Многообразие форм научного знания

Огромную роль веры в познавательном процессе подчеркивал М.Полани. Он отмечал, что «вера была дискредитирована настолько, что помимо ограниченного числа ситуаций, связанных с исповеданием религии, современный человек потерял способность верить, принимать с убежденностью какие-либо утверждения, что феномен веры получил статус субъективного проявления, которое не позволяет знанию достичь всеобщности».Однако сегодня, по его мнению, мы снова должны признать, что вера является источником знания и что на ней строится система взаимного общественного доверия. Согласие явное и неявное, интеллектуальная страстность, наследование тех или иных образцов и эталонов культуры — все это опирается на импульсы, тесно связанные с верой. Разум опирается на веру как на свое предельное основание, но всякий раз способен подвергнуть ее сомнению .Появление и существование в науке наборов аксиом, постулатов и принципов также уходит своими корнями в нашу веру в то, что мир есть совершенное гармоничное целое, поддающееся познанию.Феномен веры, имея религиозную, гносеологическую и экзистенциальную окраску, может выступать как основа саморегуляции человека. Самосознание каждого индивида имеет своим неотъемлемым компонентом экзистенциальную веру в себя, в факт существования окружающего мира, личностно значимых ценностей: дружбы, любви, справедливости, благородства, порядочности и т.п. Самосознание всегда присутствует в двух основных модусах: как самопознание и как саморегуляция. Установка «познай самого себя», которую, согласно легенде, провозгласил дельфийский оракул и которую Сократ сделал основным принципом своей философии, может работать не только как источник нового знания о себе. Она может выступить основой саморегуляции или же ее антипода — самодеструкции . Это подчеркивает, как тесно связаны самопознание и саморегуляция. Зачастую в интроспективном плане самопознание и саморегуляция как будто сливаются в едином феномене — в общении с самим собой. .Однако существуют достаточно определенные отличия самопознания и саморегуляции.Если самопознание всегда происходит в состоянии явного осознания, когда включается рефлексия, проясняющая внутреннее состояние, которая обеспечивает его «прозрачность», то саморегуляция, наоборот, совершается как бы перед порогом сознания. Это то «тайное брожение духа», о котором говорил Гегель, противопоставляя его процессу познания. Саморегуляция всегда осуществляется на уровне смутных ощущений, предчувствий, неудовлетворенности собой, внутреннего дискомфорта, т.е. тогда, когда самопознание затруднено. Можно сказать, что заинтересованное в себе самопознание, сориентированное на психотерапевтический эффект, и есть частичная саморегуляция. Считается, что саморегуляция не приводит ни к чему новому, а лишь позволяет «разобраться в своем состоянии», «упорядочить свои переживания», «сориентироваться в себе» . Чтобы саморегуляция имела конструктивный эффект, она должна опираться на духовные опоры веры, которые особенно востребуемы в условиях нестабильного и неравновестного мира.

Вопрос о соотношении веры и знания.

