Индивидуалистически-критическая этика Б. Мандевиля и Гельвеция

Индивидуалистически-критическая этика Б. Мандевиля и Гельвеция

1.Вторая ветвь сенсуалистической этики продолжает критическую линию 
материализма Т. Гоббса в условиях уже довольно развитых буржуазных 
отношений Англии XVIII столетия. Первым ее представителем, отличавшимся 
теоретической последовательностью и смелостью сатирических разоблачений, 
был философ и врач Бернард Мандевиль (1670 - 1733): его сатирическое произведение "Басня о пчелах" появилось в 1705 г. в виде 
брошюры.

Дополненное полемическими  комментариями, приложениями, в частности  очерком 
"Исследование о происхождении моральной добродетели", стало цельным 
произведением, дающим острый критический анализ буржуазного общества.

Социальное поведение, согласно Мандевилю, основано на себялюбии. 
Моральные добродетели могут быть только измененными формами себялюбия. 
Себялюбие, которое понимается вполне в духе Гоббса как разгул эгоизма, 
является мощнейшим мотивом, движущей силой поступков, подлинным базисом 
всего современного общества.

Капиталистическое общество берется им в неприкрытой противоречивости. Именно этим сильна его этика.

Философ ясно сознает, что его этическая теория является научным анализом и 
разоблачением ложных представлений буржуазного общества о самом себе. Понятие себялюбия, составляющее основную тему произведения Мандевиля, 
есть не что иное, как самосохранение, борьба индивида за жизненные 
средства, борьба против препятствий природы и противостоящих ему интересов 
других людей. Об идее солидарности, которая неизбежна уже в процессе 
простой кооперации труда, об общественных формах, закрепляющих эту 
солидарность, Мандевиль вообще не упоминает. Он классически последователен 
и стремление человека к самосохранению связывает только с себялюбием, с 
его способностью ставить себя и свои интересы безусловно выше личности и 
интересов других людей. Себялюбие создает общую атмосферу тщеславия, 
которое цементирует общество. Каждый стремится к тому, чтобы заслужить 
признание всех остальных. Это моральное отношение ему как социальному 
существу необходимо словно воздух, еда или питье. Возникновение отношений 
в обществе и их структуру Мандевиль выводит из несомненного 
натуралистически-материалистического принципа. Потребность индивида в 
признании других людей порождает моральное притворство и условности 
моральной жизни, в которые включен человек и которые Мандевиль без устали 
разоблачает как скрытый эгоизм, противоестественную смесь эгоизма и его 
отрицания.

Расцвет всех эгоистических  страстей и желаний является сопутствующим 
фактом и подлинным двигателем успехов индустрии и торговли. Стремление к самосохранению реализуется, согласно Мандевилю, в труде 
человека, который он именует трудом по удовлетворению потребностей. 
Социальная природа человека покоится на двух факторах: огромном числе 
потребностеп и всевозрастающих препятствиях, которые стоят на пути к их 
удовлетворению. Моральные отношения и формы морального сознания зависят от основы 
структуры общества, воспроизводства материальных потребностей. 
И Мандевиль это понимает. Его ограниченность лишь в том, что он 
принимает формы жизни буржуазного общества за самые совершенные, 
абсолютные. Основная мысль Мандевиля, что общественные выгоды складываются 
из частных пороков, является как раз идеализацией буржуазной формы 
общественных связей между людьми.

Государство как раз представляет собой 
насильственный порядок, призванный подавлять асоциальные следствия 
эгоизма.

"Басня о  пчелах" является критикой не только буржуазной 
реальности, но и этических теорий, которые заимствовали иллюзии морального 
сознания и ориентировались на гармонические модели нравственной личности. 
Прежде всего, конечно, это относится к теологической этике. Большое 
внимание уделяет он также критике платонизирующего идеализма Шефтсбери, 
против которого направлено одно из приложений к "Басне о пчелах" - 
"Исследование о природе общества". Кроме того, он разоблачает также 
псевдогероизм стоицизма, этику рационализма и плебей ствующий кинизм.

Моральные формы  поведения являются следствием 
социальных отношений. Они имеют общественное происхождение. Мандевиль, как 
и Гоббс, видит в морали не фиксированные качества, а определенное 
отношение, связь людей и на этой основе дает довольно реалистическое 
представление о "деятельной стороне" субъекта.

