Военная проблематика в системе глобальной безопасности на современном этапе

Военная проблематика в  системе глобальной безопасности на современном этапе

На протяжении многовековой истории  человечества ключевым аспектом безопасности являлась угроза военного столкновения между государствами. Решение спорных  вопросов при помощи военной силы было обыденной практикой существования  человеческого общества и государственных  институтов. Однако уже в первой половине ХХ в. стало ясно, что такой  способ решения проблем сопряжен со значительными издержками. Появление  ядерного оружия и усовершенствование способов нанесения ядерного удара  по вероятному противнику привело к  тому, что война начала рассматриваться  уже не как обычное явление, а  как смертельно опасная угроза для  всего человечества. Разумеется, военные  конфликты сохранялись и в  годы «холодной войны», суть которой  определяло военно-блоковое противостояние двух сверхдержав (СССР и США), располагавших  ядерным оружием. По подсчетам специалистов, в 1898—1913 гг. в мире велось 36 войн и  вооруженных конфликтов, в 1918—1938 гг. — 80, в 1946—1979 гг. — свыше 200 [12, с. 74]. Однако эти конфликты носили локальный характер и к крупномасштабному военному столкновению между сверхдержавами не привели.

Тем не менее, со второй половины 1940-х  до середины 1980-х гг. мир не имел абсолютной гарантии от возможности развязывания глобальной войны с применением  ядерного оружия. Высокая степень  опасности военного столкновения была обусловлена двумя факторами: 1) наличием значительных запасов ядерного оружия, готового к немедленному применению, а также большого количества обычных  вооружений; 2) возможностью принятия политического решения о применении ядерного оружия и начале военных действий с его использованием сравнительно небольшой группой политиков с различными ценностными установками (в этой связи можно вспомнить о «карибском кризисе» 1962 г., когда судьбу международного сообщества определял узкий круг лиц, приближенных к первому секретарю ЦК КПСС Н. С. Хрущеву и президенту США Дж. Ф. Кеннеди).

Первоначально противоборствующие стороны  пытались решать существующие проблемы традиционными способами: созданием  военно-политических союзов, наращиванием запасов оружия и усовершенствованием  средств ведения боя. Однако, достигнув  «критической» точки в этом процессе, международное сообщество осознало необходимость разработки новых  концепций глобальной военной безопасности, основанных на принципах, которые подразумевали  не только известную доктрину «сдерживания», но и снижение политических и военных  амбиций государств на международной  арене.

Обеспокоенность международного сообщества проблемами угрозы возникновения широкомасштабной войны нашла отражение в ряде соглашений. Подписание первых соглашений подобного рода состоялось в 1960-х  гг. Таковыми стали Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и  под водой (1963 г.) и Договор о  нераспространении ядерного оружия (1968 г.). В 1970-х гг. были подписаны Договор  о запрещении размещения на дне морей  и океанов и в его недрах ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения (1971 г.); Конвенция  о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении (1971 г.); Договор  об ограничении систем противоракетной  обороны (1972 г.) и Протокол к нему (1974 г.); Договор об ограничении стратегических вооружений / ОСВ-I (1972 г.); Конвенция о запрещении военного или другого враждебного использования средств воздействия на природную сферу (1976 г.); Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений / ОСВ-II (1979 г.). Важным событием стало проведение в 1973—1975 гг. Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ) и подписание 1 августа 1975 г. Хельсинкского акта СБСЕ, создавшего правовую основу для формирования новых институциональных механизмов международной безопасности.

