Контрольная работа по «Мировому и отечественному опыту кооперации»

2. Кооперация и кооперативное движение в странах Латинской Америки во второй половине ХХ в. – начале XXI вв

3. Политика «большого скачка» конца 1920-х-1930-х гг. и кооперация

К концу 1920-х  годов народное хозяйство СССР в  основном достигло дореволюционного уровня развития, имевшиеся резервы оборудования были исчерпаны. Обостряется топливный и товарный голод. Растет городское население. Значительные до революции внешние источники финансирования практически отсутствовали. Объем экспорта, на доходах от которого базировался ввоз оборудования, был в два раза ниже, чем до войны – и все это происходило на фоне стагнации зернового хозяйства. Индустриализация на основе НЭПа заходит в тупик.

Осенью 1926 года XV всесоюзная конференция ВКП(б) выдвинула лозунг: «В относительно минимальный исторический срок нагнать, а затем и превзойти уровень индустриального развития передовых капиталистических стран». Такая постановка проблемы с особой остротой выдвинула на первый план вопрос об источниках накоплений, ибо без его успешного решения проблема темпов, причем достаточно высоких, не могла быть разрешена. К тому же ситуация была осложнена тем, что, находясь в международной изоляции, большевизм не мог рассчитывать на иностранные займы и кредиты или другие формы привлечения иностранного капитала. Приходилось рассчитывать только на свои силы.

Из-за нехватки промышленных товаров для обмена на зерно, неурожая в ряде районов к январю 1928 года, заготовки хлеба по отношению  к предыдущему году упали на 128 млн. пудов, что обострило проблему снабжения жителей городов и военнослужащих.

Государство прибегло к  чрезвычайным мерам – насильственному  изъятию хлеба у зажиточных слоев  деревни, ограничению рыночной торговли зерном, что было воспринято деревней как отмена НЭПа. Осенью 1928 года озимые посевы сократились, начался массовый забой скота. В конце 1928 - начале 1929 года в городах вновь вводится карточное распределение основных продуктов. Это обеспечило города зерном, но ценой подрыва рыночных отношений в деревне.

В партии в 1928-1929 г.г. столкнулись  две линии. Бухаринская группа «правых» (лидер Коминтерна Бухарин Н.И., председатель Совнаркома СССР Рыков А.И., лидер  профсоюзов М.П.Томской, секретарь Московской парторганизации Н.А.Угланов и  др.) объясняла кризис просчетами партийно-государственного руководства (неверной налоговой, ценовой, инвестиционной политикой), выступала против применения чрезвычайных мер весной 1929 года, за стабилизацию положения в сельском хозяйстве на основе рыночных методов, постепенное развертывание крупных коллективных зерновых хозяйств, сравнительно умеренные темпы индустриализации на основе сбалансированного подъема тяжелой и легкой промышленности, маневрирование и др.

Сталинская группы, сформировавшаяся в руководстве партии и страны (генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И.В.Сталин, председатель ВСНХ СССР В.В.Куйбышев, нарком обороны К.Е.Ворошилов, председатель ЦКК Г.К.Орджоникидзе и др.), считали кризис неизбежным результатом ускоренной индустриализации при отсутствии внешних источников финансирования, измельчания производства в аграрном секторе. Ее программ включала максимальную концентрацию ресурсов в тяжелой промышленности за счет перекачки средств из легкой пищевой индустрии, сельского хозяйства, укрупнение сельскохозяйственного производства на путях коллективизации.

Объединенный пленум ЦК и ЦКК (апрель 1929г.) выступил в поддержку  сталинской группы, а в ноябре 1929 года Бухаринская группа была выведена из состава Политбюро.

Завершением поворота к  курсу «большого скачка» стал конец 1929 года. В статье «Год великого перелома» Сталин обещал, что, если развитие колхозов и совхозов пойдёт усиленным темпом, то «наша страна через три года станет одной из самых хлебных стран, если не самой хлебной страной в мире».

Индустриализация.

Уже в 1920 году была намечена комплексная программа первоочередного развития средств производства и машинизации всех отраслей народного хозяйства. При этом подъем экономики страны мыслился как эволюционный процесс, связанный с реальным учетом внутренних ресурсов и сил, а также с налаживанием контактов с капиталистическими странами. Это был знаменитый ленинский план электрофикации России - ГОЭРЛО.

