Выдающееся значение личности и творчества Эразма Роттердамского для утверждения гуманистического образования в западноевропейской куль

Гуманизм в Германии получил яркую национально-патриотическую окраску. Он часто обращался к немецкой истории и историко-географическим описаниям страны, особенно ее городов. Многие из гуманистов в Германии проявляли интерес к математике, естествознанию, но, в отличие от Италии, гораздо реже обращались к проблемам искусства и эстетики. В литературном творчестве немецкие гуманисты предпочитали не гармонию, а экспрессию, - гиперболу, гротеск, сатиру, любили сочетать художественный эффект с назиданием.

Становление немецкого  гуманизма длилось около полувека. В начале XVI века стал набирать силу конфликт гуманизма со схоластикой, более острый, чем в других странах Европы.

Гуманистическое движение в Германии, тесно связанное с  университетами и школой, с задачами образования и воспитания на новой культурной основе, обусловило большое значение в немецком гуманизме педагогической мысли.

Бурное развитие реформационных процессов раскололо гуманистическое  движение. Старая и новая церкви стремятся поставить культурные достижения на службу своим интересам, использовать гуманистов как эрудитов, особенно для преподавания в школах и университетах, находящихся под контролем католических и протестантских властей. Заложив последующее развитие культуры, гуманизм, как особая, самостоятельная линия в ней постепенно затухает.

2. Философия Эразма Роттердамского

 
         В начале XVI века немецкие гуманисты запечатлели характерные суждения, настроения, нравы, модели поведения, как правило, не зеркально, а в заостренной экспрессивной, часто сатирической форме. Самые разные свидетельства этого рода оставил Эразм Роттердамский, ставший самым видным гуманистом "северной волны".

Философия любого человека, будь он видным ученым или простым  смертным, формируется под воздействием жизненных обстоятельств, обстановки, которая окружает его, и, наконец, людей, составляющих близкий круг его общения. Эразм из Роттердама не был исключением.

Он был незаконнорожденным ребенком. Отцом его был священник, а мать служанкой. Пятно незаконного  происхождения наносило человеку тяжелый урон, как нравственный, так и вполне вещественный – препятствуя карьере, особенно духовной. Папа Юлий II в 1506 году особой грамотой (бреве) освободил Эразма от всех канонических ограничений, налагавшихся на него рождением вне брака. Первоначальное образование Эразм Дезидерий получил в Девентерской школе "братьев общей жизни", где он впервые встретился с двумя решающими для всей его дальнейшей жизни духовными движениями – гуманизмом и так называемым " новым благочестием". Последующее обучение в знаменитой Сорбонне, центре римско-католического богословия, завершившееся получением степени доктора теологии в одном из итальянских университетов, позволило ему познакомиться с вырождающейся философско-теологической мыслью позднего средневековья. Но главной школой трудолюбивого молодого монаха (впоследствии оставившего жизнь в ордене и усвоившего образ жизни независимого ученого-гуманиста) явились гуманистические кружки Парижа конца XV в., собрания древних рукописей в библиотеках итальянских городов, объединения ученых-филологов, группировавшиеся вокруг типографий-издательств Венеции, Базеля и Парижа. Поддержанный меценатами: духовными и светскими князьями от пап и императоров до кардиналов и королей, он больше всего дорожил своей независимостью и, оказавшись в разгар реформационных споров объектом споров со стороны обоих враждующих лагерей, нашел приют в веротерпимом Базеле, где и завершил свои дни, окруженный дружеским участием и почетом.

Эразм Роттердамский  оставил огромное литературное наследие.

То, что являлось его философией, не могло быть вмещено в традиционные жанры философских сочинений, не могло быть выражено в прежних понятиях и категориях. Система схоластического знания им подвергается осмеянию: "В ушах слушателей, - пишет он о философских диспутах в "Похвале Глупости", - раздаются звучные титулы докторов величавых, докторов изощренных, докторов изощреннейших, докторов серафических, докторов святых и докторов неоспоримых". Несомненные достижения схоластики (в частности, в разработке логических проблем) предстают в гуманистической полемике выхолощенными, лишенными смысла, а потому и дискуссии представляются пустыми прениями о словах: "Все эти архидурацкие тонкости делаются еще глупее благодаря множеству направлений, существующих среди схоластиков, так что легче выбраться из лабиринта, чем из сетей реалистов, номиналистов, томистов, альбертистов, оккамистов, скотистов и прочих...".

