Основные проблемы средневековой схоластики

Основные проблемы средневековой схоластики  

Средневековая философия IX-XIV вв. получила наименование схоластики (от греч. scholastikos - школьный, ученый). На ее становление и развитие существенное влияние оказал арабский мир, благодаря которому на Запад передавались философские тексты античных авторов. Схоластика разрабатывалась и изучалась в университетах, она была приспособлена для обучения людей основам христианского вероучения. Большинство схоластов являлись представителями духовенства, и свои воззрения развивали, как правило, с позиций церкви. Их сочинения носили назидательно-исповедальный характер, многие произведения были построены в виде диалога между «всезнающим» учителем и прилежным учеником. 
  В спорах и диспутах вместе с аргументированной ссылкой на авторитеты все большее значение приобретает формально-логическое обоснование религиозных истин, средством достижения которых становится схоластический метод. В отличие от диалектического метода, получившего развитие в античной философии, схоластический метод основан на рациональном исследовании проблем с выяснением доводов «за» (pro) и «против» (contra) и доведением их до разрешения. При этом он выступает не как способ мышления, направленный на поиск истины самой по себе, а как инструмент постижения божественных истин: выводы не должны противоречить основам веры, религиозным догматам. В период средневековья схоластика сыграла позитивную роль, так как формировала уверенность человека в возможностях рационального постижения веры, укрепляла его в мысли о гармонии веры и разума. 
  

Проблема универсалий, или общих понятий занимает важное место в религиозно-философской  мысли. Своими корнями она уходит в философию Платона и Аристотеля, но в Средние века приобретает специфику, обусловленную христианскими воззрениями на бытие и познание. 
  Согласно христианскому вероучению, Бог как творец всего существующего содержит в себе прообразы всех вещей. Каждая сотворенная вещь отображает, копирует образец, вечно существующий в божественном уме, и несет в себе отпечаток божественного совершенства. Универсалии как общие родовые понятия являются носителями смысловой характеристики некоторого класса единичных вещей. В схоластике ставится вопрос об их природе: как существуют универсалии - «до вещи» (в божественном уме), «в вещах» или «после вещи» (в человеческом уме). Например, существует ли общее понятие «человечность» объективно, помимо конкретных людей, либо оно существует в этих отдельных людях, либо это - имя, которым человек обозначает определенные качества, свойственные вещам. 
  Представители реализма (от лат. realis - вещественный, действительный) полагали, что универсалии выражают сущность вещи и обладают реальным бытием. Более того, они предшествуют существованию единичных вещей и имеют свое высшее осуществление в божественном разуме. «...Все существующее существует через высшую сущность... Сущность всего существующего, кроме самой высшей сущности, создана той же высшей сущностью и не (состоит) ни из какой материи...», - подчеркивает один из ярких представителей реализма Ансельм Кентерберийский (1033-1109) [2. C. 49]. Универсалии вечно существуют в мышлении Бога и затем обнаруживаются в сотворенных вещах как качества (степени). Сущность и существование совпадают только в Боге. 
  Противоположных воззрений на природу универсалий придерживался номинализм (от лат. nomina - имена). По мнению Иоанна Росцелина (ок. 1050-1123/25), реально существуют лишь единичные вещи, а общие понятия суть слова, или «имена вещей». В процессе чувственного восприятия человек познает отдельные вещи и формирует понятия, которые существуют в человеческом разуме как имена, звуки, знаки вещей и их свойств. Это значит, что человек не может представить себе просто «цвет» или «мудрость», он всегда соотносит общие понятия с единичными вещами и мыслит нечто конкретное: нет цвета вне конкретного цвета, нет мудрости вне мудрой души. Таковы взгляды на природу универсалий Иоанна Росцелина, литературные сочинения которого были утрачены, и с его позицией можно ознакомиться посредством работ других схоластов. 
