Самопознание

 

Контроль своих потребностей

Всякая чрезмерная потребность  человека превращает его в свой придаток и тем самым блокирует другие его жизненные проявления. Гурман и обжора становится придатком пищевого поведения, так как весь его интеллект и чувства направлены только на одно; стремящийся к престижу приносит все другие проявления в жертву этому стремлению; ориентированный на власть и доминирование всю жизнь проводит в том, что манипулирует людьми и остается в полном одиночестве; личность, поглощенная сексуальным влечением, становится придатком этой потребности, и все многообразие жизни сводится у нее к половому общению. Тот, кто не может контролировать свои потребности, находится в постоянном состоянии неудовлетворения и страдает. Это страдание поглощает все его силы, которых не остается для творческих проявлений личности. О таких можно сказать, что это пищевые алкоголики, алкоголики сексуальные, алкоголики власти и престижа, алкоголики вещизма и другие, так как при отсутствии контроля любой потребности человеческое поведение приобретает черты поведения алкоголика: навязчивая концентрация мыслей и желаний на данной потребности, принесение других в жертву на алтарь этой потребности, состояние постоянной неудовлетворенности и ощущение внутренней дисгармонии, нарушение человеческих отношений. Единственное различие состоит в том, что преждевременная смерть не наступает так рано, как от употребления спиртного, хотя мы знаем много случаев, когда гурманы очень быстро приводили свои организмы в полное расстройство, завершавшееся смертью. Поэтому каждый должен подумать над тем, какая его потребность развита чрезмерно и подчиняет его индивидуальность, мешает целостно жить, и как ее ослабить. Важно также подумать и над теми потребностями, которые развиты слабо, например, потребность в труде, в заботе о близких, потребность в уединении, в самореализации и другие. Интроверсия, связанная с недостаточным развитием потребности в общении, также препятствует развитию личности. Отсутствие или слабое развитие потребности в оказании помощи приводит к холодности и в конечном счете к одиночеству и неимоверным страданиям. Причиной одиночества в старости может быть и собственный эгоизм (а не только эгоизм детей), беспощадность к своим детям, которые, даже став взрослыми, не могут преодолеть чувства дискомфорта и скрытого страха перед своими родителями. Недостаток потребности любить и быть любимым делает людей одинокими, окружает их личность барьером отчуждения от самых близких. Поэтому развитие этих потребностей в самих себе является первейшей задачей самовоспитания.

Существование наших  потребностей предполагает наличие  способностей к деятельности, которая  приводит к цели, делающей возможным это удовлетворение. Мы обычно не задумываемся о наших способностях, необходимых для удовлетворения потребности в пище, которую мы можем купить. Однако, чтобы иметь деньги, требуется какой-то минимум способностей, не связанных пищевым поведением. Иначе обстоит дело с потребностями, удовлетворение которых вплетено в процесс общения. Например, потребность любить другого кроме желания требует достаточно высокого уровня способностей к поведению, действиям, удовлетворяющим эту потребность. Потребность во власти над другим, кроме желания доминировать, наслаждаться восприятием поведения другого, против воли реализующего вашу цель, нуждается еще и в способности влиять на людей и управлять поведением сопротивляющегося другого. Поэтому самосовершенствование, контроль и управление потребностями предусматривают и развитие способностей. Восхождение к индивидуальности

Происхождение черт личности объясняется из социального контекста. Если поведение определенного вида будет получать эмоциональное подкрепление одобрением, любовью или подавляться путем мер социального устрашения, с помощью осуждения, наказания, стыда, чувства вины и других отрицательных эмоций, то происходит становление одних черт и вытеснение других. Если успешность будет поддерживаться любимыми, то я постепенно становлюсь достигающей личностью. Если сексуальность девочки будет подавляться стыдом, осуждением, то постепенно девочка становится бесполым, асексуальным существом, если этот вид социализации будет происходить успешно.

Процесс социализации поддерживает определенные черты в каждом индивиде в соответствии с типом личности, наиболее адекватным для данной культуры. Поэтому люди поразительно похожи друг на друга, если мы их недостаточно понимаем. Можно предполагать, что внутри этого типа личности постепенно зреет определенная индивидуальность, отличающаяся от того, как ее воспринимает окружение.

