Экзистенциональная философия права

Понятно, считает Ж. - П. Сартр, свобода  как определение человека, его  экзистенция не зависит от других, но, как только осуществляется выбор  или начинается действие, человек  вынужден желать вместе со своей свободой свободы других людей. Иначе говоря, человек может поставить своей  целью свою свободу лишь в том  случае, если он поставит своей целью  также и свободу других. Согласно экзистенциализму человеческая личность есть самоцель существования и развития. Общество же призвано обеспечивать возможность свободного духовного развития каждой личности, гарантируя такой порядок жизнедеятельности людей, который бы ограждал личность от посягательств на ее свободу. Однако роль общества, по мнению экзистенцилистов, отрицательна, поскольку общество может предоставить человеку свободу лишь от чего-либо (экономическую, политическую и т.п.). Подлинная свобода - свобода экзистенциальная - "свобода для", и она начинается по ту сторону социальной сферы, в мире духовной жизни личности.

Все это означает, что у экзистенциалистов свобода состоит не в определении себя через объективированные признанные цели и интересы общества. С их точки зрения, свобода осуществляется, во-первых, через расширение и даже универсализацию личной ответственности и, во-вторых, через интерпретацию своей деятельности в контексте общей взаимосвязи и судьбы человеческой духовности. Эти выводы экзистенциализма отчетливо оттеняют важную и несомненно заслуживающую внимание идею совершенствование личности человека способствует развитию свободной и достойной общественной жизни, а не наоборот, как нередко себе представляют многие, разделяющие настроения социального иждивенчества, люди.

Много интересного в разработку вопросов существования человека вносит и религиозный экзистенциализм. Так, по мнению Н.А. Бердяева, человек  есть "разрыв в природном мире", он - существо парадоксальное, двойственное, трагическое и противоречивое и  понять его можно только в отношении  того, что выше его самого - в отношении  к Богу. Существование Бога делает человека существом независимым, ибо  отношение к Богу определяется не как зависимость, а как истинная свобода. Перед Богом, в обращении к Богу, - подчеркивает Н.А. Бердяев, - человек поднимается и побеждает этот мир. Отношение между Богом и человеком есть тайна любви, нужды любящего в любимом. Это обоюдный процесс и он дает высший смысл существования человека. Таким образом, Н.А. Бердяев отстаивает не только божественность человека, но и человечность Бога. Бог рождается в человеке и человек поднимается и обогащается, но и человек рождается в Боге и этим обогащается Божественная жизнь. Именно поэтому образ Христа здесь есть символ, рождения Бога в человеке и рождения человека в Боге.

Н.А. Бердяев и другие религиозные  экзистенциалисты подчеркивают, что  Бог есть Дух, и встреча с ним  возможна лишь в духовном опыте, в  свободе, в экзистенциальном общения, до отнюдь не в мире объективации, где  имеют место отчужденность объекта  от субъекта, поглощенность неповторимого  индивидуального универсальным  безличным и усредненным, детерминация извне, закрытие свободы и уничтожение  всякой оригинальности в мнениях. Единственный способ разорвать мир объективации - это произвести освобождение от рабства, прорваться в вечность, осуществить победу над бытием. Именно в творческом акте, который есть экстаз, трансцендирование, по Бердяеву, и происходит освобождение человека от тяжести мира объективации, поскольку собственно в творческом акте разрывается замкнутость человеческого существования.

Таким образом, у Н.А. Бердяева человеческая личность есть свобода и независимость  по - отношению к природе, обществу, государству, поскольку она не детерминирована  ничем, даже Богом.

Характеризуя личность человека как  универсум, независимое целое, Н.А. Бердяев  показывает, что никто не может  вторгаться в этот универсум без  дозволения самой личности. Человек  как личность имеет гораздо большую  ценность, чем нация, государство, а  поэтому у него есть право и  долг защищать свою духовную свободу  и независимость от них. Для Н.А. Бердяева весь мир - ничто по сравнению  с человеческой личностью, с единственной ее судьбой. Человеческая личность детерминирована  изнутри, следовательно, быть личностью, индивидуальностью - значит определить свое особое предназначение в мироздании, утвердить полноту единственного  бытия в бытии вселенском. Однако, поскольку личность не возможна без  любви и жертвы, она не замкнута в себе, она неизбежно предполагает выход из себя к другим людям. Этот выход личности из себя к другим людям есть экзистенциальное общение "Я" с "Ты" и образование  на этой основе "мы".

