Основные черты русской философии на рубеже двух столетий

Разрабатывая свой проект регуляции, Федоров с самого начала подчеркивал  неотделимость Земли от космоса, тонкую взаимосвязь происходящего  на нашей планете с целой Вселенной. “Условия, от коих зависит урожай, или  вообще растительная и животная жизнь  на Земле, не заключаются только в  ней самой... весь метеорический процесс, от коего непосредственно зависит  урожай или неурожай... весь теллуросолярный процесс должен бы войти в область сельского хозяйства”. “Единство метеорического и космического процессов дает основание для расширения регуляции на Солнечную и другие звездные системы для их воссоздания и управления разумом”.

Автором “Философии общего дела”  сильно владеет чувство распахнутости Земли в космические дали. “Труд человеческий не должен ограничиваться пределами Земли, тем более что таких пределов, границ, и не существует; Земля, можно сказать, открыта со всех сторон, средства же перемещения и способы жизни в различных средах не только могут, но и должны изменяться”. Неизбежность выхода человечества в космос рассматривается Федоровым основательно, с самых различных сторон, от природных и социально-экономических до нравственных. Аргументы “за” разнообразны: невозможность достичь полной регуляции лишь в пределах Земли, зависящей от всего космоса, который также изнашивается, сгорает; вместе с тем в бесконечных просторах Вселенной разместятся мириады воскресших поколений, так что “отыскание новых землиц” становится приготовлением “небесных обителей” отцам. “Порожденный крошечной Землей зритель безмерного пространства должен сделаться их обитателем и правителем”.

Федоров уже в конце XIX века видел  единственный выход для человечества, упирающегося в неотвратимый земной финал - истощение земных ресурсов при всё большем умножении численности населения, космическая катастрофа, затухание Солнца и т.д., - в завоевании человечеством новых сред обитания, в преобразовании сначала Солнечной системы, а затем и дальнего космоса.

“Во все периоды истории очевидно стремление, которое доказывает, что  человечество не может удовлетвориться  тесными пределами Земли, только земным”, - писал Федоров.

Только такая безбрежная, требующая  дерзновения область деятельности, как овладение космосом, привлечет  к себе и бесконечно умножит энергию  ума, отваги, изобретательности, самоотверженности, всех совокупных человеческих сил, которые  сейчас расходуются на взаимную рознь  или растрачиваются по пустякам.

Федоров отмечает две фундаментальные  ограниченности нынешнего человека, тесно связанные между собой. “Ограниченность в пространстве препятствует повсеместному действию разумных существ во все миры Вселенной, а ограниченность во времени - смертность - одновременному действию поколений  разумных существ на всю Вселенную”.

Первая ограниченность - в пространстве, прикрепленность к Земле - разрешается, по мысли Федорова, расселением в космосе, обретением способности к “бесконечному перемещению”, вторая - во времени, наша смертность - завоеванием бессмертного статуса бытия, восстановлением погибших, умерших. “Борьба с разъединяющим пространством” для Федорова “первый шаг в борьбе со всепоглощающим временем”. Ибо бессмертие возможно только при условии преодоления изолированности нашей Земли от космоса при одновременной регуляции космических явлений. Все проекты регуляции природы, в том числе и космические, включены Федоровым в высшую цель достижения бессмертного, преображенного статуса мира.

Еще один мыслитель, чье имя неразрывно связано с русским космизмом -                    К.Э. Циолковский. Творчество Циолковского напрямую берет свое начало в работах Н.Ф.Федорова. Федорова недаром называют предшественником космических идей Циолковского, провозвестником того направления, которое получило название космизма, космической философии. В идеях “Философии общего дела” было прямо предвосхищено многое из того, что впоследствии конкретно разрабатывалось Циолковским. Достаточно взять для примера работу Циолковского “Будущее Земли и человечества”. В ней он ярко воображает наглядные картины самого процесса будущего преобразования планеты. Тут мы найдем немало активно осуществляющихся федоровских проектов: и метеорическую регуляцию, и широкое использование солнечной энергии, и усовершенствование растительных форм. “Солнечная энергия теряется очень незначительно, проходя через тонкий прозрачный покров оранжерей. Мы избавлены от ветров, непогод, туманов, смерчей и их разрушительного действия. Мы не имеем вредителей для растений и человека. Растения утилизуют более 50% солнечной энергии, так как разумно подобраны и имеют самые лучшие условия для своего существования”. Причем Циолковский считает, что для выполнения всех своих грандиозных будущих задач человечество должно умножиться в тысячу и более раз. Только тогда оно сможет стать абсолютным хозяином почвы, океана, воздуха и самого себя.