Различие между личностью  и индивидуальностью может быть проиллюстрировано на примере одной  черты, например, правдивости. Как личность человек может быть правдивым или лживым, и окружение наделяет его соответствующими характеристиками. Однако каждый правдив на свой лад. Правдивые отличаются друг от друга по мотивации соответствующей черты. Кто-то правдив по неведению того зла, которое причиняет другим его правдивость, другой же лжет в интересах правды. Чувство, которое при этом испытывает человек, характеризует не его личность, а скорее его индивидуальность. Можно сказать, что как личности мы представляем собой тип, категорию людей данной культуры, а в качестве индивидуальности мы неповторимы, мы индивидуальности в подлинном смысле слова — не как единичные индивиды, а как индивидуальности, которые переработали в себе личность и подчинили ее себе.

Каждый из нас объективно представляет собой индивидуальность. Однако мы не являемся таковыми для самих себя. Поскольку Я-концепция закрепляется в именах, с помощью которых обозначаются черты (правдивый, лживый, смелый, трусливый и т.д.), то каждый из нас осмысливает, понимает и чувствует себя через символизацию самого себя посредством имен. Поэтому индивиду, несмотря на всю неповторимость его переживаний, трудно и часто совершенно невозможно ощущать свою индивидуальность, неповторимость. Будучи глупым, он не может принять себя таковым, причем мыслит он себя глупым именно так, как мыслит глупость его сообщество. Поэтому герой русских народных сказок Иванушка-дурачок поразительно глуп с позиции обыденного сознания, но в конце концов оказывается, что он мудр в отличие от братьев, которые весьма умны, но неспособны на поступки, которые делают Иванушку индивидуальностью. Он становится индивидуальностью именно потому, что принимает себя таковым и действует в соответствии с этим, что неминуемо повышает эффективность его действий. Известный принцип Питерса является одной из характеристик индивидуальности, которая состоит в осознании уровня своей некомпетентности. Если это — подлинное осознание, то подобная некомпетентность переживается совершенно иначе, чем если бы оно пришло в результате конфликта и неудач.

Личность и индивидуальность отличаются тем, что индивидуальность является таковой вследствие своей интуитивности. Иванушка принимает решения, не пускаясь в длительные рассуждения и обоснования, он действует точно в контексте возникающей ситуации, полностью поглощаясь ею, и его решения совсем непонятны для «умного» человека, для личности. То, что Иванушке кажется в данный момент, оказывается истиной лишь потому, что он не находится во власти социальных стереотипов, что и позволяет его братьям, личностям с недоразвитой индивидуальностью, считать его дураком. Нетрудно понять, что его индивидуальность развилась вследствие его созерцательности и того, что он не вовлечен в повседневное запрограммированное культурой выполнение обязанностей и удовлетворение потребностей. Он — созерцатель и может видеть ситуацию в совершенно неожиданном контексте. Поэтому он — индивидуальность.

К.-Г. Юнг рассматривал процесс совершенствования как  движение по пути индивидуации. Естественно, он искал ту скрытую, подлинную индивидуальность, которая должна быть реализована в жизни или в последовательности жизней. То, что реализуется сегодня, по его мнению, уже существовало в прошлом в виде архетипа данной личности. Эти скрытые черты он искал в мифах, порожденных анимистическим восприятием мира. Путем самопогружения и медитации он пытался вызвать образы бессознательного, чтобы получить какое-то обоснованное представление о конечной цели индивидуации.

Соответствие архетипу не может способствовать индивидуации, так как пробуждает атавистические методы и стиль мышления. Когда мы описывали главную причину, порождающую эмоцию обиды, то обратили внимание читателя на атавизмы магического мышления, которое было естественно в прошлом. В настоящем оно, кроме эстетического отношения к действительности и наделения ее свойствами духа и мистического освоения мира, делает нас склонными отрицать реальность другого существа, равного себе, в особенности если мы идентифицируем себя с ним, и фетишизировать свойства поведения, закрепляя их в хороших и плохих именах. Следует иметь в виду, что подлинное отрицание реальности магическим мышлением не обязательно выражается в виде утверждения, что «дух реален, а материя иллюзорна». Одно дело — просто утверждать, что другие люди реальны, и совсем другое — переживать их подлинную реальность, когда их поведение резко отклоняется от моей программы и моих ожиданий. Моя обида и возмущение как раз и являются симптомом отрицания их реальности и независимости. Преодоление архетипических черт в мышлении является наиболее важным и трудным путем восхождения к индивидуальности. Когда я внушаю своему пациенту, жалующемуся на то, что жена его не любит, что «никто не обязан вас любить, ни жена, ни мать, ни дети», то ему оказывается труднее всего сжиться именно с таким суждением и принять его. Когда пациент сживается с этим и принимает постепенно данный постулат саногенного мышления, ему становится легче, и более того — он приятно удивляется, когда он обнаруживает, что любим, и рассматривает это как дар. Однако для этого, кроме приведенного постулата, он должен понимать сущность любви и ответить на вопрос о том, отчего любовь растет и отчего она умирает. Было бы более верным рассматривать процесс индивидуации как развитие способности воспринимать реальность, как научение реальности.

