Шпаргалка по «Философии»

4Философия Эстетика  Стендаля.

Философия сенсуализма была очень  близка Стендалю, но он опирался и на новую философию. Учитель Стендаля написал «Идеологию», по которой  все поступки человека обусловлены  его стремлением к счастью, которое  в свою очередь зависит от общественной жизни и общественного счастья. Стендаль разработал идею «погони за счастьем» – искусство добродетели, добытое мышлением и ясным  пониманием среды обитания чел., учитываются  и особенности психики. Учением  о темпераментах Стендаль пользуется для характеристики своих персонажей. Характер героя зависит от климата, еды, образа жизни, труда и пр. У  Стендаля свое понимание нравственного  долга. Борьба с расчетами в погоне за счастьем.

«О любви» 1819-20 гг. – возникает  как исповедь его души после несчастной любви к женщине. Это анализ возникновения  и развития чувства. Когда Метильда Висконтини-Дембовская умерла, он говорил, что умерла автор трактата. «О любви» – философско-психологическое эссе, размышление о любви с точки зрения социологической, психологической и эмоциональной.

В его герое, как и в нём  самом словно соединились два  лица: одно действует, а другое за ним  наблюдает. Наблюдая, он делает важнейшие открытие, которое сам бы не сумел реализовать полностью: «У души есть только состояния, у неё нет устойчивых свойств». Внутренние монологи Жюльена Сореля свидетельствуют о его напряжённой душевной жизни. Для С. – ученика просветителей – в большей степени в душевной жизни человека интересует движение мысли. Передаёт он иногда и подсознательные действия персонажей, неожиданно пришедшие к ним решения, которые он тоже не исследует, но лишь указывает ни их существование. Психологизм Стендаля – это новый этап в развитии литературного исследования личности. Стендаль изображает раздвоенность личности, неожиданность поступков персонажа, и стремится их описать и дать возможность читателю самостоятельно оценить ситуацию или черту характера. Поэтому Стендаль рисует поступки, изображает различные реакции на них персонажа или ряда персонажей, показывая, как различны люди, как неожиданны их реакции.

«Расин и Шекспир» – это теоретическая  попытка обосновать реалистические тенденции в литературе. Главный  жанр – трагедия, хотя Стендаль их и  не писал. Современные произведения должны отвечать современному читателю, сопоставляя Расина и Шекспира, говорит, что Расин устарел. Нужно подражать  способу изображения действительности Шекспира.

От Расина и его новейших эпигонов Стендаля отвращала тирания искусственных, сковывающих творческую инициативу единств места и времени. Шекспир  был знаменем романтиков, против классицизма  ополчившихся, и Стендаль встал под  это знамя. Однако его толкование шекспировского вклада в мировой  литературный процесс ближе не к  исконно романтическому, а к реалистическому. Но термина «реализм» в 20-е годы XIX в. не существовало, и Стендаль полагал себя романтиком.

Считает, что не надо отказывать читателю и зрителю в воображении. Предмет  изображения в лит. произведении: задача современного писателя отражать действительность, иметь возможность передавать то, как в реальности. Романтик («реалист») должен обладать дерзкой свободой. Драма д. б. написать прозой (лирики нет), она д. б. современна, отражать реальную действительность.

Трагедия совр. – в прозе, события длятся несколько месяцев, кот. происходят в разных местах. Искусство должно давать современникам тот жанр, предмет, который им необходим. « В сущности, все великие писатели были романтиками. А классики – это те, которые через столетие после их смерти подражают им, вместо того, чтобы раскрыть глаза и подражать природе». Отсюда на первый взгляд, парадоксальный тезис, объединяющий Расина и Шекспира.

38Уильям Теккерей, «Ярмарка  тщеславия».

идеально дополняет Диккенса – 2 англ реалиста. Диккенс – про низы. Теккерей – про высшее обво. Теккерей циничен и скептичен, говорит об англ. снобизме как явлении , Диккенс добр к людям.

