Добросовестность как один из пределов осуществления гражданских прав

Содержание:

Введение 3

1 Понятие принципа добросовестности в гражданском праве 4

2 Добросовестность как принцип гражданского права 8

3 Добросовестность как один из пределов осуществления гражданских прав     14

Заключение 19

Список используемой литературы 20

Введение

В современном обществе понятие «добросовестность» имеет широкое применение. Данное словосочетание используется как в обыденной жизни человека для оценки его поведения в обществе, так и в юриспруденции для оценки поведения субъекта гражданского оборота.  Добросовестность, «будучи продуктом правового принципа формального равенства и соразмерности в отношениях обмена, отражает необходимое соучастие субъекта правового общения в формировании и поддержании правовых установок и принципов»[7], поэтому ее предлагается закрепить в ГК как один из принципов гражданского права. В наиболее общем смысле добрая совесть выражает, видимо, исходную позицию лица, уважающего своего контрагента, видящего в нем равного себе и этим актом признания и приравнивания постоянно воспроизводящего право на элементарном и тем самым на всеобщем уровне [11].

1 Понятие принципа добросовестности в гражданском праве

Никем не ставится под сомнение существование в гражданском праве России таких принципов, как принцип диспозитивности, принцип реализации права по собственному усмотрению, принцип недопустимости злоупотребления правом.

Вместе с тем в настоящее время разные исследователи высказывают мнение о необходимости наряду с ними выделять и другие принципы. Так, Е. В. Вавилин рассматривает принцип гарантированного осуществления прав и исполнения обязанностей, принцип беспрепятственного осуществления гражданских прав, принцип соразмерности гражданских прав и обязанностей, принцип эффективности.

Предлогаем исследовать содержание и, соответственно, обоснованность выделения в гражданском праве принципа добросовестности.

Во-первых, определим значение понятия «добросовестность» и, исходя из этого, возможное содержание добросовестности как принципа.

А. А. Чукреев под принципом добросовестности понимает «обязанность участника гражданских правоотношений при использовании своих прав, осуществлении своих законных интересов, исполнении своих обязанностей проявлять должную заботливость о соблюдении прав и законных интересов других участников имущественного оборота». Данная трактовка «лишена практического смысла», поскольку не содержит четких критериев добросовестности: вывод всегда будет зависеть от наличия либо отсутствия «должной заботливости», что, в свою очередь, представляет собой оценочное понятие, то есть изменяет свое значение применительно к различным условиям. Таким образом, для каждого конкретного случая будет своя добросовестность. Представляется, что с таким содержанием претендовать на роль принципа несколько самонадеянно.

Интересен подход В. А. Белова, который, исходя из положений закона, указывает на два момента: добросовестность – это извинительное незнание лица о факте, в том числе его вредоносном эффекте, и извинительное незнание лица о чужом субъективном праве. Это значения добросовестности в аспекте «добросовестность – правомерные действия (бездействия)». 
Если ограничиться этим, то следует согласиться с О. А. Поротиковой, утверждающей, что добросовестность нельзя рассматривать в роли принципа, так как «критерий добросовестности должен учитываться не повсеместно, а только в случаях, когда законодатель указывает на него как условие для защиты субъективного права», кроме того он закреплен в качестве презумпции.

Но возможно существует связь между добросовестностью и противоправными действиями? Очевидно, второе исключает первое и указание законодателя на то, что добросовестность является условием предоставления защиты гражданских прав, не означает отсутствие у данного понятия более широкого значения.

Оценивая другой аргумент, следует отметить, что некоторые исследователи предлагают третий вариант: расценивать в качестве принципа саму презумпцию добросовестности.

Установление презумпции добросовестности никак не исключает существования принципа добросовестности, поскольку первое представляет собой средство юридической техники, второе же непосредственно связано с правовым регулированием общественных отношений, следовательно, данные понятия выполняют различные функции.

Итак, понятие добросовестности имеет два аспекта. С одной стороны, если лицо осуществляет правомерные действия – реализует свое субъективное право, например, является добросовестным приобретателем вещи (ст. 302 ГК РФ), то добросовестность рассматривается как психическое отношение этого лица к совершаемому действию. С другой стороны, если лицо действует неправомерно, например, намеренно не сообщает о недостатках даримой вещи (ст. 580 ГК РФ), то оно априори действует недобросовестно.

Следовательно, в содержание принципа добросовестности можно включить запрет на неправомерные действия (бездействие), а в случае нарушения чужого субъективного права в результате правомерных действий отсутствие сведений о таком нарушении, при этом такое отсутствие презюмируется.