2. Французский философ-материалист Клод Адриан Гельвеции (1715 - 1771) - 
продолжатель мандевилевской теории себялюбия на французской почве. Когда в 
своем произведении "Об уме" (1758) он провозгласил этот радикальный 
принцип общественной теории, то вызвал огромное недоумение даже у своих 
просвещенных друзей.

В одном пункте Гельвеции  идет дальше мандевилевского 
понятия человека как суммы абстрактных эгоистических интересов. Человек, 
по мнению Гельвеция, есть ощущающее материальное существо, а способность 
ощущения - свойство материи вообще. Это, конечно, было неприемлемо для 
теологии, но вполне соответствовало атеизму Гельвеция. Наибольший 
теоретический интерес в этике Гельвеция вызывает то, в какой мере ему 
удалось понятие ощущения наполнить социальным содержанием, возвысить до 
уровня исторического принципа.

Он рассматривает способность к ощущению как эмоциональность, а эту последнюю – как продуктивную страсть, приобретающую самоцельное значение. Философ часто повторяет, что ощущения человека существуют лишь для него самого, а по отношению к другим он равнодушен. Здесь расставлены иные акценты, чем в 
английском Просвещении, где упор делается на холодно-торгашеское понятие 
интереса.

Эгоисту, образ которого мы находим у Гоббса и Мандевиля, сознание 
собственной выгоды тогда только доставляет радость, когда оно дополняется 
созерцанием несчастий другого. У Гельвеция же себялюбие приобретает французский блеск и предстает как культура чувствования и наслаждения, прежде всего наслаждения жизнью. Понятие ощущающего субъекта у Гельвеция в значительной степени является эстетическим.

Принцип ощущения разворачивается  у Гельвеция в подлинно 
антропологическую тему там, где он истолковывает его как творческую 
страсть человека. 

В главе "О происхождении страстей" Гельвеции дает новый поворот 
традиционной постановки вопроса: от творчества в области культуры и 
политики переходит к труду. Удовлетворяя наши первые потребности, пишет он, мы создаем новые желания и на этой основе уже "искусственные страсти". И почти в духе 
исторического материализма он замечает, что этот генезис субъекта есть в 
то же время развитие его способностей ощущения. 

Он показывает, как в  процессе перехода естественного индивида в 
цивилизованного человека обогащается эмоциональный мир личности: 
ощущения удовольствия и боли переходят в себялюбие, себялюбие - в 
страсти, страсти - в социальные добродетели и пороки.

Способность к ощущениям предстает как принцип уважения к человеку и его чувственной жизни, понимается как моральная ответственность, критерий свободы, которая в свою очередь состоит в бесконечном расцвете сил.

Аристократический принцип  наслаждения, рассматриваемый в качестве единственного и абсолютного критерия поведения, 
переходит в противоположность, становится у Гельвеция своеобразной формой 
утверждения человеческого равенства.

Гельвеции не останавливается  на точке зрения изолированного 
чувствующего индивида; его этика личности органично переходит в социальную 
этику. Так как ощущения человека, его моральное самочувствие зависят от 
получаемых им извне впечатлений, то логично поставить вопрос: каким должно 
быть общество, соответствующее естественным моральным принципам? Так в 
рамках сенсуалистической этики встает центральная нравственная проблема 
соответствия индивидуальных и всеобщих интересов, личного и общественного 
счастья.

Логика рассуждений при этом следующая: поскольку природа человека, хотя в отдельных людях она выражена различно, всегда одна и та же, то одинаковыми и неизменными должны быть также основные правила поведения, и они должны всегда 
направляться разумом, который основан на опыте. Раз у людей одна природа, 
то должна быть и одна мораль. Мораль есть дело привычки, а привычка к 
добродетели - следствие поведения, направляемого разумом. Каким же образом 
разум получает естественную власть над человеком, становится желанным 
союзником чувств? Путем воспитания и законодательства, отвечает Гельвеции. 
Эта триада "естественная мораль - разум - законы" 
является общей, постоянно повторяющейся темой у Вольтера, Дидро, 
Гольбаха, Гельвеция, Руссо.

Сенсуалистическая этика, поскольку  она до конца верна себе, 
рассматривает всеобщий интерес как нечто внешнее по отношению к 
изолированному индивиду. В этом смысле Мандевиль отличается завидной 
теоретической последовательностью: для него всеобщее благо является суммой 
пороков единичных себялюбивых индивидов, частных собственников.