Соотношение веры и разума в древней греции

Основные данные о работе

Содержание

Соотношение веры и разума в истории  философии……………………………3

Основная часть

Соотношение веры и разума в истории  философии

Говорить о важности проблемы соотношения веры и разума — совершенно излишне. Но для ее решения необходимо прояснить основные понятия. Вера — основное понятие христианства. «Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет». Вопросы веры являются основными и в Посланиях святых апостолов, и в творениях отцов Церкви.

Важность этого вопроса  очевидна и при взгляде на нее  с точки зрения современного человека. Неверие стало главенствующим фактором в мире. Ведь, как обычно представляется, если человек во что-то верит, то лишь потому, что он не может это доказать. А если нечто доказано, то об этом существует знание, а не вера. Современный так называемый цивилизованный человек считает зазорным принимать что-либо просто на веру, без проверки разумом. Вера уходит из жизни людей, и вполне понятна обратная реакция некоторых христиан — во всем виноват разум, а атеизм и неверие — следствие развития наук.

Проблема отношения  веры и разума – одна из ключевых в христианской философии и богословии. Особенно остро эта проблема стоит  в православной апологетике и миссионерстве: имеем ли мы право вторгаться силами нашего разума в вопросы религии — рассуждать о Боге, о чуде, о таинствах и т. д.? Можем ли мы судить разумно или должны оставаться только на позиции веры? Следовательно, если мы скажем, что христианство должно опираться на разум, то, скажут, что мы тем самым поставим веру под начало знания, а «все, что не по вере, грех». А если мы в своей проповеди Евангелия будем говорить, что надо просто верить в Иисуса Христа, то очевидно возражение: «Почему именно во Христа? Должен быть критерий выбора. Поверить просто так — это легкомыслие». И возражающий будет по-своему прав: нельзя верить «просто так», должно быть некое основание. Но, с другой стороны, вера всегда предполагает акт волевой, свободный, ибо в объекте веры всегда можно сомневаться. Ведь в том-то и заключается подвиг веры, что человек преодолевает в себе это сомнение, отвергает соблазнительные доводы

разума.

Вера и разум кажутся  совершенно различными познавательными  способностями человека. Если человек во что-либо верит, то только лишь потому, что, не может проверить разумом. Если же человек что-либо доказал, то он уже не говорит, что он в это верит, он скажет, что он это знает.

Разум обладает очень важным свойством – объективностью, общезначимостью. Для всех очевидно, что истина одна. Законы разума тоже одни для всех. Поэтому существует огромное многообразие различных религий, все из которых базируются на вере.

В понимании веры прежде всего отмечают субъективный ее аспект. Вера — это  акт свободной воли человека. Доведенная до абсурда в современном мире, эта концепция поселила в людях уверенность в том, что верить можно во что угодно — в Бога, в магию, в науку, в себя и т.п., и при этом не нужно отчитываться за свой выбор. Это расхождение имеет и свою историческую перспективу в области христианской философии и богословия.

История вопроса в западной философии

Проблема отношения веры и разума принимает в западной мысли наиболее острый вид в эпоху схоластики в XII в. Наиболее признанную западной Церковью точку зрения выразил Ансельм Кентерберийский, постулировавший примат веры над разумом следующими словами: «Не ищу разуметь, дабы уверовать, но верую, дабы уразуметь; ибо верую и в то, что если не уверую, не уразумею». Кратко эту мысль можно выразить словами: «Верую, чтобы понимать». Действительно, человек, прежде чем рассуждать и доказывать, всегда основывается на вере во что-то. На веру принимается то, что существует внешний мир; ребенок, когда растет, принимает на веру слова своих родителей; ученик, когда учится, принимает на веру слова своих учителей; человек, читая книгу, принимает на веру то, что автор в этой книге все излагает правильно и т.д. Если человек начнет во всем сомневаться, то он никогда не достигнет никакой не то что истины, а вообще ни одного положения с достоверностью знать не будет. Кроме того, человек верит в то, что доказательство есть способ достижения истины. Но мы не можем доказать истинность доказательства.

Пьер Абеляр, французский философ  и богослов XII в., считал иначе. Согласно его краткой формуле отношение между верой и разумом можно выразить как «понимаю, чтобы верить». Не «верую, чтобы понимать», как у Ансельма Кентерберийского, а «понимаю, чтобы верить». В чем смысл этой концепции? Вера - это не просто согласие с чем-нибудь без доказательства. Поверить можно лишь тогда, когда есть достаточные основания для веры. Человек не может поверить в какую-то чушь, он верит лишь в то, что представляется разуму достойным веры. Если рассматривать веру религиозную, то и здесь то же самое: верить нужно той религии, которая представляет достаточные основания своей истинности. Фанатичная же вера, не прошедшая проверку разумом, не прочна, слепа и поэтому временна. Человек, который просто верит, не имея прочной основы для своей веры, поступает, как флюгер. Он будет менять свое вероисповедание в зависимости от случайных факторов – от нового собеседника, прочитанной книги и т.п. Значит, если христианство утверждает, что вера во Христа истинная, то она должна основываться на некотором прочном фундаменте. А что такое истинная вера? Истина всегда познается путем разума. Верить нужно разумно, верить нужно, понимая то, во что человек верит. Именно этим отличается христианство, находящееся в постоянном союзе с философией, от других религий, философией пренебрегающих. И поэтому христианство – это действительно истинная религия.