Им были созданы учебники и наставления, по которым обучалась  изяществу латинской речи вся  образованная Европа, трактаты о воспитании, в которых он выступал поборником новой гуманистической педагогики; диалоги, в которых он отстаивал новую гуманистическую культуру от нападок теологов, обвинявших его в нечестии, и от нелепых притязаний педантов, превращавших ее в эпигонское подражание древним ("Антиварвары", "Цицеронианец"). Среди его собственно "литературных" произведений - не только "Похвала Глупости", но и сатирический, направленный против папства диалог "Юлий, не допущенный на небеса" и написанные в качестве учебного пособия для развития навыков свободной латинской речи "Разговоры запросто". Его сборник "Пословиц", содержащий толкования изречений, встречающихся в сочинениях древних, явился своеобразной энциклопедией не только античной культуры, но и нового гуманистического мировоззрения. Выдающимся памятником гуманистической мысли, наглядно свидетельствующим о роли Эразма в европейской культуре его времени, является его огромное эпистолярное наследие, насчитывающее более 3000 писем. Проблемам нравственности и политики посвящены сочинения Эразма "Наставление христианского воина", "Воспитание христианского государя", декламации "Жалоба мира" и "Язык"; полемике с Лютером - трактат "О свободе воли". Ряд его сочинений посвящен толкованию христианского вероучения, отдельных мест из Священного писания. Важное место в его литературном наследии составляют многочисленные переводы с греческого на латинский язык творений античных и раннехристианских авторов от Лукиана до Иоанна Златоуста. Он был издателем текстов и комментатором античных, греческих, и латинских авторов, и трудов отцов церкви. В своих комментариях он не ограничивался вопросами филологически точной передачи издаваемого, часто по древним рукописям, оригинального текста; его толкования - особенно это относится к изданным им творениям Иеронима - всегда имели идеологическое значение. Впрочем, орудием идеологической борьбы становилась и текстология - особенно когда это касалось установления подлинного греческого текста Нового завета и его комментированного перевода; здесь Эразм выступал против освященного веками и признанного католической церковью не подлежащим критике и обсуждению старого, Иеронимова, перевода Библии - так называемой "Вульгаты". Речь шла о принципах подхода к священному тексту -применив к нему методы филологической критики, Эразм тем самым исходил из "человеческого", исторического характера текста Священного писания.

Главное в его творчестве - это выявление пошлости, формализма, догматизма и отсутствия всякого  разумного начала во всех областях жизни, начиная от воспитания молодого поколения и заканчивая религиозными обрядами. Учение Эразма способствовало широкому распространению реформационной идеологии, но сам он выступал решительным противником Реформации.

 
         2.1 Критика католической церкви в трудах Эразма Роттердамского

 
         Проблемы религиозно – философского характера, занимают центральное место в творческой деятельности Эразма Роттердамского. Пытливый ум Эразма достаточно скоро уловил противоречивость "теории" и "практики" католической церкви. Поиск этического смысла христианства становится первоначальным в его деятельности.

Самыми известными, и, по-видимому, самыми распространенными  трудами Эразма Роттердамского являются "Похвала глупости" (или "Похвальное слово глупости"), изданная в 1511 году и "Разговоры запросто" (или "Домашние беседы"), которые представляют собой сборник диалогов, изданный в 1519 году и пополнявшийся до 1533 года все новыми диалогами.

В "Похвале глупости" уже в предисловии Эразм язвительно описывает "богомолов, которые скорее стерпят тягчайшую хулу на Христа, нежели самую безобидную шутку насчет папы или государя, в особенности когда дело затрагивает интересы кармана." Безусловно, на мировоззрение любого человека оказывают влияние жизненные обстоятельства. Поэтому и Эразм отражает в своих произведениях те события, которые особенным образом повлияли на его убеждения.

Скитания Эразма по городам  Фландрии, Франции и Англии и в  особенности годы пребывания в Италии расширили его кругозор. Он не только изучил рукописи богатых итальянских  книгохранилищ, но и увидел изнанку пышной культуры Италии начала XVI века. Гуманисту Эразму приходилось то и дело менять свое местопребывание, спасаясь от междоусобиц, раздиравших Италию, от соперничества городов и тиранов, от войн папы с вторгшимися в Италию французами. В Болонье, он был свидетелем того, как воинственный папа Юлий II, в военных доспехах, сопровождаемый кардиналами, въезжал в город после победы над противником через брешь в стене (подражая римским цезарям), и это зрелище, столь неподобающее сану наместника Христа, вызвало у Эразма скорбь и отвращение. Позже он зафиксировал эту сцену в своей "Похвале Глупости" в конце главы LIX "О верховных первосвященниках": "И хотя война есть дело до того жестокое, что подобает скорее хищным зверям, нежели людям,.. до того зловредное, что разлагает нравы с быстротою моровой язвы, до того несправедливое, что лучше всего предоставить заботу о ней отъявленным разбойникам, до того нечестивое, что ничего общего не имеет с Христом, - однако папы, забывая обо всем на свете, то и дело затевают войны. Порой увидишь даже дряхлых старцев, одушевленных чисто юношеским пылом, которых никакие расходы не страшат и никакие труды не утомляют, которые, ни минуты не колеблясь, перевернут вверх дном законы, религию, мир и спокойствие и все вообще дела человеческие".

Во второй части Глупость забывает свою роль, и вместо того чтобы  восхвалять себя и своих слуг, она  начинает возмущаться служителями  Мории, разоблачать и бичевать. Юмор переходит в сатиру.

Наибольшей резкости сатира достигает в главах о философах и богословах, иноках и монахах, епископах, кардиналах и первосвященниках (гл. LII--LX), особенно в ярких характеристиках богословов и монахов, главных противников Эразма на протяжении всей его деятельности.

