Идеалистическая психология Платона

Контрольная работа.          Психология

                      Идеалистическая психология Платона

По замечанию Энгельса, «при всем наивно-материалистическом характере мировоззрения в целом, уже у древнейших греков имеется зерно позднейшего раскола. Уже у Фалеса душа есть нечто особое, отличное от тела (он и магниту приписывает душу), у Анаксимена она — воздух (как в Книге бытия), у пифагорейцев она уже бессмертна и переселяется, а тело является для нее чем-то чисто случайным. И у пифагорейцев душа есть «отщепившаяся частица эфира». Именно в трактовке особенностей души в их отличии от тела постепенно нарастают идеалистические тенденции. Пифагореец Филолай впервые обозначил тело тюрьмой для души. Анаксагор выдвинул учение об уме «нус» как причине всего, как принципе космоса, движения, целесообразности, признавая в то же время и причины эмпирического естественнонаучного характера. Против этой непоследовательности Анаксагора выступил Сократ. Божественный разум, по Сократу, является единственной причиной всех явлений. В учении о душе Сократ впервые указал на разграничение между телом и душой и провозгласил нематериальность и невещественность души. Он определил душу отрицательно — как нечто, отличное от тела. Душа невидима в отличие от. видимого тела. Она — разум, который является началом божественным. Он защищал бессмертие души.

Так постепенно наметилось движение античной мысли в направлении идеалистического понимания души. Своего наивысшего развития идеализм достигает у ученика Сократа — Платона (427—347 гг. до н. э.), ставшего основоположником объективного идеализма. Наибольшее место психологическим проблемам отводится в его сочинениях — диалогах «Федон», «Федр», «Пир», «Государство», «Филеб».

Центральной философской проблемой Платона является учение об идеях. Идеи — это истинно сущее бытие, неизменяемое, вечное, не имеющее возникновения, не осуществленное в какой-либо субстанции. Они безвидны и незримы, существуют самостоятельно независимо от чувственных вещей. В отличие от идей материя — это небытие, бесформенное незримое. Это ничто, которое может стать любой вещью, т. е. всем при соединении с определенной идеей. Наконец, чувственный мир, т. е. материальные вещи, предметы, естественные и сделанные человеком. Этот мир возникает и гибнет, но никогда не существует на самом деле. Соотношение идей и вещей таково, что в нем миру идей принадлежит неоспоримое первенство. Идеи и вещи не равноправны: идеи суть образцы, вещи — их подобия. Идея выступает как цель, к которой, как к верховному благу, стремится все сущее. Учение Платона об идеях есть объективный идеализм. Его гносеологические и классовые корни имеют ту же природу, что и идеализм вообще. Составной частью идеалистической философии Платона является учение о душе. Душа выступает в качестве начала, посредствующего "между миром идей и чувственных вещей.

Душа существует прежде, чем она вступает в соединение с каким бы то ни было телом. В своем первобытном состоянии она составляет часть мирового духа, пребывает в премирном пространстве, в царстве вечных и неизменных идей, где истина и бытие совпадают, и занимается созерцанием сущего. Поэтому природа души сродни природе идей. «Божественному, бессмертному, умопостигаемому, единообразному, неразложимому, постоянному и неизменному в самом себе в высшей степени подобна наша душа». В отличие от души тело подобно «человеческому, смертному, непостижимому для ума, многообразному, разложимому и тленному, непостоянному и несходному с самим собою».

Индивидуальная душа есть не что иное, как образ и истечение универсальной мировой души. Ее соединение с телом Платон объясняет отпадением от истины к тому, что от нее имеет бытие. Душа по своей природе бесконечно выше тленного тела и потому может властвовать над ним, а оно должно повиноваться ее движениям. Телесное, материальное пассивно само по себе и получает всю свою действительность только от духовного начала. В то же время Платон учит о связи души и тела: они должны соответствовать друг другу. Платон различает 9 разрядов душ, каждая из которых соответствует определенному человеку. Он указывает на необходимость развивать душу и тело в равновесии, так, чтобы между ними была соразмерность. Платон решает вопрос и о локализации души в теле. В целом Платон учит о «двухчастном соединении, которое мы именуем живым существом», при руководящей роли в этом союзе души. Платон дает метафорические образные определения души. В «Государстве» он использует сравнение со стадом, пастухом и псом, помогающем ему. В «Федре» душа уподобляется крылатой упряжке из двух коней и возничего. «Уподобим душу соединенной крылатой парной упряжке и возничему... две части мы уподобим коням ... третью — возничему...».