Обе эти концепции  основывались на учениях, высказанных  еще в раннем христианстве. Одним  из первых поставил вопрос о соотношении  веры и разума Климент Александрийский, который утверждал их гармонию («веры не может быть без знания, равно как и знания без веры». И, разумеется, практически все мыслители прибегали к авторитету св. Августина, который уделял этой проблемы значительное внимание. В разные периоды своей жизни он по-разному решал проблему соотношения веры и разума – то доверял разуму, то склонялся к примату веры .. Но в целом, если рассматривать веру в контексте знания, то вера, согласно Августину, оказывается шире понимания. Не все можно понять, но во все можно верить.

В XIII в. появляется еще одна концепция, которая получила название теории «двух истин». Впервые она высказывается в латинском аверроизме – течении, возглавлявшемся Сигером Брабантским. Сигер, а впоследствии Иоанн Дунс Скот, Уильям Оккам и другие утверждали, что между верой и разумом лежит пропасть, ибо предметы их познания различны: разум  занимается познанием вещей материальных, точнее сотворенных, а вера направлена на познание Бога. В действительности нужно понимать, что верою познается божественный мир, а разум оперируют лишь в мире сотворенном. В дальнейшем эта точка зрения трансформировалась в теорию «двойственной истины», утверждающей, что истина открывается человеку двумя способами – через веру и через разум.Сейчас неоднократно приходится слышать согласие с таким решением. Многие христиане говорят, что нет никакого противоречия между верой и разумом, потому что верит человек в Бога, а разумом познает мир. Это две разные области и два разных предмета познания, и две совершенно разные способности познания.

В религиозной философии часто приводится такой пример: аналогом веры в Бога является вера в существование внешнего мира; ведь если подойти к проблеме существования мира со стороны разума, то можно оказаться перед парадоксом — мы не сможем доказать существование внешнего мира («скандал в философии», по выражению Канта). Если же подойти к проблеме существования мира со стороны доверия чувствам, то можно прийти к выводу, что внешний мир — это только явление, и вновь получится, что внешнего мира нет.

 В таком случае возникает кажущееся противоречие между разумом и волей, с одной стороны, и верой – с другой: я, скажем, хочу заставить себя поверить, но не могу доказать. Или наоборот: доказываю, но не могу себя заставить поверить. Дело в том, что вера принадлежит к другой реальности, чем разум и воля, вера объединяет их, дает им существование и способность действовать, является их основой и средой их существования. Именно поэтому противоречия между верой и разумом не может существовать в принципе, поскольку они – явления разных порядков. Противоречие возникает лишь тогда, когда вера отождествляется только с волей, и в разделенной душе появляется некая несогласованность ее начал. Если же понимать веру онтологически и богословски, а не только личностно-психологически, то понятно, что отношения между разумом и верой выглядят более глубоко: с одной стороны, разум, как свойство души, может приводить человека к вере , но, с другой – насильственно сделать это (доказать существование объекта веры так, как доказывается математическая теорема) не может, ибо разум — это еще не вся душа. Так же выстраиваются и отношения свободной воли с верой: поскольку вера включает в себя волю, то вера всегда свободна, но, поскольку вера не сводится только к воле, нельзя поверить во все, что угодно. Можно сказать, таким образом, что вера — это свободное умозрение истины, осуществляющееся целостным человеком по благодати Божией. Именно такую веру имеет в виду преп. Исаак Сирин: «веру, воссиявающую в душе от света благодати, свидетельством ума подкрепляющей сердце, чтобы не колебалось оно в несомненности надежды» .

