Пьер Абеляр-французский философ (схоласт), теолог и поэт

АБЕЛЯР  Пьер - Страница 3

Страница 3 из 5

В лесах между  Ножаном и Труа он построил хижину, вокруг которой выросли шалаши учеников. Тут же был воздвигнут храм, который Абеляр, в духе провозглашенного им учения о Св. Троице, посвятил Духу-Утешителю (Параклету). В то время уже несколько лет раздавалась страстная проповедь св. Бернарда Клервоского, и вырастали основываемые им монастыри. Большинство шло за восторженным мистиком, проповедником смиренной любовной покорности непостижимому Богу и беззаветного послушания Его церкви на земле и было враждебно гордому, пытливому духу Абеляра. Его сочинение «Познай самого себя» в связи со слухами о вольной жизни ученой колонии дало повод к новым обвинениям против Абеляра. Он покинул Параклет. Монахи обители Сен-Жильда в Бретани избрали его своим аббатом. Дикая страна, непонятный ему язык, распущенные монахи, надеявшиеся найти в нем снисходительного аббата и встретив вместо того строгого начальника, стали вести против него непрерывную войну. Все это вскоре привело Абеляра в отчаяние. В тяжелом настроении он написал личные воспоминания, озаглавленные «История моих бедствий». Вместе с аналогичным по содержанию «Письмом к другу», оно распространилось среди его почитателей и дошло до Элоизы. Чтимая сестрами, настоятельница Аржантея по-прежнему терзалась страстной любовью к супругу. Ее письмо к Абеляру полно жалоб и признаний, не передаваемых в их откровенной страстности. Но любовь умерла в искалеченном теле и ожесточенной душе Абеляра. К прежней подруге у него сохранилось только дружеское чувство. Он тщательно разрешает в письмах ее нравственные затруднения, ее богословские и практические вопросы. Когда преследования аббата Сен-Дени лишили приюта сестер Аржантея, Абеляр предоставил им Параклет, сам посещал новую обитель, наставляя сестер, привлекая своей проповедью богатых благотворителей. Между тем отношения его с монахами Сен-Жильда до крайности обострились: они вливали ему яд в Св. Дары и подстерегали его в темноте с целью убить. Абеляр покинул негостеприимную обитель и еще раз появился на профессорской кафедре. В 1136 г. он открыл школу в Париже, на горе Св. Женевьевы. В новых теологических трактатах Абеляр старался смягчить и выяснить то, что вызвало обвинение его в ереси. Столпы церкви нашли в них новые, худшие заблуждения. Носителем обвинений на этот раз явился сам св. Бернард Клервоский. Важнейшие из сочинений Абеляра – «О единстве и Троице» и др. – посвящены догматике. «Да и нет», комментарии к «Посланию к римлянам» и «Диалог между философом, иудеем и христианином» – вопросу об отношении между верой и разумом, откровением и наукой; «Познай самого себя» – вопросам этики: греху и благодати, ответственности человека, покаянию и прощению. Примыкая к блаженному Августину, Абеляр определил троичного Бога как единое высшее совершенство в трех проявлениях. Теологическому тезису «верю, чтобы понимать» он противопоставил тезис «понимаю, чтобы верить». Абеляр писал, что Божественная Сущность в своем могуществе есть Отец, в своей мудрости Сын-Слово, в своей любовной благости – Дух Святой. Как в совершеннейшем благе, в Боге все гармонично: Он может то, что знает и хочет, хочет то, что знает и может. В этом смысле Его могущество ограничено святостью Его желаний и мудростью: Бог не может делать зла, и из всех возможностей для Него в каждый момент открыта лишь наилучшая.

АБЕЛЯР  Пьер - Страница 4

Страница 4 из 5

Отношения Ипостасей  подобно отношениям воска, образа, в  который он отлит, и печати, которою  он служит, или трем лицам грамматики: одно и то же лицо одновременно является 1-м, 2-м и 3-м, не меняясь в существе. Искренний теолог не отказал бы этим формулировкам в остроумии и  находчивости, но они были слишком  тонкими для невежественных критиков Абеляра. Его обвиняли в несторианстве, поскольку он утверждал, что Логос в своем воплощении остался отграниченным от души Христа-человека, и что Христос страдал против своего желания (человеческого). Острие тогдашней критики едва ли направилось бы на эту сторону учения Абеляра, если бы внимание ее не было привлечено и раздражено другими его сторонами, где крылись семена опасных дерзновений гордого разума. Уже в раннем своем сочинении, «Диалоге между философом, иудеем и христианином», из которых первый основывает свою религию на нравственном законе, естественно врожденном каждому человеку, второй – на Законе-Писании и третий – на том и другом, руководителем беседы является философ. Он разрешает затруднения, приводит собеседников к ясной постановке вопросов. Философ убежден, что все люди получили от Бога разум, которым свободно Его познают. Добрые и благочестивые люди были и до «закона». Недостаток большей части религий (иудейской, христианской) заключается в том, что они воспринимаются не разумом, а привычкой, внушенной с детства. Взрослый человек оказывается ее рабом и устами повторяет то, чего не ощущает «сердцем» (т.е. сознанием). Иудей спорит с этим утверждением, христианин соглашается. Вместе с философом христианин приходит к заключению, что естественный нравственный закон вечен, что ад и рай суть чисто духовные понятия, что близость святых к Богу надо понимать не в чувственном смысле и что выражения, намекающие на чувственную природу этих идей, суть лишь образы для невежественного народа. Права личного разума Абеляр с еще большей смелостью отстаивал в сочинении «Да и нет», представляющим собой практический ответ на вопрос об отношении между авторитетом Откровения и разумом. Он приводит массу текстов Св. Писания, дающих на один и тот же вопрос (экзегетический, этический, исторический) различные или прямо противоположные ответы – «да и нет». Так, «Отче наш» различно читается у различных евангелистов; по Матфею, Христос умер в 3 часа, по Марку, – в 6 часов. В Писании не говорится о девстве Марии после Рождества Христова, о снисхождении Христа в ад. Поставленный перед подобными противоречиями, разум должен сделать усилие, чтобы их преодолеть. Абеляру удается победоносно выйти из них. Его целью являлось не разрушение авторитета Откровения, а его очищение. Раскрыв в своей книге противоречия, он разрешил их на лекциях к изумлению и восторгу учеников. В разборе «Послания к римлянам» Абеляр доказывает, что Св. Писание сложилось из взаимодействия трех факторов: 1) Божественного вдохновения, которое непогрешимо; 2) личности писателя, индивидуально воспринимавшего его, и 3) всех обстоятельств, в которых оно формируется и увековечивается (понятий эпохи, условий передачи, компетентности переводчика и переписчика). Этот «Третий брат» вносит в Писание больше всего смущающих нас элементов. Божественное Откровение, как первый фактор, для Абеляра авторитетно, но Писание, как продукт трех факторов, подлежит критике разума. Отсюда его расхождение с мистиками типа Бернарда Клервоского, положению которых «верю, чтобы понять» они противопоставлял «понимаю, чтобы верить». Не отрицая этим в сущности независимости религиозного чувства, Абеляр указывал на необходимость участия разума в восприятии содержания догматов. Методами достижения истины Абеляр считал именно следование доводам разума, «постоянное и частое вопрошание», сомнение. Он смело провозглашает, что «вера, не просветленная разумом, недостойна человека». 