В этих определениях в образной форме выражено положение о тройственном: составе души. По Платону, есть три начала человеческой души. Первое и низшее общо ему вместе с животными и растениями. Это вожделеющее неразумное начало. Обладая им, всякое живое существо стремится удовлетворять свои телесные потребности: оно чувствует удовольствие, достигая этой цели, и страдание — в противном случае. Именно этой частью души человек «влюбляется, испытывает голод, жажду и бывает охвачен другими вожделениями». Она составляет большую часть души каждого человека. Другое — разумное — начало противодействует или противоборствует стремлениям вожделеющего начала. Третье начало — яростный дух. Этой частью человек «вскипает, раздражается, становится союзником того, что ему представляется справедливым, и ради этого он готов переносить голод, стужу, и все подобные им муки, лишь бы победить; он не откажется от своих благородных стремлений — либо добиться своего, либо умереть; разве что его смирят доводы собственного рассудка, который отзовет его наподобие того, как пастух отзывает свою собаку».

Все стороны души должны находиться в гармоничном отношении друг к другу при господстве разумного начала. Его же функцией является «попечение обо всей душе в целом... начало же яростное должно ей подчиняться и быть ее союзником». Объединение всех начал сообщает целостность душевной жизни человека. По Платону, «человек обладает силой подлинно внутреннего воздействия на самого себя и на свои способности».

Реальное соотношение частей души далеко от идеала, каким является гармония между ними, в душе происходит настоящая распря между вожделеющим и разумным началами. Эта борьба обнаруживается в сновидениях человека, раскрывая за внешностью вполне умеренного на вид человека «какой-то страшный беззаконный и дикий вид желаний».

Нарушение гармонии приводит к страданию, ее восстановление — к удовольствию. Так, в описание жизни души с необходимостью вводиться чувство.

Учение Платона о судьбе души после смерти тела облечено в форму мифа и преследует этические, государственно-педагогические цели: «Если душа бессмертна, она требует заботы не только на нынешнее время, которое мы называем жизнью, но на все времена и если кто не заботится о своей душе, впредь мы будем считать это грозной опасностью...».

Живя, люди должны верить, что после смерти душа ответственна за все действия тела. Эта вера заставит каждого бояться возмездия в будущей жизни, чтобы не впасть в отрицание всякой морали и долга. Миф о бессмертии души изображает перевоплощение душ — то ниспадающих с неба на землю, то восходящих с земли на небо, как циклический процесс. Идея бессмертия души скрывает еще один смысл: духовный опыт не умирает со смертью человека, он вечен.

В описании проявлений души Платон уделяет особое внимание познанию и неотделимому от него удовольствию и страданию. Платон различает мнение, рассудок и разум в зависимости от объекта познания: направлено ли оно на идеи или на чувственный мир. Разобщенность этих объектов в бытии, составляющая сущность платоновского идеализма, изображается в форме мифа в VII книге «Государства». Жизнь человека в мире чувственных вещей уподобляется жизни узников, прикованных на дне темницы — пещеры, из глубины которой они: могут видеть через широкий просвет лишь то, что находится у них прямо перед глазами; они видят лишь тени от самих себя и от людей и предметов, которые наверху, а не сами эти предметы и слышат только отзвуки голосов сверху. Философский смысл этого мифа таков: созерцание чувственного мира изменяющихся явлений не дает знания, но только мнение. В мнении душа обращается к вещам и их отображениям, к бытному, вечно возникающему, но никогда не сущему (слушать, смотреть, любить прекрасные звуки, цвета, образы). Мнение это нечто промежуточное между знанием и незнанием. Оно есть ни незнание, ни знание: мнение темнее знания и яснее незнания. Мнение — это чувственное познание, низший вид знания.

Познание, направленное на бытие (идеи), т.е. на мир умопостигаемый, дает подлинное знание. Это интеллектуальное знание, высший вид знания, существует в двух видах. Во-первых, рассудок. Рассудок относится к области идей, но при этом душа пользуется образами-, которые почитает изображающими. Например, геометр занимается видимыми формами и рассуждает о них, но« мыслит не о них, а о тех, которые этим уподобляются: о четырехугольнике и его диагонали самих в себе, а не о тех, которые изображены. Таким же образом и прочее. Пользуясь ими, люди стараются усмотреть те, которые можно видеть не иначе, как мыслью.

Разум или ум — это постижение идей, отрешенных: от всякой чувственности. Здесь душа направлена на сующее без образов, под руководством одних идей самих по себе к безусловному началу, к сущности любого предмета, силой одной диалектики. Термином «диалектика» называется познание посредством понятий. Это умение возводить единичное и частное к общей идее путем сопоставления мнений и отыскания противоречий в них. дает знание. Этот процесс Платон называет рассуждением и описывает его как некий внутренний диалог с незримым собеседником. «Мысля, она (душа) делает не что иное, как рассуждает, сама себя спрашивая и отвечая, утверждая и отрицая».