  Номинализм отрицает существование универсалий не только в вещах, но и в Боге. Божественные идеи есть не что иное, как сами единичные вещи, производимые Богом. И если ранние номиналисты полагали, что в божественном уме содержатся прообразы всех вещей, то поздние номиналисты (Уильям Оккам - 1285-1349) опровергают это положение, ибо его признание означает ограничение свободы божественной воли, поскольку получается, что Бог творит, сообразуясь с прообразами. Согласно Уильяму Оккаму, Бог творит исключительно индивидуальные и случайные вещи, а не общие и необходимые. Различая интуитивное познание (знание реально существующих объектов) и абстрагированное (отвлеченное), мыслитель считал, что универсальные понятия появляются на уровне последнего. Следовательно, универсалии есть общие понятия, формируемые нашим разумом, и им не соответствует какая-либо реальность. Допущение реальности универсалий ничем не оправдано, а признание универсальных сущностей лишь мешает познанию. Отсюда знаменитый принцип, получивший название «бритвы Оккама»: «Не следует умножать сущности без необходимости», так как нет реального различия между сущностью и существованием. Акцентируя внимание на реальности единичного, конкретного, Уильям Оккам, по сути дела, приходит к отрицанию основной предпосылки схоластической философии, согласно которой мир рационалистичен, то есть существует некая изначальная гармония слова и бытия. 
  В конечном итоге, номинализм, сложившийся в рамках средневековой схоластики, поколебал ее устои и способствовал развитию научного познания, основанного на логическом мышлении и эксперименте. 
  Проблема соотношения веры и разума - одна из основных в средневековой схоластике. Согласно христианским воззрениям, основная форма единения человека и Бога - вера. Но Бог создал человека разумным существом, поэтому мало верить, нужно понимать веру и средствами разума уметь доказывать божественные истины. Разум познает мир не в силу собственных возможностей, а с помощью «божественного света», просветляющего человеческое мышление. В отличие от монашеско-мистической традиции, которая существовала в Средние века и опиралась на мистическую интуицию в постижении 
  Бога, схоластика рассматривает человеческий разум не только как способность, необходимую для приобретения знаний, полезных для человека в его земных делах, и как богопознание. Христианские богословы направляют усилия на обоснование идеи гармонии веры и разума, их непротиворечивости. 
  Вера - исходная предпосылка всякого познания, в том числе и познания Бога. «Я... желаю сколько-то уразуметь истину Твою, в которую верует и которую любит сердце мое. Ибо я не разуметь ищу, дабы уверовать, но верую, дабы уразуметь. Верую ведь и в то, что «если не уверую, не уразумею»!». Именно таких взглядов на соотношение веры и разума придерживался Ансельм Кентерберийский: «верую, чтобы понимать». Заметим, что эта позиция была свойственна и Августину Аврелию. Разум не всегда может постичь то, что есть в вере, но он может обосновать необходимость веры, раскрыть сакральный (тайный) смысл божественного откровения путем умозрительно-логического исследования. Вера в человеческий разум у Ансельма Кентерберийского нашла выражение в онтологическом доказательстве бытия Бога, которое приводится в работе «Прослогион» [2. C. 128-129]. 
  Другие схоласты полагали, что у человека необходимо выработать сознательное восприятие религиозного вероучения, которое опиралось бы не только на авторитет Библии и «отцов церкви», но было бы подкреплено разумными доводами. «...Мы должны привлекать к вере при помощи разумных доказательств тех, кто ищет мудрости», - утверждает французский теолог, наиболее представительный диалектик XII века Петр Абеляр (1079-1142) [1. C. 802]. При помощи доводов разума веру можно сделать понятной, ибо слово укрепляет веру: нельзя верить в то, что непонятно («понимаю, чтобы верить»). То, что некоторые положения христианского вероучения могут быть объяснены разумом, не умаляет авторитета Священного Писания, так как вера ограничивает разум. Но если истины разума противоречат истинам веры, то от них следует отказаться. П. Абеляр объясняет это «превосходством канонического авторитета». 
  Исходя из идеи единства веры и разума, средневековые схоласты решают проблему их соотношения в пользу веры. 
  Попытку привести в гармонию веру и разум, божественные истины и накопленные знания предпринимает философ и теолог Фома Аквинский (1225/26-1274), который по-праву считается систематизатором средневековой схоластики. В работах «Сумма теологии» и «Сумма против язычников» им были подведены итоги теолого-рационалистических поисков схоластики. Будучи последователем Аристотеля, Фома развил его учение в духе религиозной философии и положил начало новому религиознофилософскому направлению - томизму. 