АБЕЛЯР  Пьер - Страница 5

Страница 5 из 5

Используя диалектические методы, он стремился преодолеть теологический  догматизм и авторитаризм. Абеляр высказал ряд плодотворных мыслей о  религии, писал о необходимости  «тщательного исследования различных  направлений веры, разделяющих ныне мир», о возможности мирных отношений  между последователями разных религий, о том, что любое учение, даже считающееся  ложным, содержит в себе какую-нибудь истину. В «Диалоге» содержится идея естественного нравственного закона, который «заключается только в этическом  доказательстве» и тем самым  отличается от закона иудеев и христиан. Анализируя теологические сочинения, Абеляр пришел к выводу, что «даже  в христианстве имеют место многочисленные заблуждения», что пророки и отцы церкви могли допускать противоречия. Он полагал, что и «в Евангелиях кое-что  кажется несогласным с истиной». В книге «Познай самого себя»  Абеляр исходит из резко (минутами даже парадоксально) поставленного положения: есть только один грех – грех против собственного сознания. Он может лежать только в намерении, в воле. Действие, поступок есть лишь следствие злой воли и сам по себе уже не прибавляет ничего к греху. Это перенесение  центра тяжести вопроса в субъективную сторону он доводит до парадоксального  утверждения: «евреи, распявшие Христа в уверенности, что тем угождают Богу, не имеют греха». Связанный  только с личной ответственностью, грех не может быть унаследован потомством. Адам и Ева завещали человечеству не свой грех, а только свою кару. Лично  ответственный за грех, человек искупает его личным покаянием и сокрушением. Хорошо покаяться священнику, но из-за его отсутствия можно покаяться  доброму мирянину или прямо Отцу Небесному. В вопросе покаяния Абеляр переступает ту грань, за которой  стояли все вожди практической оппозиции, и, в сущности, подкапывается под  самое основание церковной иерархии. Тем самым Абеляр за 400 лет до Лютера обрушивается со всей силой своего остроумия на обычай раздавать отпущения (индульгенции) за деньги без личного  покаяния грешника. Если учесть, что  все эти призывы к личному  усилию мысли и совести не крылись  в глубине трактатов, а произносились  с кафедры уже в ту пору мирового города (Парижа), среди толпы страстной  молодежи, то становится понятным, почему учительство Абеляра вызывало такую  ненависть и тревогу среди  церковных иерархов. Абеляр смело  предстал перед судьями Сансского собора 1141 г. и требовал диспута, требовал права защиты. Страх перед его острым «мечом диалектики» заставил собор отказать ему в «милости слова». Он был осужден, не будучи выслушан, покинул собор до произнесения приговора и отправился в Рим апеллировать к папе. В пути Абеляр узнал, что папа уже санкционировал приговор. Это сломило мужество Абеляра. Чувствуя невозможность дальнейшей борьбы, он принял предложение давно расположенного к нему аббата Клюни Петра Достопочтенного укрыться на покой в тихую пристань его монастыря. Здесь навсегда умолкла его смелая речь. Предаваясь суровым подвигам аскетизма, Абеляр дожил здесь последние годы. Старческая слабость и потребность примириться с церковью, сыном которой он хотел остаться, вынудили у него в предсмертных писаниях ряд отречений от прежних положений. Но полного мира не было в душе Абеляра. Его настроение исполнено горечи и разочарования. Но даже незадолго до смерти он пишет, что всякое знание есть благо, даже знание зла. 2 апреля 1142 Абеляра не стало, а через 13 лет его гробницу открыли, чтобы положить в нее тело Элоизы. Своей высокой оценкой разума, философии и науки, все более решительно вторгавшихся в мир незыблемых церковных авторитетов, Абеляр содействовал развитию знаний о религии в последующие века.