Нужна была большая смелость, чтобы показать миру омерзительные пороки монашеских орденов во всей их красе. "Что до богословов, то не лучше ли обойти их молчанием, не трогать болота Камаринского, не прикасаться к этому ядовитому растению?.. во всем этом столько учености и столько трудностей, что, я полагаю, самим апостолам потребовалась бы помощь некоего отнюдь не святого духа, если б им пришлось вступить в спор с новейшими нашими богословами." В этой главе(LIII) Эразм противопоставляет изощренности в защите ложных, сомнительных положений богословов праведную жизнь апостолов. Схоласты и богословы рассуждали о природе христианских таинств, раскладывали их на мельчайшие частички, применяя все ухищрения диалектики, а апостолы просто делали, просто жили своей верой. "Если апостолы и отцы Германский гуманизм в идеях Эразма Роттердамского

церкви умудрялись все-таки опровергать языческих философов, а также иудеев, столь упорных  по природе своей, то достигали этого  более чудесами и праведной жизнью, чем силлогизмами".

Во всех своих произведениях Эразм обращался к первоисточникам, перерабатывая труды отцов церкви, их комментарии к Ветхому и Новому завету. Изданный Эразмом в 1516 году перевод Нового завета с греческого на латинский язык, был избавлен от вкравшихся в него за столетия ошибок и произвольных толкований. Тем самым Эразм отверг канонический латинский текст Библии "Вульгату" и нанес удар авторитету церкви. Эразм открывал доступ в святое святых богословия всякому христианину, а не только первосвященникам теологии.

Обилие святых в каноне католической церкви Эразм сравнивает с сонмом Олимпийских Богов, суеверия, которые наполняют умы "благоверных" католиков, не совместимы с настоящим  христианством: "Из св. Георгия люди эти создали себе нового Ипполита или Геракла, на его коня, благоговейно украшенного драгоценной попоной с кистями, они только что не молятся; стараясь заслужить его расположение, они то и дело подносят ему подарочки, а медным шлемом святого клянутся даже короли. А что сказать о тех, которые, якобы искупив свои грехи пожертвованием на церковь, безмятежно радуются и измеряют срок своего пребывания в чистилище веками… Вся жизнь христиан до краев переполнена подобными безумствами, а священнослужители не только терпят их, но и поощряют, ибо знают отлично, как это увеличивает их доходы. ".

Эразм обличает паразитический образ жизни монахов: "Иные из них бахвалятся своим неряшеством  и попрошайничеством и поднимают  страшный шум у дверей, требуя милостыню… Своей грязью, невежеством, грубостью  и бесстыдством эти милые люди, по их собственному мнению, уподобляются в глазах наших апостолам"; внешнюю обрядовую религиозность: "Большинство их столь высокого мнения о своих обрядах и ничтожных человеческих преданьицах, что самое небо едва считают достойной наградой за такие заслуги"; пышность культа, нетерпимость церковников, оправдывающих грабительские войны и сожжение еретиков: "… пускаясь во всевозможные тонкости, доказывают, что можно, обнаживши губительный меч, пронзать железом утробу брата своего, нисколько не погрешая в то же время против высшей заповеди Христа о любви к ближнему…Что касается обычных священников, то им, конечно, не подобает уступать в святости жизни своему церковному начальству, а потому и они сражаются по-военному, мечами, копьями, каменьями и прочим оружием отстаивая свое право на десятину."

Теперь обратимся к "Разговорам запросто". Как и  в "Похвале глупости" Эразм  подвергает тупость, ханжество, невежество, алчность и фанатизм монахов и  попов ядовитому осмеянию: исповедь, торговля индульгенциями, церковные проклятия и необдуманные обеты встречают со стороны Эразма резкое осуждение. Образу невежественного аббата он противопоставляет облик образованной женщины в диалоге "Аббат и образованная дама", без труда опровергающей все аргументы, направленные против культурной образованности женщин. "А если не одумаетесь, скорее гуси взойдут на проповедническую кафедру, чем вы, безгласные пастыри, удержите у себя паству". В том же диалоге священник показывает свое невежество, настолько Писание для него не является авторитетом и источником мудрости: "Чему учат Петр и Павел я не знаю, но монахов-спорщиков не люблю и не желаю, чтобы кто-нибудь из моей братии был умнее меня"

В диалоге "Паломничество" Эразм показывает, что поклонение Богу у католических монахов ограничивается паломничеством к "святым местам", приложением к святым реликвиям, которые размножились в храмах. Тут и частицы креста, на котором был распят Иисус и суставы святых и апостолов: "Ты не поверишь, сколько вынесли костей, черепов, подбородков, зубов, кистей, пальцев, целых рук, и каждой реликвии мы воздавали почести поклоном и лобызанием". Поклонение святым, оправдывало собственное бездействие. Словами своего героя Менедея Эразм выразил свое мнение, опираясь как всегда на источник – Священное писание, а не на предписания церкви: "Чтобы об этом заботился хозяин дома, учит Святое писание, а чтобы поручать это святым угодникам, такого предписания я нигде не читал"