Очередное потепление советско-американских отношений в условиях «перестройки»  и «нового мышления» в СССР во второй половине 1980-х гг. привело  к достижению новых договоренностей  в области разоружения. 8 декабря 1987 г. на встрече руководителей СССР и США в Вашингтоне был подписан Договор о ликвидации ракет средней  и меньшей дальности (РСМД), способных  достигать целей на расстоянии в 5500 км. На основании Договора РСМД, вступившего в силу 1 июня 1988 г., СССР обязался уничтожить к 1991 г. баллистические ракеты средней дальности (БРСД) типа «Пионер», Р-12, Р-14, крылатые ракеты наземного базирования (КРНБ) РК-55, баллистические ракеты меньшей дальности — ОТР-22 и ОТР-23 («Ока»). В свою очередь, США должны были ликвидировать БРСД «Першинг-2», КРНБ BGM-109G, ракеты меньшей дальности (РМД) «Першинг-1А» [1]. Реализация Договора РСМД позволила освободить от ядерного оружия страны Европы.

31 июля 1991 г. президенты СССР  и США на встрече в Москве  подписали Договор о сокращении  и ограничении стратегических  наступательных вооружений (СНВ-1), который  предусматривал, что в течение  ближайших 7 лет обе стороны  сократят количество стратегических  носителей (ракет, бомбардировщиков, подводных лодок и т. п.) до  уровня 1600 единиц, а количество боезарядов, размещаемых на этих носителях,  до 6000 единиц (с каждой из сторон) [26].

После ликвидации Советского Союза  в декабре 1991 г. Российская Федерация, Украина, Республика Беларусь, Республика Казахстан и другие государства  СНГ продолжили курс на формирование глобальной системы сотрудничества и безопасности, поддержав советские  договоренности в области разоружения  и разрядки международной напряженности. В общей сложности на территории России и других бывших республик СССР было ликвидировано 1846 ракет, 825 пусковых установок, 812 корпусов головных частей; в США — 846 ракет, 289 пусковых установок и 442 корпуса головных частей [26].

В начале 1990-х гг. расширился диалог между отдельными государствами СНГ и НАТО. В 1994—1995 гг. большинство государств СНГ подключилось к программе НАТО «Партнерство ради мира». В 1994—1996 гг. Республика Казахстан, Украина и Республика Беларусь обрели статус безъядерных государств. В мире появилось пять зон, свободных от ядерного оружия (в Латинской Америке, южной части Тихого океана, Африке и Юго-Восточной Азии), были предприняты попытки распространения системы коллективной безопасности на другие регионы мира, прежде всего Азию и Африку.

Таким образом, к концу ХХ в. острота военно-политической конфронтации между Западом и Востоком снизилась. Соответственно, уменьшились угроза развязывания ракетно-ядерной войны и значимость устойчивых военно-политических союзов.

Однако полностью устранить  военный компонент международной  безопасности после завершения «холодной  войны» не удалось. США и Россия все  еще обладают значительными запасами ядерного оружия и огромными арсеналами обычных вооружений. Стоит напомнить, что даже, согласно подписанному в апреле 2010 г. в Праге российско-американскому Договору о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (ДСНВ), каждая из сторон должна сохранить по 1550 оперативно развернутых ядерных боеголовок и 700 стратегических носителей ядерного оружия — межконтинентальных баллистических ракет на подводных лодках и бомбардировщиках [4]. Кроме США и России ядерным оружием обладают Великобритания, Франция, Китай, Индия, Пакистан, Израиль. По данным Стокгольмского института исследования проблем мира (СИПРИ), в январе 2011 г. в распоряжении указанных восьми государств находилось свыше 20,5 тыс. ядерных боеголовок [5]. При этом специалисты СИПРИ высказывали мнение, что все указанные государства являются активными сторонниками модернизации и сохранения своих ядерных программ, а Индия и Пакистан вообще склонны к интенсивному наращиванию ядерных вооружений [5].

Крайне неоднозначной выглядит ситуация и с обычными вооружениями. По подсчетам специалистов СИПРИ, общие  объемы продаж вооружений в мире в 2009 г. увеличились на 14,8 млрд дол. США и достигли 401 млрд дол. США [6]. В десятку стран с самыми высокими военными расходами в это время входили США, Китай, Франция, Великобритания, Россия, Япония, Саудовская Аравия (41,3 млрд), Индия (36,3 млрд). Интенсивный рост военных закупок, в первую очередь боевых самолетов, был характерен для государств Ближнего Востока, Северной Африки, Южной Америки, Южной и Юго-Восточной Азии [6].

