Идеальное государство Платона

В этом отношении оказываются совершенно безосновательными упреки Платона в том, что его государство – чисто понятийная, идеально-образцовая конструкция, не имеющая и, в принципе, не могущая иметь эмпирических аналогов. Кант, например, разъясняя правомерность и плодотворность платоновского подхода, отмечал: «...что же касается принципов нравственности, законодательства и религии, где только идея (добра) делает возможным опыт... то в этой области Платон имеет совершенно особую заслугу...» – и далее принципиальное утверждение: «... в отношении нравственных законов опыт (увы!) есть источник видимости, и, устанавливая законы того, что должно делать, было бы в высшей степени предосудительно заимствовать их из того, что делается или ограничиваться этим»³⁸. Стоит отметить и то, что платоновский принцип построения и раскрытия понятия «государство» идентичен принципу выработки понятия «идеальный газ» в физике. Понятие «государство» является одним из фундаментальных понятий социальной науки и в качестве познавательного средства не отличается от фундаментальных, идеально-образцовых понятий естественных наук, таких как, скажем, точка, сила, атом и т. д. Эти понятия, как известно, также не имеют эмпирических аналогов, что отнюдь не превращает их в произвольные, напротив, они являются эффективным инструментом познания и преобразования эмпирической действительности.

Показательной в этой связи является оценка результатов платоновского подхода к эмпирической реальности крупнейшим физиком современности В. Гейзенбергом. Сравнивая понимание природы вещества, оснований материального мира, развиваемое Платоном, с тем, которое отстаивал Демокрит, он писал: «Мне думается, современная физика со всей определенностью решает вопрос в пользу Платона. Мельчайшие единицы материи в самом деле не физические объекты в обычном смысле слова, они суть формы, структуры или идеи в системе Платона»³⁹.

Кроме того, напомним, что утопизм как настроенность ума и души был чужд Платону как личности, как философу и как гражданину. Он, по справедливому замечанию Виндельбанда, «принадлежит к тем, которые желают знать истину, чтобы осуществить ее»⁴⁰. Оценка истинности и познавательных возможностей платоновской теории государственного устройства может быть, конечно, различной, но для превращения ее в утопию нет убедительных оснований. Напротив, имеются весомые основания утверждать ее исключительное значение для возникновения и развития политической науки. Современные политологи почему-то проходят мимо того обстоятельства, что метод познания социальных явлений, измененный Платоном в «Государстве», в сущности предвосхищает идеально-типическую методологию неокантианцев и М. Вебера, на что обратил внимание А. Лосев⁴¹ и что специально отмечали исследователи неокантианства, говоря, что Платон понимал идеи «также в смысле основоположений, на которых держится объективная достоверность и внутреннее единство научного знания. Эта концепция идеи составляет – согласно толкованию Марбургской школы – внутреннюю пружину Платонова идеализма. Истори-ческое и систематическое значение его поэтому должно быть учитываемо... по учению об идее – гипотезе как логической основе истинного знания. Платон – родоначальник того научного (подчеркнуто мною. – С. Г.) идеализма, который, снова возродившись в эпоху Ренессанса, проходит красною нитью через учения Декарта и Лейбница и, наконец, достигает своего «систематического завершения в лице Канта»⁴².

Действительно, Платон, по сути, разработал эталон государства как такового и дал на его основе идеально-типические характеристики различных политических режимов, создав тем самым для социально-политического познания объективный критерий изучения, классификации и совершенствования реально существующих политических форм. Именно на этом основано мощнейшее влияние теории Платона на весь ход развития политического познания вплоть до наших дней. Как отмечает современный немецкий исследователь К. Хюбнер: «Дефинитивное введение абстрактного мышления в политическую философию Платоном имело эпохальные последствия, с какими бы неправильно понятыми утопическими конструкциями оно ни связывалось»⁴³.

¹ Гегель, Г. В. Ф. Лекции по истории философии. Т. 2. СПб., 1994. С. 116.

² Богомолов, А. С. Античная философия. М., 1985. С. 166.

³ Тойнби, А. Постижение истории. М., 1991. С. 344.

⁴ Платон. Соч. Т. 3. Ч. 1. M., 1971. С. 145.

⁵ Платон. Соч. Т. 3. Ч. 1. M., 1971. С. 145.

⁶ Там же. С. 224.

⁷ Там же. С. 180.

⁸ Платон. Соч. Т. 3. Ч. 1. M., 1971. С. 357

⁹ Там же. С. 360.

¹⁰ Там же. С. 363.

¹¹ Там же. С. 365.

¹² Платон. Соч. Т. 3. Ч. 1. M., 1971. С. 365.

¹³ Там же. С. 373.

¹⁴ Платон. Соч. Т. 3. Ч. 1. M., 1971. С. 125.

¹⁵ Там же. С. 260.

¹⁶ Платон. Соч. Т. 3. Ч. 1. M., 1971. С. 365.

¹⁷ 17. Асмус, В. Ф. Государство / Платон. Соч. Т. 3. Ч. 1. М., 1971. С. 594.

¹⁸ Гегель, Г. В. Ф. Лекции по истории философии. Т. 2. СПб., 1994. С. 199, 195–196.

¹⁹ Платон. Соч. Т. 3. Ч. 1. М., 1971. С. 226.

²⁰ Платон. Соч. Т. 3. Ч. 1. М., 1971. С. 228.

²¹ Там же. С. 228.

²² Платон. Соч. Т. 3. Ч. 1. М., 1971. С. 203.

²³ Там же. С. 207.

²⁴ Лосев, А. Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. М., 1969. С. 602.

²⁵ Асмус, В. Ф. Государство / Платон. Соч. Т. 3. Ч. 1. С. 597.

²⁶ Чанышев, А. Н. Курс лекций по древней философии. М., 1981. С. 269–277; Богомо-лов, А. С. Античная философия. М., 1985. С. 180–187; Фролов, Э. Д. Факел Прометея. Л., 1991. С. 405–420.

²⁷ Лосев, А. Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. М., 1969. С. 153.

²⁸ См.: Платон. Соч. Т. 3. Ч. 1. С. 207, 318–319.

²⁹ Лосев, А. Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. М., 1969. С. 161.

³⁰ Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 710.

³¹ Асмус, В. Ф. Указ. соч. С. 591.

³² См.: Асмус, В. Ф. Указ. соч. С. 579–613.

³³ Фролов, Э. Д. Факел Прометея. М., 1991. С. 413.

³⁴ Платон. Соч. Т. 3. Ч. 1. М., 1971. С. 304.

³⁵ Там же.

³⁶ Платон. Соч. Т. 3. Ч. 1. М., 1971. С. 274–275.

³⁷ Кант, И. Соч. Т. 3. М., 1964. С. 352, 351.

³⁸ Кант, И. И. Соч. Т. 3. М., 1964. С. 353.

³⁹ Гейзенберг, В. Шаги за горизонт. М., 1987. С. 118.

⁴⁰ Виндельбанд, В. Платон. СПб., 1909. С. 172.

⁴¹ См.: Лосев, А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993. С. 690–703.

⁴² Сеземан, В. Е. Теоретическая философия марбургской школы // Новые идеи в философии. Cб. V. M., 1913. С. 16.

⁴³ Хюбнер, К. Нация. М., 2001. С. 24.