Проблема смысла человеческого существования

Призвание, назначение каждого  человека в том, чтобы всесторонне  развивать свои физические и духовные силы, все свои способности, в том числе способности мышления и любви. Содействуя созданию достойных человека условий жизни, в борьбе с многоликими формами зла формируется человек большой души и светлой мечты, преисполненный веры в значимость ценностей, ради которых стоит жить.

В философии смерть человека раскрывается не столько как природный, сколько как социальный феномен. Учитывая многоплановость и многоаспектность проблемы жизни и смерти, рассмотрим лишь ее некоторые фрагменты из истории мировой философской мысли. Непосредственную причастность философии к осмыслению данной проблемы отмечали: Пифагор, Сократ, Платон, Аристотель, Эпикур, Л. Кар, Л. Сенека, Марк Аврелий, Блаженный Августин, М. Монтень, Б. Паскаль, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, Л.Н. Толстой, З. Фрейд, К. Юнг, М. Хайдеггер, Э. Фромм и другие. А. Шопенгауэр утверждал, что - "...люди не стали бы философствовать, если не было бы смерти". Сократ и Платон допускали возможность убийства тяжелобольных людей даже без их согласия. Более того, они считали, что человек, который через свою неизлечимую болезнь стал очень слабым, - является обузой для общества, а потому он обязан совершить самоубийство, как свой моральный долг." В случае внутренних болезней, которые длятся всю жизнь, Асклепий не осуществлял попыток облегчить положение больного, изменяя его образ жизни. Кто в определенный человеку час не способен жить, того, считал Асклепий, не стоит и лечить, потому такой человек не нужен ни себе, ни обществу. Платон, пытаясь описать состояние человека после смерти, называет смерть "замечательным приобретением": "Если ничего не чувствуешь, то это как сон, когда спишь так, что даже ничего не видишь, тогда смерть замечательное приобретение. С другой стороны, если смерть есть как бы переселение отсюда в другое место, где собираются все умершие, то может ли быть что-нибудь лучше, чем такой судья?".