Во-вторых, важным представляется вопрос о соотношении понятий добросовестность и злоупотребление правом. Так, Е. В. Вавилин считает первое более широким. Анализ п. 1 ст. 10 ГК РФ позволяет согласиться с этой точкой зрения, поскольку злоупотребление правом всегда исключает добросовестность.

Однако неверным представляется обоснование данной позиции путем отнесения понятия добросовестности к разряду универсальных этических законов (надпозитивных принципов) наряду с непреложностью норм шариата в мусульманском праве, принципом справедливости англо-саксонской системы права. Хотя, В. П. Грибанов определяет принцип добросовестности как «строгое соблюдение правил социалистического общежития и моральных принципов общества, строящего коммунизм».

Таким образом, известный принцип недопустимости злоупотребления правом является третьей составной частью принципа добросовестности.

В-третьих, признавая обоснованность и целесообразность законодательного закрепления принципа добросовестности, необходимо обозначить сферу его применения. Справедливо ли относить его к «основополагающим началам, в соответствии с которыми строится правовое регулирование» либо добросовестность должна иметь место лишь при осуществлении гражданских прав и исполнении обязанностей?

Наиболее верной представляется первая позиция, поскольку реализация прав и исполнение обязанностей непосредственно связаны с их приобретением либо установлением, а также защитой прав.

2 Добросовестность как принцип гражданского права

Как мы видим, принцип добросовестности занимает на современном этапе одно из главных мест в системе регулирования гражданско-правовых отношений большинства стран, однако при этом не получил до сих пор своего четкого определения в законодательстве. Нет и однозначной доктринальной позиции по данному вопросу. Так, некоторые ученые сознательно отказывались от уяснения и определения понятия добросовестности. К примеру, Венд в работе «Добросовестность в праве долговых отношений» не задается целью дать точное определение понятия, поскольку bona fides несет в себе много неопределимого, много такого, что больше чувствуется и угадывается, чем поддается логическому расчленению. По мнению же Эртмана, «что следует понимать под Treue ung Glauben в действующем праве, легче оценить чувством, чем охватить рассудком и сформулировать как определенное понятие». Аналогичного мнения придерживались Энеккерус, Тур, Планьоль.

В частности, М. Бартошек, исследуя древнеримскую юридическую терминологию, определил понятия «bona fides», «fides» ((лат.) - верность, вера, доверие) как «собственная честность и доверие к чужой честности, верность данному слову, нравственная обязанность всех людей... выполнять свое обязательство, в чем бы оно ни выражалось». «Fides как строгую связанность собственным заявлением и взаимное доверие договорных сторон обозначали, как правило, как bona fides». То есть, по его мнению, в Древнем Риме термины «bona fides» и «fides» были равнозначными и имели общий антоним - «mala fides» (близкий к обману).

Пытались дать определение добросовестности и немецкие цивилисты. Штаммлер под «Treu und Glauben « понимал «принцип, дающий известное направление судейскому приговору; это норма, указывающая для каждого особого положения правильное в смысле социального идеала». По мнению Эндемана, «введение в закон принципа доброй совести обозначает связь закона с нравственными основами оборота; в руки судье дается масштаб, покоящийся на нравственных убеждениях общества, как они отливаются в действительности, в практике оборота». Г. Дернбург, в свою очередь, полагал, что «bona fides» - понятие этическое, и именно «все юридические сделки подчиняются началам доброй совести».

Не обошли вниманием понятие добросовестности и российские цивилисты. И.Б. Новицкий, посвятив изучению принципа работу «Принцип доброй совести в проекте обязательственного права», определил: «Добрая совесть (bona fides, Treu und Glauben), по этимологическому смыслу, таит в себе такие элементы, как: знание о другом, об его интересах; знание, связанное с известным доброжелательством; элемент доверия, уверенность, что нравственные основы оборота принимаются во внимание, что от них исходит каждый в своем поведении». В.Н. Бабаев считал, что «добросовестность следует понимать как честное, со всей тщательностью и аккуратностью выполнение обязанностей, старательность, исполнительность». К. Скловский поясняет закрепленное данное положение в нормах ГК РФ таким образом: «В наиболее общем смысле добрая совесть выражает, видимо, исходную позицию лица, уважающего своего контрагента, видящего в нем равного себе и этим актом признания и приравнивания постоянно воспроизводящего право на элементарном и тем самым - на всеобщем уровне».

