Научное познание и его особенности, преднаучная форма познания, вненаучные формы познания

До рождения теоретического естествознания как особой, самостоятельной  и самоценной области человеческого  познания и деятельности оставался  один шаг. Требовалось соединить  математическое описание и систематическое  выдвижение тех или иных теоретических предположений с экспериментальным исследованием природы. Но именно этого последнего шага античная наука сделать не смогла.

Окончательный шаг.

Важно зафиксировать, что  сама идея экспериментального исследования неявно предполагала наличие в культуре особых представлений о природе, о деятельности и познающем субъекте, представлений, которые не были свойственны античной культуре, но сформировались значительно позднее, в культуре Нового времени. Идея экспериментального исследования полагала субъекта в качестве активного начала,  противостоящего природной материи, изменяющего ее вещи путем силового давления на них. Природный объект познается в эксперименте потому, что он поставлен в искусственно созданные  условия и только благодаря этому проявляет для субъекта свои невидимые сущностные связи. Недаром в эпоху становления науки Нового времени в европейской культуре бытовало широко распространенное сравнение эксперимента с пыткой природы, посредством которой исследователь должен выведать у природы ее сокровенные тайны. Для того, чтобы экспериментирование с человеческими существами (в медицине) стало реальностью, потребовались существенные сдвиги в культуре и социальных отношениях, включая и область морали.

Природа в этой системе  представлений воспринимается как особая композиция качественно различных вещей, которая обладает свойством однородности. Она предстает как поле действия законосообразных связей, в которых как бы растворяются неповторимые индивидуальности вещей.

Как известно, физический эксперимент предполагает его принципиальную воспроизводимость в разных точках пространства и в разные моменты времени. Понятно, что физические эксперименты, поставленные в Москве, могут быть повторены в Лондоне, Нью-Йорке и в любой другой точке пространства. Если бы такой воспроизводимости не существовало, то и физика как наука была бы невозможна. Это же касается и воспроизводимости экспериментов во времени. Но что означает это, казалось бы, очевидное требование воспроизводимости эксперимента? Оно означает, что все временные и пространственные точки должны быть одинаковы в физическом смысле, т.е. в них законы природы должны действовать одинаковым образом. Иначе говоря, пространство и время полагаются однородными.

Теоретическое естествознание, возникшее в эту историческую эпоху, предстало второй (после становления математики) важнейшей вехой формирования науки в собственном смысле этого слова.

В качестве последующих  исторически значимых этапов, определивших ее развитие и функции в культуре, можно выделить становление технических и социально-гуманитарных наук. Их становление как особых подсистем опытной науки (наряду с естествознанием) также имело социокультурные предпосылки. Оно происходило в эпоху вступления техногенной цивилизации в стадию индустриализма и знаменовало обретение наукой новых функций – быть производительной и социальной силой.

Важную роль в развитии науки, в частности в формировании новых отраслей знания, сыграло становление  крупной машинной индустрии, пришедшей  на смену мануфактурному производству. Не случайно в тех странах, где капитализм приобретал более развитые формы, наука получала значительные преимущества. Внедрение ее результатов в производство все чаще рассматривалось как условие получения прибыли производителями, как свидетельство силы и престижа государства. Ценность науки, ее практическая полезность, связанная с извлечением дивидендов, отчетливо начинал осознаваться теми, кто вкладывал средства в произведение исследований.

Расширяющееся применение научных знаний в производстве сформировало общественную потребность к появлению особого слоя исследований, который бы систематически обеспечивал приложение фундаментальных естественнонаучных теорий к области техники и технологии. Как выражение этой потребности между естественнонаучными дисциплинами и производством возникает своеобразный посредник – научно-теоретические исследования технических наук. Их становление было обусловлено по меньшей мере двумя группами факторов. С одной стороны, они утверждались на базе экспериментальной науки, когда для формирования технической теории оказывалось необходимым наличие своей «базовой» естественнонаучной теории. С другой же – потребность в научно-теоретическом техническом знании была инициализирована практической необходимостью, когда при решении конкретных задач инженеры уже не могли опираться только на приобретенный опыт, а нуждались в научно-теоретическом обосновании создания искусственных объектов, которое невозможно осуществить, не имея соответствующей технической теории, разрабатываемой в рамках технических наук.

