Современная зарубежная философия

                                                                                                                В.И.(В.Д).В.У.   2 курс спец.группы

                                                                                                                            С-нт  Ишангулыев Х.

                                                                     РЕФЕРАТ

                         Тема№1a: « CОВРЕМЕННАЯ ЗАРУБЕЖНАЯ ФИЛОСОФИЯ »

У/В:    1). ПРОБЛЕМА СВОБОДЫ ЛИЧНОСТИ В ИРРАЦИОНАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ.

                2). ФЕНОМЕНОЛОГИЯ И ВЛИЯНИЕ ЕЕ ИДЕЙ НА СОВРЕМЕННУЮ НАУКУ.

            3). ФИЛОСОФИЯ ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМА О ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ БЫТИИ.

       1). Каждый человек рано или поздно задается вопросом о смысле своего существования. Предопределен этот смысл объективно, независимо от человека, бессмысленно человеческое существование или человек сам хозяин своей судьбы? От ответа на этот вопрос многое зависит, когда человек стоит перед сложным выбором, в критической ситуации, поэтому вопрос о смысле жизни глубоко связан с проблемой свободы. Сам поиск смысла жизни предполагает свободу выбирать цель и средства ее достижения, выбирать свой жизненный путь. В философии проблема свободы – одна из главных. Причем проблема свободы, как правило, соотносится с проблемой ответственности за свой выбор, свой поступок.

    О свободе философы размышляют с древнейших времен. Еще Сократ утверждал, что свобода состоит в том, чтобы следовать разумному порядку мира. Со времен Аристотеля в европейской культуре доминирующим был аспект свободы как свободы воли человека. В XVII веке Б. Спиноза связал проблему свободы с проблемой необходимости. Он определил свободу как осознанную необходимость. Гегель дал с идеалистических позиций развернутую, трактовку диалектического единства свободы и необходимости. Для Ф. Энгельса свобода не только осознание необходимости, но еще и действия в соответствии с ней.

    Проблема рационального и иррационального является одной из важнейших проблем философии с самого момента возникновения последней, ибо что есть философия, как не раздумье над устроением универсума и человека, погруженного в него: рационален ли универсум, или в своей основе он иррационален, следовательно, непознаваем и непредсказуем; рациональны ли наши средства познания бытия, или проникнуть в бытийственные глубины можно только с помощью интуиции, озарения и т. п. Сразу же оговорюсь, что поставленные вопросы не корректны, ибо разведение рационального и иррационального по разным углам крайне не философично. Как нет единого без многого, бытия без небытия, левого без правого, дня без ночи, мужского без женского, так нет в философии рационального без иррационального. Пренебрежение или сознательное отвержение рационального или же иррационального пластов бытия приводит к поистине трагическим последствиям — возникает не просто неверная теоретическая схема, обедняющая действительность, но формируется заведомо ложное представление об универсуме и положении человека в нем. Вспомним наше, если можно так выразиться, ближайшее прошлое. Сталинско-брежневская идеология, не мудрствуя лукаво, попросту запретила иррациональное и приказала считать мир предельно рациональным, ясным и прозрачным. Власть предержащие учили философов и иже с ними «мыслить» бытие как исключительно посюсторонний, очень простой мир, каждую часть которого легко описать, объяснить и сделать понятной всем без исключения. Л. Гозман и А. Эткинд убедительно показали, как на основе подобного теоретического постулата строились соответствующие нравственные, политические и научные конструкции, приобретшие прямо-таки карикатурный характер (добавлю — с точки зрения теории, но не жизни, где все это выглядело далеко не смешно). Например, пишут авторы, носителем подлинной нравственности и добра считался «простой» человек, который «в университетах не обучался»[1]. Любое же непонятное, не укладывающееся в рационалистические рамки, объявлялось злонамеренным запутыванием стройного, не таящего никаких существенных тайн мира. Но если мир прост и понятен, то и вся работа ученых — бессмысленная трата народных денег, а их открытия и выводы — попытка заморочить людям головы. Широчайшее распространение получают научно-популярная литература и просветительские лекции, которые способствуют выработке у читателя и слушателя уверенности, что ему все ясно, за исключением того, почему в столь очевидных вопросах не могут разобраться специалист.  Для начала — самое общее определение рационального и иррационального. Рациональное — это логически обоснованное, теоретически осознанное, систематизированное универсальное знание предмета, нечто «в масштабе разграничивания» (Хайдеггер). Это в гносеологическом плане. В онтологическом — предмет, явление, действие, в основании бытия которых лежит закон, формообразование, правило, порядок, целесообразность. Рациональное явление прозрачно, проницаемо, а потому его можно выразить рациональными средствами, т. е. понятийно, вербально, оно имеет коммуникабельный характер, способно быть передаваемо другому, способно быть воспринято всеми субъектами.