Вопреки ожиданиям, окончание «холодной  войны» ознаменовалось ростом вооруженных  конфликтов в мире. К середине 1990-х  гг. количество таких конфликтов достигло уровня 1980-х гг., причем вооруженные  столкновения наблюдались в Европе, где их не было с 1945 г. [24, с. 165]. Особенностью конфликтов 1990-х гг. было то, что они  зачастую представляли собой результат  деятельности сепаратистов, выступавших  под этнополитическими либо религиозными лозунгами. Именно такую форму приобретали  конфликты на территории бывшей Югославии, Грузии, Молдовы. Лишь в некоторых  случаях конфликтные ситуации приобретали  характер противоречий между двумя  государствами (конфликт в Нагорном Карабахе). Однако, начинаясь как  внутренние столкновения, указанные  конфликты стали гораздо чаще, чем во времена «холодной войны», сопровождаться вмешательством со стороны  международного сообщества. Вместе с  тем, попытки урегулирования первоначально  вспыхнувших региональных конфликтов дипломатическим путем при посредничестве международных структур (ООН, ОБСЕ, СНГ) не были успешными. Как следствие, возник соблазн использования для  урегулирования конфликтных ситуаций военно-политических союзов, которые  сформировались в годы «холодной  войны», в первую очередь НАТО. Опыт привлечения Северо-Атлантического альянса к урегулированию конфликтных  ситуаций в бывшей Югославии в 1990-х  гг. странами Запада был признан  успешным. В конце 1990-х гг. в этих странах возникли теории о правомерности  «гуманитарной интервенции» ради сохранения стабильности и защиты демократических  свобод в той или иной части  мира.

Руководствуясь этими соображениями, страны Запада активно применяли  вооруженную силу в отношении  государств, которые по тем или  иным причинам оказывались в положении  «международных изгоев». В частности, войска стран — членов НАТО использовались при проведении военных операций в Афганистане (с 2001 г.), Ираке (2003—2011 гг.), Ливии (2011 г.). Оправданием для  применения силы стали аргументы  о необходимости ведения борьбы с международным терроризмом (Афганистан), недопущения разработки и использования  оружия массового поражения (Ирак), предотвращения массовой гибели гражданского населения (Ливия). Особенностью данных конфликтов стало то, что они ознаменовали выход НАТО за пределы уставной зоны действия (Северная Атлантика и Европа), прибрели явно выраженную асимметричность  и выглядели как межцивилизационное столкновение (борьба христианства с исламом). Активность стран Запада, в первую очередь США и Великобритании, по вовлечению в конфликтные ситуации в мире была столь высока, что некоторые исследователи начали обвинять их в сознательном провоцировании конфликтов. К примеру, российский политолог-международник Ф. Лукьянов, не входящий в число «ненавистников Запада», в одной из своих аналитических статей заметил: «Главным источником мировой нестабильности выступают не второстепенные “государства-смутьяны” и не загадочные сетевые структуры, а самые что ни на есть ведущие державы — США и крупные европейские страны, объединенные в Евросоюз» [10]. Не менее часто странам Запада предъявляются обвинения в стремлении замедлить развитие государств Азии и Африки и установить контроль над их ресурсами, в первую очередь нефтяными месторождениями.

Негативное восприятие действий стран  Запада на международной арене можно  рассматривать как одну из наиболее значимых проблем современного мира — отсутствие атмосферы доверия  между его основными акторами. Ярким примером тому стала ситуация с размещением элементов американской системы противоракетной обороны (ПРО) в Европе. В условиях окончания «холодной войны» США не отказались от идеи усовершенствования национальной системы ПРО. Практическое воплощение она получила в июле 1999 г., когда президент США У. Дж. Клинтон утвердил законопроект Конгресса США о создании национальной ПРО (НПРО). 2 октября 1999 г. США провели успешное испытание прототипа НПРО в районе Тихого океана.

