Правила рационалистического
метода Р. Декарта
Заложенную Ф.
Бэконом традицию научной методологии
продолжил французский философ
и ученый Рене Декарт (1596 - 1650 гг.).
Благодаря ему во многом произошло
органичное соединение философии
и естествознания раннего Нового времени.
Работы Декарта ("Размышления о первой
философии", "Рассуждение о методе")
были посвящены раскрытию предмета философии
и выявлению ее взаимоотношений с естествознанием.
На первом месте, как и у Ф. Бэкона, его
трудах содержалась проблема метода научного
познания. Метод, по мнению Декарта, превращает
познание в организованную деятельность,
освобождает процесс исследования от
случайностей. Благодаря методу процесс
познания превращается из кустарного
промысла в промышленное производство,
из спорадического и случайного обнаружения
истин – в систематическое и планомерное
воспроизводство научных знаний. Процесс
познания превращается в, своего рода,
поточную линию, имеющую непрерывный характер.
Как и Бэкон,
Декарт отмечал большое значение
для науки правильного метода.
Он подчеркивал, что идущий
медленно по прямой дороге
способен продвинуться значительно
дальше того, кто бежит на удалении
от правильного пути.
Декарт был родоначальником
рационализма, который сложился
у него в результате наблюдений
за логическим характером математического
знания. Истины математики он
считал совершенно достоверными,
обладающими признаками всеобщности
и необходимости. В силу этого
обстоятельства Декарт отвел
исключительную роль в процессе
познания такому методу, как дедукция,
или дедуктивной форме доказательства
изложения.
В «Рассуждении
о методе» Декарт говорит, что
научный метод управляет разумом
человека, ведет его коротким
путем, поэтому он должен обязательно
включать в себя определенные
правила. Основными правилами
дедуктивного метода, которые предложил
Декарт, являются следующие:
Первое: не принимать
за истинное ничего такого, что
еще не связано с очевидностью.
В познании важно избегать
поспешности, заинтересованности
и предвзятости, проявлять здоровый
скепсис (сомнение).
Второе: мысленно
делить (анализировать) всякий исследуемый
вопрос на максимально простые
элементы и, отталкиваясь от
них, идти к осмыслению все
более сложных вопросов.
Третье: полученные
в итоге идеи располагать в
определенной последовательности,
постепенно продвигаясь от простого
знания к более сложному, развернутому.
Четвертое: накапливаемые
научные сведения необходимо
приводить в систему, чтобы
иметь максимально полное и
всестороннее знание о предметах
("перечни полные" и "обзоры
общие").
Важнейшим из
всех названных выше правил
является требование ясности
и определенности в суждениях.
Процесс мышления должен вести
к постепенному преодолению всякого
рода сомнений, но одновременно
и к новым сомнениям. В этом
смысле здоровый интеллектуальный
скепсис ("методологическое сомнение")
есть начало и завершение научного
поиска, необходимое орудие познания.
Сомнению следует подвергать данные и
органов чувств, и математические положения.
Вообще, оно является весьма важным признаком
мыслящего духа. "Я мыслю, следовательно,
существую", - подчеркивал Декарт. "Во
всем должно сомневаться", - призывал
он. Излагая принципы своего метода, французский
ученый сформулировал понятие интеллектуальной
интуиции. Он понимал под ней ясный и внимательный
ум, естественный "свет разума", который
позволяет напрямую постигать истину.
Благодаря интуиции и становится возможной
вся логическая цепь дедукции. Она должна
быть непрерывной и сопровождаться ссылками
на практический опыт и эксперимент.
Значение творчества
Р. Декарта ("картезианство")
состояло прежде всего в антисхоластической
направленности дедукции и интеллектуальной
интуиции. Немецкий философ Г.Гегель подчеркивал,
Что Декарт сделал предметом глубокого
научного исследования саму человеческую
мысль ("мыслящее "я") как таковую.
Принцип рационального сомнения стал
краеугольным камнем всей его философии.
По убеждению философа, возможности человеческого
разума практически безграничны.
Борьба эмпиризма
и рационализма в гносеологии
XVI – XVII вв.
Бэкон и Декарт сместили центр
философской проблематики в новоевропейской
философии из онтологии с её проблемами
бытия в область гносеологии,
теории познания, в которой четко
вычленяется проблематика субъекта
и объекта, методов и условий
получения объективного знания, исключающего
какие-либо субъективные привнесения.
При этом каждый из них прокладывал,
философски обосновывая, методологический
путь одной из двух основных ветвей
новоевропейской науки: Бэкон –
эмпирическому, опытному естествознанию,
Декарт – естествознанию теоретико-математическому.