     Иррациональное имеет два смысла. В первом смысле иррациональное таково, что вполне может быть рационализировано (так скульптор из бесформенной глыбы мрамора высекает прекрасную скульптуру — образ избитый, но чрезвычайно наглядный). Практически это есть объект познания, который поначалу предстает как искомое, неизвестное, непознанное. В процессе познания субъект превращает его в логически выраженное, всеобщее знание. Зачастую это иррациональное в нашей философской литературе называют нерациональным, но это в сущности неполный перевод на русский термина «иррациональный», где «ир» заменено «не». Правильнее, с моей точки зрения, подобное иррациональное обозначить как «еще-не-рациональное» (французский философ Анри де Любак (1896—1991) называет его инфрарациональным, недорациональным).

      Решив проблему выражения иррационального начала в рациональной форме, Шопенгауэр оказывается перед другой, еще более сложной проблемой: как и почему бессознательная, иррациональная воля в своем глухом, темном порыве создает рациональный мир явлений, которым жестко управляют закон основания, причинность, необходимость, в котором наличествует не знающая исключений связь явлений по этим строгим законам? Мы не знаем, говорит Шопенгауэр, почему воля обуреваема жаждой жизни, но мы можем понять, почему она реализовалась в таких формах, которые мы наблюдаем в феноменальном мире. Воля создает видимый нами мир, объективируя самоё себя, взяв за образец идей — вечные формы вещей, еще не растворившиеся в множественности индивидуации (именно в этом, утверждает Шопенгауэр, истинный и первоначальный смысл платоновских идей). Идеи—неизменные, независимые от временного бытия вещей формы. Всеобщая воля в процессе объективации вначале проходит через сферу прообразов — идей, затем вступает в мир единичных вещей. Рационального доказательства, что дело обстоит именно таким образом, разумеется, быть не может.

         2). ФЕНОМЕНОЛОГИЯ- (от греч. phainomenon — являющееся) — одно из главных направлений в философии 20 в.

     Феноменология, установка достигается с помощью метода редукции (см. также Эпохе). На этом пути достигается понимание субъекта познания не как эмпирического, а как трансцендентального субъекта, как мира общезначимых истин, возвышающегося над эмпирическипсихологическим сознанием и наполняющего его смыслом. Способ непосредственного усмотрения объективноидеальной, идентичной сущности языковых выражений (идеация) влечёт за собой понимание Ф. как науки о чистых возможностях, интен-ционально предначертанных в структуре «чистого сознания».

      — основанное Гуссерлем и его учениками (Л. Ландгребе, Э. Финк и др.) субъективно-идеалистическое направление, оказавшее большое влияние на совр. немарксистскую философию. Центр, понятие Ф.— “интенциональность” сознания (его направленность на объект) — предназначено для утверждения субъективно-идеалистического принципа: “нет объекта – без субъекта”. Осн. требованиями феноменологического метода являются: I) феноменологическая редукция, т. е. воздержание от каких бы то ни было суждений, относящихся к объективной реальности и выходящих за границы “чистого” (т. е. субъективного) опыта; 2) трансцендентальная редукция, т. е. рассмотрение самого субъекта познания не как реального, эмпирического, социального и психофизиологического существа, а как “чистого” сознания. Философия, как наука о “чистых сущностях” (эйдетика), противопоставляется познанию реальных фактов. Идеи Ф. в преобразованном виде послужили философской основой экзистенциализма (Хайдеггер, Сартр) и отчасти философской герменевтики. В русле Ф. разработаны учения Шелера, Мерло-Понти и Гадамера. Католические философы (Де Веленс, Ван-Бреда) синтезируют Ф. с неотомизмом. Идеалистические выводы Ф. вызвали оппозицию внутри самой феноменологической школы, левое крыло к-рой старается оградить Ф. от субъективизма, иррационализма и экзистенциализма, сохранив лишь важнейшее. “рациональное зерно” (М. Фарбер, тяготеющий к материалистическому “натурализму”, отчасти Р. Ингарден). Теоретическими центрами феноменологического направления являются архив Гуссерля при Лувенском католическом унте (Бельгия) и Международное феноменологическое об-во, издающее журнал “Философия и феноменологическое исследование” (Буффало, штат Нью-Йорк. США).