Известный израильский религиозный  философ-экзистенциалист Мартин Бубер (1878-1965 гг.) характеризует отношение "Я" и "Ты" как взаимность, ибо "Ты" воздействует на меня, как и "Я" воздействует на него. Это отношение, по Буберу, заполняет собой поднебесное пространство. Конечно, это не означает, что ничего кроме него не существует, но все остальное, отмечает Бубер, живет в свете отношения "Я-Ты". Человек тем в большей степени личность, чем сильнее выражена в нем двойственность отношения: "Я-Ты" - выбирать и быть избранным, страдать и действовать. Закупоренная в себе, изолированная от других и от Бога, личность разрушается, ибо она отрешается не от "Я" когда она, например, бежит в сферу обладания вещами, она отказывается все видеть в "Ты", она исключает тем самым встречу с Богом.

В религиозном экзистенциализме, в  частности в философии Н.А. Бердяева, личность не есть часть, универсума. По Бердяеву, именно универсум есть часть личности, ее качество. Объясняется это тем, что в его философии универсальные и так называемые сверхличные ценности принадлежат не к объектному миру, а к миру субъекта - человеческой личности. Иначе говоря, космос, человечество, общество находятся в личности, а не наоборот. Личность - это универсум и микрокосм в их индивидуально-неповторимой форме. Только личность человека и может вмещать универсальное содержание. Другим реальностям природного или исторического мира универсальное содержание недоступно, а поэтому они являются их частью.

Итак, религиозный экзистенциализм  показывает, что человеческая личность не есть часть мира, она соотносительна миру и Богу и определяет себя по отношению к Богу. В этом внутреннем отношении к Богу - встрече и общении с ним, личность черпает силы для свободного отношения к миру. Именно Бог является гарантом свободы против порабощения человека властью природы и общества. А это означает, что человеческая личность это абсолютный экзистенциальный центр, поскольку только она имеет "чувствилище к страданиям я радостям". Ничто другое в объектном мире, по их мнению, этим не обладает.

То есть и для религиозного экзистенциализма личность - тоже нечто уникальное, неповторимое, абсолютно независимое.

2. Концепции экзистенциональной философии права

Различные аспекты экзистенциалистского подхода к праву разработаны в трудах известного немецкого юриста В. Майхофера. Бытие человека в мире, согласно его трактовке, включает в себя два момента: момент единичности и неповторимости бытия человека и момент влияния на человеческое бытие того мира, в котором осуществляется это бытие.

Такое понимание человеческой экзистенции, в которой индивидуальное бытие связано с социальным бытием, Майхофер выражает с помощью понятия "Als-Sein" ("бытие-в-качестве"). В различных конкретных ситуациях своей экзистенции человек, согласно такой трактовке, выступает в различных экзистенциально обусловленных социальных ролях (отца или сына, мужа или жены, покупателя или продавца, кредитора или должника и т. д.). В этих ролевых проявлениях человеческой экзистенции "самобытие" одного индивида реализуется в отношениях с "самобытием" других индивидов в общем контексте социального "события" людей.

Применительно к таким конкретным ситуациям ролевых проявлений человеческой экзистенции Майхофер говорит о "конкретном естественном праве", под которым по сути дела имеется в виду экзистенциалистская интерпретация традиционной естественно-правовой категории "природа вещей". При этом смысл такого "конкретного естественного права" он раскрывает как конкретизацию "золотого правила" ("поступай по отношению к другим так, как ты хотел бы, чтобы они поступали с тобой") в виде максим ролевого поведения людей в экзистенциально обусловленных конкретных ситуациях их бытия в мире.

В такой трактовке подлинного, экзистенциального права в виде "конкретного естественного права" идеи экзистенциализма (человеческое "бытие-в-качестве", т. е. в форме типологизированных ролей субъектов права) сочетаются с положениями кантианства (выведение рациональных максим поведения для типологических ролей в конкретных ситуациях из общего естественно-правового "золотого правила" по аналогии с максимами категорического императива разума).

Данная конструкция страдает внутренними противоречиями. Хотя исходное правообразующее значение в ней признается за человеческой экзистенцией в конкретной ситуации, однако вопреки этому конкретное правовое правило (т. е. норма подлинного, экзистенциального права) по существу появляется как дедукция из абстрактно-всеобщего "золотого правила".

