Эволюция функционализма и неофункционализма

Эволюция функционализма и неофункционализм

Функционализм – школа, исходным тезисом которой является утверждение, что развитие современной промышленности, системы коммуникаций, повышение благосостояния населения создают ряд экономических, экологических и социальных потребностей как регионального, так и всемирного масштаба, которые неизбежно навязывают человечеству международное сотрудничество при посредничестве функциональных (специализированных) международных организаций.

Основоположником  функционализма является английский социолог Д. Митрани, который опирался на методологические идеи П. Райнша, немецкого политолога, и английского социолога Вульфа.

Функционалисты  на раннем этапе развития этой теории полностью отрицали полезность международных  политических органов. Они считали, что технический прогресс представляет лучшую сторону человеческой деятельности - рационализм, гибкость, творческое начало, тогда как политическая структура  общества представляет худшую ее сторону - консерватизм. Между техническим  прогрессом и политической структурой существует постоянное напряжение.

Функционалисты  негативно относятся как к  федеративному, так и к конфедеративному политическому устройству, считая наиболее прогрессивным интеграцию не географическую, а по функциональному признаку. Главным  субъектом и управляющим элементом  такой интеграции должно стать транснациональное  предприятие.

В итоге конечная интеграция, по мнению функционалистов, выражается в следующем:

1) беспрепятственный  экономический, политический, социальный  и демографический обмен между  странами;

2) увеличение  децентрализации внешней политики  и обороны, которые остаются  в целом в руках национальных  государств;

3) между национальными  органами власти и наднациональными  организациями существует консенсус; 

4) высокая  интенсивность и многообразие  взаимодействий между гражданами, ячейками частного бизнеса, общественными  и политическими организациями  в масштабах всего интегрирующегося региона;

5) развитие  гетерогенной сети многочисленных  перекрещивающихся типов взаимодействий, рассредоточенных в рамках региональной  структуры.

Американские  политологи Э. Ханс, Ф. Шмиттер, Л. Линдберг, Д. Най и др. в конце 50-х - начале 60-х годов усовершенствовали данную теорию взаимодействия экономических (функциональных) и политических  факторов интеграции. Их заслуга в том, что они попытались применить системный подход и рассматривать интеграцию как совокупность переменных, тесно связанных друг с другом, а французские политики Ж. Моне и Шуман реализовали позиции функционалистов на практике при создании ЕОУС.

Метод Моне прекрасно вписался в динамичную концепцию интеграции по теории функционализма с включенным в нее понятием «нарастающего  эффекта», разработанного Э. Б. Хансом. Это понятие фактически являет собой идею взаимодействия и перехода на другой уровень: интеграция, начатая в каком-либо одном секторе, обуславливает необходимость интеграции в соседних секторах и создает коммулятивный эффект. Этот процесс охватывает один сектор за другим и в то же время вызывает обратные действия, которые в свою очередь вызывает новые действия. Такая динамика развития позволяет эффективно реагировать на реальные нужды. И хотя эта идея еще не воплотилась окончательно,  она самым решительным образом способствовала, а затем стимулировала активизацию европейской интеграции. Одно из ее преимуществ в том, что она доказывает важное значение для процесса интеграции не только институтов, но и различных субъектов деятельности предприятий и групп предприятий.

Большой заслугой позднего функционализма является не только признание одинаковой важности и экономических и политических факторов, но и то, что они подошли  к интеграции как «к внутренне  противоречивому процессу», который  представляет собой сложную цепь вытекающих друг из друга конфликтов и компромиссов. Главная их заслуга  – это попытка анализа интеграции как динамического, комплексного и  многогранного явления.

Доминирующее  положение среди новых концепций  занимал неофункционализм. Его основоположником и наиболее выдающимся представителем был Эрнст Хаас.

Неофункционализм имел неоспоримую преемственность с ранним функционализмом. Вместе с тем он содержал и ряд важных отличий от предшествующих учений. Наиболее важным из них было признание необходимости политического фактора в процессе интеграции, который не мог быть автоматическим результатом деятельности технократических элит. Подобно сторонникам теории коммуникации, Э. Хаас связывал интеграцию с общественными процессами, с целенаправленной деятельностью политически активных групп, не имеющих какого-то единого общего плана, а преследующих лишь собственные интересы. Интеграция в понимании Э. Хааса является итогом этого спонтанного политического взаимодействия.