Декартовскую линию гносеологического
рационализма продолжили Т.Гоббс в
Англии, Б.Спиноза в Голландии, Г.Лейбниц
в Германии, а в 18-м веке представители
и немецкой классической философии.
Спиноза, однако, при этом
преодолевает декартовский дуализм
и создает цельную монистическую
концепцию онтологического и
гносеологического панлогизма и
пантеизма. Сердцевина его философии
– учение о субстанции. Он принимает
декартовское определение субстанции
как вещи, которая для своего существования
не нуждается ни в какой другой
вещи. В силу этого субстанция едина,
абсолютна, вечна, бесконечна, неизменна,
она «причина самой себя», есть природа
и Бог. Протяжение и мышление, бывшие
в декартовской философии самостоятельными
независимыми субстанциями, у Спинозы
– атрибуты, фундаментальные свойства
единой субстанции. Природа, взятая в
своем единстве и целостности, - это
природа порождающая (natura naturans), взятая
же в совокупности конечных ее вещей-модусов
субстанции, - есть природа порожденная
(naturа naturata). В единой бесконечной субстанции
господствует полная упорядоченность,
строгая, причем не механическая, как у
Декарта, а логическая необходимость и
закономерность, исключающая всякую неопределенность
и случайность, которые, по убеждению Спинозы,
есть лишь проявление нашего незнания
глубоких причин вещей. То есть детерминизм
Спинозы, постулирующий «вечный порядок
всей природы», определяемый «бесконечными»
ее законами, - это логический детерминизм.
Поскольку протяжение и мышление – два
атрибута единой субстанции, то онтологический
детерминизм у Спинозы неизбежно дополняется
логически строгой рациональной упорядоченностью
и познавательного процесса. «Порядок
и связь идей те же, что порядок и связь
вещей», - формирует Спиноза основополагающий
принцип гносеологического рационализма.
Основное философское сочинение Спинозы
«Этика, доказанная геометрическим способом»
уже в самой структуре текста воспроизводит
логику дедуктивной аксиоматики геометрии
с ее определениями, аксиомами, теоремами
и доказательствами. Главное стремление
души, уверен Спиноза, если она руководствуется
разумом, - это познание. «Все к чему мы
стремимся вследствие разума (Ratio), есть
не что иное, как познание… Поэтому нет
разумной жизни без познания». Это тем
более для Спинозы несомненно, поскольку
для него «воля и разум – одно и то же».
Соответственно, «самое полезное в жизни
– совершенствовать свое познание или
разум, и в этом одном состоит высшее счастье
или блаженство человека; ибо блаженство
есть не что иное, как душевное удовлетворение,
возникающее вследствие созерцательного
(интуитивного) познания бога». И значит
«могущество души определяется одной
только ее познавательной способностью».
Но для монистического пантеиста Спинозы
присущая человеческой душе «познавательная
любовь к богу», «та наша часть, которая
определяется как познавательная способность,
то есть лучшая наша часть», реализуется
не иначе, как через познание вещей. «Чем
больше познаем мы единичные вещи, тем
больше мы познаем бога». А так как для
Спинозы душа и тело – это модусы, состояния
единой субстанции, то «человеческая душа
способна к восприятию весьма многого
и (прошу особого внимания) тем способнее,
чем в большее число различных состояний
может приходить ее тело». При этом, в противоположность
Декарту, наделившему, как мы помним, душой
лишь человека, Спиноза, последовательно
придерживаясь своей концепции субстанции
как природы или бога, делает вывод, что
в ней все вещи, «хотя и в различных степенях,
но все же одушевлены». Человеческая же
душа как «часть бесконечного разума
бога» посредством «вечной своей части»
- разума, способна «постигать вещи в их
первых причинах», «под некоторой формой
вечности», «ясно и отчетливо», то есть
получать объективное, адекватное, истинное
знание «сообразно с порядком разума,
… который (то есть порядок) один и тот
же для всех людей». Такое адекватное познание
достигается на уровне рассудка и интеллектуальной
интуиции, «интуитивного знания», составляющих
для Спинозы высшие, - второй и третий
способы познания. Здесь «мы имеем общие
понятия и адекватные идеи о свойствах
вещей», а также «от адекватной идеи о
формальной сущности каких-либо атрибутов
бога» интуитивно приходим «к адекватному
познанию сущности вещей… Если даны, например,
числа 1,2,3, то всякий видит, что четвертое
пропорциональное число есть 6, при том
гораздо яснее, так как о четвертом числе
мы заключаем из отношения между первым
и вторым, которое видим с первого взгляда».
Познание же «первого рода, мнение или
воображение» неадекватно и недостоверно.