Однако, в 1925 году прежний  подход, в силу ряда причин был сужен. Если в плане ГОЭРЛО говорилось о  необходимости подведения машинной базы под все отрасли народного хозяйства, то на XIV съезде ВКП(б) И.В.Сталин определил индустриализацию как генеральную линию партии, нацеленную на превращение СССР из страны, ввозящей машины и оборудование, в страну, производящую их своими силами. Речь шла уже не об оптимальном соотношении тяжелой и легкой промышленности, не о вытеснении машинами ручного труда в городе и деревне. Решающее значение приобретали политические аргументы: наличие капиталистического окружения и курс на построение социализма в одной отдельно взятой стране.

Теперь особую актуальность приобретал вопрос о темпах индустриализации. Проблема темпов диктовалась рядом  объективных обстоятельств: динамичным развитием капиталистического мира и опасностью интеграции Советского Союза в международный рынок, экономическими кризисами западных стран и непредсказуемой опасностью внешней агрессии. Высокие темпы обуславливались также необходимостью преодоления технико-экономической отсталости страны и создания устойчиво развивающейся, относительно целостной, самодостаточной экономики. По образному выражению американского исследователя М.Л.Левина «Россия вроде и восстановила после войны экономику, вроде и размахнулась, но … до уровня 1913 года. Однако к 1928 году она пришла с устарелым оборудованием. Россия бежала от отсталости, но отсталость неумолимо гналась за ней». Как справедливо отметил исследователь данной проблемы М.М.Горинов «Если советское государство хотело остаться субъектом мировой политики, оно не просто должно было завершить индустриализацию, а сделать это как можно быстрее». Большевистское руководство рассматривало индустриализацию в качестве эффективного рычага кардинального переустройства советского общества, его экономической и социально-классовой структуры.

Первыми документами, в которых излагались основные цели и задачи индустриализации стали директивы, принятые на XV съезде ВКП(б) в декабре 1927 года. В вопросе о темпах съезд продемонстрировал довольно взвешенную позицию: «Следует исходить не из максимума накоплений на ближайший год или несколько лет, а из такого соотношения элементов народного хозяйства, которое обеспечивало бы длительно наиболее быстрый темп развития».

В чрезвычайных условиях конца 1920 -1930-х годов в  советской модели индустриализации акцент делается на развитии самых передовых в ту эпоху отраслей: энергетики, металлургии, химической промышленности, машиностроении, являвшихся материальной основой формировавшегося современного военно-промышленного комплекса. В условиях нехватки капиталов этот курс сопровождался сверхцентрализацией экономической жизни, централизованным перераспределением ресурсов в интересах приоритетных отраслей.

В обостренной  обстановке 1928 года, порожденной в  немалой степени хлебозаготовительным кризисом зимы 1927-1928 г.г. формировался первый пятилетний план. При его разработке акцент все более смещался на преимущественное развитие производства средств производства. Как уже говорилось выше, речь в основном шла о развитии отдельных отраслей тяжелой промышленности – металлургии, энергетики и машиностроения. Причем все более заострялся вопрос о форсированном строительстве военных предприятий и всей индустриальной инфраструктуры, обеспечивающей работу оборонного комплекса. Выполнение первого пятилетнего плана началось 1 октября 1928 года.

Уже в ходе индустриализации большевистское руководство  отказалось не только от отправного, но и фактически искорежило и оптимальный  план развития народного хозяйства  на 1928-1933 годы, непомерно взвинтив темпы  промышленного строительства. На XVI съезде ВКП(б), проходившем летом 1930 года, Куйбышев выдвинул лозунг «Темпы решают все!». Такое «подстегивание» привело к прямо противоположным результатам. Первая пятилетка стала временем сооружения котлованов как памятников административного своеволия.

Ускорение индустриализации в условиях разбалансированности рыночных отношений, растущего бюджетного дефицита и инфляции вело к усилению административных методов хозяйственного руководства. В 1930 году ликвидируется коммерческий кредит, осуществляется переход к централизованному (через Госбанк) кредитованию. В 1930-31 г.г. множественность налогов заменяется одним – налогом с оборота. В условиях роста масштабов сверхцентрализованной индустриализации ВСНХ, объединявшей все отрасли промышленности, перестает справляться со своими задачами и с 1932 года начинает дробиться на все возрастающее количество наркоматов. Промышленность оказалась поделенной между отраслевыми монополиями, производственные программы которых Госплан и Совнарком согласовали путем усиления директивного планирования.

По мере дальнейшего  хода индустриализации правительство  столкнулось с целым рядом  серьезных трудностей, и, прежде всего  в сфере финансирования. При нехватке оборотных средств, галопирующей инфляции руководство неоднократно прибегало к изъятию ценностей у так называемых остатков буржуазных классов. За период индустриализации за рубеж было вывезено огромное количество произведений искусства. В качестве источников финансирования использовалась выручка от продажи хлеба, леса, пушнины и золота.