В декабре 2001 г. президент США Дж. У. Буш объявил об одностороннем  выходе Соединенных Штатов Америки  из Договора по ПРО, подписанного СССР и США в 1972 г., и заявил, что американская ПРО будет защищать не только США, но также их союзников и дружественные  им страны [22]. Готовность принять американские элементы противоракетной обороны выразили Великобритания, Австралия, Дания, Япония, Канада и ряд государств Центральной и Восточной Европы (Польша, Чехия, Венгрия, Румыния, Болгария) [22]. Необходимость усовершенствования системы ПРО американцы и их союзники объясняли угрозой со стороны стран-изгоев (в первую очередь, Ирана, Ирака и КНДР) и международных террористов [22].

Действия США и их союзников  были критически восприняты рядом государств мира, в том числе Россией, Китаем, Украиной и Республикой Беларусь. Наиболее активно против американских планов выступала Россия, расценившая  их как нарушение советско-американских договоренностей об ограничении  стратегических вооружений и систем ПРО. В 2004—2006 гг. критика исходила преимущественно от российских дипломатов и лиц, связанных с российскими оборонными структурами. 1 февраля 2007 г. планы размещения элементов американской ПРО в Европе раскритиковал президент Российской Федерации В. В. Путин. «Наши специалисты не считают, что системы ПРО, разворачиваемые в странах Восточной Европы, нацелены на предотвращение угрозы, исходящей со стороны Ирана либо каких-то террористов… Траектории полетов ракет, которые могут запускаться с иранской территории, нам тоже хорошо известны. Поэтому такие аргументы нам кажутся несостоятельными. И это имеет к нам прямое отношение и будет вызывать соответствующую реакцию. Этот ответ будет асимметричным, но в высшей степени эффективным», — заявил он на пресс-конференции для российских и зарубежных журналистов [25].

Однако американцы мнение российской стороны проигнорировали, ограничившись  заверениями, что элементы ПРО в Европе не будут представлять угрозу для России. Ситуацию усугубило то, что американская сторона отвергла российские предложения о совместной эксплуатации Габалинской радиолокационной станции в Азербайджане, постановке американской ПРО в Европе под контроль Совета Россия—НАТО и создании центров обмена информацией в Москве и Брюсселе. Как следствие, подход российской стороны к проблеме размещения элементов ПРО в Европе ужесточился. В июле 2007 г. российские официальные лица заговорили о возможности размещения новых ракет в европейской части России, прежде всего в Калининградской области [29].

Несмотря на российские угрозы, в  июле 2008 г. США подписали соглашение о размещении противоракетного радара в Чехии, а в августе 2008 г. —  соглашение о размещении 10 ракет  ПРО шахтного базирования в Польше [14].

Приход к власти в США администрации  Б. Обамы несколько снизил накал  страстей по поводу ПРО в Европе. В сентябре 2009 г. руководство США выразило готовность отложить планы по размещению элементов ПРО в Польше и Чехии. Однако полностью устранить проблему американская сторона не могла и не хотела. Уже в феврале 2010 г. было заявлено о размещении элементов американской ПРО в Румынии в 2015 г. Более того, на этот раз США согласовали планы размещения элементов ПРО в Центральной и Восточной Европе со структурами НАТО [16; 20].

Российские официальные лица в  очередной раз выступили с  критикой планов США и их союзников, предложив им создать объединенную ПРО с разделением зон ответственности («секторальную ПРО»). Однако официальные представители НАТО заявили, что готовы обмениваться информацией о ситуации на опасных направлениях, но не создавать объединенную оборонительную систему со страной, которая не является членом НАТО. Как следствие, в Москве вновь заговорили об угрозе российским стратегическим ядерным силам и необходимости «адекватной» реакции [20].