РОССИЙСКАЯ  ФЕДЕРАЦИЯ

МИНИСТЕРСТВО  ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ

ТЮМЕНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИЕТ

Институт  математики, естественных наук

и информационных технологий

Кафедра органической и экологической химии 
 
 
 
 
 

Возможен  ли конец науки? 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Выполнил:

студент 504 гр. Ахметшина Р.Р.  

Проверил 

Паничев С.А.  
 
 

Тюмень 2011

 

Оглавление

Введение 3

Наука конечна 5

Наука без конца 10

Заключение 13

Список  использованной литературы 14 

 

Введение

 

     В отличие от религии в науке  никакие положения не принимаются  на веру, а должны быть подкреплены  экспериментальными доказательствами. Предсказания конца науки были и  в XVIII, и в XIX вв. Сейчас внимание к  проблеме начала и конца прогресса  не ослабевает и, более того, ставятся вопросы, на которые, по-видимому, никогда  не будут получены ответы. Среди  таких вопросов: когда точно была создана Вселенная? Существует одна или множество Вселенных? Можно  ли узнать, что находится за пределами  видимой Вселенной? Могут ли кварки и электроны состоять из всё более  малых частиц их вплоть до бесконечного деления? Как точно началась жизнь  на Земле? Насколько беспредельна жизнь  и последующая история? И будет ли конец науки?

     Прежде  чем начать разговор о возможности  или невозможности такого явления  как «конец науки», стоит дать ей определение.

     Нау́ка — особый вид познавательной деятельности, направленной на получение, уточнение и распространение объективных, системно-организованных и обоснованных знаний о природе, обществе и мышлении. Основой этой деятельности является сбор научных фактов, их постоянное обновление и систематизация, критический анализ и, на этой базе, синтез новых научных знаний или обобщений, которые не только описывают наблюдаемые природные или общественные явления, но и позволяют построить причинно-следственные связи и, как следствие, — прогнозировать. Те естественнонаучные теории и гипотезы, которые подтверждаются фактами или опытами, формулируются в виде законов природы или общества.

     Или, другими словами, наука – есть то, что имеет предмет и метод.

     Если  культура представляет собой набор  огромного многообразия надбиологических программ человеческой жизнедеятельности (деятельность, поведение, общение –  три кита, на которых держится человеческий мир), то наука – это одна из таких  сфер, которые программируют человеческую жизнедеятельность, главным образом деятельность. В деятельности наука берет только ее предметную структуру.

     Есть  предмет деятельности, есть объект, между ними средства деятельности, есть операции, которые осуществляет человек. Наука ищет только пути, по которым изменяется объект, она обнаруживает законы, перевода объекта из одного состояния в другое – законы функционирования объекта. Всё может стать объектом науки, но к чему бы она ни прикоснулась – всё для нее живет по естественным законам, которые она старается  обнаружить.

     В основу нашей цивилизации заложена научная рациональность и этот принцип  науки – изучать мир как  объекты. Через систему образования  человек обретает особый вид мышления, который абсолютно отсутствует, если человек не касается научного познания мира. Наука не просто дает базу для прикладных целей развития общества, технологии для улучшения качества жизни, но и особую картину мира, уровень рациональности.

     Следует подчеркнуть две важнейшие особенности  научной деятельности – самоценность истины и нацеленность на рост знания.  

 

Наука конечна

     Многие  ученые склонны утверждать, что наука как единая, всеохватывающая и объективная форма общественного сознания закончила свое существование, они опасаются, что нарастающий скептицизм общества наряду с увеличивающимися расходами на научные исследования может остановить ее прогрессивное развитие.

     Ни  один из этих факторов не оставляет больших надежд на будущее науки — по крайней мере науки в ее самом высоком понимании, т.е. той, которая служит познанию природы. Либо вера и целесообразность служения этой цели исчезает из-за того, что ученые убеждены, будто они уже получили все окончательные ответы, либо сама наука свертывается под давлением политических и экономических сил.

     Одно  из самых ярких выражений того, что процесс познания не может продолжаться бесконечно, прозвучало в 1970 г. на собрании Американской ассоциации содействия развитию науки. Уходивший тогда на пенсию президент этой ассоциации Б. Глас в прощальной речи сказал: «Мы как исследователи большого континента, которые в основном достигли его границ и отметили на карте главные горные цепи и реки. Неисследованным осталось еще множество деталей между ними, но бесконечных горизонтов уже не существует».