Развитие естественнонаучного, технического, а вслед за ними и  социально-гуманитарного знания вызвало  резкий рост научной информации. Наука  стала характеризоваться увеличением  объема и разнообразия научных знаний, углубляющейся дифференциацией видов исследовательской деятельности и усложнением их взаимосвязей.

Растущий объем научной  информации привел к изменению всей системы обучения. Возникают специализации  по отдельным областям научного знания, образование начинает строиться  как преподавание групп отдельных научных дисциплин, обретая ярко выраженные черты дисциплинарно организованного

обучения. В свою очередь, это оказало обратное влияние  на развитие науки, и в частности  на ее дифференциацию и становление  конкретных научных дисциплин.

Дисциплинарно организованная наука с четырьмя основными блоками  научных дисциплин – математикой, естествознанием, техническими и социально-гуманитарными  науками – завершила долгий путь формирования науки в собственном  смысле слова. В науке сложились  внутридисциплинарные и междисциплинарные механизмы порождения знаний, которые обеспечивали ее систематические прорывы в новые предметные миры. В свою очередь, эти прорывы открывали новые возможности для технико-технологических инноваций в самых различных сферах человеческой жизнедеятельности.

4.  Вненаучные формы познания.

4.1. Обыденное познание.

Стремление изучать  объекты реального мира и на этой основе предвидеть результаты его практического  преобразования свойственно не только науке, но и обыденному познанию, которое вплетено в практику и развивается на ее основе. По мере того как развитие практики опредмечивает в орудиях функции человека и создает условия для исчезновения субъективных и антропоморфных наслоений при изучении внешних объектов, в обыденном познании появляются некоторые виды знаний о реальности, в общем-то сходные с теми, которые характеризуют науку.

Зародышевые формы научного познания возникли в недрах и на основе этих видов обыденного познания, а затем отпочковались от него (наука эпохи первых городских цивилизаций древности). С развитием науки и превращением ее в одну из важнейших ценностей цивилизации ее способ мышления  начинает оказывать все более активное воздействие на обыденное сознание. Это воздействие развивает содержащиеся в обыденном, стихийно-эмпирическом познании элементы объективно-предметного отражения мира.

Способность стихийно-эмпирического  познания порождать предметное и  объективное знание о мире ставит вопрос о различии между ним и  научным исследованием. Признаки, отличающие науку от обыденного познания, удобно рассматривать согласно той категориальной схеме, в которой характеризуется структура деятельности (прослеживая различие науки и обыденного познания по предмету, средствам, продукту, методам и субъекту деятельности).

Тот факт, что наука  обеспечивает сверхдальнее прогнозирование  практики, выходя за рамки существующих  стереотипов производства и обыденного опыта, означает, что она имеет  дело с особым набором объектов реальности, не сводимых к объектам обыденного опыта. Если обыденное познание отражает только те объекты, которые в принципе могут быть преобразованы в наличных исторически сложившихся способах и видах практического действия, то наука способна изучать и такие фрагменты реальности, которые могут стать предметом освоения только в практике далекого будущего. Она постоянно выходит за рамки предметных структур наличных видов и способов практического освоения мира и открывает человечеству новые предметные миры его возможной будущей деятельности.

Эти особенности объектов науки делают недостаточными для их освоения те средства, которые применяются в обыденном познании. Хотя наука и пользуется естественным языком, она не может только на его основе описывать и изучать свои объекты. Во-первых, обыденный язык приспособлен для описания и предвидения объектов, вплетенных в наличную практику человека (наука же выходит за ее рамки); во-вторых, понятия обыденного языка нечетки и многозначны, их точный смысл чаще всего обнаруживается лишь в контексте языкового общения, контролируемого повседневным опытом. Наука же не может положиться на такой контроль, поскольку она преимущественно имеет дело с объектами, не освоенными в обыденной практической деятельности. Чтобы описать изучаемые явления, она стремится как можно более четко фиксировать свои понятия и определения.