Если же процесс индивидуации рассматривать по отношению к архетипу, то самосовершенствование как раз состоит в преодолении способов мышления и понимания, определяемых архетипическими особенностями личности. Наша склонность к фетишизации динамических свойств и отдельных качеств и является атавизмом, поддерживаемым архетипом каждого из нас.

Но было бы неверным рассматривать  архетипическое наследие как нечто  вредное и тянущее нас вниз. Когда филлипинский «хирург» руками, без ножа удаляет опухоль, то он использует архетипические атавизмы магического сознания пациента с целью включения биохимических механизмов иммунной системы для растворения реальной опухоли. Точно так же, когда я наслаждаюсь красотой пейзажа или созерцанием иконы, я одухотворяю реальность, которая представляет собой дерево и хорошо организованные пятна краски, искусно расположенные в пространстве поля восприятия. Я совершаю определенные действия относительно этого объекта, вижу, как другие совершают подобные действия, невольно наделяя этот предмет некоторыми свойствами — и испытываю переживания, сохранившиеся в архетипе моей личности как представителя определенного рода, племени или государства. Без архетипа, в котором сохраняются программы, на которые опирались архаические верования, я не испытывал бы тех переживаний, которые я имею сейчас при созерцании икон. Прошлое существует в настоящем в преобразованном, или, как говорил Гегель, в «снятом» виде. Самосовершенствование должно учитывать то обстоятельство, что прошлое влияет на настоящее; манихейская ересь была осуждена давно, много столетий назад, но она и по сегодняшний день существует в нашем поведении и мышлении, когда мы резко разграничиваем добро и зло, олицетворяем, фетишизируем эти динамические характеристики человеческого поведения и мышления, наивно думаем, что зло может быть устранено путем умножения зла с помощью насилия, нетерпимости, бесчеловечного обращения с носителями «бесчеловечности». Программы манихейского способа мышления хранятся в нашем бессознательном и оказывают влияние на то, как мы относимся к близким, коллегам, какие решения принимаем. Самосовершенствование состоит не в реализации архетипического и не в полном его уничтожении, что невозможно, а в осознании бессознательного, в развитии способности различения добра и зла и в понимании их диалектики, причин, порождающих их в конкретном случае. Восхождение к индивидуальности состоит не в реализации архетипа, а в его осознании и в преобразованном применении возможностей прошлого в настоящем, в современной культуре.

Следовательно, восхождение  к индивидуальности невозможно без приобретения внутренней свободы, обусловленной осознанием своих эмоций и управлением ими. Если я осознаю истинную природу власти над другим человеком, ее происхождение, силы, которые ее поддерживают и способствуют развитию во мне этой примитивной атавистической потребности, то я смогу иметь смысл жизни даже в тех мерзких ситуациях, когда я должен применять власть.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение.

 

Переживание процесса жизни  не тождественно пониманию или осознаванию  смысла жизни. Становление индивидуальности происходит именно в процессе осознания смысла, который реализуется в конкретном сегменте жизненного процесса. Это понимание, осознание оказывает терапевтическое значение, когда смысл деформирован. Итак, необходимо не только познание смысла жизни, но и действительное его расширение в процессе познания. Недостаточно развитая индивидуальность склонна отождествлять смысл жизни со смыслом ее части. Потерпевший неудачу в карьере или в любви склонен терять весь смысл жизни, когда поражена только ее часть. Ребенок, лишенный любимой игрушки, горько плачет, как будто случилось ужасное несчастье, и взрослые со снисхождением жалеют его. Но ребенок находится только на начальном этапе процесса индивидуации. Однако сколько взрослых в периоды несчастья обнаруживают, что они не индивидуализированы, а представляют собой частичного человека, полностью поглощенного частичным нарушением смысла жизни.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы.

 

1. Орлов Ю.М. Восхождение к индивидуальности. — М., 1991