Поскольку идей в воспринимаемых объектах нет — мир идей и мир вещей разобщены — вещи не содержат идеи, они только копии идей, постольку ощущения, чувства не могут быть источником истинного знания. Понятия не могут образовываться из впечатлений чувственного опыта. По Платону, образы нужны как поводы, как внешние побудители, способствующие тому, что мышлением мы схватываем отличающуюся от них и похожую на них идею: зрительность позволяет максимально охватывать являющееся идеальное. Образы могут быть поводом для схватывания идеи, потому что идеи — и наши души — существовали до нашего рождения. Однако процесс падения души с небес на землю сопровождается забыванием душой всего того, что она ранее видела на небесах. В то же время она может вспомнить об утраченных идеях. Средством этого восстановления является припоминание: «...искать и познавать — это как раз и значит припоминать». Процесс познания, по Платону, есть припоминание — анамнезис. Процесс этот — чисто рационалистический, логический. В нем чувственный опыт служит только толчком, поводом вспоминать об идеях, дремлющих в нашей душе: «Припоминать подлинно сущее, глядя на то, что есть здесь».

Термин «припоминание» имеет у Платона и другой смысл — как процесс памяти. В его описании угадывается механизм ассоциаций. «Всякий раз, когда вид одной вещи вызывает у тебя мысль о другой, либо сходной с первой, либо несходной,— это припоминание». Поскольку чувственные впечатления земной жизни не дают материала для истинного знания, надо изучать не внешний мир, а свою душу как вместилище идей, но под влиянием и с помощью внешних впечатлений. Платон высоко оценивает созерцание прекрасных вещей — красок, форм, звуков. Любовь к прекрасному выступает необходимым средством становления души. В то же время чувственное познание отрывается от познания в идеях. Чувства мешают подлинному знанию: «...достигнуть чистого знания чего бы то ни было мы не можем иначе, как отрешившись от тела и созерцая вещи сами по себе самою по себе душой. Тогда у нас будет то, к чему мы стремимся с пылом влюбленных, а именно разум». Теория познания Платона является рационалистической и идеалистической.

Составной частью учения Платона о душе является учение о чувствах. Платон опровергает представление о том, что высшее благо заключается в удовольствии. «Первое же место способности удовольствия не принадлежит» хотя бы это и утверждали все быки, лошади и прочие животные на том основании, что сами они гонятся за удовольствиями»,— писал Платон в диалоге «Филеб» в связи с обсуждением вопроса о моральном здоровье человека. И в другом месте: «...удовольствию не принадлежит ни первое, ни даже второе место; оно далеко и от третьего...». Но благо не заключается исключительно и только в разумении, так что не кажется: достойной выбора жизнь, не причастная ни удовольствию, ни печали.

Удовольствие, страдание и отсутствие того и другого рассматриваются как три состояния души и соответствующие им три рода жизни. Платон дает перечень чувств: гнев, страх, желание, печаль, любовь, ревность и зависть. В них, как и в жизни в целом, чаще всего удовольствия смешаны со страданием. Диалектика их связей такова, что «удовольствия кажутся большими и более сильными по сравнению с печалью, а печали по сравнению с удовольствиями усиливаются в противоположном смысле».

Различаются низшие и высшие удовольствия (первые связаны с физическими потребностями, вторые — с эстетическими и умственными занятиями); удовольствия, свойственные трем началам души; сильные (большие) и малые (в сильных отсутствует мера, а несильным свойственна соразмерность); душевные удовольствия предваряют телесные.

По Платону, в государстве люди должны занимать место в соответствии со своими природными задатками: «для того, кто по своим природным задаткам годится в сапожники, будет правильным только сапожничать и не заниматься ничем иным, а кто годится в плотники — пусть будет плотничать. То же самое и в остальных случаях».

Вершиной античной психологии является учение о душе Аристотеля (384—322 гг. до н. э.). По словам Гегеля, «самое лучшее, что мы имеем в психологии, вплоть до новейших времен, это то, что мы получили от Аристотеля». Аристотель — автор трактата «О душе», первого в мировой литературе систематического исследования по проблеме души.

Будучи учеником Платона, он расходился с ним в понимании природы идей, отвергая положение об отделенности идей от вещей: «...покажется, пожалуй, невозможным, чтобы врозь находились сущность и то, чего она есть сущность; поэтому, как могут идеи, будучи сущностями вещей, существовать отдельно от них?». По Аристотелю, каждая вещь есть единство материи и формы. Вся природа — это совокупность форм, связанных с материей. Например, применительно к дому материей являются кирпичи, бревна, из которых он сделан, а формой — назначение дома — быть укрытием от дождя и жары. Впрочем, Аристотель допускает существование «форм без материи — это нематериальный энергийный ум, верховный разум. Он — это форма форм. Системе Аристотеля свойственна двойственность: в учении о форме он остается на позициях объективного идеализма, но в целом идеализм Аристотеля «отдаленнее, общее, чем идеализм Платона, а потому в натурфилософии чаще = материализму».