Оно включает в себя «познание через беспорядочный
опыт», в ходе которого мы «образуем общие
понятия… из отдельных вещей, искаженно,
смутно и беспорядочно воспроизводимых
перед нашим умом нашими чувствами». Столь
же недостоверны и знания, получаемые
«из знаков, например, из того, что слыша
или читая известные слова, мы вспоминаем
о вещах и образуем о них известные идеи,
схожие с теми, посредством которых мы
воображаем вещи». Главную же причину
того, что внешний, чувственный опыт, чувственное
познание порождает «неадекватные, то
есть искаженные и смутные идеи» Спиноза
видит в том, что в нем всегда примешиваются
состояния человеческого тела, в силу
чего «идеи, которые мы имеем о внешних
телах, более относятся к состоянию нашего
тела, чем к природе тел внешних».
Гносеологический
рационализм Декарта, Гоббса и Спинозы
был подвергнут решительной критике
Джоном Локком (1632 - 1704), который, продолжая
линию английского эмпиризма, в
его рамках обосновал и последовательно
защищал альтернативную позицию
гносеологического сенсуализма (лат.
sensus – ощущение, чувства, которые сенсуализм
объявляет единственным источником нашего
знания). В своей главной философской работе
«Опыт о человеческом разуме» (1690г.) Локк
отверг декартовскую позицию о наличии
в человеческой душе врожденных идей.
В душе нет, заявляет он, никаких врожденных,
«запечатленных в ней от природы» принципов,
идей и положений, «ибо они неизвестны
детям, идиотам и другим людям». Не доказывает
врожденность идей и общее согласие как
главный довод сторонников данной концепции.
Ведь даже если бы и существовали какие-либо,
признаваемые всем человечество истины,
это еще не означало бы автоматически
правоту сторонников их врожденности,
т.к. наверняка можно найти другой, естественный
путь их происхождения.
Все знания, убежден
Локк, - из опыта. Душа новорожденного ребенка
– это чистый лист белой бумаги,
tabula rasa, чистая доска, на которой опыт пишет
и запечатлевает свои письмена. В разуме
нет ничего, чего до этого не было бы в
чувствах, - присоединяется он к основополагающему
принципу сенсуализма. Опыт, как источник
всякого знания, бывает внешним и внутренним.
Внешний опыт – это ощущения как результат
воздействия внешних материальных тел
и объектов на наши органы чувств, внутренний
– это рефлексия как результат отражения
в нашем сознании состояний нашего тела.
Соответственно,
гносеологию, теорию познания Локк понимает
как теорию формирования, происхождения
наших знаний из опыта. По степени
достоверности и очевидности
своей истинности, он различает три
вида познания. Самым достоверным, по
Локку, является интуитивное познание,
в котором душа «воспринимает
истину непосредственно, таким же образом,
как глаза воспринимают свет, - только
обращаясь к нему. Так душа понимает,
что белый цвет – не черный, что
окружность не есть треугольник, что
три больше двух и равно единица
плюс два». Интуитивно мы постигаем
и наше собственное бытие. Второй
вид познания – доказательство (или
демонстрация), связан с деятельностью
разума, с размышлением, в ходе которого
формируются математические положения,
положения этики и существования
Бога. Наконец, сенситивное познание
обеспечивает нам знание о единичных
вещах посредством наших ощущений.
В вещах, воздействующих на наши органы
чувств, Локк (вслед за Галилеем и
Декартом) различает первичные и
вторичные качества. К первым относятся
качества, «которые совершенно неотделимы
от тела, в каком бы оно ни было
состоянии… и порождают в нас простые
идеи, т. е. плотность, протяженность, форму,
движение или покой и число… Идеи первичных
качеств тел сходны с ними, и их прообразы
действительно существуют в самих телах».
Ко вторичным относятся «такие качества
как цвета, звуки, вкусы и т. д., которые
на деле не играют никакой роли в самих
вещах, но представляют собой силы, вызывающие
в нас различные ощущения первичными качествами
вещей, т. е. объемом, формой, строением
и движением их незаметных
частиц». Соответственно, и «идеи, вызываемые
в нас вторичными качествами, вовсе
не имеют сходства с телами. В
самих телах нет ничего сходного
с этими нашими идеями». Комбинируя
простые идеи, разум создает идеи
сложные, среди которых и идея
субстанции, как некоторого «субстрата»
- носителя первичных качеств. Идея
субстанции связана с идеей материи,
которая для Локка «есть протяженная
плотная субстанция; будучи объемлема
различными поверхностями, она образует
соответственно отдельные отличные
друг от друга тела».