     Хотя  такое лаконичное обобщение могли  бы сделать лишь немногие ученые, почти  все понимают, что области науки, в которых они работают, вскоре могут ограничиться поиском этих деталей. Наиболее яркий пример —  физика элементарных частиц. Многие ученые предсказывают, что в течение жизни одного-двух поколений физики, возможно, смогут объяснить происхождение и природу массы и энергии с позиции единой теории -теории суперструн, в которой все известные силы и частицы описываются с помощью бесконечно малых «петель» энергии.

     Как утверждает Ф. Вильчек из Института  высших исследований в Принстоне, основные «правила», управляющие Вселенной, возможно, уже находятся в руках ученых. Хотя физики почти наверняка будут и в дальнейшем открывать удивительные вещи, подобные высокотемпературной сверхпроводимости или бакиболам, свойства которых можно объяснить на основе более глубокого подхода, эти «находки» вряд ли изменят фундаментальные представления физиков о материи. Вильчек даже несколько принижает значение единой теории. «Стандартная модель физики элементарных частиц, построенная на прочной основе квантовой механики, уже описывает материю при обычных условиях, — отмечает он. — На самом деле мы говорим о нескольких свободных концах».

     Один  «свободный конец», который, возможно, уже завязан, — это происхождение  Вселенной. Согласно гипотезе инфляционной Вселенной, в первую микросекунду своего возникновения Вселенная претерпела экспоненциальное расширение, которое обусловливает ее современную структуру и будущее.

     Другие  ученые выражают сомнение относительно расширения и космических тайн, которых еще очень много, таких, как природа «темного» вещества («скрытой» массы), которая, как утверждает теория инфляционной Вселенной (и другие теории), доминирует во Вселенной. Однако теоретики считают, что эти тайны будут раскрыты в контексте стандартной теории «горячей» Вселенной (модели Большого взрыва). «Только потому, что мы не можем прогнозировать торнадо, — говорит профессор Шрамм, — еще нельзя заключить, что Земля не круглая».

     Большинство ученых, вероятно, согласились бы с  тем, что крупнейшие проблемы в науке  в целом, — это те, которые связаны  с функционированием мозга и  такими его способностями, как восприятие, память, эмоции, и в итоге само сознание. Лишь недавно эти проблемы стали рассматривать как предметы, имеющие право на исследование.

     Многие  философы считают, что вообще нельзя рационально объяснить такое  человеческое свойство как сознание. Моделирование сознания с помощью  теории информации - это замена одного непонятного явления другим. Поскольку  информация вносится в компьютер  конкретным человеком, надо доказать, что его восприятие правильно. Здесь  действует своего рода принцип неопределенности, аналогичный принципу Гейзенберга. Согласно теореме неполноты Геделя, любая система аксиом после некоторого уровня сложности приводит к выводам, которые не могут быть доказаны или  опровергнуты, потому что система  остается всегда неполной. То же относится  и к компьютеру: компьютер может  создать модель, которая работает, но мы не можем доказать, что она  правильная. Это лежит за пределами  нашей познавательной способности. С помощью компьютеров можно  будет получить карту разных участков мозга, научиться посылать импульсы в мозг, но нельзя объяснить самого себя. Для этого надо свести все  разумы в один искусственный разум. Таким образом, есть некоторый принципиальный предел науки о процессе возникновения  разума.

     Однажды О.В. Крылову (доктору химических наук, профессор) довелось прослушать доклад одного из самых крупных физиков-теоретиков Е.С. Фрадкина о суперсимметрии. После доклада он спросил: "Сколько людей Вас понимает?" Ответ: "Человек 5-6". Если в XIX в. любой образованный человек мог понять современную ему физику, то в конце XX в. даже физики-теоретики не всегда понимают друг друга. Это является тоже своего рода концом науки. Емкость мозга имеет свои пределы. И неудивительно, что, когда наука становится непонятной, да еще и непрактичной, общество перестает ее поддерживать.