«Ярмарка» - все англичане с отр. кач-вами, нельзя найти героя среди них.  полемика с Диккенсом – у него + и – перс были. у Теккерея смесь добра и зла: есть так себе, есть злодеи, правда не конченные. скорее, волки и овцы. 2 главн женск перс – в них противопост: Эмилия Седли и Ребека Шарп. 2 подруги из пансиона. как они постепенно меняют положение в об-ве. Эмилия – у нее разорился отец – живет в бедности. Ребека – пробивает себе дорогу, женится на богатом. Подцепляет богатых всех подряд. В конце справедливость: эмилия вышла замуж за обеспеченного, поднялась на ноги. Ребекка была разоблачена. не удалось утвердиться.

45Дэвид Копперфильд

В феврале 1849 года там же, в Брайтоне, он начал "Дэвида Копперфилда" - роман, более всех других впитавший автобиографический материал: "Мне кажется, я смог здесь весьма искусно переплести правду с вымыслом". Вплоть до октября 1850 года выпуски "Дэвида Копперфилда" расходились с громадным успехом; какие бы недостатки и достоинства ни находили в романе, одно можно сказать наверное: после бегства в прошлое, во времена мятежа Гордона, после бегства за границу Диккенс как к последнему прибежищу вернулся к самому себе.

В создании романа участвовали и  некоторые внешние обстоятельства. Еще из Швейцарии Диккенс живо обсуждал с мисс Кутс проект создания приюта для падших женщин. После очень тщательной подготовки места и отбора подходящих кандидаток (в основном из заключенных) в ноябре 1847 года в Шепердс Буш открылся приют "Урания". В общественной деятельности Диккенса это один из самых славных эпизодов. Он близко вникал в дела приюта до самого 1858 года, когда разъезд с женой расстроил отношения с мисс Кутс. Его частная благотворительность не была широковещательной, публика, в сущности, и не знала об этих филантропических начинаниях. Статья о приюте "Урания", напечатанная в 1853 году в "Домашнем чтении" под названием "Дом для бездомных женщин", была, как и большинство публикаций там, без подписи автора. Приют был основан на евангельских заповедях, в нем царили строгая дисциплина и дружеское, располагающее отношение к подопечным, далекое, кстати, от ханжества. Многим своим обитательницам приют помог эмигрировать, выйти замуж и безбедно существовать. "Призыв к падшим женщинам" (1846), имевший целью отобрать наиболее подходящие кандидатуры, поражает взволнованным, даже высокопарным слогом:

"В этом городе есть дама (мисс Кутс), которая из окон своего дома видела по ночам на улице таких, как вы, и сердце ее обливалось кровью от жалости. Она принадлежит к числу тех, кого называют знатными дамами, но она глядела вам вслед с истинным состраданием, ибо природа создала вас такими же, как она сама, и мысль о судьбе падших женщин не раз тревожила ее, лишая сна. Она решила на свои средства открыть в окрестностях Лондона приют".

Интереснее посмотреть, как отзывается в его прозе однажды увиденное, наблюденное. В январе 1849 года, за месяц до начала работы над "Дэвидом Копперфилдом", он вместе с друзьями, художниками из "Панча" Личем и Марком Леманом, совершил поездку в Норфолк. Повод был совершенно в духе Диккенса - побывать в Стэнфилд-Холле близ Нориджа, где незадолго до этого произошло зверское убийство. Впечатления были не из веселых, и приятели поспешили в Ярмут. Они пробыли там два дня, сходили в Лоустофт. Здесь-то Диккенс, наверное, и увидел дорожный указатель с надписью "Бландерстон": не похоже, чтобы он побывал в самой деревне. Но эта надпись стала знаковой для его нового романа. Месяцем позже это мимолетное дорожное впечатление станет названием деревушки, в которой родился Дэвид Копперфилд, чем заодно с самого начала будет приглушен автобиографический момент книги.

Эта же поездка подготовит и все  сцены с Легготи в Ярмуте, и потрясающую картину шторма, во время которого погибнут Стирфорт и Хэм. Реально ощущаемый знаковый и локальный колорит сцены кораблекрушения убеждает, что если запал публициста часто уводил его в сторону, то, напротив, острый глаз репортера был благотворен для Диккенса-художника.

"Дэвид Копперфилд" был любимым творением Диккенса, и удивляться здесь нечему. "Не побоюсь сказать, я никогда не воспринимал эту вещь спокойно, она владела мной всецело, когда я писал ее", - признавался он несколько лет спустя. Поначалу выпуски романа расходились скромнее, чем "Домби и сын", но очень скоро роман стяжал огромный успех - и дома, и за рубежом. Несколько лет спустя, осев в сибирской ссылке и получив разрешение читать, Достоевский первым делом попросит эту новинку Диккенса. Влияние "Дэвида Копперфилда" на творчество Достоевского несомненно".

