Казахстанско-турецкие отношения в 90-е годы

Изложенные  факторы всесторонне учитываются  во внешней политике Казахстана - по сути азиатского государства, - который имеет собственные интересы в этом перспективном регионе. Располагаясь на перекрестке транспортных артерий Евразии и обладая весомым экономическим потенциалом, Казахстан вправе рассчитывать на достойное место в Азии. Поэтому стратегическая цель казахстанской дипломатии в данном регионе состоит в укреплении взаимовыгодных отношений со странами на долгосрочной основе. Сотрудничество с азиатскими государствами, безусловно, соответствует национальным интересам Казахстана, объективно усиливает его международные позиции, способствует успешному проведению экономических преобразований внутри страны.

Государства Ближнего и Среднего Востока органично  входят в ареол важных интересов Казахстана в силу их географической близости, экономического потенциала, а также тесно связанных исторических и культурных корней с народами этих стран. Значимость Ближнего и Среднего Востока подкрепляются его уникальным геополитическим преимуществом, имеющимися в этом регионе огромными людскими и природными ресурсами. Указанные факторы определяют устойчивое стремление многих государств современного мира к наращиванию широкомасштабного сотрудничества с этим регионом.

Приоритетная  задача казахстанской дипломатии на Среднем Востоке состоит в планомерном расширении взаимовыгодных экономических связей и политического сотрудничества с соответствующими странами. Развитие продуктивных отношений нашей страны с государствами Среднего Востока требует сохранения сложного баланса политических и экономических интересов всех участников этого процесса, поиска взаимоприемлемых компромиссов, жесткого отстаивания своих национальных интересов.

Одним из наиболее влиятельных игроков в этой части  света является Турецкая Республика - давний и стабильный партнер Казахстана.

1.2 Идеи тюркского  объединения

Существовавшая  с середины XIX в. идея общетюркского объединения возродилась вновь после обретения центрально-азиатскими странами своей независимости. Распад СССР вызвал значительные изменения в глобальной и региональной геополитике. Прежде всего, окончание холодной войны привело к снижению влияния Турции, которая выполняла роль южного крыла НАТО. Поэтому политической целью ТР стало стремление повысить свою международную значимость на фоне изменившейся геополитической ситуации. Особенно отчетливо это ощущалось в условиях неопределенности вопроса о принятии Турции в Европейский Союз.

Изменение расстановки  сил в Центральной Азии в результате ослабления влияния РФ, было воспринято в Анкаре, как шанс восстановить в новых формах свое политическое, экономическое, культурное и военное  влияние. Анкара претендовала на роль "опоры"- "точки притяжения" для "тюркских государств". Развитие же отношений с республиками ЦА могло также укрепить авторитет Турции в качестве посредника между ними и западными странами.

Для углубления связей с "тюркскими" странами Центральной Азии Турецкой Республике была необходима "платформа", способная скрепить сотрудничество с государствами региона. В качестве такой "платформы" стала использоваться пантюркистская идеология.

Несмотря на то, что официально Анкара эти идеи не поддерживает, именно с Турцией связывают возрождение пантюркистских идей в 1990-х гг. XX в. В связи с этим, необходимо рассмотреть официальную позицию турецкого и казахстанского руководства относительно межтюркских интеграционных планов; выявить значение правительственных и неправительственных организаций Турции в продвижении пантюркистких идей; проанализировать повестку саммитов "тюркских государств" и принимавшиеся по их итогам решения.

Первоначально необходимо дать пояснение следующим  терминам, чтобы разграничить понятия "туранизм", "тюркизм" и "пантюркизм". Термин "туранизм", появился во второй половине XIX и активно использовался на рубеже XIX-XX вв. Идея "туранизма" разрабатывалась Исмаилом Гаспаринским, Текином Альпа, Али Гусейн Заде. Она предполагала создание государства "Туран" с следующими границами: на востоке - до Китая, Тибета и Индии, на юге границы доходили до Ирана, Каспий на западе и пустыня Дашт-и-кипчак на севере. По их мнению, стратегическими целями "пантуранизма" сначала была "туркизация" самой Турции, затем объединение потомков Огузов, проживающих на территории современного Азербайджана и далее образование собственно государства "Великий Туран"¸ куда также включались отдаленные тюркоязычные народы-киргизы¸ казахи¸ татары¸ якуты и т.д.  

Cразу же после  дезинтеграции союзных республик  СССР, турецкий премьер-министра  С. Демирель "выразил счастье,  относительно независимости, полученной  мусульманскими республиками Центральной  Азии", охарактеризовав это событие,  как "столетнюю мечту, которая стала реальностью". Эти слова премьер-министр Турецкой Республики произнес во время пресс- конференции в Анкаре 24 апреля 1992 г. С. Демирель также сообщил о намерении оказывать помощь политическим и экономическим преобразованиям в республиках, в их пути к демократии и рыночной экономике.