В “Философии общего дела” мы не найдем такой научно-фантастической увлеченности, гипнотизирующей своим единственно  возможным воплощением грядущего. Федоров вырабатывает лишь основную схему, план “общего дела”, ставит в общей принципиальной форме  главную задачу человечеству. И в  этом смысле он более философ, чем  Циолковский, для которого характерна особая художественно-образная детализация  предвосхищающей мечты.

Циолковский признает существующей и  действующей во Вселенной одну субстанцию и одну силу - материю в ее бесконечном  превращении. Материи свойственно  усложняться в своем развитии. В отличие от Федорова, Циолковский  признает широчайшее распространение  жизни в космосе, в разных формах (до крайне невероятных) и на различных ступенях ее развития, вплоть до самых совершенных, высокосознательных и бессмертных ее представителей. У него сознательная жизнь буквально кишит во Вселенной. Не говоря уже о бесчисленных планетах, разумные существа живут в эфире, окружают солнца, звезды. Жизнь для Циолковского возникает и продолжается в любых условиях. Сознательная жизнь не имеет никаких пределов и развивается даже без всяких условий: без атмосферного давления, без кислорода, без пищи, довольствуясь только солнечными лучами.

У Циолковского Вселенной свойственна  такая организация, при которой  она под руководством совершеннейших, подобных богам существ объединяет между собой ближайшие группы солнц, млечные пути, эфирные острова.

Для Циолковского человек - один из немногих далеко отставших меньших братьев  тех высокоорганизованных сознательных существ, которые преобладают в  космосе.

Напрашивается сравнение. Для Федорова человеческая личность - высшая ценность и, следовательно, такая же ценность - ее бесконечная жизнь, причем развитое нравственное чувство личности требует  спасения всех погибших, возвращения  всех утраченных. Для Циолковского иначе: смерти, главного врага федоровского человека, не существует. По-настоящему существуют только атомы-граждане, что составляют мозг совершеннейших существ во Вселенной.

Но Федоров и Циолковский  схожи в одном, в необходимости  и возможности выхода человека в  космос и космическом расселении человечества. Замечательно точны слова  Циолковского: “Сначала неизбежно  идут: мысль, фантазия, сказка. За ними шествует научный расчет, и уже, в  конце концов, исполнение венчает  мысль”. Сам он решительно приступает ко второму этапу этой последовательности, выводит ставшую теперь знаменитой формулу конечной скорости движения ракеты, посвящает свое научное творчество техническому обоснованию ракеты как  пока единственного целесообразного  снаряда для космических путешествий. Свою веру в реальность полетов за пределы земной атмосферы Циолковский  основывал на расчетах для условий  жизни в невесомости, что ныне является обычной практикой космонавтики.

Огромен и конкретен научно-философский  вклад В.И. Вернадского в космизм, это можно в определенном смысле уподобить прочному фундаменту, ставящему на почву реальности дерзновенные проекты и идеи его предшественников, которые без него могут обернуться прекрасными воздушными замками.

Идеи Вернадского о космичности жизни, о биосфере (сфере жизни) и ноосфере (сфере разума) своими дальними творческими корнями уходят в новую, начавшую активно создаваться с конца XIX - начала XX века философскую традицию осмысления жизни и задач человека как вершинного ее порождения.

Вернадский является одним из основателей  теории ноосферы, которая стала важнейшим  вкладом в учение космизма. Ноосфера - это сфера разума. Она стала формироваться одновременно с появлением мышления у человека, с началом накопления информации в обществе и практического ее использования. Человек, существо, наделенное разумом и волей, действует в мире с самого его появления как творец и преобразователь, как вольный или невольный зодчий “сферы разума”. Она потому так и называется, что ведущую роль в ней играют реалии разума: творческие открытия, духовные, художественные, научные идеи, которые материально осуществляются в преобразованной природе, постройках, орудиях и машинах, научных и творческих комплексах, произведениях искусства и т.д. Таким образом, на Земле создана новая искусственная оболочка: биосфера, радикально преобразованная трудом и творчеством человека. Но, как всем нам хорошо известно, это преобразование, тем не менее, далеко не всегда было по-настоящему разумным, зачастую носило хищнический характер, неукротимо и жадно потребляя природу, ее ресурсы. Да и ноосферный информационный поток содержит в себе, в числе прочего, идеологии и концепции антигуманные, ложные, осуществление которых или уже приносило колоссальные бедствия Земле, или грозит еще большими, вплоть до гибели всего человечества и биосферы.

Человек в своих антропологических, социальных исторических гранях существо еще далеко не совершенное, в определенном смысле “кризисное”. Вместе с тем  существует идеал и цель высшего, духовного Человека, тот идеал, который  и движет им в стремлении превозмочь собственную природу. Так и создание человека - ноосфера - есть и еще достаточно дисгармоничная, находящаяся в состоянии  становления реальность, и вместе с тем высший идеал этого становления.