В истории философской  и социальной мысли, проблема жизни  и смерти не рассматривалась однозначно и менялась от эпохи к эпохе. В  одних философских теориях, смерть видится как зло, поскольку отнимает у человека жизнь, величайшая трагедия человечества. Страх смерти всегда преследует людей. В других философских учениях, страх смерти в основном отсутствует. Смерть не вызывает у людей паники и даже представляется высшим благом. Такое отношение к смерти объясняется тем, что индивидуальное бытие еще не выделяется из родоплеменного, коллективного. Так в древних культурах (египетской, вавилонской, индийской, китайской, греческой) смерть не рассматривалась как личная трагедия. Смерть - это завершение земного или одного телесного цикла, она не выступает как неминуемое зло, не противопоставляется жизни. Смерть и жизнь равноценны. Смерть, как и жизнь, - только один шаг в нашем непрерывном развитии. Смерть выступает счастьем для умирающего человека, освобождением от страданий. Обычно люди, выступающие против практики эвтаназии, обращаются к принципу священности всякой жизни как уникальной. Иммануил Кант выступал с философской защитой этой уникальности путём своего категорического императива. Сформулированный простыми словами, его принцип гласит, что мы должны всегда рассматривать разумные существа как конечную цель, а не средство для чего-то другого, некий «промежуточный этап». «Я не вправе прерывать вашу жизнь только потому, что она затруднительна для вас». Кант мог бы добавить, что и вы не можете покончить со своей жизнью потому, что она стала вам невыносима. Данный поступок употребит волю для того, чтобы положить конец воле, что он считает противоречащим нашей разумной природе. Те, кто применяют принцип священности жизни к вопросу эвтаназии, очевидно, полагают, что прекращение жизни нравственно неправильно в любых обстоятельствах. Второй вопрос, который затрагивают философы в отношении эвтаназии, – это различие между убийством и позволением умереть. Некоторые авторы утверждают, что пассивная эвтаназия не является эвтаназией вообще, но данный подход – это только откладывание проблемы в сторону. Даже если позволение умереть не является эвтаназией, необходимо показать, почему это позволение нравственно и допустимо. Кодекс Американской медицинской ассоциации гласит, что врачи никогда не должны прерывать жизнь. Но, несмотря на это, врачи не обязаны продлевать жизнь, прилагая исключительные усилия, когда восстановление здоровья невозможно. Таким образом, представляется, что ассоциация делает два различия. Первое – между убийством и позволением умереть – заключается в том, что убийство запрещено законом, а позволение умереть разрешено. Второе – это отличие исключительных усилий от обычных. Так, например, использование дорогой системы поддержки жизни для тяжёлого коматозного пациента считается чем-то исключительным. Не ясно, однако, имеет ли цена лечения нравственное значение, если только не подходить к нравственности утилитарно. Поэтому, вернемся к противопоставлению: убийство – позволение умереть. Джеймс Рейчелс в своём классическом труде о данном различии утверждает, что позволение умереть, в отличие от убийства, не должно содержать нравственного бремени. Он полагает, что если намерения и вытекающие последствия сходны между собой, то и действия равно достойны порицания. Отсюда следует, что активная эвтаназия при прочих равных ничуть не хуже пассивной. Нет необходимости доказывать, что убийство иногда даже более гуманно, чем позволение умереть, чтобы отвергнуть различие, указанное Американской медицинской ассоциацией. Если намерение в обоих случаях состоит в том, чтобы пациент умер, то одно действие нельзя считать более приемлемым нравственно, чем другое. Известно, что большие дозы морфия могут не только облегчить боль, но и ускорить смерть пациента. Доктрина двойного эффекта, применённая в данном случае, может утверждать, что если намеренный эффект заключается в облегчении боли, то действие нравственно позволительно, даже если этот акт вызывает «побочный» губительный эффект. Намерение важно, последствия также важны. Но, применяя такой принцип, как двойной эффект, каждый должен быть осторожным и отдавать себе полный отчёт относительно обеих его составляющих. Если доктор знает, что определённые дозы морфия ускоряют смерть, то, прописывая их, он не может утверждать, что это не является его намерением. Это отчётливая часть его намерения, которую он присовокупил к намерению облегчить боль. Благодаря интенсивному развитию медицины, вопрос о жизни и смерти порой оказывается вопросом выбора. Этот выбор осуществляет не только человек, о жизни и смерти которого идет речь, но и другие лица. Когда процесс смерти находится под не личностным контролем, тогда «право умереть» становится проблемой: возникает вопрос, является ли право на жизнь не только правом, но и долгом или обязанностью, должно ли общество охранять жизнь человека вопреки его воли? При этом в современных дискуссиях о «праве на смерть» имеют ввиду не самоубийство, как действие активного субъекта, а умирающего человека, выступающего в качестве пассивного объекта, которому искусственно замедляют наступление смерти. Современные философы, юристы, врачи, теологи стремятся разрешить фундаментальный вопрос: может ли эвтаназия вообще иметь моральное обоснование? Ученые считают эвтаназию недопустимой, выдвигая против моральной правомерности лишения человека жизни, следующие основные аргументы:

• во-первых, человеческая жизнь неприкосновенна, и поэтому эвтаназию нельзя применять ни при каких обстоятельствах;
• во-вторых, при эвтаназии возможны злоупотребления со стороны врачей, членов семьи или других заинтересованных лиц;
• в-третьих, эвтаназия противоречит принципу «пока есть жизнь, есть надежда», не учитывает возможности ошибочного диагноза врача.

Применение эвтаназии в этих случаях приводит к необратимым последствиям. Кроме того, после смерти больного, к которому применили эвтаназию, может появиться новое лекарство, способное излечить ранее не излечимое заболевание. Многие ученые пытаются на основе философского определения жизни решить и сугубо конкретный вопрос: когда наступает смерть человека, дающая право врачу отключить аппараты искусственного поддержания жизни, применив «пассивную» эвтаназию? Обсуждаются две основные точки зрения: одна утверждает, что жизнь человека должна охраняться до самого последнего момента, другая считает возможным констатировать факт смерти и отключить аппараты после гибели коры головного мозга. [8] Не фантастические грезы и надежды, не панически отрицательные эмоции и болезненная психическая напряженность перед лицом смерти, а честный и мужественный подход к ней личности, мудро решившей для себя эти вопросы, как органическую часть своей жизни – вот та философская основа, которая утверждается научным и реальным гуманизмом.