Думается, из-за опасения внешнеполитического осложнения отношений Турции с некоторыми государствами, прежде всего, с Россией, турецкая руководящая  элита не могла открыто заявить  о своих "пантюркистских планах". Тогда, возникает вопрос: о какой "столетней мечте" шла речь? Возможно, имелась в виду именно пантюркистская идея, идеологически оформленная как раз столетие назад. Радостный тон вышеупомянутого приветствия турецкого руководства в таком случае вполне объясним. У Турции, в результате ослабления России, появился уникальный шанс вернуть в новых формах свое политическое, экономическое, культурное и военное влияние на обширном пространстве и реализовать стратегические цели пантюркизма, а в перспективе создать межтюркское объединение «Туран» под эгидой Турции. Турецкая газета "Turkish Daily News" (5 июня 1992 г.), пишет: "...не случайно турецкие лидеры подмечали, что "XXI век станет золотым веком турок".

Важную роль в установлении и дальнейшем выстраивании отношений с центрально-азиатскими странами, по словам британского исследователя У. Хэйла, сыграла "самоуверенность Турции". После того, как западно- европейские государства проявили равнодушие к ТР (речь идет о вступлении Турции в ЕС) турки внезапно осознали, что в Центральной Азии до сих пор проживают "малоизвестные нации, которые, казалось, искали дружественных отношений с Турцией". Анкара, в свою очередь, заявила о родстве с ними.

Очевидно, что  и "тюркские республики" благосклонно отнеслись к разнообразным турецким инициативам. Центрально-азиатские государства только что стали субъектами международного права, политическая поддержка Анкары положительно воспринималась в республиках.

Однако казахстанское  руководство, как и политическая элита других стран Центральной  Азии, только что получивших суверенитет, не были заинтересовано в каких-либо объединениях под руководством ТР.

"Тюркские" государства положительно рассматривали  инициативы Турецкой Республики¸  направленные на расширение экономических,  образовательных культурных связей, но были готовы сотрудничать с Анкарой только в качестве полноправных партнеров. Объединение "тюркских" государств было выгодно не только ТР, но и другим геополитическим игрокам. Вашингтон позитивно отнесся к турецким планам стать лидером "тюркского мира". Советник Дж Буша по национальной безопасности Б. Скоукрофт указывал: "Турция - прекрасный пример демократического и исламского государства", таким образом, поддержав Турцию (важнейшего стратегического союзника по НАТО), в ее стремлении занять "ключевую роль в регионе". Анкара, как посредник между мусульманскими республиками ЦА и западными странами, должна была выполнять еще одну важную роль: используя свой авторитет, предотвращать распространение иранского влияния на эти страны. Кроме этого, предполагалось, что Турция будет способствовать ослаблению российского давления в Центральной Азии.

Что касается официальной  позиции Анкары, то ее приверженность пантюркистской концепции не отражена в каком-либо открытом для широкого доступа документе, и на официальном уровне руководство ТР отрицало подобные предположения. В начале 1992 г. представитель министерства иностранных дел Турции Ф. Динджмен заявил, что "политика Турции не является экспансионистской, она не основывается на идеологии пантюркизма или панисламизма". Им же было замечено, что "неразумно и несправедливо искать скрытые мотивы в желании турецкой стороны расширять связи с республиками Центральной Азии". Еще одним примером, отражающим официальную позицию ТР в отношении центрально-азиатских республик, можно считать слова турецкого премьер-министра Сулеймана Демиреля в интервью турецкой газете "Turkish Daily News", согласно которым "правительство не вынашивает экспансионистские планы в отношении новых независимых государств Центральной Азии." Он подчеркнул, что "отношения с мусульманским населением Центральной Азии будут ограничены культурными и экономическими областями". Представляется, что было бы неразумным, открыто провозглашать "пантюркистские идеи" в официальных заявлениях, поскольку осложнило бы отношения ТР с РФ и, возможно, с некоторыми центрально-азиатскими государствами; следовательно, высшие должностные лица чаще всего заявляли об исключительно культурной, экономической направленности политики их государства.

Однако, можно  с большей определенностью утверждать, что приверженцами пантюркистских идей были, по крайней мере, некоторые представители руководства Турецкой Республики. Сразу же после Беловежских соглашений премьер-министр Турции Т. Озал провозгласил лозунг: "Великий Туркестан от Средиземного моря до Китайской стены". Следовательно, можно говорить о возрождении туранистских планов.