  «...Вера и разум - это различные пути к истине: одну и ту же истину нельзя одновременно знать и верить в нее», - подчеркивает Фома Аквинский. Если разум исходит из истинных принципов и делает правильные умозаключения, то он не может прийти к результатам, противоречащим вере. Согласно Аквинату, путь разума - это путь неверующих и язычников для обретения веры, так как превыше всего они ценят знание и не принимают на веру Священное Писание. Но не следует преувеличивать познавательные способности разума, ибо не все «божественные истины» доступны ему. Рационально можно обосновать следующие положения христианского вероучения: о существовании Бога, его единстве и бессмертии души. Другие же «сверхъестественные истины» недоступны разуму: идея тринитарности Бога, идея сотворения мира «из ничего», идея воскресения человека, и некоторые другие - в них можно только верить. 
  Фома Аквинский развивает теорию двойственной истины, которая переносит проблему соотношения веры и разума в сферу взаимоотношений между теологией и философией. В вопросах толкования Бога, человека и мира философия и теология используют разные способы: философия основывается на человеческом разуме, в то время как теология - на божественном откровении. Они не противоречат друг другу, а соподчиняются по степени совершенства, и роль философии сводится к истолкованию и обоснованию религиозных положений. Выявляя автономию философии, Фома Аквинский в то же время ограничивает ее познавательные возможности и пытается использовать философию, в истинности которой был убежден, для систематического развития теологии. Таким образом, в XIII веке Аквинат подтверждает мысль, сформулированную в период раннего средневековья: «философия - служанка богословия». 
  Проблемы соотношения теологии и философии, веры и разума становятся предметом острых схоластических дискуссий, приводят к созданию разных направлений в рамках религиозного миропонимания и являются одной из существенных причин последующего размежевания католической и протестантской церкви. В XIV веке связь между философией и теологией начинает распадаться. Последовательное разграничение теологии и философии оказало значительное влияние на развитие западноевропейской рационалистической философии. 
  Проблема человека в Средние века рассматривается в соответствии с библейским пониманием человека как образа и подобия божьего. Согласно христианской антропологии, человек занимает особое положение в мире: он не просто часть космоса (микромир) и «разумное животное», как это было в античной философии, а венец божественного творения, господин всего того, что создано для него. Но своей сотворенностью человек противостоит несотворенности Бога, поэтому он никогда не будет равен Богу. 
  Достаточно противоречиво рассматривается проблема соотношения души и тела. С одной стороны, для христианства характерно противопоставление души и тела, что выражается в признании превосходства духовного начала в человеке над телесным, утверждении идеи бессмертия души и бренности тела. Но, с другой стороны, появление Христа, его искупительная жертва и воскресение смещают акцент с бессмертия души на последующее за этим воскресение человека «во плоти». Поэтому, если для ранней схоластики, ориентированной на учение Платона, характерно признание человеческой души как духовной субстанции, независимой от тела (так объясняется идея бессмертия души), то позднее последователи Аристотеля (например, Фома Аквинский) указывают на неразрывную связь души и тела и определяют человека как душевно-телесное существо. Такое понимание способствует утверждению идеи воскресения человека в единстве души и тела. 
  Христианские богословы проявляют особый интерес к духовной жизни человека, которая определяет его действия и поступки. Божественными качествами, выражающими духовное величие человека и направленными на его морально-религиозное совершенствование, являются разум и воля, благодаря которым человек имеет суждения, различает добро и зло, осуществляет свободный выбор. 
  Еще в V веке между Августином Аврелием и христианским монахом Пелагием развернулась полемика по вопросу о том, достаточно ли для спасения человека его благой воли и поступков? 
  Пелагианство отрицало наследственную силу первородного греха и исходило из того, что спасение человека зависит от его собственных нравственно-аскетических усилий; воля человека свободна. Августин доказывал необходимость божественной благодати. Свобода - свойство воли, а не разума (как это было у Сократа): разум понимает, но воля отвергает благо, поэтому волевой выбор не всегда согласуется с разумным объяснением. Свобода воли заключается в способности человека грешить или не грешить. Вследствие злоупотребления свободой воли со стороны первых людей общая человеческая природа настолько испортилась, что человек не может не грешить. Первородный грех рассматривается Августином как уклонение воли. Именно он сделал волю уязвимой, нуждающейся в божественной благодати (т.е. поддержке, идущей от Бога), поэтому человеку нужна помощь Бога. Августин, по сути дела, отрицает свободу выбора. 