Выработка наукой специального языка, пригодного для описания ею объектов, необычных с точки зрения здравого смысла, является необходимым условием научного исследования. Язык науки  постоянно развивается по мере ее проникновения во все новые области объективного мира. Причем он оказывает обратное воздействие на повседневный, естественный язык. Например, термины «электричество», «холодильник» когда-то были специфическими научными понятиями, а затем вошли в повседневный язык.

Далее,  спецификой объектов научного исследования можно объяснить  и основные отличия научных знаний как продукта научной деятельности от знаний, получаемых в сфере обыденного, стихийно-эмпирического познания. Последние  чаще всего не систематизированы; это скорее набор сведений, предписаний, рецептов деятельности и поведения, накопленных на протяжении исторического развития обыденного опыта. Их достоверность устанавливается благодаря непосредственному применению в ситуациях производственной и повседневной практики. Что же касается научных знаний, то их достоверность уже не может быть обоснована только таким способом, поскольку в науке преимущественно исследуются объекты, еще не освоенные в производстве. Поэтому нужны специфические  способы обоснования истинности знания. Ими являются экспериментальный контроль над получаемым знанием и выводимость одних знаний их других, истинность которых уже доказана. В свою очередь, процедуры выводимости обеспечивают перенос истинности с одних фрагментов  знания на другие, благодаря чему они становятся связанными  между собой, организованными в систему.

Таким образом, мы получаем характеристики системности и обоснованности научного знания, отличающие его от продуктов обыденной познавательной деятельности людей.

Из главной  характеристики научного исследования можно вывести также и такой отличительный признак науки при ее сравнении с обыденным познанием, как особенность метода познавательной деятельности. Объекты, на которые направлено обыденное познание, формируются в повседневной практике. Приемы, посредством которых каждый такой объект выделяется и фиксируется в качестве предмета познания, вплетены в обыденный опыт. Совокупность таких приемов, как правило, не осознается субъектом в качестве метода познания. Иначе обстоит дело в научном исследовании. Здесь уже само обнаружение объекта, свойства которого подлежит  дальнейшему изучению, составляет весьма трудоемкую задачу. Например, чтобы обнаружить короткоживущие частицы – резонансы,  современная физика ставит эксперименты по рассеиванию пучков частиц и затем применяет сложные расчеты. Обычные частицы оставляют следы-треки в фотоэмульсиях или в камере Вильсона,  резонансы же таких треков не оставляют. Однако когда резонанс  распадается, возникающие при этом частицы способны оставлять следы указанного типа. На фотографии они выглядят как набор лучей-черточек, исходящих из одного центра. По характеру этих лучей, применяя математические расчеты, физик определяет наличие резонанса. Таким образом, исследователю необходимо знать условия, в которых появляется соответствующий объект. Он обязан  четко определить метод, с помощью которого в эксперименте может быть обнаружена частица. Вне метода он вообще не выделит изучаемого объекта из многочисленных связей и отношений предметов природы. Поэтому, наряду со знаниями об объектах наука формирует знания о методах. Потребность в развертывании и систематизации  знаний второго типа приводит на высших стадиях развития науки к формированию методологии как особой отрасли научного исследования, призванной целенаправлять научный поиск.

Наконец, стремление науки  к исследованию объектов относительно независимо от их освоения в наличных формах производства и обыденного опыта  предполагает специфические характеристики субъекта научной деятельности. Занятия  наукой  требуют особой подготовки познающего субъекта, в ходе которой он осваивает исторически сложившиеся средства научного исследования, обучается приемам и методам оперирования с этими средствами. Для обыденного познания такой подготовки не нужно, вернее, она осуществляется автоматически, в процессе социализации индивида, когда у него формируется и развивается мышление в процессе общения с культурой и включения индивида в различные сферы деятельности. Занятия наукой наряду с овладением средствами и методами предполагает также и усвоение определенной системы ценностных ориентацией и целевых установок, специфичных для научного познания. Эти ориентации должны  стимулировать научный поиск, нацеленный на изучение все новых и новых объектов независимо от сегодняшнего практического эффекта от  получаемых знаний. Иначе наука не будет осуществлять своей главной функции – выходить за рамки предметных структур практики своей эпохи, раздвигая горизонты возможностей освоения человеком предметного мира.