Индустриальное  строительство было оплачено потом  и кровью народа, оно проводилось  за счет выкачивания средств из крестьянства, сначала единоличного, а потом  колхозного, из рабочего класса и других слоев общества. Это была неизбежная плата за индустриальный рывок.

Коллективизация.

Командно-директивные  методы руководства промышленностью  проецировались и на аграрный сектор. Распространение чрезвычайных мер  на деревню вело к самоликвидации кулацких хозяйств, стагнации зернового  производства, забою скота. Чтобы прекратить падение сельскохозяйственного производства, обеспечить бесперебойное снабжение городов продуктами, поставить деревню под жесткий административный контроль, партийно-государственное руководство осенью-зимой 1929-30 г.г. берет курс на сплошную коллективизацию, на ликвидацию кулачества как класса.

По замыслу  политического руководства, создание колхозного строя посредством массовой коллективизации позволяло режиму успешно решить важнейшие взаимосвязанные  проблемы. Ликвидировав крестьянство, как класс хозяйствующих собственников государство получало возможность тотальной концентрации всех ресурсов нации для решения стратегических задач. Большевистский режим стремился ликвидировать крестьянство как особый класс, интегрировать его в тотальную хозяйственно-экономическую систему и тем самым исключить опасность массовой оппозиции и реставрации изнутри.

Массовая  коллективизация началась в стране летом 1929 года. Это произошло как  раз в период развернувшегося  индустриального строительства, что  давало в руки политического руководства дополнительные аргументы и доводы в пользу форсированного преобразования деревни. Этот курс осуществлялся под сильным экономическим и административным нажимом.

Первый удар был направлен против относительно зажиточной части деревни, как ее тогда называли – кулачества. При наличии в деревне 4% кулацких хозяйств, во многих районах умудрялись раскулачить 10-15% населения деревни. В течение 1930-31 г.г., только в отдаленные районы страны было отправлено на спецпоселение около 2 млн.человек. Высылка продолжалась и в дальнейшем, но уже в меньших масштабах.

В целях поэтапной  коллективизации страна была предварительно разделена на три крупные земельно-климатические  зоны. Основой колхозного строительства  была в конечном итоге выбрана  сельскохозяйственная артель. 5 января 1930 г. появилось постановление ЦК ВКП (б) «О темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству», предусматривавшее провести коллективизацию по трём группам районов в 1931-1933 гг. и «ликвидацию кулачества как класса».

Массовая  коллективизация проводилась с  грубыми нарушениями принципов  добровольности и постепенности. Насильственные методы ее проведения встречали сопротивление  со стороны крестьянства. Серьезной  проблемой стал массовый забой скота. Значительная часть середняков распродавала животных и инвентарь, не желая сдавать их в колхоз.

В этих условиях в марте 1930 г. появилась статья Сталина  «Головокружение от успехов» и постановление  ЦК, осуждавшие перегибы, ратовавшие за соблюдение принципов добровольности. Вся ответственность перекладывалась на местных работников, но реального пересмотра политики не произошло. После краткого перерыва «раскулачивание» и насильственная коллективизация были продолжены.

На 1932 год  в СССР было коллективизировано 61,5 % крестьянских хозяйств. В ходе коллективизации произошло падение сельскохозяйственного производства. В 1932-33 г.г. начался голод в районах Северного Кавказа, Нижней и Средней Волги, Украины, Казахстана и др. регионах страны. От голода поголовно вымирали не только целые деревни и села, но и целые районы, которые предварительно оцеплялись войсками, чтобы не допустить ухода из этих мест людей, а следовательно, - утечки информации об этом страшном бедствии. По подсчетам В.П.Данилова, голод 1932-1933 г.г. унес жизни 6-7 млн.человек.

В процессе коллективизации  и «ликвидации кулачества как  класса» на крестьянство обрушились жесточайшие репрессии. С начала 1930 г.г. «население» ГУЛАГа быстро росло. Также, на начало 1932 года в спецпоселках находилось более 1,4 млн. бывших кулаков и их семей – переселенцев.

Последствия коллективизации были весьма тяжелыми для деревни. Прежде всего, в результате создания колхозного строя крестьянство как класс претерпело серьезную  хозяйственно-экономическую и социальную трансформацию. Оно перестало существовать в качестве экономически самостоятельного субъекта хозяйствования. На смену единоличному крестьянству пришло «колхозное крестьянство», которое формально обладало определенными хозяйственно-экономическими правами, а на самом деле ничем самостоятельно распоряжаться не могло. Колхозники были прикреплены к земле и вплоть до середины 50-х годов не имели права свободного выбора или смены места проживания.