Может ли человек иметь  такую веру? Может, и даже более того – это его естественное состояние, ее имел человек в раю до грехопадения. Адам, находясь в Эдеме, мог разговаривать с Богом, видеть Его – иначе говоря, вера его была столь истинной и самоочевидной, что не нуждалась ни в каких разумных доводах, ни в свободном согласии. В чем причина отсутствия в нынешнем человеке истинной веры? По единодушному согласию христианских богословов, эта причина – грехопадение прародителей и унаследованный нами от них первородный грех, повлиявший на нашу природу. По мысли преп. Максима Исповедника, сущность грехопадения состояла в появившейся после совершения греха Адамом дисгармонии в природе человека, приведшей к тому, что чувственное начало в человеке, в идеальной его природе предназначенное подчиняться высшим началам, и прежде всего разуму, берет верх. «Грехопадение состояло в том, что человек отвратился от Бога, своего первообраза, обратился к тому, что было ниже его, к материальному бытию, и подчинился последнему» . В результате этого нарушилась гармония человеческого естества, душа подчинилась телесному началу и утратила свою целостную простоту, и поэтому человек потерял способность лицезреть духовный мир, т.е. утратил истинную веру. Но при этом человек оказался в таком состоянии, когда сам он своими силами уже не может вернуть себя в первозданное состояние, как бы он этого ни хотел, ибо в результате грехопадения изменилась природа. Человек, конечно же, может хотеть вернуться в первозданное состояние, т.е. он может иметь веру начальную, но получить истинную веру своими силами он не в состоянии, ибо это означало бы изменение природы человека. Такая вера может быть дана лишь Богом в ответ на молитвенные просьбы и благочестивую и праведную жизнь человека. Истинная вера, по православному учению, всегда дается только в Церкви по благодати Божией. Так можно понимать во многом таинственную фразу, произнесенную отцом бесноватого отрока: «Верую, Господи! помоги моему неверию» . Иначе говоря, у отца есть вера начальная, «от слышания», но истинной веры, которую может дать только Бог, у него нет. И именно ее он просит у Христа, Который, соединяя в Себе природу и божественную, и человеческую, являет пример той совершенной веры, к которой должен стремиться человек, веруя во Христа. Христос дает человеку дар веры, упраздняя печать первородного греха, так что в человеке вновь обретается утраченное единство его природы. Результатом этой веры является любовь к Богу: «от собирания воедино вокруг божественных [вещей] и единения душевных сил, то есть силы разумной, желательной и яростной, и рождается любовь. Вследствие этой любви и запечатлевают в [своей] памяти красоту Божественной зрелости те, кто приобрел уже через благодать равенство с Богом» .

Таким образом, для восточного богословия истинная вера – это  прежде всего естественное состояние  человека. Веру как естественное состояние человека можно сравнить с обладанием телесным зрением: так же как для человека естественно видеть внешний мир, а слепота – это болезнь, так и вера в Бога так же естественна для человека, а неверие – это искажение, результат действия первородного греха.

Именно этот непосредственный опыт, дающийся по благодати Божией, видение целомудренной души (души, оперирующей сердцем, а не разумом  или чувствами) не только дает человеку субъективную уверенность в бытии Бога.

Итак, каково же отношение между верой и знанием? Если вера есть состояние души, то вся душа, все ее составные начала действуют в соответствии с тем, какова наша вера. Если человек имеем веру в Бога, то он и рассуждает в этом плане. Неверие - это состояние атеиста, состояние уверенности, что Бога нет. Он не рассуждает. Никакие аргументы в данном случае не убедят атеиста в том, что он не прав, потому что его рассуждения находятся внутри этого его состояния. И поэтому между разумом и верой возникают различные отношения. Вера - это субъект, а разум — один из его предикатов. Для лучшего понимания отношения между разумом и верой можно предложить следующее сравнение. Представим себе некоторую объемную фигуру, которую можно изобразить в виде трех ее проекций на плоскости. Так вот, вера – это объем, а разум, воля и чувство - это ее проекции. Мы можем, прийти к вере можно и посредством размышления, и в результате духовного опыта, но все равно для веры требуется свободное волевое согласие.

Итак, мы пришли к выводу, что разум может каким-либо образом привести к вере, но насильно дать веру не может. Истинная вера может быть лишь даром божественной благодати. Но тем не менее разум может быть полезен человеку в том, чтобы убедить его в истинности некоторых религиозных положений, в частности, бытия Бога. Ведь вера — это не просто любой свободный выбор: хочу верю, хочу не верю.

Поскольку разум есть часть веры, то деятельность разума не может противоречить истинной, но не может и заменить ее. Поэтому  отношение к доказательствам  различных религиозных положений должно вытекать из этого фундаментального положения. Мы можем участвовать нашим разумом в установлении истинности тех или иных религиозных положений, но не можем доказать их с математической достоверностью. На основании такого понимания отношения веры и разума и строится весь курс христианской апологетики. Нужно понимать ограниченность рациональных аргументов в богословии, не подменять разумом веру, но и не изгонять разум из дел веры. Разумеется, есть истины, в которых разум вообще не имеет право участвовать, но в целом то, что касается возможности доказательства христианских положений, можно сказать, что в той или иной мере каким-либо образом можно устанавливать истинность этих положений.