Вопрос о соотношении веры и  знания всегда особо интересовал  русскую философскую мысль. Распространившееся в XIX в. увлечение немецким идеализмом послужило мощным импульсом для развития русской философии, которая, однако, не стала повторением и копированием рационалистской западно-европейской традиции. Творчество славянофилов И.Киреевского (1806-1856) и А.Хомякова (1804-1860) представляло собой попытку выработать систему христианского миропонимания . Об этом говорит и само название работ Киреевского: «О характере просвещенной Европы и его отношения к просвещенной России», «О необходимости и возможности новых начал для философии». Именно потому, что на Западе вера ослаблена, что западный человек утратил «коренные понятия о вере» и принял «ложные выводы» безбожного материализма, Киреевский не только отрицает западный путь развития, но и опровергает саму ценность европейского типа мышления.Торжество рационализма имеет отрицательное значение для «внутреннего сознания». Западная образованность несет в себе раздвоение и рассудочность. Образованность русская основывается на восприятии «цельного знания», сочетающего разум и веру. Подлинная философия должна быть философией «верующего разума». Можно назвать программным следующий тезис Киреевского, в котором он пытается определить истоки цельного философствования. Человек стремится собрать «все свои отдельные силы», важно, «чтобы он не признавал своей отвлеченной логической способности за единственный орган разумения истины; чтобы голос восторженного чувства, не соглашенный с другими силами духа, он не почитал безошибочным указанием правды... но чтобы постоянно искал в глубине души того внутреннего корня разумения, где все отдельные силы сливаются в одно живое и цельное зрение ума».Живое и цельное «зрение ума» — «то, ради чего» существует как гармоническое сочетание всех духовных сил: «мышления, чувств, эстетического созерцания, любви своего сердца, совести и бескорыстной воли к истине» . Такое знание, основанное на целостном единстве духовных сил и скрепленное верой, глубоко отличается от знания, вырабатываемого отвлеченным «логическим разумом».Отсюда вытекала отличительная особенность всей русской философии — убеждение в непосредственном постижении реальности, или интуитивизм. Как отмечал известный историк философии И.Лосский, «обостренное чувство реальности, противящейся субъективированию и психологизированию содержания восприятия предметов внешнего мира, является характерною чертой русской философии. Идеал целостного знания, т.е. органически всестороннего единства его, возможен не иначе как под условием, что субстанциональный аспект мира (чувственные качества ), рациональный аспект его (идеальная сторона мира) и сверхрациональные начала даны все вместе в опыте, сочетающем чувственную, интеллектуальную и мистическую интуицию»6. Выделяя различные уровни реальности: надрациональный, рациональный и сверхрациональный — русская религиозная философия называет и соответствующие им способы постижения: сердцем, рассудком (наукой), верой (интуицией).Русский философ А.Хомяков рассматривал веру в качестве некоего предела внутреннего развития человека. Он не отвергал науку, не противопоставлял веру и знание, а иерархизировал их отношение: сначала знание, затем вера. Именно недостижимость абсолютного знания является постоянным условием существования веры. Хомяков был уверен, что всякая живая истина, а тем более истина божественная, не укладывается в границах логического постижения. Она есть предмет веры не в смысле субъективной уверенности, а в смысле непосредственной данности. У Хомякова вера не противоречит рассудку, она даже нуждается в том, чтобы бесконечное богатство данных, приобретаемых ее ясновидением, подвергалось анализу рассудка; только там, где достигнуто сочетание веры и рассудка, получается всецельный разум . «Вера» Хомякова по сути дела есть интуиция, т.е. способность непосредственно познавать подлинное живое бытие. И только в соединении с верой разум возвышается над отдельным мнением и мышлением и преобразуется в цельное соборное сознание.Примечательно, что, по словам Н. Бердяева, славянофилы ставили перед русским сознанием задачу преодоления абстрактной мысли и требовали познания не только умом, но также чувством, волей, верой. Сам же Н. Бердяев видел три типических решения вопроса о взаимоотношении знания и веры:

• верховенство знания, отрицание  веры;

 • верховенство веры, отрицание  знания;

 • дуализм знания и веры.

Все это подчеркивало недостаточность  чисто рассудочного, рационального  способа отношения к миру, острую потребность в основаниях, которые  превосходили бы диктат знания и вольного хотения и были бы внутренними, личностно  глубинными регулятивами человеческой жизнедеятельности.Оформившаяся в русской философской школе идея философии всеединства предполагала всеохватывающий синтез как со стороны жизни, так и со стороны мысли, как со стороны знания, так и со стороны веры. Идея всеединства, понимаемая как «все едино в Боге», была центральной в философии Вл.Соловьева. Однако Бог лишается антропоморфных характеристик и понимается как космический разум, сверхличное существо, особая организующая сила. Гносеологический аспект идеи всеединства проявляется утверждением потребности в цельном знании.Цельность предполагает органичное объединение трех разновидностей знания: научного (философского), эмпирического (научного) и мистического (созерцательно-религиозного). Таким образом, русская философия предложила весьма оригинальный проект гносеологии, который и по сей день ждет своего исполнения.

1. Наука как форма деятельности, система знаний и социальный институт.

Наука, имея многочисленные определения, выступает в трех основных ипостасях. Она понимается либо как форма  деятельности, либо как система или  совокупность дисциплинарных знаний или  же как социальный институт. В первом случае наука предстает как особый способ деятельности, направленный на фактически выверенное и логически упорядоченное познание предметов и процессов окружающей действительности. Как деятельность, наука помещена в поле целеполагания, принятия решений, выбора, преследования своих интересов, признания ответственности . Именно деятельностное понимание науки особо отмечал В.Вернадский: «Ее (науки) содержание не ограничивается научными теориями, гипотезами, моделями, создаваемой ими картиной мира, в основе она главным образом состоит из научных факторов и их эмпирических обобщений, и главным живым содержанием является в ней научная работа живых людей».

Во втором истолковании, когда наука  выступает как система знаний, отвечающих критериям объективности, адекватности, истинности, научное  знание пытается обеспечить себе зону автономии и быть нейтральным  по отношению к идеологическим и  политическим приоритетам. То, ради чего армии ученых тратят свои жизни и  кладут свои головы, есть истина, она  превыше всего, она есть конституирующий  науку элемент и основная ценность науки.