"Дэвид Копперфилд" прежде всех других романов Диккенса почитался чем-то вроде "классики". Если бы критиков попросили назвать английский роман, достойный встать вровень с шедеврами всех времен - "Войной и миром", например,- они бы почти единодушно назвали "Дэвида Копперфилда". Эта высокая оценка была тогда без всяких поправок унаследована от викторианцев.

И сегодня роман высоко ставят критики, у него очень много читателей, но сегодня его не будут равнять  с высочайшими образцами мировой  литературы или с другими творениями Диккенса. Написанный от первого лица, это самый сокровенный, или, как  принято говорить, "психологический", роман Диккенса воссоздает жизнь  по отголоскам и подсказкам памяти. С этой точки зрения роман сделан превосходно. Оглядываясь на прошлое, Дэвид постоянно вопрошает себя: вот, случилось одно, потом другое - знал ли я каким-нибудь чувством, чем  все это обернется в жизни? И убеждается, что да, были признаки, знаки, было предчувствие страха, тревоги  и печали; но искусство книги помогает забыть, что она произведение искусства, создание Диккенса, и мы уже всецело вверяем себя Дэвиду Копперфилду, бредущему в поисках смысла прожитых лет, и обычно мы склоняемся к тому, что Дэвид неоценимый проводник, что все именно так и было,- настолько легко и бережно распутывается ткань воспоминаний, настолько она осязаема и предметна.

И это при том, что в романе гораздо меньше "действительности", чем в других произведениях Диккенса, что в нем преимущественно изображается духовная жизнь героя, парадоксальным образом "Дэвид Копперфилд" более других "реальная", предметная вещь. Отчасти это происходит потому, что за Дэвидом Копперфилдом мы постоянно ощущаем весьма реального Чарльза Диккенса. Но главное - это виртуозная смена повествовательных регистров, оркестровка голосов и подголосков, доносимых памятью.

"Дэвид Копперфилд" прекрасно выполнен и в том отношении, что воспоминания о прошлом служат герою одновременно уроком жизни. Распутывая прошлое, он понимает, что нельзя жить мечтами и что, повторяя "жизнь не грезы, жизнь есть подвиг", он учится воспитывать в себе волю, подчиняется дисциплине, долгу - иными словами, он учится "подлинному счастью".

Еще он учится тому, что романтическая  любовь показывает любимую в кривом зеркале, что в итоге она приносит нам горечь разочарования и настоящую  беду. Это замечательно показано на судьбе самого Дэвида: одна избалованная девочка-жена, мать Дэвида, повторяется  в другой, Доре, выборе уже самого Дэвида. Но Диккенс не удовлетворяется одним случаем, и повторение темы в различных сочетаниях составляет особую прелесть и предмет романа. Дэвид боготворит своего друга Стирфорта, которого уже испортило обожание собственной матери; обожанием портит племянницу старый Дэн Пеготти; во всем потакает своей девочке-жене доктор Стронг; слаживается и рушится романтический брак тетки отца Дэвида мисс Бетси; слепая привязанность мистера Уикфильда к своей дочери, Агнес, также губительна, но уже для него самого.

К недоумению сегодняшних критиков, все это будто бы цепь не связанных  между собой историй - Диккенс  далек от того, чтобы акцентировать  их взаимоотражение, - но, закрыв книгу, вы как одно из самых сильных впечатлений запоминаете мастерское варьирование темы и предметной канвы романа. Прибавьте высокое искусство ситуаций, характеров, виртуозное повествование - и станет ясно, почему "Дэвид Копперфилд" в известном смысле шедевр. Но, вдумываясь, вы начинаете ловить себя на неприятной мысли о том, что самый задушевный роман Диккенса одновременно очень неглубок, что в нем сглажены все углы, обойдены все подводные камни, что это в худшем смысле слова законченный викторианский роман.

Таким образом, предметные символы  в романах Чарльза Диккенса составляют собственные переживания автора, его видение жизненных обстоятельств, анализ вариаций предмета исследования.