      Известно, что Гуссерль и его прямые последователи в области феноменологии: Шутц (1932-1967), Мерло-Понти (1908-1967), Джеймс (1890-1983), а также более поздние философы герменевтической ориентации: М.Хайдеггер (1889-1976), Х.-Г.Гадамер (1900), П.Рикер (1913) не делали анализа образовательных систем с позиций феноменологии. Исключение представляет собой эссе Макса Шелера “Формы знания и образование” (1925). Более активно прокладывались мосты от образовательной практики к феноменологии педагогами-практиками и педагогами-теоретиками. Самое весомое слово в феноменологии образования было сказано Отто Больновым. Его основная работа (O. Bollnow. Der Wissenschafts cherakter der Padagogik. Zurich, 1969.) была издана в Цюрихе в 1969 году. В ней немецкий ученый убедительно показал, что путь всех педагогических процессов - это прежде всего антропоморфный путь. Отметим, что в Европе и Америке активно разрабатывался статус новой области знания - философии образования. Стали популярны работы П.Хирста (P.H. Hirst. Educational Theory in the Study of Education, London, 1966), И.Шеффлера (Scheffler. The Language of Education, Sprinfield, 1960). В этих и других книгах ученые исследовали связи феноменологических, экзистенциальных и педагогических идей.            Позднее появляются работы по герменевтике образования. Герменевтика основывалась на идее целостной, своеобычной, неразложимой личности индивида. Здесь исследовался потенциал метода истолкования свойственных личности самовыражений. Развивавшийся от Шлейермахера к Дильтею и Гадамеру, метод косвенных истолкований стал применяться в образовании. Кроме общепедагогических работ, появляются феноменологические исследования в области преподавания таких художественных дисциплин как литература (Ray, Wiliam, Kaelin. Literary meaning from phenomenology to deconstruction. Journal of Aeshtetics Education №22, 1988), архитектура (Architecture and ideas: a phenomendogy of interpretation. Journal of Architectur Education. №38, 1985), музыка (Clifton Thomas Music as heard: a study in applied phenomenology. Vale Unev Press, 1983; Lavrence Ferrara Philosophy and the Analysis of Music, printed in USA. 1991).

         Однако на наш взгляд результаты самого серьезного исследования в области феноменологии образования изложены в коллективной монографии американских ученых и практиков “Экзистенциализм и феноменология в образовании” (Existentialism and phenomenology in Education. N-Y, London, 1974). Книга выполнена по результатам работы семинара американского общества философии образования, где обсуждался вопрос о содержании вновь изданных работ философов-экзистенциалистов и феноменологов, а также их влияние на образование. Поскольку не существовало отдельной специальной книги, посвященной этим генеральным линиям современных процессов в философии образования, решено было издать эту работу.

        Главный ее пафос состоит в идее применения новых методов экзистенциального и феноменологического анализа к вариативным образовательным ситуациям. Главная ее цель - ответить на вопрос о том, как феноменология и экзистенциализм могут культивировать новые идеи в теории и практике образования. Десять глав книги написаны десятью авторами, каждый из которых осмысливает какой-либо один вопрос в рамках поставленной проблемы. Причем задачи практико-образовательной работы составляют передний план исследования. Это не значит, что были “затемнены” собственно философские идеи. Однако, внимание авторов было сосредоточено прямо на применении философских идей для образовательной практики.

        Так в одной из начальных глав Георг Кнеллер и Ван Моррис, с одной стороны, выступают против социально ангажированного образования, с другой, противостоят засилию теорий анализа языка в образовании. Акцент они сделали на вопросах значения и аутентичности в образовании. Кнеллер сконцентрировал свое внимание на проблеме аутентичности учителя, который является не только носителем знания, но и интерпретатором смысложизненных тем в образовании, таких как обязательство, мучение, страх, смерть. Поддерживая идеи своего коллеги, Ральф Харпер, также задал вопрос о том, почему нужно в школе избегать осмысления трагически - серьезных опытов жизни, в который даже в столь юный период школьник уже включен? Профессор Моррис, например, в этих целях продолжал разрабатывать сократовскую парадигму для экзистенциального обучения. Борьба шла, как между теми, кто был сторонником социальных аргументов в образовании, так и теми, кто хотел оставить далеко позади себя проблемы социума и анализа языка.

