном смысле это непосредственное, внутреннее переживание человеком собственного бытия, которое является уникальным и раскрывается в духовно-коммуникативном опыте (В. Дильтей). Она может изучаться с разных позиций, например, со стороны образа жизни людей, стиля и манеры жизни, повседневного, жизненного мира человека, со стороны продолжительности, уровня, качества жизни и т.д.

 Жизнь – это форма бытия человека в социальной среде, которая осознается и переживается им, окружает его и оказывает на него определенное воздействие. Важнейшей стороной жизни является её осмысляемость и переживаемость человеком. Человек, прежде всего, стремиться понять место жизни в системе других ценностей. Он осознает что, жизнь среди всех других ценностей занимает центральное место, так как является первоначальной основой существования и реализации других ценностей (надо, прежде всего, жить, чтобы обрести свободу или стать счастливым и т.д.). В социально-гуманитарных науках присутствует и другая точка зрения на значение повседневного, жизненного мира для человека. Согласно ей он рассматривается как неподлинный мир, как подготовительный период подлинной жизни человека, которая наступит вследствие или практического переустройства мира, или духовного, нравственного самосовершенствования самого человека. Данная точка зрения не является общепринятой.

Человек воспринимает свою жизнь, прежде всего, как повседневный, жизненный мир, который проявляется как:

• непосредственная жизненная среда – она окружает человека, является повседневной средой, она чувственно воспринимается и реально представляется человеком, в этой среде человек совершает в основном традиционные действия ;
• опосредованная жизненная среда – она дистанцирована от человека, но влияет на него;
• отдаленная жизненная среда – она удалена от человека и оказывает на него небольшое влияние.

 Повседневный, жизненный мир, прежде всего, непосредственная жизненная среда, имеет наибольшее значение для человека, так как он является «началом и концом всякой человеческой деятельности» (Д. Лукач). Он характеризуется следующим:

• ориентированность на прагматичные действия (поступки с целью удовлетворить свои первичные, жизненные потребности),
• постоянное изменение (частые преобразования среды жизни ),
• значительная коммуникативность (постоянное общение с ближним кругом людей),
• стандартизированность поведения (ориентация на привычные формы поведения),
• приоритет переживания над осмыслением среды (ориентация на эмоциональное восприятие мира),
• постоянная интерпретация жизненных смыслов (понимание целей и задач).

Повседневный, жизненный мир является приоритетным предметом гуманитарных наук. Так, например, история считается особой формой проявления жизни, способом объективизации жизни во времени, которая никогда не завершается (Г. Зиммель, О. Шпенглер, Э.  Гуссерль); филология стремиться посредством изучения текстов художественных произведений познать и пережить жизнь героев или маленьких людей, культурология и этнография описывают повседневную жизнь людей и т.д.

Социальные  науки (прежде всего, социология, политология) изучают образ жизни людей. Образ жизни – это вся совокупность форм жизнедеятельности, которые осуществляются человеком в определенных условиях социальной среды. Он включает в себя: способы совместной деятельности, связи человека, его ценности и цели. Формирование позитивного образа жизни людей является одной из важных задач социально-гуманитарных наук.

Социально-гуманитарные науки пытаются научить человека правильно решать важнейшие экзистенциональные вопросы:

– быть или не быть (безусловно – быть),

– иметь или  быть (оптимально иметь, преимущественно  – быть),

– как стать  бессмертным (в делах, в детях, в  памяти людей).

Они также учат людей ориентироваться в философских учениях о смысле жизни и правильно выбирать свои цели:

• жить ради других (альтруизм) или ради самого себя (эгоизм),
• жить в самоограничении (аскетизм) или в наслаждении (гедонизм),
• жить ради личных интересов (индивидуализм) или ради общественных интересов (коллективизм),
• жить, преобразовывая среду (активизм) или не изменяя её (пассивизм).