В рамках этой теории интеграции государство выступает  как вектор деятельности различных  групп интересов, образующих общество, а политика является своего рода «рынком», где группы интересов конкурируют  между собой за право внести свой вклад в безликий механизм принятия решений и тем самым повлиять на исход этого процесса. Предметом  научного анализа согласно этой концепции  является лишь соотношение интересов  в государственной политике: является ли она синтезом конкурирующих интересов  или же выражением интересов наиболее сильных и искусных групп.

Процесс интеграции они представляют следующим образом. Индустриальная, плюралистическая и  бюрократизированная Западная Европа является полем взаимодействия различных  групп интересов. Возникновение  интеграционных институтов и их успех  приводят к двум основным изменениям в деятельности и устремлениях групп, стремящихся оказать воздействие  на исход политического процесса. Во-первых, они перестают ориентироваться  исключительно на национальные государства  и начинают направлять часть своих  усилий на новые институты. Таким  образом, происходит частичный «перенос лояльности» с национальных на наднациональные центры власти. Во-вторых, в целях более активного влияния на наднациональные институты группы влияния могут менять свою политическую организацию и тактику.

Для того чтобы  эти сдвиги беспрепятственно происходили, важно, чтобы был создан механизм прямого взаимодействия транснациональных  институтов и общества, ликвидировано  монопольное право национального  государства на представительство  нации, включая и группы интересов, на международной политической арене. Иными словами, интеграционные институты  не могут быть простой разновидностью классических международных организаций, которые создаются для сотрудничества между правительствами, а не обществами и народами.

Неофункционалисты были убеждены в том, что интеграция меняет не только форму, но и содержание государственной деятельности. Как и их предшественники, они делали упор на возрастание общественной роли технократии. Однако, в отличие от функционалистов, неофункционалисты прекрасно понимали неразрывную связь между технократией и бюрократией. Технократия, в их представлении, включает тех, кто обладает необходимыми экспертными знаниями для управления сложным механизмом современного капиталистического способа производства. Современное государство в промышленно развитых странах не может нормально функционировать без такого рода знаний и их носителей.

Центральным элементом неофункционалистской теории является концепция так называемого «переплескивания», достаточно широко распространенная в западной экономической науке и социологии. Согласно другому выдающемуся представителю нового течения — Леону Линдбергу, эффект «переплескивания» имеет место, когда «действие, предпринимаемое с определенной целью, создает ситуацию, при которой достижение первоначально поставленной цели может быть обеспечено лишь посредством дальнейших действий, которые, в свою очередь, создают необходимость дополнительных действий и так далее».

Логика «переплескивания» говорила о неизбежности не только распространения интеграции на все новые и новые области, но и ее качественного развития, или «углубления», то есть перехода от менее к более высоким формам интеграционного строительства. Неофункционалисты, в частности, использовали концепцию «переплескивания» для теоретического истолкования всей цепочки экономической интеграции: перерастания зоны свободной торговли в таможенный союз, затем — в общий рынок, а в последующем — в экономический и валютный союз. Более того, они ожидали, что поступательное развитие экономической интеграции несомненно повлечет за собой институциональные изменения и поднимет на новый уровень политическую интеграцию.

Вместе с  тем, в отличие от своих предшественников — функционалистов, представители  нового направления отвергали мысль  об автоматическом действии эффекта  «переплескивания». Для реализации заложенных в нем объективных возможностей необходимы целеустремленные политические действия. Поэтому «переплескивание» должно «культивироваться». В частности, в одних отраслях механизм «переплескивания» имеет больший потенциал, чем в других. Интеграция должна развиваться в первую очередь в тех областях, где она может дать осязаемый результат. Иными словами, интеграция должна быть экономически оправданной. Рассчитывать на поддержку общества можно лишь в том случае, если интеграция принесет ощутимые плоды обществу и различным социальным группам. Под «культивированием» неофункционалисты понимали не грубые административные действия интеграционных институтов, а целеустремленное формирование ими интересов различных групп, участвующих в интеграционном процессе.

Неофункционалисты рассматривали наднациональный характер интеграционных институтов не только как функциональное преимущество, позволяющее наилучшим образом выделить и защитить общий интерес участников интеграции. Они считали принцип наднациональности главной гарантией прочности и необратимости европейской интеграции. Будучи однажды созданными, интеграционные институты обретают возможность самостоятельного развития и имеют определенный «запас прочности» в отношениях с государствами-членами.