Заключение

На протяжении XX столетия все чаще раздаются голоса об утрате человеком своей самоценности, взаимосвязи  с социальной средой и в конечном счете смысла своего существования. Это сопровождается рассуждениями  о кризисе духа: кризисе науки  и искусства, кризисе культуры вообще. Действительно, XX век оказался временем тяжелых испытаний для гуманистической культуры. Но в человеке и человечестве не угасает не только огонь творческого созидания, но и надежда - одно из важнейших проявлений творческих сил души. Она выражает неиссякаемую способность человека видеть впереди идеал и цель.

Творческое созидание  и надежда порождают веру в  будущее, в исторический прогресс, в  могущество и непобедимость человека. Но все большее развитие богатства  человеческой природы, прежде всего разума и гуманности, укрепляет полную победу человека - как личности. В победе человека заключается его свободное утверждение и развитие в неограниченной исторической перспективе, это торжество того бесконечно великого и непреодолимого, что живет в его душе и чему может соответствовать только бесконечность Вселенной, к которой он устремлен своими высшими помыслами и делами. Перспективами человека является всесторонний и всеохватывающий прогресс человечества, начиная с его материального бытия и кончая сферой науки, искусства, нравственности.

Предельная рационализация общественного бытия, вытесняющая  традиционные культурные нормы социального  поведения, приводит к опустошению  внутреннего мира человека. Можно  с полным основанием сказать, что  если гуманистическая сущность науки и техники состоит в их способности создавать универсально-практический тип отношения человека к миру, то сущность нового, реального гуманизма заключается в превращении этой способности в способность самого человека, в условие его индивидуального существования и развития. Подлинный смысл нового, реального гуманизма как раз и состоит в присвоении человеком "человеческой сущности", всего предшествующего материального и духовного богатства, в превращение его в человеческое богатство, в жизненно необходимое условие существования каждого индивида.

Человеческая индивидуальность является высшей ступенью в человеческом совершенствовании Формирование индивидуальности предполагает определенную ориентацию в ценностях человеческого бытия, серьезное отношение к вопросу о смерти бессмертия и смысла жизни.

Проблема эвтаназии, как  и многие другие проблемы здравоохранения, является проблемой не только медицинской  и к ее обсуждению должны быть привлечены не только медики, но и философы, биоэтики, юристы, психологи и другие специалисты. Эвтаназия – это общекультурная и социальная проблема. Проблема эвтаназии до сих пор остаётся нерешённой. Вплоть до сегодняшнего дня к эвтаназии относятся по-разному, общественное мнение расколото до жёстко полярных точек зрения. В случае полной легализации эвтаназии многие по-прежнему будут считать, что эвтаназия есть безусловное зло. С другой стороны, нельзя не видеть, что эвтаназия уже фактически существует в медицинской практике. Очевидно, что эта проблема требует срочного правового решения и закрывать на неё глаза больше нельзя. С развитием в последние годы практики трансплантации органов появляются новые проблемы, в некоторых случаях напрямую связанные с разрешением эвтаназии. Орган человека, который, по медицинскому заключению, всё равно умрёт в течение краткого срока, мог бы спасти другого человека, дав ему реальный шанс жить дальше. А ведь многие умирают, так и не дождавшись донора. Выходит, что мы из наших догматических принципов об эвтаназии как зле теряем сразу две жизни. Можно сделать вывод о том, что об эвтаназии нельзя судить категорично. Не все жизненные ситуации измеряются нашими теоретическими убеждениями, а люди, столкнувшиеся в реальности с этой проблемой, начинают относиться к ней иначе. Тем не менее, несмотря на сложность проблемы, надо продолжать искать достойный путь её решения, идя на компромиссы и избегая крайностей.

Литература

1. Философия. Учебник для вузов/ под общ. ред. В.В. Миронова — М.: Норма, 2005, 673с.
2. Философия. Учебник/ под ред. профессора В.Д. Губина, профессора Т.Ю. Сидориной — М.: ГЭОТАР — Медиа, 2012, 816с.
3. Гардер И.Г. Идеи к философии истории человечества. М., 1977.
4. Раймонд А.Муди. Жизнь после жизни. М., 1976
5. Фролов И.Т. О человеке и гуманизме. М., 1989.
6. Ф. Арьес, Человек перед лицом смерти, пер. с фран.— М.: Издательская группа «Прогресс», 1992.
7. Фут Ф. Эвтаназия. // Философские науки. 2000. №6.
8. Дж. Рейчелс. Активная и пассивная эвтаназия. Этическая мысль. Научно-публицистические чтения. М. 1990. С. 205-211