Но постепенно, Анкара решила ограничиться "тюркскими  республиками" бывшего Советского Союза. Необходимо обратить внимание на следующий, малозначительный на первый взгляд факт. В составе высокопоставленной делегации, посещавшей Центральную  Азию был А. Тюркеш, "наиболее выдающийся пантюркист турецкой политики". Конечно, было бы неверным утверждать, что это обстоятельство является подтверждением направленности официального курса в сторону пантюркизма. Однако, возникает вопрос о том, с

какой целью  он совершал поездку в центрально-азиатские республики вместе с указанной делегацией. В интервью турецкой газете "Хюрриет" (от 12 января 1992 г.) 75-летний А. Тюркеш, комментируя распад СССР и перспективы "туранизма", указывал: "До золотого века "туранизма" еще далеко, сделан лишь шаг, вселяющий надежду. Естественно, они ждут, что Турция возглавит это движение. Мы от принципа "туранизма" никогда не отказывались, даже на суде, находясь в тюрьме. Сейчас этот принцип воспринимают многие, что нас радует".

Необходимость общетюркской интеграции обосновывалось турецкой стороной с точки зрения ″тюркского межэтнического и лингвистического единства″.

К этническим добавляются  лингвистические трудности. Британский исследователь У. Хэйл, считает, что  близость языков - еще не основание для интеграции. "Если этническая принадлежность определялась на основе языка, тогда неясно насколько далеко простирается турецкая нация, поскольку многие народы разговаривали на языке близком турецкому" У. Хэйл настаивает на необходимости проводить разграничение между "турецким" и "тюркским" языками. Употребляя термин "тюркский язык", автор, таким образом, обобщает другие языки тюркской группы, противопоставляя их турецкому. "Турецкий" это язык жителей Турции, "тюркский", в свою очередь, означает, язык, схожий с турецким, но не идентичный ему.

Следует упомянуть, что тюркские языки существенно  отличаются друг от друга. Западные тюркские языки - азербайджанский и туркменский, с некоторой трудностью, могут  быть поняты турками, носителями турецкого  языка. Но, узбекский, казахский, киргизский или уйгурский отличаются существенным образом. Туркам Турции приходится изучать их, фактически, как иностранные языки. Схожесть турецкого, как самого распространенного тюркского языка, с казахским языком составляет - 20% ,с киргизским - 30%, с узбекским - 40%, с туркменским - 60%, и только с азербайджанским - 80%. Поэтому, сомнительно, что языковое родство, может рассматриваться, как солидное основание для межтюркского объединения.

В начале 1990-х  гг. для сплочения тюркских народов, турецкая сторона призывала молодые республики последовать за Турцией и перейти на латиницу. Я. Бутаков в статье "Пантюркизм: утопия или угроза?" поднимает вопрос о переводе языков на латиницу. Он рассматривает "латинизацию, одной из форм "пантюркизма", выступающей в качестве культурной экспансии ТР". Желание ввести латинский алфавит обосновывалось стремлением интегрироваться в глобальное информационное пространство. Обращает внимание тот факт, что казахстанское руководство не спешило осуществлять такую реформу. Хотя Азербайджан, Туркменистан и Узбекистан уже перешли на латиницу в середине 1990-х гг. Нежелание Казахстана, может быть обосновано значительными финансовыми затратами, которые сопровождают подобные преобразования. В то же время, не желая сразу же поддерживать все инициативы, исходившие из Анкары, РК демонстрировала принципиальную позицию.

Правительство РК обсудило и приняло решение  о совершенствовании языковой политики только в 2006 г. Оно предусматривало  развитие казахстанского языка и перевод его алфавита на латиницу. Экспертная комиссия Правительства Казахстана стала заниматься изучением опыта перевода языков на латиницу в Турции, Узбекистане, Азербайджане и Туркменистане. Но, правительство РК не спешило с реформой и взвешенно исследовало этот вопрос. Для перехода казахской письменности с кириллицы на латиницу потребовалось не менее 15 лет. Такой вывод содержался в Справке о переходе казахской письменности на латинскую графику, распространенной пресс-службой Министерства образования и науки РК.

Использование аргумента об этническом, лингвистическом  родстве - всего лишь обоснование, необходимое  для проведения Турцией своей  политики в центрально-азиатских  государствах. Турецкой Республике было необходимо продвигать свои идеи относительно объединения вышеупомянутых республик. Помощь турецкой стороне оказывали различные организации правительственного и неправительственного статуса.

Среди официальных  структур, занимавшихся подобной деятельностью  следует упомянуть "Агентство  по сотрудничеству и развитию тюркоязычных государств" (ТИКА), которое было создано на правительственном уровне при Министерстве иностранных дел Турции в январе 1992 г. Оно создавалось с целью координации помощи и активизации отношений с "тюркскими странами". В числе государственных органов можно также выделить "Турецкий директорат по религиозным вопросам", Министерство по связям с тюркскими республиками (сюда включаются страны СНГ и российские регионы). Работа данной организации весьма заметна при осуществлении различных мероприятий, проводимых в рамках казахстанско-турецких отношений.