  В схоластике развивается догмат о божественной благодати и свободе человека. Так, Ансельм Кентерберийский считает, что первоначально человек имел свободную волю и не был «рабом греха»: если бы не было свободы, то не было бы и греха. В частности, он отмечает: «...Человек всегда имеет свободу выбора, но он раб греха не всегда, а только тогда, когда не имеет правильной воли». Следовательно, свобода коренится в человеческой природе как результат божественной благодати. В свою очередь, Фома Аквинский полагает, что свободный выбор не предшествует разуму и воле, а следует за ними. Он принадлежит одновременно к сфере воли и сфере разума. Но разум сам по себе выше воли. Разум - высшая человеческая способность, а воля, как духовная побудительная способность (сила), есть разум, направленный на действие. Человек обладает свободой воли (или, как выражаются средневековые мыслители, «свободой выбора»), которая определяется разумом. Воля движет разумом, предписывая ему принимать решения, а разум движет волей, предоставляя ей верные цели. Человек получает свободу выбора, чтобы возвратить «утраченную правильность». 
  В поздней схоластике все более утверждается мысль о том, что человек - это свободное существо. Эти идеи находят развитие во взглядах Уильяма Оккама, который полагал, что человеческая воля действует предсказуемо, но свободно. Его ученик Жан Буридан считал, что воля находится под определяющим влиянием разума. Если разум признает одно благо высшим, а другое низшим, то воля при одинаковых условиях устремится к высшему. Если же разум признает то и другое благо равноценными, то воля «парализована», она совсем не может действовать. Отсюда произошла знаменитая притча о «буридановом осле», который оказался между двумя одинаковыми охапками сена, не смог сделать выбор между ними и умер от голода. 
  Проблема соотношения свободы воли и разума является традиционной для средневекового мировоззрения и приобретает этическую направленность. Христианские мыслители пытаются согласовать наличие зла на земле с представлениями о Боге как абсолютном совершенстве. Если Бог всеблаг и всемогущ, то откуда в мире зло? 
  Отвечая на этот вопрос, богословы считают, что возможной причиной греха, зла выступает свобода человека. В результате первородного греха, совершенного Адамом и Евой, человек нарушил свое богоподобие и отдалился от Бога. Но порочность плоти сама по себе не есть еще ни добро, ни зло. Поскольку свобода воли есть согласие воли на поступок, а разум способен различать высшее и низшее, то зло рождается как «неправильное решение свободного духа» и укореняется в человеческой природе. Отсюда следует, что зло - это неизбежное следствие существования человека, обусловленное особенностями его бытия. Зло есть не что иное, как отсутствие, отрицание добра. Оно не имеет самостоятельной сущности и выражает несовершенство человеческого бытия. 
  Человек способен преодолеть зло, развивая в себе божественное начало. Свободная воля лишь тогда свободна, когда она не допускает зла. В связи с этим, особое значение приобретает христианская мораль, основные положения которой изложены в Библии. Десять заповедей (Декалог) были восприняты христианством из иудаизма [Исход. 20:1-17], затем они получили развитие в Нагорной проповеди Иисуса Христа [Еванг. от Матф. 5-7]. Христианская этика - это этика любви (агапэ), понимаемая как бескорыстный божественный дар. Исходя из идеи любви к Богу («Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим.»), далее здесь проповедуется любовь как созидательная, всепрощающая добросердечность в отношениях между людьми. В соответствии с этим формулируется главный этический принцип: «И так во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними.» [Еванг. от Матф. 7:12]. Этот принцип - один из вариантов «золотого правила» нравственности, ранее получивший обоснование во взглядах Будды, Конфуция, Сократа. 
  Христианская мораль по своей сути авторитарна, так как проповедует идею смирения человека перед высшим божественным началом. В то же время она гуманистична, поскольку любовь, понимаемая как агапэ, - это то, что делает человека человеком, придает смысл его существованию [Подр. см. 3. С. 101-112]. 
  Средневековая философия - неотъемлемая часть развития европейской мысли. Выступая преемницей античной философии, она изменяет греко-римский способ мышления, становясь своеобразной и оригинальной. Философская рефлексия в Средние века жестко ограничена в силу того, что характерной особенностью средневекового мышления является господство христианского мировоззрения, которое в значительной степени обусловливало выбор тем для философского обсуждения. Но в то же время противоборство взглядов не могло не привести к рационализации мышления, утверждению его самостоятельности.