     3). Упоминание об экзистенциализме (или «философии существования», как он первоначально именовался) впервые появилось в конце 20-х годов XXв. Это идеалистическое течение, поначалу казавшееся представителям тогдашней академической мысли бесперспективным, вскоре вылилось в крупное идейное движение. Его ведущие представители: М. Хайдеггер и К. Ясперс — в Германии, Ж.-П. Сартр, А. Камю и Г. Марсель — во Франции.

     Тип  философствования, который культивировал  экзистенциализм, был необычным.  Его представители не пытались  проникнуть в методологические  тайны науки, раскрыть природу  искусства, морали и религии,  предложить новые глобальные  философско-исторические конструкции.  Они ставили в центр внимания  индивидуальные смысло-жизненные вопросы (вины и ответственности, решения и выбора, отношения человека к своему призванию и к смерти) и проявляли интерес к проблематике науки, морали, религии, философии истории в той мере, в какой она соприкасалась с этими вопросами. Экзистенциализм — философское выражение глубоких потрясений, постигших буржуазную цивилизацию в эпоху империализма. У поколения западной интеллигенции, пережившего первую мировую войну, обманчивую стабилизацию 20—30-х годов, приход фашизма, гитлеровскую оккупацию, эта философия вызвала интерес прежде всего потому, чтобы обратилась к проблеме критических, кризисных ситуаций, попыталась рассмотреть человека в его «хождениях по мукам», в претерпевании жестоких исторических испытаний.

      Буржуазная  философия классического периода  ставила в центр внимания духовную  активность людей, реализующуюся  в научном и художественном  творчестве, в создании и совершенствовании  политических учреждений. Экзистенциалистская  философия сосредоточена на проблеме  духовной выдержки человека, заброшенного  в иррациональный, вышедший из-под  его контроля поток событий.

      Экзистенциализм  вырос из глубокого кризиса  буржуазной цивилизации, он не  был непосредственной, первичной  реакцией на него. Наиболее прямым  выражением кризиса явились упадок  и сложные превращения прогрессистски-оптимистических буржуазных концепций истории, образовавшие почву, на которой вырос экзистенциализм, и сделавшиеся вместе с тем объектом его критики.

     Историю  экзистенциализма как сложившегося  философского направления можно  датировать с 1927 г., когда в  Германии вышла в свет работа  М. Хайдеггера «Бытие и время». Вскоре после этого появляются  трехтомная «Философия» К. Ясперса  и уже упоминавшаяся работа «Духовная ситуация эпохи». В этих произведениях получает оформление экзистенциалистская концепция личности.

      Человек  понимается в экзистенциализме прежде всего как существо, приносящее жизнь в жертву своему предназначению. «Готовность к самопожертвованию» есть изначальное определение личности. Согласно экзистенциализму, человек готов на самоотречение вовсе не потому, что существует идеал, стоящий жертвы. Он просто не в силах существовать, не посвящая чему-то свою жизнь: такова его фундаментальная предрасположенность, первичная по отношению к наличию любых целеуказаний. Осознавая свою бренность, человек устремляется к вечному, но не к бесконечной длительности (не к бессмертию души и не к бессмертию человеческого рода), а к надвременной значимости безусловного принципа. Абсолютная убежденность — таково направление, в котором течет внутреннее время.

        Эта тема и стала главным  предметом размышлений М. Хайдеггера. История есть для Хайдеггера  история того, с чем встречается  человек в своем стремлении  к безусловному.

       В так называемых «традиционных  обществах» единичный человек  удовлетворял свою тоску но вере благодаря истине откровения. Именно она, по мнению Хайдеггера, обеспечивала устойчивость сельской общины и слаженность внутреннего мира патриархального крестьянина. Однако в ходе секуляризации религии символы откровения потеряли значение для огромного большинства людей. Человек оказался перед лицом мира без бога, или «ничто». Но такое отсутствие сущего, но Хайдеггеру, обладает притягательностью подлинного бытия. В том, что уже отсутствует, наличествует подлинная мера тоски человека по безусловному.

      Житейский  страх выражается в боязни  потерять жизнь или определенные  жизненные блага. Онтологический  страх — это боязнь не найти  такого предназначения, ради которого  человек добровольно жертвует  своей жизнью и благами. Благодаря  основательности, первоначальности  этого страха и устремленности  к «ничто» человек, по словам Хайдеггера, трансцендирует за пределы истории, разрушает, отбрасывает или «выносит за скобки» все относительные достоверности, которые она ему доставляет.