Отношение к жизни в социально-гуманитарных науках преимущественно строиться на базе принципе благоволения перед жизнью, который был сформулирован А. Швейцером. В соответствии с ним, жизнь есть наивысшая ценность и поэтому, необходимо жить при любых обстоятельствах. Данный принцип так же подразумевает: благоговение перед небесным миром, сострадание к равному (к человеческому миру), вспомоществование к низшему (к растительному и животному миру).

9. Эмпирический субъект и категории жизни.

           Эмпирический субъект и категория жизни

ipovladimir пишет в relig_articles

25 февраля, 2011

Современная эпистемология  нуждается в обогащении понятийного аппарата, что достигается расширением представлений о рациональности и включением в когнитивные тексты наряду с трансцендентальным субъектом эмпирического субъекта познания. Все шире в эпистемологию входят понятия текста, смысла, значения, понимания и интерпретации, а также интенциональности, интерсубъективности и коммуникации, «жизненного мира» и жизни в ее небиологическом значении. Введение понятия «жизнь» одновременно означает признание значимости эмпирического субъекта как наделенного жизнью индивида. И следует согласиться с И.Т. Касавиным, что перед неклассической эпистемологией стоит нетривиальная задача – соединить «трансцендентальную позицию с эмпирическим социокультурным исследованием», и это «станет в XXI в. одним из решающих критериев исторической адекватности теоретической философии вообще»[1]. 

«ЭМПИРИЧЕСКИЙ СУБЪЕКТ»

Аподиктическое  знание, которое связывается с  трансцендентальным субъектом, часто  считается возможным только в строгих, формализованных, математических и естественных науках. Социальным и гуманитарным наукам в этом отказано, и главная причина видится в их специфике – отсутствии, неприменимости предельных абстракций, позиции трансцендентального субъекта в его классическом понимании. Снижение уровня абстракции до эмпирического субъекта, что, соответственно, влечет нестрогость, релятивность, непроверяемость, лишает эту область знания объективной истинности и статуса научности. Это было несомненным для сторонников классической рациональности и соответствующей эпистемологии, но сегодня изменилось само представление о трансцендентальности знания (сознания), особенно в применении к неформализуемому, нестрогому, ценностно нагруженному, во многом метафорическому, обращенному к человеку, его «духу» социально-гуманитарному знанию. В наши дни новые тенденции и задачи, как мне представляется, пробивают себе дорогу в эпистемологии: сохранив и переосмыслив фундаментальные результаты трансцендентальной философии, выявить новые аспекты трансцендентальности, расширить ее понимание, обнаружить иные ее формы, виды, функции и значения. В первую очередь, новые формы трансцендентальности развиваются и осмысливаются в социальном и гуманитарном научном знании. Этим самым обнаруживается его эпистемологическая полноценность и самодостаточность, пусть даже эмпирический и трансцендентальный уровни представлены в нем в иной «пропорции» и в иных формах, нежели в естественных науках[2].

Так, К.-О. Апель, рассматривая один из случаев –  внеэмпирические измерения языковых форм, говорит о том, что «соответствующая языковая игра, которую предполагает лишенное произвола употребление правил, получает у позднего Витгенштейна трансцендентальное значение»[3] Но очевидно, что за этим стоят два важных требования: во-первых, речь идет не о любой языковой игре, но о «единственной трансцендентальной языковой игре» как условии возможности взаимопонимания; во-вторых, это взаимопонимание, «коммуникативная компетенция» должны быть универсальными и принятыми принципиально неограниченным коммуникативным сообществом исторического человечества. Таким образом, проблема трансцендентальности переводится из сферы сознания в сферу языка – «семиотической трансформации трансцендентальной философии» и коммуникативной рациональности, предполагающей «консенсусную теорию истины».

Именно такой  подход особенно значим для эпистемологии гуманитарного знания, реальность которого – тексты и язык, а трансцендентальный субъект, формируемый языком и коммуникативным сообществом, становится субъектом наук о духе.