Вернадский как ученый-натуралист много сделал для объективного изучения складывающейся в геологическом  и историческом времени реальности ноосферы; выдающийся мыслитель, он предвидел  сущность “ноосферы как цели”, ее задачи и движущие силы.

Предшественники Вернадского уже  создали общефилософское представление  о том, какие изменения порядка  вещей происходят от вторжения человека в природу. Это представление  Вернадский ставит на точную научную  основу, введя понятие культурной биогеохимической энергии. В целом  биогеохимическая энергия - свободная  энергия, образуемая жизнедеятельностью природных организмов и вызывающая миграцию химических элементов биосферы. С появлением человека, по Вернадскому, создается “новая форма власти живого организма над биосферой”, дающая возможность полностью преобразить  и одухотворить природу.

В ХХ веке, по мысли ученого, возникли факторы перехода к ноосфере. Первый из этих факторов - вселенскость человека, то есть “полный захват человечеством биосферы для жизни”. Второй, быть может, решающий для создания ноосферы - единство человечества. Это задача пока еще для будущего, однако уже идет процесс создания общечеловеческой культуры, различные угол-ки Земли связаны средствами транспорта и связи. Наконец, третий фактор – воз-можность влияния народных масс на ход государственных и общественных дел.

И, разумеется, то, что было в центре раздумий и надежд Вернадского, - рост науки, превращение ее в мощную “геологическую силу”, главную силу создания ноосферы. Научная мысль - такое же закономерное естественное явление, возникшее в  ходе эволюции живого вещества, как  и человеческий разум, и она не может, по глубочайшему убеждению ученого, ни повернуть вспять, ни остановиться.

Научными фактами, эмпирическими  обобщениями Вернадский доказывает: идти против эволюции, против нового и  объективно неизбежного сознательного, разумного ее этапа, преобразующего мир и природу самого человека, - неразумно и бесполезно. Он дает обоснованную надежду на будущее. Но чтобы жить дальше и выполнять  свою великую космическую функцию  авангарда живого вещества, человечеству требуется непрерывно восходить, следуя в этом законам эволюции.

Особый вклад в развитие русского космизма внес и А.Л. Чижевский, выдающийся ученый, основатель гелио- и космобиологии. Космическая биология изучает зависимость всех функций живого от деятельности Солнца и шире - от состояния космоса; эта новая наука у Чижевского детализировалась в различные отрасли - космомикробиологию, космоэпидемологию, и каждая из них была результатом огромной работы ученого.

Но все же самым оригинальным ядром исследований Чижевского стала теория гелиотараксии (от гелиос - Солнце и тараксио - возмущаю); ее основной закон, сформулированный ученым в 1922 году, утверждает, что “состояние предрасположения к поведению человеческих масс есть функция энергетической деятельности Солнца”.

Вся активно-эволюционная мысль - от мечты, выраженной в “Философии общего дела”  Н.Ф.Федорова до учитывающих реальную последовательность дел ноосферных идей Вернадского - работает на задачи, касающиеся внутренне-биологического прогресса человека. Когда Вернадский говорит о принципиально новых “общечеловеческих действиях и идеях”, которые возникли в ХХ веке как одна из предпосылок перехода от биосферы к ноосфере, он имеет в виду “проблему сознательного регулирования размножения, продления жизни, ослабления болезней для всего человечества”, считая при этом, что тут только начало и “остановлено это движение быть не может”.

Выступая против “примата математических, астрономических и физико-химических наук, вытекающего из современного научного “построения мироздания””, В.И. Вернадский выдвигал на первое место  науку о жизни в самом широком  ее значении. Тем самым совершалась  как бы гуманизация научной картины мира, причем в ноосферном ее смысле. И свою биогеохимию Вернадский недаром включал в то течение мысли, которое видит “признаки гегемонии биологических наук в научных построениях в ближайшем будущем”. Активно-эволюционные мыслители сумели соединить заботу о целом, о Земле, биосфере, космосе, с пониманием запросов высшей ценности - конкретного чело-века, носителя разума. Гуманизм, не прекраснодушный, а основанный на глубо-ком знании, вытекающий из целей и задач самой природной, космической эволю-ции, мировоззренческий оптимизм свойственен всему этому семейству идей.

В заключение хотелось бы еще раз  подчеркнуть общие родовые черты  космического, активно-эволюционного  направления философского и научного поиска, осуществленного в России в последние десятилетия. Прежде всего, это понимание восходящего  характера эволюции, роста в ней  разума и признание необходимости  нового, сознательно-активного ее этапа, получающего различные названия - от “регуляции природы” до ноосферы.