Линию английского
эмпириализма продолжали после Локка
уже в 18 в. Джордж Беркли (1685 - 1753) и Давид
Юм (1711 - 1776). Но если Локк ощущения как содержание
внешнего опыта материалистически связывал
с воздействием предметов и объектов внешнего,
природного мира, то Беркли и Юм исходят
из идеалистической трактовки опыта как
совокупности непосредственных данностей
сознания. На этой основе Беркли строит
свою субъективно-идеалистическую концепцию,
отвергая материю как лишь, по его убеждению,
пустое понятие, голую абстракцию, не имеющую
никакого реального предметного коррелята,
абстракцию, которой в ничто в реальности
не соответствует. Непосредственно в сознании
нам даны лишь ощущения (в терминологии
Беркли - идеи). И первичные качества, как
и качества вторичные – ничто иное как
ощущения данности нашего сознания. Они,
следовательно, прелагают существование
нашего Я, воспринимающего субъекта. Для
Беркли «существовать значит быть воспринимаемым».
Вещи, предметы представляют комбинации,
сочетания идей (ощущений), которые не
существуют вне разума. «Странным образом
среди людей преобладает мнение, что дома,
горы, реки, одним словом, чувственные
вещи, имеют существование, природное
или реальное, отличное от того, что их
воспринимает разум…Но что же такое эти
вышеупомянутые объекты, как не вещи, которые
мы воспринимаем посредством чувств? А
что же мы воспринимаем, как не свои собственные
идеи или ощущения? И разве же это прямо-таки
не нелепо, что какие-либо идеи или ощущения
или комбинации их могут существовать,
не будучи воспринимаемыми?». Но если последовательно
придерживаться такой точки зрения, неизбежен
вывод, что существование вещей (как комбинаций,
комплексов ощущений) носит дискретный,
прерывистый характер. Они существуют
только до тех пор, пока есть кто-то, кто
их воспринимает, пока есть воспринимающий
субъект и его сознание. Чтобы избежать
такой позиции (а она получила название
солипсизма, что означает «существую только
я один» и, соответственно, мое сознание),
Беркли переходит (нарушая следование
своей исходной концепции) на позицию
объективного идеализма и ссылается на
существование вездеприсущего Бога, который
своим всемогущим и всевоспринимающим
разумом и обеспечивает непрерывное существование
всего мира.
Зато Давид Юм,
противоположность Беркли, последовательно
выдержал линию субъективно-идеалистического
эмпиризма. По его убеждению,
раз в опыте нашего сознания
нам непосредственно даны только
ощущения, то невозможно и некорректно
сделать из этого какие-либо
заключения о характере, причине,
источнике этих непосредственных
данностей сознания. И материалисты,
утверждая, что ощущения вызываются,
порождаются в нашем сознания
действием на наши органы чувств
внешних, объективно-существующих
вещей, материи, и идеалисты,
объявляющие таким порождающим
источником ощущений духовную
субстанцию, Бога ( как, например, у Беркли),
одинаково грешат против логики и здравого
смысла, что называется, насилуют их. Гносеологическая
позиция Юма – скептицизм и агностицизм
(гнозис – знание, а - отрицание): мы ничего
определенного не можем сказать о природе,
сути в неопытной реальности, как она существует
сама по себе. В конечном итоге, заключает
Юм, не познание, а лишь привычка и вера
стоят за нашим убеждением и непрерывном
о независимом существовании вещей и явлений
окружающего мира. «Следовательно, руководителем
в жизни является не разум, а привычка».
***
Благодаря философским
учениям Декарта и Бэкона и
их противоречию стал возможен
тот невероятный технически прогресс,
который достиг своего апогея
в XX веке. Ведь, фактически, человечество
активно развивалось, используя
опыт (метод Бэкона) и возможности
разума (метод Декарта). Именно сочетание
этих методов является наиболее полным
способом познания окружающего мира.
И Декарт, и Бэкон
были одинаково правы. Считаю,
что каждый человек сам выбирает
свой основной метод познания
окружающего мира в силу своих
физических особенностей, воспитания,
предпочтений.
Хотя и можно
сказать о победе рационализма
Декарта над философией Бэкона,
без эмпирического знания наука
была бы весьма несовершенна.
Однако, на данный момент времени,
многие научные достижения и
без того несовершенны (возможности
разума конечно, безграничны,
но всё-таки они чрезвычайно
малы, что познать в полном
объёме окружающий мир и его
законы), что доказывает нехватку
опыта их использования, и уже
совершенствования на основании
этого опыта. В жизни тоже зачастую
так бывает: мы напрягаем свой ум, годами
изучая какие-либо дисциплины в учебных
заведениях, читая книги и изучая труды,
но, когда доходит дело до применения на
практике полученных или созданных нами
знаний, то есть начинается реальная жизнь,
эти огромные знания не смогут нам заменить
даже непродолжительного по времени практического
опыта.