Третье, институциональное понимание  науки, подчеркивает ее социальную природу  и объективирует ее бытие в  качестве формы общественного сознания. Впрочем, с институциональным оформлением  связаны и другие формы общественного  сознания: религия, политика, право, идеология, искусство и т.д.

Наука как социальный институт или  форма общественного сознания, связанная  с производством научно-теоретического знания, представляет собой определенную систему взаимосвязей между научными организациями, членами научного сообщества, систему норм и ценностей . Однако то, что наука является институтом, в котором десятки и даже сотни тысяч людей нашли свою профессию, — результат недавнего развития. Только в XX в. профессия ученого становится сравнимой по значению с профессией церковника и законника.

Один из основателей науки о  науке Дж. Бернал, отмечая, что «дать определение науки, по существу, невозможно», намечает пути, следуя которым можно приблизиться к пониманию того, чем является наука. Итак, наука предстает:

1) как институт;

2) метод;

3) накопление традиций знаний;

4) фактор развития производства;

5) наиболее сильный фактор формирования  убеждений и отношения человека  к миру.

В «Американском этимологическом  словаре» науку определяют посредством  указания на процедуры наблюдения, классификации, описания, экспериментальные исследования и теоретические объяснения естественных явлений» . Это определение носит по большей части операциональный характер.Э.Агацци отмечает, что науку следует рассматривать как «теорию об определенной области объектов, а не как простой набор суждений об этих объектах». В таком определении содержится заявка на разграничение научного и обыденного знания, на то, что наука может в полной мере состояться лишь тогда, когда доводит рассмотрение объекта до уровня его теоретического анализа.Таким образом, с наукой нельзя связывать только фиксацию совокупности фактов и их описание. Мы будем иметь состоявшуюся науку лишь тогда, когда сможем установить принципы, предлагающие их объяснение и прогноз. Многие ученые полагают, что если нет небольшого числа принципов, если нет простоты, то нет и науки. Это спорная позиция. Ибо не только простота и ясность, но и глубокий теоретический, концептуальный уровень есть индикатор зрелой науки . Если человек говорит, что он не хочет умозрения, а только того, чтобы ему представили все факты, то он стоит лишь на точке зрения предварительной ступени науки, а не ее самой.

Заключение 

 Наука, имея многочисленные определения, выступает в трех основных ипостасях. Она понимается либо как форма деятельности, либо как система или совокупность дисциплинарных знаний или же как социальный институт. Понимание науки как социокультурного феномена говорит о ее зависимости от многообразных сил, токов и влияний, действующих в обществе, о том, что наука определяет свои приоритеты в социальном контексте, тяготеет к компромиссам и сама в значительной степени детерминирует общественную жизнь. Тем самым фиксируется двоякого рода зависимость и взаимообусловленность науки и общества: как социокультурный феномен наука возникла, отвечая на определенную потребность человечества в производстве и получении истинного, адекватного знания о мире, и существует, в свою очередь, оказывая весьма заметное воздействие на развитие всех сфер общественной жизни. Наука рассматривается в качестве социокультурного феномена потому, что, когда речь идет об исследовании ее истоков, границы того, что мы сегодня называем наукой, расширяются до границ культуры. И с другой стороны, наука претендует на роль единственно устойчивого и «подлинного» фундамента культуры в целом, в ее первичном – деятельностном и технологическом понимании

    Список литературы

· Ерахтин А.В. Концепции современного естествознания: Метод. Материалы для самостоят. Работы. – Иваново, 2006

· Кохановский В.Б., Лешкевич Т.Г., Матяш Т.П., Фахти Т.Б. Основы философии науки: Учебное пособие для аспирантов. – Ростовн/Д: Феникс, 2004, 608 с.

· Наука: возможности и границы (Отв. Ред. Е.А. Мамчур). – М.: Наука, 2003, 293 с.

· Философия науки / под ред. С.А. Лебедева: Учебное пособие для  вузов. 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Академический проект, 2006, 736 с.

· Степин В.С. Теоретическое знание. М.: «Прогресс-Традиция», 2000, 744 с.

· Пуанкаре А. О науке: Пер. с фр. / Под ред. Л.С. Понтрягина. – 2-е изд. Стер. – М.: Наука. Гл. ред. физ.-мат. лит., 1990, 736 с.

· Заблуждающийся разум? Многообразие вненаучного знания / Отв. ред. и сост. И.Т. Касавин. – М.: Политиздат, 1990, 464 с.