     Современная наука в настоящее время полностью зависит от щедрости общества. Самая серьезная проблема чистой науки заключается в том, что расходы на нее растут с каждым годом. В этом опасность гораздо бóльшая, чем вопросы о легитимности науки. Общество, возможно, все в большей степени проявляет свое нежелание оплачивать дорогостоящие проекты, такие, как Сверхпроводящий суперколлайдер, — и это можно понять. Что важнее: тратить огромные средства на производство чистого знания или производить больше продуктов питания и медикаментов?

     Решер, философ из Питтсбургского университета, отмечает, что экономические ограничения, несомненно, становятся все более жесткими — по крайней мере, в отношении проектов в области физики. «Мы можем исследовать природу, только взаимодействуя с ней, — говорит он. — Для того чтобы сделать это, нужно обратиться к областям, никогда ранее не исследуемым, — областям, где действуют более высокие плотности, низкие температуры и еще бóльшие энергии. Во всех этих случаях мы выдвигаем фундаментальные ограничения, а это требует еще более сложной и дорогостоящей аппаратуры».

     Немногочисленная  группа ученых считает, что именно эти  проблемы приведут науку к ее концу. Они полагают, что наука и ее побочный продукт — технологии —  обречены на гибель благодаря тем достижениям, которые обусловили экспоненциальный рост темпов прогресса. Учитывая пределы человеческих ресурсов и даже ограниченные познавательные способности, наши усилия неизбежно приведут к тому, что их результат будет все менее и менее значительным.

     Кроме того, они убеждены, что достижения науки приведут к тому, что «желание власти», искушение еще глубже понять природу и управлять ею будут  ослабевать. Человеком овладеет гедонистическое стремление к наслаждению, а возможно, и желание избегать «реального мира» и отдавать предпочтение фантастическим ощущениям, вызываемым наркотическими средствами или электронными устройствами, способными посылать соответствующие сигналы непосредственно в мозг. Виртуальная реальность прочно закрепится в сознании человека.

     Кроме вопроса о природе начала жизни, в теоретической биологии есть еще  и другие нерешенные вопросы. Как  оплодотворенная клетка превращается в организм? Как центральная нервная  система воспроизводит информацию? Когда эти вопросы будут решены, по мнению ряда биологов, чистая (фундаментальная) биология кончится. Может быть, откроют  когда-нибудь природу рака, но это  уже будет прикладная биология. 
 
 

 

Наука без конца

     Предположение о том, что наука может прийти к своему концу, как правило, отвергается  на том основании, что якобы еще  в XIX в. физики считали, что ньютоновская механика может объяснить и даже предсказать все явления. Часто говорят, что великий английский физик Уильям Томпсон (лорд Кельвин) утверждал, будто физика поствикторианской эпохи будет сводиться к дополнению десятичных знаков в значениях основных постоянных; это утверждение высказывалось им непосредственно перед появлением теории относительности и квантовой механики, которые развеяли эту иллюзию.

     Тем не менее, значительный прогресс науки  в нынешнем столетии оказал мощное влияние на взгляды ученых. Многие обрели убежденность в том, что Вселенная и бесконечно таинственна, и бесконечно познаваема: решение одного вопроса всегда вызывает другие, еще более глубокие вопросы. Мы живем на острове знаний, окруженном морем нашей неосведомленности. По мере того как наш остров расширяет свои границы, прилегающая к ним область непознанного тоже расширяется.

     Биологи обычно отвергают возможность полного  описания природы. «Биологи слишком  умны, чтобы увлекаться такими прогнозами», — говорит Э. Майер, биолог-эволюционист из Гарвардского университета. Тем  не менее, у них есть свои представления  о полноте. Сам Майер указал, что  теория, которую он помогал сформулировать (так называемая новая синтетическая теория эволюции, объединяющая идеи Дарвина и концепцию наследственности на основе ДНК), создает базу, необходимую для объяснения основных проблем эволюционной биологии. Все остальное, как утверждает Майер — это «головоломки». Некоторые из этих головоломок, в частности те, что связаны с прошлым — происхождение жизни или Homo sapiens, — крайне трудны, и могут даже не поддаваться окончательному удовлетворительному объяснению. Но они все же разрешимы, утверждает он, и не вызовут каких-либо значительных изменений в основной парадигме дарвиновской эволюции.