Наряду с  развитием категории трансцендентальности, а следовательно трансцендентального субъекта в сфере гуманитарного и социального знания, происходит и уточнение категории эмпирического субъекта, снятие его неопределенности и многозначности. Традиционное понимание эмпирического субъекта в классической гносеологии – это индивидуум, наделенный всеми конкретными характеристиками, что часто выражалось метафорой «человек с улицы», обладающий обыденным сознанием со всем набором бэконовских «идолов».

Как напоминает В.Н. Порус, «с точки зрения трансцендентализма»  понятие индивидуально-эмпирического субъекта страдает «патологической двойственностью»: уникальность и неповторимость «картины мира» и одновременно необходимость «репрезентации» универсальной структуры «Я» как основы коммуникации[4]. Однако Гегель, признавая «удвоение», не видит в нем «помеху» для понимания природы «Я», субъекта, когда пишет, что «человек есть целый мир представлений, погребенных в ночи Я». Таким образом, «Я» есть «всеобщее, в котором абстрагируются от всего особенного, но в котором вместе с тем все заключено в скрытом виде. Оно есть поэтому не чистая абстрактная всеобщность, а всеобщность, которая содержит в себе все»[5]. Соответственно, категория эмпирического субъекта опирается на всеобщность во втором смысле.

Современная эпистемология  нуждается в такой категории  субъекта, когда он понимается не «дуалистически», но в своей целостности, «содержащей в себе все» – не только когнитивные, логико-гносеологические, но и экзистенциальные, культурно-исторические и социальные качества, участвующие в познании. Иными словами, целостного человека, замененного «частичным» гносеологическим субъектом в традиционной теории познания, необходимо на новом уровне вернуть в современную эпистемологию, сочетающую абстрактно-трансцендентальные и экзистенциально-антропологические компоненты. Однако путь возвращения не может быть просто обратным тому, что проделал в свое время, восходя к cogito, Декарт, – необходимо не исключить свойства «обыденного человека», но осмыслить категориальное содержание понятия «эмпирический субъект», его сложную когнитивную структуру. Это предполагает экспликацию двухуровневости (многоуровневости) субъекта как разных степеней абстракции и разных типов всеобщего. Такой подход существенно обогащает содержание категории субъекта в эпистемологии и философии науки.

Наиболее полно  он представлен К. Ясперсом в концепции  четырех уровней описания человеческого «Я», обобщающей различные трактовки субъекта. Первый уровень – это «Я» или субъект как эмпирический природный индивид, действительный в пространстве и во времени, изучаемый психологией или биологией (но следует добавить, что интересующий также и теорию познания, поскольку она исследует субъекта как единство духовного и телесного). Второй уровень представляет субъекта как «сознание вообще», лишенное своей эмпирической определенности, надындивидуальное начало, или трансцендентальную субъективность. Так понимаемый субъект представлен в логике, трансцендентальной философии, в теоретических науках в целом. Если эмпирический субъект действителен и существует в пространстве и во времени, то трансцендентальное «Я» лишь значимо, а не действительно. Третий уровень – целостное понимание «Я», субъекта как единства мышления, деятельности, чувства – «дух» в терминологии Ясперса. В отличие от вневременного «сознания вообще», «дух» есть временнoе событие, в чем он сходен с эмпирическим «Я», однако он проявляет себя в рефлексии знания, а не только в телесности и фактичности. Как «носители духа», индивиды объединены в целостность, представлены как «тождество различных», в отличие от «сознания вообще», когда общность субъектов покоится на полной тождественности, отсутствии различий. Четвертый уровень – «Я», субъект понимаются как глубинное ядро человеческой личности, экзистенция, бытийственная характеристика человеческой реальности, «бытие в мире». Целостность рассмотрения субъекта – единство всех четырех уровней; ни один из них не должен абсолютизироваться, хотя может быть представлен относительно автономно в том или ином исследовании[6].