Задача "естественного права как права экзистенции", по Майхоферу, состоит в том, чтобы дать соответствующий достоинству человека и ценностям человеческой жизни образец существования индивидов и их взаимоотношений. При этом традиционное естественно-правовое положение о человеческом достоинстве он трактует как требование порядка максимально возможной свободы всех людей при соблюдении их безопасности, удовлетворении их потребностей и развитии их способностей. Такой естественно-правовой порядок, соответствующий достоинству человека, лежит в основе и его концепции правового государства.

В целом в философско-правовом учении Майхофера под правом (в его различении с законом) имеется в виду экзистенциальное право (право экзистенции), трактуемое как конкретно-ситуационное проявление требований рационалистического естественного права. Соотношение же такого экзистенциального права с законом (позитивным правом) в принципе остается в пределах традиционной модели соотношения естественного и позитивного права.

В духе естественно-правовых положений рассматривает экзистенциальное право и другой представитель немецкой экзистенциалистской философии права Э. Фехнер.

Он резко критикует юридический позитивизм, который, по его словам, признает лишь "эмпирические", "реальные" факты и игнорирует "идеальные", "метафизические" факторы, что приводит к трактовке права в виде "одностороннего эмпирического социологизма", "биологизма", "экономизма" (марксизма) или к отождествлению права с "произвольными установлениями государственной власти".

Опираясь на ряд положений экзистенциалистской философии Ясперса, Фехнер трактует "встречу" человека с правом и связанную с этим необходимость выбора и принятия одного из многих возможных решений как "пограничную ситуацию", которая актуализирует экзистенцию и содействует "извлечению бытия из его сокрытости". Искомое и принятое индивидом в такой ситуации истинное решение (т. е. экзистенциальное право в данной ситуации) Фехнер рассматривает как вытекающее из человеческой экзистенции живое, естественное право со становящимся содержанием".

Такое живое, естественное право, порождаемое экзистенцией, — в отличие от позитивного права с его механическими, мертвыми нормами, не поддается, согласно Фехнеру, нормативному охвату и выражению.

Экзистенциальное правовое решение индивида, законодателя, правоприменителя — это, по Фехнеру, всегда субъективно-волевое решение, рассчитанное на порождение экзистенцией в "пограничной ситуации" ожидаемого живого, естественного права с адекватным данной правовой ситуации (данной правовой коллизии, конфликту и т. д.) содержанием.

Только такое (т. е. экзистенциальное по своим основаниям) правовое решение может быть, согласно Фехнеру, истинным. Это означает, что истинное право — это всегда и только экзистенциальное право. Но Фехнер признает, что подобное экзистенциальное решение может оказаться неправильным и сопряжено с риском принятия неверного решения. Но без такого риска и вообще не может быть истинного правового решения и подлинного права.

Проблема соотношения права и закона (позитивного права) в трактовке Фехнера выглядит, следовательно, следующим образом. Экзистенциальное право как истинное право (т. е. живое, естественное право со становящимся содержанием) Фехнер резко противопоставляет механическому и мертвому позитивному праву. Для того чтобы закон (позитивное право) и его применение соответствовали требованиям права (т. е. экзистенциально порождаемому естественному праву), законодатель и правоприменитель должны, по Фехнеру, принимать правовые решения (т. е. творить право и применять его) так, как это делает экзистенциально озабоченный индивид в "пограничной ситуации".

Экзистенциалистское правопонимание, апеллирующее к индивидуальной экзистенции и приуроченное к конкретной ситуации, исходно отвергает ту всеобщность и общезначимость правового начала (правового принципа, правовой формы, нормы и т. д.), без чего вообще нет права, и по существу подменяет право произвольными правилами индивидуально-ситуационного характера.

Это отчетливо проявляется и в экзистенциалистском подходе швейцарского юриста Г.Кона. "Согласно нашей концепции, — утверждает он, — центр тяжести находится в конкретной ситуации. В ней смысл и право. Именно она придает закону и другим источникам права значимость и само существование. Это она притягивает их к себе и, наоборот, оставляет бездеятельными, когда не нуждается в них".

Как "индивидуальную норму  поведения" трактует экзистенциальное право (интуитивное переживание  индивидом своего свободного акта в  качестве "экзистенциально должного") аргентинский философ права К. Коссио'.