Интересным в данном случае является заявление Л.И. Петражицкого, впервые объявившего и доказавшего, что понятие «bona fides» «не заключает в себя никакого нравственного ключа», «не отождествляется с честностью или какими-либо нравственными заслугами», при этом выражение «mala fides» не является синонимом слова «безнравственность». «Bona fides», по его мнению, - это незнание (извинительное заблуждение), а «mala fides» - знание. Сами же эти категории «представляют явления этически безразличные, бесцветные».

Само требование добросовестности может восприниматься как в объективном, так и в субъективном смысле. В качестве объективного критерия добрая совесть служит цели разграничения противоречивых интересов субъектов и возвышается над их субъективными требованиями и желаниями. С субъективной точки зрения добросовестность имеет значение для обязательственных правоотношений и влечет установление более строгих условий признания наличия доброй совести.

Анализируя вышеизложенные статьи и параграфы правовых документов, следует сделать вывод, что под определение требования добросовестности подпадают следующие три категории:

- добрые нравы;

- добрая совесть;

- разумность и справедливость.

В первом случае под нравами принято понимать «устоявшиеся в данном сообществе формы поведения... бытующие в определенной общности или среде в определенную эпоху». Это стереотипы поведения, которые специально не санкционированы ни властью, ни законодателем, но играют немалую роль в определении допустимого и должного в поведении субъекта по отношению к обществу и его индивидам. Таковыми могут являться господствующие в обществе воззрения о благе, честности, порядочности, условные правила и манеры общественного благоприличия. Добро же объединяет в себе «все, имеющее положительное нравственное значение, отвечающее требованиям нравственности, служащее отграничению нравственного от безнравственного, противостоящего злу». Следовательно, добрые нравы - это сложившиеся в обществе положения о том, как должно поступать, чтобы действия не противоречили понятию добра и требованиям нравственности. Это те условия, которые сложились и существуют вне воли человека и которые он не должен нарушать.

Во втором случае термин «нравы» заменен на понятие «совесть» - «способность человека осуществлять нравственный самоконтроль, внутреннюю самооценку с позиции соответствия своего поведения требованиям нравственности, самостоятельно формулировать для себя нравственные задачи и требовать от себя их выполнения». Совесть автономна, поскольку не ориентирована на принятие групповых норм, одобрения окружающих или мнение авторитета. Она - ответственность человека перед самим собой как субъектом высших и общезначимых ценностей и требований. Следовательно, под принципом доброй совести следует понимать внутреннюю оценку субъектом своих интересов, прав и обязанностей, которые не должны расходиться с его убеждениями и которые для себя он желал получить, если то были чужие интересы или чужие цели. Здесь мы видим наличие золотого морального правила: поступай с другими так, как хотел бы, чтобы поступали с тобой. Это согласованность отдельного частного интереса с другим, согласованность с иными частными интересами и их согласованность с целым.

В третьем случае под добросовестностью понимается соблюдение «разумности» и «справедливости». Под разумными действиями понимаются те, которые совершены лицом с должным уровнем интеллекта, образованием и жизненным опытом, необходимым для этого или в аналогичных ситуациях группой лиц, обладающих теми же требованиями. Термин «разумность» исторически возник в англосаксонской системе права, и согласно английскому праву «разумный человек» (reasonable man) - это «обычный гражданин, иногда называемый «человеком из автобуса». М.И. Брагинский для российского права под данным понятием вводит категорию «средний человек». Следовательно, действующим разумно считается человек, осознающий все обстоятельства и возможные последствия своих действий так, как это сделало бы любое иное разумное лицо. Действующим же справедливо признается лицо, которое оценивает свой поступок с точки зрения должного, отвечающего представлениям о сущности человека и его неотъемлемых правах и свободах, основанных на признании равенства между субъектами права и необходимости соответствия между совершенным действием и его последствием, а также между его правами и обязанностями в правоотношении.

Таким образом, можно сделать вывод, что принцип добросовестности - это необходимость любого субъекта правоотношения при использовании своих прав и исполнении своих обязанностей соблюдать права и законные интересы иных участников правоотношения. При этом под обязанностью соблюдать понимается стремление субъекта предвидеть и предотвратить связанные с его деятельностью нарушения прав и законных интересов других лиц. Добросовестность, рассматриваемая с субъективных позиций, в этом случае может характеризоваться не только через отрицание (неведение, незнание фактов), но и посредством утверждения (внутреннее убеждение субъекта в законности и обоснованности). Такие критерии, характеризующие субъективный элемент принципа добросовестности, как правдивость, лояльность, уважение права, верность обязательствам со стороны субъекта этих обязательств, являются главными элементами в поведении сторон правоотношения. Принцип добросовестности свидетельствует о наличии у субъектов права «психологической» позиции, внутреннего понимания определенного уровня поведения.